<<
>>

Археологические памятники в районе Сочи

Район современного города-курорта Сочи имеет богатую исто­рию, которая своими корнями уходит в глубь веков и тысячелетий. Свидетелями этого далекого прошлого являются многочисленные вещественные, или археологические, памятники, охватывающие довольно широкий временной диапазон — от первых следов появ­ления здесь человека до конца средневековой эпохи.

Среди них на данной территории известны пещерные стоянки, места поселений под открытым небом, развалины крепостей и храмов, погребаль­ные комплексы и т.д. Сюда же следует отнести и отдельные древние предметы, скрытые до поры до времени в земле или под водой. Большое число таких вещей, имеющих местное происхождение, сегодня хранится в Музее истории города-курорта Сочи.

Поиском и всесторонним изучением названных памятников занимается специальная научная дисциплина — археология. Она дает нам исключительно важную информацию об основных этапах развития человеческого общества на территории нашего края.

КАМЕННЫЙ ВЕК

Первые люди появились здесь еще в нижнем (раннем) па­леолите — так называется начальный период древнекаменного века. В свете современных данных это событие имело место, по-видимому, в конце ашельской эпохи, то есть немногим более 100 тыс. лет назад. Оно стало одним из звеньев длительного про­цесса расселения человека на обширных пространствах Кавказа.

Как считают ученые, кавказский перешеек в силу особого гео­графического положения с глубокой древности служил своеобраз­ным мостом, через который происходили миграции человеческих коллективов из сопредельных областей Передней Азии в северном направлении. Именно таким путем проникли в Закавказье древние ископаемые люди-архантропы. Согласно новейшим исследовани­ям, это случилось не позднее 1,6-1,7 млн лет назад.

Что касается интересующего нас района Сочи, то самые ранние следы пребывания здесь человека зафиксированы в его юго-вос­точной части, прилегающей к территории Абхазии.

Здесь на ряде

открытых стоянок были найдены грубые и примитивные каменные изделия — главным образом отщепы, сколотые с нуклеусов-ядрищ, и изготовленные на их основе орудия труда.

Наиболее полно изучены материалы с местонахождения Богос, которое расположено на правом берегу р. Псоу, в 12 км от моря, вблизи с. Ермоловка. Этот памятник представляет собой стоянку- мастерскую, приуроченную к выходам кремневого сырья. Ее оби­татели занимались массовым производством сколов, служивших полуфабрикатами для различных орудий.

Около 100-80 тыс. лет назад началась эпоха мустье, называемая иначе средним палеолитом. С этим периодом связано появление более прогрессивного человеческого существа — неандертальца.

В мустьерское время количество местных памятников археоло­гии заметно возрастает, расширяется их ареал, что свидетельствует о дальнейшем процессе расселения первобытных людей. Стоянки мустьерского человека можно встретить в разных уголках Сочи — между реками Псоу и Макопсе. Они располагаются не только на открытых местах, но и в скальных укрытиях — пещерах.

В рассматриваемую эпоху человек освоил в качестве жилья такие пещеры, как Ахштырская, Ацинская, Малая Воронцовская (Партизанская), Навалишинская, Хостинская-I, Хостинская-II и Кепшинская.

Пещерные стоянки привлекают к себе особое внимание специа­листов. Дело в том, что они содержат, как правило, целый ряд куль­турных напластований, сформировавшихся в разные историчес­кие периоды. Эти слои часто доходят до нас в непотревоженном виде, что открывает широкие возможности для их датирования методами естественных наук и для увязки с материалами из откры­тых местонахождений.

Замечательным образцом памятника археологии является Ахш­тырская пещера, давно уже ставшая популярным объектом экскур­сионных маршрутов. Она расположена в 15 км к северо-востоку от

Раскопки Навалишинской пещеры экспедицией Института антропологии и этнографии АН СССР. 1936 г.

Адлера, около с.

Казачий Брод, в отвесной известняковой скале пра­вого берега р. Мзымты, на высоте 120 м над уровнем реки. В ходе произведенных здесь раскопок археологи вскрыли мощные отло­жения, содержащие культурные остатки разных эпох — от нижнего палеолита до средневековья. Среди множества найденных камен­ных изделий наиболее архаичными выглядят орудия типа ручных рубил из самого нижнего слоя. Характерный облик этих находок позволяет достаточно уверенно предполагать, что первоначальное заселение пещеры произошло еще в позднем ашеле.

