<<
>>

Афганистан и исламский Индостан последних веков в системе Мусульманско-Афразийской цивилизации

В течение многих веков территория Афганистана не представляла собой какого-либо политического целого. Его северные области между Гиндуку- шем и Пянджем составляя в древности ядро Бактрии, Греко-Бактрийского царства и Кушанской империи, традиционно тяготели к государствам, рас­полагавшимся на территории бывших советских республик Средней Азии, а западные — к Ирану.

В регулярные опустошительные походы в Индию мас­сово вовлекались воины из пуштунских племен. Нашествие Чингисхана опустошило прежде цветущие города Среднего Востока, в том числе и на тер­ритории Северного (Балх) и Северо-Западного (Герат) Афганистана, но гор­ные районы практически не затронуло. Афганские территории, земледельчес­кие — вполне, а занятые скотоводческими племенами — по большей части формально, входили в состав государств, возглавлявшихся Чингизидами, Тимуром и Тимуридами, а в начале XVI в. большая часть воинственных гор­цев была сплочена изгнанным из Ферганы и обосновавшимся в Кабуле Ба­буром. Опираясь на собственные незначительные силы и пуштунские пле­мена, он приступил к покорению Индии и основал там после завоевания Делийского султаната империю Великих Моголов. При его внуке Акбаре, к

рубежу XVI—XVII вв., она охватывала большую часть Афганистана с Кабу­лом и Гератом, Белуджистан и северную половину Индии, простираясь до гор Виндхья на юге и Бирмы (включая всю Бенгалию) на востоке. В резуль­тате некоторое время Афганистан и Индия оказались в пределах одной по­литической системы.

Акбар (1560—1605), будучи, как и все Великие Моголы, мусульмани­ном, проявлял удивительное для тех времен (особенно если вспомнить тер­завшие тогда Западную Европу религиозные войны) почтение ко всем ве­роисповеданиям. Исповедуя концепцию Единого Бога, раскрывающего Се­бя в любой искренней и глубокой вере, и признавая перевоплощение душ, он в 1575 г. для более глубокого взаимопонимания между мусульманами и индуистами, представителями других религий, выстроил Дом Поклонения, где могли встречаться и свободно вести религиозно-философские беседы представители всех конфессий *.

Однако проповедовавшиеся Акбаром толерантность и возвышенный ре­лигиозно-духовный синтез оказались малодоступными широким массам и ортодоксам всех мастей. И уже правивший через столетие после него Ауранг- зеб (1658—1707) приступил к массовому насаждению ортодоксального исла­ма, что вызвало понятное (а на юге страны — вооруженное) сопротивление индуистов. В результате огромная афганско-индийская держава Великих Моголов, при сильнейшем смешении индуистов и мусульман на всей ее тер­ритории, все более в цивилизационно-культурном отношении стала диффе­ренцироваться на исламскую и индусскую части. В первую входили области современных Афганистана, Пакистана и Бангладеш, а во вторую — оста­льные части Индостана, при примерно равной представленности обоих ве­роисповеданий в Кашмире [254][255].

В течение XVII — XVIII вв. империя Великих Моголов постепенно при­ходила в упадок, пока в начале XIX в. не оказалась под контролем англичан. После победоносного похода в Индию правителя Ирана Надир-шаха [256], увен­чавшегося взятием и разграблением Дели, и распада после его смерти создан­ной им огромной империи, в 1747 г. Ахмад-хан Дуррани сумел объединить и возглавить афганские племена, приняв титул шаха. Ему удалось подчинить не только города Афганистана (Кабул, Кандагар, Герат и др.), но также иранские области Восточного Хорасана, Белуджистан и весь бассейн р. Инд с Синдом, Пенджабом и Кашмиром, вплотную подступив к Дели [257].

