АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Происходившие в XVI столетии перемены в зе­мельных отношениях означали разорение большой части государственных крестьян.

Государственныекрестьяне являлись лично сво­бодными, имели наделы на государственной земле и платили налоги государству.

Захват больших земель и множества зависимых крестьян (повинности которых не ограничивалась ни­какими законами) не привел одновременно к ограни­чению роли государства, так как снижение доходов по земельному налогу-ренте правительство компенсиро­вало за счет других форм зависимости.

Уменьшение земельного налога (до 4—6 ту с 1 кёль) объяснялось только стремлением крупных землевладельцев увеличить долю в присвоении фео-

Портрет корейского сановника. XVI в.

дальной ренты, но вовсе не уменьшением этого бреме­ни для крестьян, так как Корейское государство усиливало поборы по натуральным и военным повин­ностям, сведенным к уплате новых налогов. Более того, и по земельному обложению правительство на­рушало свои собственные законы и стало облагать налогами даже заброшенные земли.

Центральные ведомства широко практиковали ро­

стовщическую деятельность. С конца XV века повсе­местно распространились склады санпхёнчхан, кото­рые создавались якобы в целях регулирования цен на зерно для блага народа (путем закупок при изобилии и продажи при дороговизне), но практически их зер­новые запасы находились в ростовщическом обороте. Официально ссудный процент составлял десятую часть, а практически поднимался до 20—30 и больше. Широко практиковалось ростовщичество и Нэсуса, грабежи которого приняло такие возмутительные формы в конце XV — начале XVI века, что могли вызвать народные волнения.

Возросшее стремление казны забирать как можно больше местных продуктов усугублялось существова­нием откупной системы, произвольно установленным перечнем поставок (когда собирали предметы, не про­изводившиеся в данной местности), требованием ред­ких животных и птиц или поставок на несколько лет вперед.

Отмечая тяжесть этих поставок, разорявших кре­стьян, крупный ученый второй половины XVI века Ли И (псевдоним Юльгок) писал: «Сейчас во многих районах большую часть поставок составляют предме­ты, которые не производятся на месте. Эти поставки так согласуются со здравым смыслом, как если бы рыбу ловили на деревьях, а птиц ловили с кораблей, поэтому (необходимые предметы) приходится приоб­ретать в других местах. Даже если народ в сто раз больше затратит на их приобретение, все равно не могут быть достаточно удовлетворены потребности государства. А между тем все время сокращается число крестьянских домов, что в старину поста­вили 100 человек, в последние годы поставили 10 че­ловек, а теперь берут с одного человека. Дело подо­шло к тому, что с исчезновением этого единственного человека не с кого будет требовать поставок».

Чтобы устранить несправедливость, Ли И предла­гал провести податную реформу, которая заменила бы все подати одним зерновым налогом (по 1 ту с каж­дого кёль земли). Но этот проект не был принят тогда правящими кругами.

Не Менее обременительной была военная повин­ность, являвшаяся важной формой повинности кре­стьянства. Установленный прежде порядок поочеред­ного несения военной службы серьезно изменился в XVI столетии, когда список военнообязанного на­селения всячески расширяли для дальнейшего увели­чения военного налога тканями «капхо» (-«выкупного полотна»). Дело заключалось в том, что в результате роста крупного землевладения влиятельными санов­никами были захвачены земли, прикрепленные ранее к военным учреждениям и предназначавшиеся на со­держание войск. Для вольных чиновников использо­вание военнообязанного населения осталось единст­венным источником существования, и они требовали от военнообязанных поставки все большего количест­ва полотна (игравшего роль денег).

Так, в XVI веке один военнообязанный в пехоте должен был поставлять 17—18 пхиль хлопчатобумаж­ных тканей, а на флоте — 20 пхиль. Возмущение про­тив таких порядков росло, поэтому правительство ре­шило легализовать в масштабе всей страны практику взимания с военнообязанных полотна, но ограничить размер налога.

В 1537 году был издан закон, обязывавший всех занесенных в воинский реестр, но не несущих дей­ствительной военной службы уплачивать по 2 пхиль хлопчатобумажных тканей (которые впоследствии на­зывались «кунпхо» — «воинское полотно»). Эти сред­ства должны были использоваться для снаряжения войск, но практически они шли на потребление чи­новников.

В связи с превращением в частновладельческих ноби значительной части государственных крестьян, которые, однако, продолжали числиться в воинских реестрах, их повинности по условиям круговой пору­ки падали на остальных крестьян. Коснувшись по­следствий этой практики, Ли И писал: «Если убегал военнообязанный, взимали за него с родственников и ближайших соседей, но если убегали эти родствен­ники и ближайшие соседи, то брали с их родственни­ков и ближайших соседей, так что это беспредельное преследование с взиманием налога может в конце концов прекратиться лишь в том случае, когда убежит все население страны, а вся земля превратиться в пу­стошь».

Военные повинности становились практически не­выполнимыми. Они не только разоряли крестьян, но и служили причиной сокращения военнообязанного населения и упадка всей системы обороны страны. Установившийся обычай выкупа от воинской повин­ности означал распад старой военной организации, основанной на принципе всеобщей воинской повинно­сти. Так, в 1575 году по воинскому реестру значилось столько же войск, что и в 1523 году (т. е. 180 тыс. регулярных войск, состоявших преимущественно из казенных крестьян, и 120 тыс. «смешанных», вклю­чавших и людей «подлого» сословия), однако в дей­ствительности в распоряжении правительства нахо­дилось не более тысячи боеспособных воинов.

Для этого времени характерны не только тяжесть поставок и военных повинностей, но и возрастание общего числа элементов общества, занятых обслужи­ванием высшей знати й государственных учреждений.

Еще одним показателем усиления гнета являлось возрастание числа ноби, попавших в полную зависи­мость от крупных собственников земли. Этот процесс был вызван не столько естественным приростом под­невольного населения, чье зависимое состояние было наследственным, сколько постоянным притоком в но­би государственных крестьян.

Значительная часть разорившихся, или беглых крестьян так или иначе попадала в кабалу к крупным землевладельцам.

Касаясь положения, сложившегося в стране к кон­цу 60-х годов XVI века, Ли И писал: «Если все оста­нется по-прежнему, то через какие-нибудь несколько лет народ непременно восстанет, а страна погибнет (расколется земля). И в особенности не может не волновать то, что царод настолько истощен, что сил у него не больше, чем у лежащих мертвецов, а дух его столь слаб, что трудно поддержать его даже в мирные дни. А что если надвинется внешняя опасность с севе­ра и юга?»