Орудия мустьерской эпохи, изготовленные главным образом из кремня, отличаются большим разнообразием. Основные из них — остроконечники и скребла, которые служат косвенным доказатель­ством исключительно важной роли охоты в жизни первобытного человека. Более определенно об этом говорят встреченные в пе­щере скопления раздробленных костей животных. В большинстве своем они принадлежат пещерному медведю.

В верхних мустьерских слоях обнаружены также антропологи­ческие остатки, представленные коренным зубом и тремя костями стопы ископаемого человека.

Научное значение Ахштырской пещерной стоянки трудно пе­реоценить. Здесь впервые на территории Кавказа была детально исследована толща напластований каменного века, благодаря чему пещера приобрела значение эталонного памятника при изучении синхронных культур.

Эпоха мустье завершилась в Сочинском Причерноморье при­близительно 35 тыс. лет назад. Вслед за ней наступил новый исто­рический период — верхний (поздний) палеолит, начало которого связано с появлением человека современного вида.

Находки верхнепалеолитического облика засвидетельствованы, как и прежде, на открытых стоянках и в большинстве упомянутых выше пещер. В это время, в связи с усовершенствованием техники обработки камня и дальнейшим развитием производственной де­ятельности, заметно расширяется ассортимент кремневых орудий. Среди них часто встречаются остроконечники, скребки, резцы, острия, сверла и др. Тогда же получают распространение первые изделия из обсидиана — стекловидной вулканической породы, месторождения которой известны за пределами нашего края — на Северном Кавказе и в Закавказье.

Отсюда нетрудно сделать вывод о том, что уже в столь отдаленные времена были заложены основы экономических связей с соседними районами.

На смену эпохе древнего камня — палеолиту приходит средне­каменный век — мезолит. По самым приблизительным оценкам, он может быть датирован 10-7-м тыс. до н.э.

Наиболее выразительным мезолитическим памятником в райо­не Сочи является Ацинская пещерная стоянка, расположенная на правом берегу р. Ац, в 0,5 км от ее впадения в р. Сочи. В соот­ветствующих слоях пещеры среди разнообразного каменного инвентаря было обнаружено множество миниатюрных кремневых изделий — так называемых микролитов, составляющих харак­терную особенность этого периода. Многие из них применялись

Мустьерские остроконечники и скребло. Около 100-35 тыс. лет назад

в качестве вкладышей для лезвий составных охотничьих орудий (ножи, наконечники копий, дротиков и др.) или служили наконеч­никами стрел. Наряду с охотой в это время интенсивно развивались рыболовство и собирательство. Об этом, в частности, наглядно свидетельствуют найденные в пещере рыбьи кости и раковины съедобных улиток.

Из других изделий следует упомянуть хорошо сохранившиеся костяные проколки и шилья, находившие широкое применение при шитье одежды.

Социально-экономическое развитие местного населения резко ускорилось в новокаменном веке — неолите (6-5-е тыс. до н.э.). Этот очень краткий исторический период стал заключительным этапом каменного века.

Типичный памятник рассматриваемой эпохи — Нижнешилов- ская стоянка, которая была открыта в 10 км к северо-востоку от Адлера, на правом берегу р. Псоу, в 5 км от ее устья. В результате раскопок указанного памятника впервые удалось получить исчер­пывающие данные о характере материальной культуры неолита Западного Кавказа.

Как известно, определяющим признаком этой эпохи является зарождение производящего хозяйства. Человек отныне мог не только присваивать готовые продукты природы, но и производить их самостоятельно, занимаясь выращиванием злаков и разведени­ем скота.

Обнаруженные на Нижнешиловской стоянке грубые каменные мотыги, а также терочники-песты для растирания зерна подтверж­дают факт существования здесь земледелия. О наличии скотовод­ства мы можем судить лишь предположительно, поскольку кости животных в культурном слое стоянки не сохранились.

Ряд находок прекрасно иллюстрирует другие важнейшие дости­жения неолитического времени. К их числу относится появление первых изделий из обожженной глины, то есть керамики. Судя по найденным здесь фрагментам глиняной посуды, жители поселе­ния уже пользовались в быту плоскодонными сосудами баночной

формы. О появлении новой техники обработки каменных орудий говорят находки клиновидных топоров с тщательно отшлифован­ной поверхностью. Кстати, топор как новый тип орудия вошел в обиход именно в период неолита.