Однако преемники Ахмад-шаха не смогли удержать единство создан­ной им полиэтничной державы. В начале XIX в. империя Дуррани — сим­вол наивысшего могущества Афганистана, его политических успехов и рас­цвета — распалась на части (Кабульское, Гератское, Кандагарское и Пеша­варское ханства). Кабульский Дост Мухаммед, провозгласивший себя в 1836 г. эмиром Афганистана, немало сделал для объединения страны. Однако сложность ситуации состояла в том, что в середине XIX в. Афганистан был уже окружен сильными державами — каджарским Ираном, сикхским Пен­джабом и все ближе подходившими к нему с севера и юга колониальными империями, Россией и Англией.

Неудивительно, что отсталая горная страна, не имевшая ни притягательных природных ресурсов, ни сколько-нибудь зна­чительных иных богатств и доходов, но зато оказавшаяся в стратегически важ­ном районе Азии, оказалась центром политических устремлений и интриг.

Англо-афганская война 1838—1842 гг. показала, что Афганистан — крепкий орешек. Хотя 30-тысячная английская армия и заняла города Ка­бул, Кандагар и Газни, она в конечном счете вынуждена была с позором от­ступить. Воспользовавшись этим успехом, Дост Мухаммед, а затем его преемник эмир Шер Али сумели довести до конца объединение афганских земель. В 1870-х гг. границы России и аннексировавшей еще в 1849 г. сикх­ский Пенджаб Англии подошли уже вплотную к афганским землям. Обе державы явственно претендовали на определенное влияние в Афганистане, а перед афганскими правителями стояла нелегкая задача сохранить незави­симость в условиях заметного давления на страну с севера и юга.

Миссия генерала Н. Г. Столетова в Кабул в 1878 г. с проектом рус­ско-афганского договора вызвала у Шер Али взрыв антианглийских нас­троений, чем умело воспользовалась Англия для снаряжения новой военной экспедиции. Вторая англо-афганская война 1878—1880 гг. принудила преем­ника умершего Шер Али эмира Якуба заключить Гандамакский договор, по условиям которого Афганистан фактически признавал свою вассальную за­висимость от Англии. Однако этот договор вызвал сильное недовольство горцев, выше всего ценивших свою независимость. В Афганистане вспыхну­ло восстание, которое вскоре возглавил проникший в афганские земли из завоеванной русскими Средней Азии племянник Шер Али Абдуррахман. Опираясь на некоторую — не слишком явную — поддержку России, Абдур­рахман одерживал победу за победой, так что англичане летом 1880 г. сочли за благо вступить с ним в переговоры. Признав Абдуррахмана эмиром Афга­нистана, они в то же время добились от него согласия на контроль Англии над внешней политикой страны (вести внешние сношения,«сообразуясь с мнениями и желаниями английского правительства») *.

1См.: История Афганистана с древнейших времен... — С. 139—223; Шумов С., Андре­ев А. Указ. соч. — С. 85—163; Сеид Касем Риштия. Афганистан XIX века. — М., 1958; Бушаев П. П. Герат и Англо-иранская война 1856—1857 гг. — М., 1959; Халфин Н. А. Про­вал британской агрессии в Афганистане (XIX — нач. XX вв.). — М., 1959; Он лее. Политика России в Средней Азии. — М., 1960; Халдин Н. А. Провал британской агрессии в Афганис­тане (XIX в. — нач. XX в.). — М., 1959; Бушаев П. П. Указ, соч.; Бобаходжаев М. А. Борьба Афганистана за независимость (1832—1848). — М., 1960; Его лее. Русско-афганские торго­во-экономические отношения во второй половине XVIII — начале XX вв. — Ташкент,

Хотя эмир Абдуррахман был вынужден согласиться на проанглийскую внешнеполитическую ориентацию, что вполне соответствовало реальному соотношению политических сил в то время (русские были еше далеко, а ан­глийские войска рядом с Афганистаном), он главной своей задачей сделал укрепление центральной власти и пресечение сепаратистских тенденций. Тем временем Россия и Англия в условиях сложных политических интриг решали свои внешнеполитические споры, в том числе в районе Афганистана и близ него. Так, в 1893—1895 гг. была проведена — практически без участия афганских представителей — демаркация англо-афганской (точнее, ин­до-афганской) границы по так называемой линии Дюранда, а затем и рус­ско-афганской границы в районе Памира.

