УПРАВЛЕНИЕ КОЛОНИЯМИ

В методах колонизаторской деятельности различ­ных государств имелось одно существенное различие: Испания и Португалия приступили к захвату Нового Света под непосредственным руководством короля и церкви; государства же Северной Европы — Анг­лия, Франция, Голландия и Швеция — начали эксп­луатировать свои колонии с помощью акционерных компаний.

Короли Испании и Португалии рассматривали огромные колонии своих стран как свои личные вла­дения, которыми они могут распоряжаться по собст­венному усмотрению. Точка зрения королей Франции и Англии не слишком отличалась от их точки зрения. Вильгуса и д’Эка писал: «Как испанские, так и порту­гальские короли были в своих владениях собственни­ками земли и воды и всего, что находилось в воздухе, в воде, и на земле. Они имели право брать себе все, что им хотелось и отдавать все то, что им не было нужно».

Свой аппарат управления колониями они соответ­ственно построили так, чтобы он охранял это не­ограниченное право собственности.

Испанскими колониями управляли самодержав­ные вице-короли, назначавшиеся королем. Когда эта система получила полное развитие, таких вице-коро­лей было четыре: в Новой Испании, образованной в 1535 году и включавшей Мексику, Центральную Аме­рику и Вест-Индию; в Перу, образованном в 1544 году в составе Перу и Чили; в Новой Гранаде, образован­ной в 1718 году и включавшей Колумбию, Венесуэлу и Эквадор; в Ла-Плате, образованной в 1776 году и охватывающей Аргентину, Уругвай, Парагвай и Бо­ливию.

Считалось, что вице-короли действуют под контро­лем Совета по делам Индии, пребывавшего в Испа­нии. Но находясь за много тысяч миль от родины, вице-короли превращались в деспотов и.почти не счи­тались с испанским законодательством о колониях, которое было создано для того, чтобы ограничить их свободу. Чтобы устранить опасность появления в ко­лониях соперников, король обычно ограничивал срок пребывания там вице-королей — пятью годами; кроме того, он окружал вице-королей сетью шпионов, доно­сивших ему о их деятельности. Вице-короли стреми­лись за свое короткое существование в колониях ско­пить как можно большее состояние, и обычно это им удавалось. Поэтому их правление характеризовалось разгулом взяточничества и коррупции во всевозмож­ных формах.

Демократическим звеном испанского колониально­го аппарата были «кабильдо», или городские советы. Вначале члены «кабильдо», обычно крупные земле­владельцы, служители церкви и т. п., назначались вице-королями, а когда какой-нибудь член «кабиль­до» выходил в отставку, он имел право назначить себе преемника. Часто места в совете продавались тем, кто дороже заплатит. Продавались и должности шери­фов, секретарей городских и окружных управлений,

нотариусов, и другие крупные посты в колониальной администрации, и это давало испанскому королю бо­льшие доходы.

В огромной Бразилии, которая была колонией Португалии, в основе политического устройства в зна­чительной мере лежал тот же принцип деспотичной власти. Вначале, в 1534 году, страна была разделена на 13 капитаний; но эта система оказалась неудачной и потому в 1549 году полномочия донатарио (предста­вителя знати) были урезаны, и в 1572—1577 годах огромная колония была разделена на Северную и Южную Бразилию.

В конце концов вся Бразилия была по испанскому образцу отдана под власть вице-короля. Существо­вавшие в Бразилии городские советы были менее демократичны, чем городские советы в Испанской Америке. Португальская знать и бразильские земле­владельцы, самым крупным из которых был сам ко­роль, прочно удерживали власть; они хорошо органи­зовались для обеспечения своих интересов.

Франция и Голландия в своих североамерикан­ских колониях насаждали по существу такую же по­литическую систему, как и Испания и Португалия. Губернаторы Канады и Новых Нидерландов, назна­чавшиеся королями Англии и Голландии, правили самодержавно. Д. Дж. Крейтон пишет: «Французский губернатор по традиции назначался из числа видней­ших представителей местной знати... Кольбер и его колониальные чиновники представляли себе удел но­вых колонистов очень просто. Им надлежало участво­вать в образовании колониального общества, возмож­но более похожего на общество сельской Франции. Сеньоры присягали на верность своему суверену и по его приказу являлись к нему на военную службу».

О природе режима, который Голландия пыталась создать на территории нынешнего штата Нью-Йорк в XVII веке, до того как эта колония перешла к англи­чанам, говорит характерное описание жизни крупных голландских землевладельцев в долине реки Гудзон, принадлежащее перу Густава Майерса: «Патроны окружали себя пышностью и внушали трепет окружа­

ющим. Подобно маленьким монархам каждый из них имел свой флаг и герб; для обороны своих владений они создавали крепости, вооруженные пушками; гар­низоны этих крепостей составляли наемники. Колони­сты были лишь покорными вассалами патрона и обя­заны были приносить ему присягу на верность и службу».

Во многих колониях, расположенных вдоль побе­режья Атлантического океана, на территории тепе­решних Соединенных Штатов и Канады, Англия в основном проводила такую же политику, какой следо­вали в своих колониях Испания, Португалия, Фран­ция и Голландия, правда с некоторыми поправками, которые можно было объяснить большим развитием экономики в Англии.

Повсюду в американских колониях Англии в про­винциальных собраниях господствовали землевладе­льцы и купцы; некоторые землевладельцы сохраняли за собой места в собраниях даже без выборов, полу­чая их по наследству вместе с поместьями. Городские же и сельские советы в английских колониях были гораздо демократичнее провинциальных собраний, хотя и здесь существовали различные имущественные цензы, ограничивавшие избирательное право. Эти за­чатки местной демократии проявились особенно на­глядно в Новой Англии, где основу сельского хозяй­ства составляли не крупные плантации, а мелкие фермы.