По-прежнему в широких масштабах применялись старые при­емы обработки камня, характерные для предшествующей эпохи. Среди кремневого инвентаря стоянки выделяется богатая серия микролитов-вкладышей геометрических форм (трапеции и сег­менты), обработанных ретушью с двух сторон. По мнению ученых, эти орудия указывают на существование непосредственных связей местных племен с культурами Передней Азии. Оттуда же на Чер­номорское побережье Кавказа проникает традиция использования такого оружия, как праща. Этот факт подтверждают встречен­ные на стоянке небольшие камни шарообразной формы. Наряду с находками кремневых наконечников стрел они свидетельствуют о том, что, несмотря на зарождение производящей экономики, охота продолжала играть важную роль в хозяйственной деятельно­сти обитателей поселения.

Характеристикой Нижнешиловской стоянки завершается обзор памятников каменного века в районе Сочи. Следующие памятники, к рассмотрению которых мы переходим, принадлежат уже эпохе металла.

БРОНЗОВЫЙ ВЕК[††††]

Период, связанный с появлением и распространением первых металлических изделий, известен в науке под названием «энеолит», или «халколит», то есть медно-каменный век. Именно в это время, в условиях господства каменных орудий, были созданы необходи­мые предпосылки для перехода к металлургии бронзы.

Энеолитические памятники в районе Сочи почти не исследо­ваны. Предположительно к ним можно отнести стоянку Бочаров ручей, расположенную на берегу моря вблизи санатория «Салют», а также ряд земледельческих стоянок в предгорной зоне. Все эти поселения могут быть ориентировочно датированы в пределах первой половины 4-го тыс. до н.э.

На стоянке Бочаров ручей еще в 40-е гг. директором Сочин­ского краеведческого музея А.П. Красновым было собрано боль­шое количество различных каменных изделий. Найденные здесь галечные грузила для сетей свидетельствуют о существовании рыболовного промысла. Отсюда же происходят и так называемые мотыжки «сочи-адлерского» типа, которые нередко встречаются на местах других поселений этого времени, преимущественно на территории Адлерского, Хостинского и Центрального районов. Интересно отметить, что эти каменные тяпкообразные орудия на­ходят близкие аналогии в некоторых памятниках Передней Азии. Они характерны, в частности, для поселений типа Хассуна в Ме­сопотамии (Ирак). Массовые находки мотыжек, а также каменных ладьевидных зернотерок убеждают нас в том, что земледелие уже завоевало прочные позиции в жизни местного общества.

Важные данные были получены при исследовании в районе Сочи памятников бронзового века, возраст которых пока опре­деляется весьма приблизительно. Эпоха ранней бронзы (вторая половина 4-го — начало 3-го тыс. до н.э.) представлена здесь мате­риалами из Большой Воронцовской и Ахштырской пещер. Другие находки того же времени связаны с группой небольших открытых стоянок на территории Адлерского района.

Большая Воронцовская пещера находится в 22 км от берега моря, в верховьях р. Кудепсты. Поселения рассматриваемого пе­риода располагались в нескольких гротах нижнего и верхнего этажей пещеры. Среди обнаруженного здесь инвентаря — разно­образные кремневые орудия, шлифованные топорики и долота, обломки полированных каменных браслетов, костяные изделия, известняковые и глиняные пряслица — предметы ткацкого ремесла и т.д. По найденным фрагментам керамики можно реконструиро­вать внешний облик сосудов, которыми пользовались обитатели пещеры. К числу очень редких находок принадлежат обломок брон­зового кинжала и золотое спиралевидное украшение. Некоторые из упомянутых вещей попали сюда в результате оживленных торгово­экономических связей с сопредельными районами Кавказа.

Материалы из Большой Воронцовской пещеры отражают любо­пытную особенность характеризуемого периода — высокий удель­ный вес каменных орудий по сравнению с изделиями из бронзы.

В среднебронзовую эпоху (3-е тыс. до н.э.) на Западном Кавка­зе получают распространение памятники дольменной культуры. Представление о ней дают прежде всего дольмены — каменные гробницы, принадлежащие к так называемым мегалитическим сооружениям.

Дольмены различаются по своим конструктивным особеннос­тям, однако среди них можно выделить несколько основных типов. Согласно традиционной классификации, различают плиточные, составные, корытообразные и монолитные сооружения.

Чаще всего встречаются плиточные гробницы, составляющие приблизительно 92% от всех учтенных памятников. Они возводи­лись из пяти отдельных плит, образующих стены и крышу.

Иначе выглядят составные дольмены: одна или несколько стен у них собраны из более мелких плит. Что касается корытообразных сооружений, то они напоминают выдолбленные из камня capкофа- ги, плотно закрытые сверху плитой. И наконец, дольмены-моноли­ты, в отличие от остальных, целиком вырубались в скале.