Начало XX в. прошло в Афганистане под знаком некоторого подъема в сфере политических движений, культурно-просветительской деятельности. Хотя эта страна и была очень отсталой, но и до нее дошли отзвуки тех собы­тий, которые прокатились по соседним азиатским странам (Турция, Иран). Они привели к всплеску так называемых младоафганских реформаторских настроений. Движение младоафганцев было очень слабым, но все-таки это была возникшая на местной почве идеология реформ модернизации страны. Именно на нее как на свою главную опору сделал ставку пришедший в 1919 г. к власти Аманулла-хан.

В поисках поддержки против англичан, от которых он в том же году добился признания полной независимости страны, Аманул- ла апеллировал к Советской России, тоже признавшей эту независимость и заключившей с Афганистаном договор.

Хотя акт признания независимости вызвал подъем в стране, к решите­льным структурным реформам она не была готова. Младоафганцы в стрем­лении осуществить реформы взяли слишком крутой курс, что вызвало недо­вольство крестьянства и исламского духовенства. Опираясь на него, против­ники реформ добились в 1929 г. отречения Амануллы от власти. Королем страны стал Надир-шах, официально принявший конституцию (1931), кото­рая закрепляла в стране режим умеренного характера, учитывавший и силу духовенства, и отсталость крестьянства, и значение племенных связей в Афганистане. В 1933 г. королем стал Закир-шах, ведший политику осторож­ного внешнеполитического лавирования, особенно накануне Второй миро­вой войны, когда заметно усилилась активность агентов Германии в Афга­нистане. Эти агенты с началом войны были изгнаны, а ситуация в после­военном Афганистане, когда Англия лишилась своих колоний и перестала быть важным фактором во внешнеполитической ориентации страны, приве-

1965; Его же. Очерки социально-экономической и политической истории Афганистана (конец XIX в.). — Ташкент, 1975; Юлдашбаева Ф. X. Из истории английской колониаль­ной политики в Афганистане и Средней Азии (70—80-е годы XIX в.). — Ташкент, 1963; Очильдиев Д. Я. Очерки борьбы афганского народа за национальную независимость и внутренние реформы (1900—1914 гг.). — Ташкент, 1967; Восточные пуштуны: основные проблемы новой истории. — М., 1987; Ромодин В. А. Очерки по истории и истории культу­ры Афганистана, середина XIX — первая треть XX в. — М., 1983; Он же. Афганистан во второй половине XIX — начале XX в.: официальная история и историография.— М., 1990; Каландарова М. С. Геополитика Англии в Афганистане в первой половине XIX в.: Миссия А. Бернса в Кабуле. — М., 1995.

ла к усилению связей Афганистана с Советским Союзом [258].

В 1973 г. в результате государственного переворота Афганистан стал республикой.

После ликвидации монархии правительство М. Дауда явственно ориен­тировалось на советскую помощь и содействие, хотя и не очень-то стреми­лось открыть дорогу к власти для радикальных групп. Курс на неприсоеди­нение и независимость страны был зафиксирован в конституции 1977 г., закрепившей в стране парламентарный однопартийный режим и прези­дент- ское правление. Однако контроль над армией Дауд установить не сумел. Многие армейские части оказались под руководством радикально настроенных офицеров, что и привело к военному перевороту в апреле 1978 г., в результате которого власть перешла к Революционному совету, возглавленному лидерами бывшей до того на полулегальном положении Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) и была провоз­глашена Демократическая Республика Афганистан.

Но Афганистан не был готов к инициированным новой властью ради­кальным преобразованиям. Отсталая экономика, низкий исходный уровень развития, социально-психологическая неподготовленность населения к трансформации при идейном господстве ортодоксального ислама блокиро­вали распространение социалистической идеологии советского образца, а атеизм был в принципе неприемлем. Поэтому опереться внутри страны ока­

завшейся у власти партии с ее радикальными установками было почти не на кого. Альтернативой стала опора на СССР.

Ко всему прочему, внутри НДПА существовала устойчивая вражда между двумя составляющими ее фракциями — Хальк и Парчам. В огне жестокой борьбы между сторонниками той и другой погибли многие сотни (если не ты­сячи) членов НДПА, что не только ослабило партию, но и создало обстановку внутренней нестабильности в стране. В сентябре 1979 г. руководитель НДПА и Революционного совета Н. Тараки был свергнут и уничтожен его соперни­ком X. Амином, после чего была развернута кампания преследования сторон­ников бывшего лидера. Складывалось впечатление, что Амин склонен был противопоставить поддержке СССР иную внешнюю силу. Это и сыграло ро­ковую роль: в декабре 1979 г. в Кабул были введены советские войска, Амин убит, а во главе НДПА и Революционного совета стал Б. Кармаль.

С этого момента Афганистан оказался в огне войны. Речь идет как о гражданской войне, так и о войне с введенными в Афганистан советскими войсками, численность которых достигала 100 тыс., не говоря уже о преиму­ществах в техническом оснащении и армейской выучке. Введение советских войск в Афганистан было не только ошибкой, но и грубым политическим просчетом, а фактически — преступлением бывшего советского руководства, привыкшего полагаться на силу.

Нежелание познакомиться со страной и ее историей, пренебрежение к реальности привели к бессмысленной гибели десятков тысяч жизней совет­ских солдат, не говоря уже о миллионе, если не больше, уничтоженных сов­ременным оружием афганцев, о бесчисленных страданиях афганского на­рода. Кроме того, введение советских войск не только оттолкнуло от СССР большинство афганцев, но и еще резче выявило слабость социальной базы правительства в Кабуле. Запоздалые попытки выправить перекосы времен Тараки и Амина не дали заметных результатов, как и замена Кармаля новым президентом страны Наджибуллой и срочная институционализация власти (новая конституция, созыв парламента, призыв к многопартийному сотруд­ничеству на широкой политической основе и т. п.) [259].

Длительная война привела к неслыханным разрушениям, к уничтоже­нию тысяч деревень, к разрушению городов, к массовой миграции населе­ния (до 3—5 млн афганцев находились в качестве беженцев в соседних Па­кистане и Иране). Но главное — она вызвала резкий рост сопротивления и многократное усиление различного рода фундаменталистских и ислам­ско-националистических (при полиэтническом составе населения страны — пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы и пр.) течений, которые в ходе воору­

женной борьбы выявили себя в рамках различного рода племенных и поли­тических группировок.

В апреле 1992 г. лишенное поддержки извне правительство Наджибуллы пало. Отряды моджахедов (таджика А. Ш. Масуда, узбека А. Р. Дустума и пуштуна Г. Хекматьяра) без боя заняли столицу Афганистана и установили свою власть в стране. При поддержке сил Ахмад Шаха Масуда президентом страны, объявленной Исламским Государством Афганистан, стал таджик относительно умеренных мусульманских взглядов, лидер партии «Ислам­ское общество Афганистана» Бурхануддин Раббани. Коалиционное прави­тельство возглавил Гульбеддин Хекматьяр, лидер «Исламской партии Афга­нистана», а на контролируемом преимущественно Абдуррашидом Дустумом севере страны было создано «Национальное исламское движение».

Но между победившими группировками тут же началась ожесточенная борьба за власть, еще более закрепившая этно-племенной раздел террито­рии страны на области, контролируемые местными полевыми командирами. Этим воспользовалась наиболее радикальная исламистская группировка «Талибан» («талиб» — «ищущий знаний, учащийся, студент»), состоящая преимущественно из пуштунов, детей беженцев из Афганистана, которые были воспитаны в наиболее ортодоксальных медресе на территории Па­кистана.

Осенью 1994 г. талибы заняли Кандагар на юге страны и в течение следую­щих двух лет постепенно вытесняли из ее основных районов отряды Г. Хек­матьяра, А. Ш. Масуда и А. Р. Дустума. 3 апреля 1996 г. на собрании афган­ского духовенства, на котором присутствовали около 1500 улемов, лидер та­либов, Мухаммед Омар, получил титул «Повелитель правоверных» («амир аль-муменин») [260]. В конце 1996 г. талибы взяли Кабул и отбросили на север войска А. Ш. Масуда и А. Р. Дустума. Власть почти на всей территории стра­ны (переименованной в Исламский эмират Афганистан) перешла в их руки. Был установлен жесточайший клерикально-репрессивный режим, подобно­го которому по суровости запретов и ограничений Мусульманский мир еще не знал.

Едва ли не важнейшим результатом многолетней войны следует считать укрепление позиций исламского фундаментализма. При талибах в Афганис­тане закрепились лидеры и действующей в планетарном масштабе фунда­менталистско-террористической группировки Аль-Каида во главе с Уссама Бен-Ладеном. Воспользовавшись в качестве предлога для вторжения траге­дией 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне, в октябре 2001 г. войска США и их союзников по НАТО вторглись в Афганистан и вскоре взяли под контроль Кабул и некоторые другие города страны, а также заняли военные базы, в частности, расположенную вблизи столицы важнейшую в стратеги­ческом отношении базу Баграм. Владение ею позволяет держать под прице­лом ракет средней дальности и стратегических бомбардировщиков огром­ные пространства Среднего Востока, Южной и Центральной Азии от Кас­пия до Бенгальского залива.

Иначе сложилась история мусульманских районов Британской Индии. В 1947 г. они были выделены в особый доминион, который принял наиме­нование «Пакистан» со столицей в Исламабаде l. Географически он состоял из двух частей, оторванных и достаточно далеко отстоящих друг от друга. Основной частью страны считалась западная, расположенная в долине Инда, быстро превращавшаяся в житницу страны. Большая ее часть была за­воевана арабами в начале VIII в. и с тех пор там постепенно распространялся ислам, в полной мере укоренившийся к XI в. Здесь неизменно правили му­сульманские династии, в том числе афганско-пуштунского происхождения, а во второй половине XVIII — нач. XIX вв. эта территория, как отмечалось выше, входила в империю Дуррани. С развалом последней все области в бас­сейне Инда и расположенный западней гористо-пустынный Белуджистан постепенно перешли под контроль англичан, владевших этими землями до предоставления независимости Пакистану и Индии, размежеванным по конфессиональному признаку. Восточная часть Пакистана, бывшая Восточ­ная Бенгалия [261][262], где также преобладало мусульманское население, восприни­малась как отсталая периферия страны при ее неприкрытой экономической эксплуатации и национально-языковой дискриминации населения.

При удовлетворительных темпах роста производства Пакистан с самого начала отличался политической нестабильностью. Первое, созванное с целью институционализации власти, Учредительное собрание было в 1954 г. распу­щено, поскольку правившая страной Мусульманская лига почувствовала уг­розу потери контроля над ситуацией. Созванное в следующем году второе Учредительное собрание выработало конституцию, вступившую в силу в 1956 г. Пакистан был объявлен исламской республикой с президентской фор­мой правления и двухпалатным парламентом, имевшим, как и премьер-ми­нистр, весьма ограниченные полномочия. В 1958 г. в результате военного пе­реворота к власти в качестве президента пришел генерал М. Аюб-хан [263].

Генерал Аюб-хан провел ряд серьезных реформ, направленных на ук­репление экономики страны. Были ликвидированы посреднические слои в сфере аграрных отношений (с выкупом земли за счет государства), а земли переданы крестьянам, что способствовало ускоренному капиталистическо­му развитию в деревне, особенно в западной части страны. Были заложены серьезные основы для роста государственного сектора в промышленности параллельно с активной поддержкой частного предпринимательства и ино­

странных капиталовложений. Однако экономические достижения были све­дены на нет неудачами в политической сфере, прежде всего во взаимоотно­шениях обеих частей страны. Именно это привело к отставке президента, а затем и к образованию Бангладеш.

В 1969 г. Аюб-хана сменил другой генерал — Якья-хан, имевший в дол­жности президента, как и его предшественник, фактически диктаторские полномочия. Свою власть оба президента старались укрепить опорой на му­сульманское духовенство и религиозно акцентуированные слои населения, что происходило на фоне напряженных отношений с Индией, в частности из-за конфликта в Кашмире, не улаженного по сей день.

При этом в Восточном Пакистане, население которого ощущало в стра­не свою «второсортность» и, к тому же, в религиозном отношении в своей массе было менее ортодоксальным, нарастало стремление к отделению и об­разованию собственного государства. При враждебных отношениях между Пакистаном и Индией последняя неизменно поддерживала такие намере­ния. В 1970—1971 гг. ситуация в Восточном Пакистане стала выходить из-под контроля властей. Массовые волнения бенгальцев-мусульман жесто­ко подавлялись правительственными войсками, в результате чего в Индию устремились десятки тысяч беженцев и та, после предъявления Исламабаду ультимативных требований о прекращении репрессий, ввела в Восточный Пакистан войска.

В результате этих событий 27 марта 1971 г. была провозглашена незави­симая республика Бангладеш, а в Западном Пакистане (Пакистане в его сов­ременных границах) пал режим Якья-хана и к власти пришла народная пар­тия 3. Бхутто. После разделения на два государства и прихода к власти пра­вительства Пакистанской народной партии президент 3. Бхутто попытался было сделать серьезный акцент на развитии государственного сектора. Он провел национализацию некоторых важных отраслей промышленности и банков страны, сделал дальнейший шаг с целью продолжения аграрной ре­формы. Инициированные им демократические реформы вызвали негодова­ние у высшего офицерства и клерикалов. В 1977 г. в результате военного пе­реворота избранный президент был свергнут и его место, с фактически дик­таторскими полномочиями, занял генерал Зия-уль-хак.

Правительство Зия-уль-Хака приостановило политику Бхутто и заме­нило ее стремлением к укреплению частного предпринимательства, что в конечном счете дало некоторые позитивные результаты и привело к замет­ным успехам в промышленном развитии страны, включая и активный вы­ход пакистанского капитала во внешний мир, участие пакистанцев в реа­лизации строительных программ в богатых нефтедолларами аравийских монархиях.

После гибели Зия-уль-Хака в авиационной катастрофе в 1988 г. в резуль­тате демократических выборов власть получили гражданские лица во главе с дочерью 3. Бхутто — Беназир Бхутто. Это стало подлинной сенсацией: к власти в мусульманской стране, официально именующей себя Исламской республикой, пришла женщина, к тому же молодая, красивая и светски об­разованная. Но правила Б. Бхутто недолго: в 1990 г. ее противники, испо­льзуя в качестве предлога злоупотребления правящих кругов и недовольство

населения, вынудили ее уйти от власти. Б. Бхутто сменил вновь избранный премьер

Подобная динамика смен политической власти и экономических кур­сов, даже в еще более калейдоскопичной форме, наблюдалась и в Бангла­деш, где с момента образования самостоятельной республики в 1971 г. в ре­зультате военных переворотов сменилось несколько президентов. При этом на смену неудачным опытам, связанным с национализацией экономики и разбуханием государственного сектора в 1970-х гг., после прихода к власти президента X. Эршада был взят курс на приватизацию экономики и поддерж­ку частного предпринимательства. Впрочем, заметных результатов это пока не дало. Спорадические грандиозные стихийные бедствия, обрушивающие­ся на страну, равно как и явная ее перенаселенность при крайне низком об­щем уровне экономического развития, держат экономику Бангладеш на од­ном из последних мест в мире.

Рубеж 1980—90-х гг. Пакистан и Бангладеш прошли под знаком замет­ного оживления в политической жизни. В обеих странах активно функцио­нирует многопартийная система, уважается конституция, проводятся вы­боры. Однако той стабильности, что характеризует Индию, здесь нет, и это является типичным для большинства мусульманских государств. Влияние ислама тут весьма заметно, что соответствует и официальной политике исла­мизации или, точнее, усиления роли ислама и его институтов. В числе дру­гих влиятельные позиции в обоих государствах сегодня занимают и группи­ровки мусульманских фундаменталистов.

Несколько слов о внешнеполитической ориентации обеих стран. Что касается Бангладеш, то роль этой республики в международных делах сравнительно невелика. Более заметна она в сфере региональной: именно Бангладеш выступила в 1985 г. с инициативой создания Ассоциации регио­нального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК), в которую вошли Индия, Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка, Непал, Бутан и Мальдивы. Цель ассоциации — содействовать развитию и сотрудничеству членов СААРК. Эта цель реализуется на практике не особенно выразительно, однако несом­ненно, что в помощи других нуждается прежде всего именно Бангладеш. И эту помощь республика получает, в том числе со стороны развитых госу­дарств мира и богатых нефтью стран ислама. Но решение собственных проб­лем в любом случае зависит от нее самой.

Пакистан ведет себя на международной арене намного активнее. Зани­мая важное стратегическое положение, эта страна долгое время была объек­том серьезного интереса со стороны других стран, в первую очередь, КНР и США. Пакистан в свое время был активным членом военно-политических блоков СЕАТО и СЕНТО. Именно на его территорию в 1980-х гг. мигриро­вали миллионы беженцев из Афганистана и здесь же, в районе Пешавара, были созданы базы вооруженной борьбы партизан с правительством НДПА. На его территории, в ортодоксальных медресе и лагерях афганских бежен-

1 Сумский В. В. Национализм и авторитаризм: Политические и идеологические про­цессы в Индонезии, Пакистане и Бангладеш. — М., 1987; Плешов О. В. Ислам и демокра­тия: Опыт Пакистана. — М., 1997.

цев, сформировалось фундаменталистское военизированное движение «Та­либан», захватившее власть в Афганистане в 1996 г. Но заметно постепенное изменение общей международной ориентации Пакистана. После развала военных блоков Пакистан стал членом движения неприсоединения.

Ранее уже шла речь о целесообразности выделения в рамах Мусульман­ско-Афразийской цивилизации особой Мусульманско-Индостанской суб­цивилизации. Более обстоятельное рассмотрение истории Афганистана, Па­кистана и Бангладеш позволяет несколько уточнить это положение. При всей мусульманской, преимущественно суннитской, идентичности Пакис­тан и Бангладеш существенно отличаются в этнокультурном отношении, тем более, что во втором случае ислам стал распространяться приблизите­льно через пять веков после его утверждения в долине Инда.

В условиях отсутствия четких этнических и конфессиональных рубежей между ним и Иранско-шиитским регионом Иранско-Среднеазиатской суб­цивилизации, в долине Инда заметно присутствует шиитский компонент. При традиционной конфронтации между шиитами и суннитами (резко обострившейся в ряде стран, в особенности в Ираке в последние годы) это обстоятельство является дополнительным фактором дестабилизации поло­жения в Пакистане.

Еще более сложной в цивилизационном, как и любом другом, отноше­нии является ситуация в Афганистане. Его восточные области обращены к долине Инда и неоднократно на длительное время оказывались в единой по­литической и социокультурной системе с ее населением. В то же время за­падные и северные области страны исторически причастны к Иран­ско-Среднеазиатской субцивилизации, причем, в первом случае, в лице ха­зарейцев, более к ее Иранско-шиитскому региону, а во втором, представ­ленном в этническом отношении таджиками и узбеками, — всецело к ее Среднеазиатско-суннитскому региону.

Более того, свое влияние на социокультурный облик Афганистана оказали находившиеся там у власти в 1970 — 80-х гг. светские, прокомму­нистические режимы и факт пребывания советских оккупационных войск. Часть образованного населения страны несколько приобщилась в это время к современным мировым реалиям, но большинство мусульман это толкнуло в сторону ортодоксального, зачастую воинственно-фундамента­листского (как талибы) ислама. С оккупацией некоторых основных горо­дов, прежде всего столицы — Кабула, и ключевых военных баз силами США и их союзников по НАТО осенью 2001 г., при почти номинальном правлении опирающегося на эти силы президента X. Карзая, социокультур­ная ситуация в стране стала еще более сложной и запутанной. Западные вооруженные силы и правительственные войска контролируют лишь Ка­бул и некоторые другие города, а в большинстве провинций хозяйничают полевые командиры. При этом в отдельных местах, особенно на юге стра­ны, не прекращается сопротивление талибов.

<< | >>
Источник: ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО МИРА В 3-х томах. ЦИВИЛИЗАЦИИ ВОСТОКА В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ. КНИГА I. МУСУЛЬМАНСКО-АФРАЗИЙСКАЯ И ИНДИЙСКО-ЮЖНОАЗИАТСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Под редакцией академика НАН Украины Ю. Н. ПАХОМОВА и доктора философских наук Ю. В. ПАВЛЕНКО. ПРОЕКТ «НАУКОВА КНИГА» - 2007 КИЕВ НАУКОВА ДУМКА 2008. 2008

Еще по теме Афганистан и исламский Индостан последних веков в системе Мусульманско-Афразийской цивилизации:

  1. ЦИВИЛИЗАЦИИ II-IV ВЕКОВ
  2. 2. ЛИТЕРАТУРА И ИСКУССТВО ПОСЛЕДНИХ ВЕКОВ ДО НАШЕЙ ЭРЫ И НАЧАЛА НАШЕЙ ЭРЫ
  3. 46. Особенности политического развития в 2000-2011 гг. Выделите основные этапы, раскройте содержании е выражения «укрепление позиций государства в обществе. Насколько продвинулась реформа судебной системы в последние годы?
  4. Полуостров Индостан в древности.
  5. ГЛАВА I ПИРЕНЕЙСКИЙ ПОЛУОСТРОВ В СИСТЕМЕ ДРЕВНИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ ЗАПАДНОГО СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ
  6. Ю.А. Волков. ИСТОРИЯ (КУРС 1). ЮНИТА 1. СТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. РОССИЯ И СРЕДНЕВЕКОВЫЙ МИР. РОССИЯ В СИСТЕМЕ МИРОУСТРОЙСТВА НОВОГО ВРЕМЕНИ. МОСКВА 2011, 2011
  7. СИСТЕМА ОРГАНОВ ВЛАСТИ И УПРАВЛЕНИЯ В СССР В 20-Е - 30-Е ГОДЫ. ФОРМИРОВАНИЕ И УПРОЧЕНИЕ АДМИНИСТРАТИВНО-КОМАНДНОЙ, ТОТАЛИТАРНОЙ СИСТЕМЫ.
  8. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее Т. IV: Истоки и вершины восточнославянской цивилизации / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. предисл. Е.Н. Носов. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 520 с., 2008
  9. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее. Т. V: Цивилизации: прошлое и будущее: Учебник / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; авт. слова к читателю В.М. Филиппов. — М.: Институт эко­номических стратегий,2008. — 576 с., 2008
  10. 51. Особенности социально-экономического развития РФ в 2000-2011 гг. Отметьте достижения, проблемы, трудности в этойобласти. Отличается ли, на Ваш взгляд, экономическая система современной России от советской экономической системы? Свой ответ аргументируйте.
  11. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Т. I: Теория и история цивилизаций.. / Б. Н. Кузык, Ю. В. Яковец; Авт. вступ. ст. А. Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий, 2006— 768 с., 2006
  12. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Том 2. Будущее цивилизаций и геоцивилизационные измерения / Б. Н. Кузык, Ю. В. Яковец; Авт. вступ. ст. А. Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий, 2006, 2006
  13. ВАРВАРЫ II-IV ВЕКОВ
  14. ПОСЛЕДНИЙ ВСПЛЕСК ПЛАМЕНИ
  15. ПОСЛЕДНИМ УДАР
  16. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ТРИДЦАТИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ
  17. ПОСЛЕДНИЙ ПЕРИОД ВОССТАНИЯ