На фасадной стороне гробниц обычно имелось входное отверс­тие (лаз), которое закрывалось массивной грибообразной пробкой и служило для повторных захоронений.

Эти необычайно интересные постройки в немалом количестве известны в окрестностях Сочи (Лазаревское, аулы Хаджико и Ка- леж, Солоники, Солохаул, Красная Поляна, Медовеевка и т.д.). Среди них выделяется уникальный дольмен-монолит, стоящий на левом берегу р. Годдик близ с. Волконка Лазаревского района.

К сожалению, подавляющее число местных дольменных памят­ников дошло до нас в ограбленном виде. Тем не менее в некоторых

из них были выявлены остатки погребального инвентаря — фраг­менты керамики и даже целые сосуды, сердоликовые, пастовые и бронзовые бусы, а также единичные изделия из бронзы (втуль- чатый наконечник копья, обоюдоострый нож и четырехгранные шилья). Перечисленные находки характеризуют особенности ма­териальной культуры строителей дольменов.

Несколько особняком по отношению к описанным памятникам стоят колодцеобразные гробницы, открытые в пос. Красная Поля­на. Они представляют собой подземные сводчатые сооружения, возведенные из необработанных каменных плит. В этих могилах обнаружены разнообразные глиняные сосуды, похожие на те, что встречаются в дольменах.

Возможно, к дольменной культуре следует относить другой любопытный памятник типа жертвенника — так называемый Чер­кесский камень. Он расположен рядом с пос. Кудепста, возле рощи пробкового дуба, на территории древнего святилища.

Следы поселения рассматриваемого времени зафиксированы пока лишь в одном месте — в поздних слоях Большой Воронцов­ской пещеры. Вопрос о происхождении западнокавказских доль­менов, а следовательно и дольменной культуры, до сих пор является предметом оживленных дискуссий. Однако исследователи все больше склоняются к идее о том, что указанный феномен следует объяснять внедрением в местную этническую среду неизвестных пришельцев — носителей новых культурных традиций.

Период поздней бронзы (2-е тыс. до н.э.) в районе Сочи отра­жают в основном случайные находки. Среди них следует назвать замечательные образцы бронзолитейного ремесла — предметы во­оружения, орудия труда, украшения и т.д. В этих изделиях особенно ощутимы черты колхидской культуры, существовавшей в прошлом на территории Абхазии и Западной Грузии. Меньшая часть из най­денных предметов имеет северокавказский облик.

ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК

Уже на завершающем этапе поздней бронзы кавказские племе­на начинают осваивать новый металл — железо. Однако массовое производство железных изделий, прежде всего оружия и орудий труда, наблюдается здесь лишь на рубеже VII-VI вв. до н.э. Бронза отныне использовалась для изготовления украшений и других мел­ких поделок. Аналогичные процессы, надо думать, происходили в это время и на интересующей нас территории.

Во второй половине VI в. до н.э. началась греческая колонизация восточного побережья Черного моря, которая оказала заметное влияние на социально-экономическое и культурное развитие мест­ных племен. Однако если мы располагаем надежными сведениями о пребывании греков в Колхиде, то применительно к территории Сочи говорить об этом приходится с большой осторожностью.

В самом деле, северо-восточный участок Черноморского побе­режья до сих пор является наименее изученным районом антич­ного Причерноморья. Согласно сообщениям древних авторов, в период ранней античности (VI-1 вв. до н.э.) здесь проживали воинственные племена, обычно фигурирующие в источниках под названием «гениохи». Греческий географ Страбон (I в. до н.э. — I в. н.э.) кроме гениохов упоминает еще ахеев и зигов. Примечатель­ная особенность образа жизни названных племен состоит в том, что они активно занимались пиратским промыслом.

Дольмен-монолит близ с. Волконка.

Рубеж 3-2-го тыс. до н.э.

Археологические материалы этого времени немногочисленны, они представлены редкими случайными находками, которые про­исходят с мест древних поселений или из разрушенных погребаль­ных комплексов.

Отчетливые следы поселений гениохов засвидетельствованы в прибрежной зоне, преимущественно в районе Кудепсты-Адлера. Собранный здесь подъемный материал состоит в основном из фрагментов керамики, среди которых немало обломков привоз­ных греческих амфор.

Что касается содержащихся в литературе сведений о существо­вании в устье р. Мамайки греческого поселения, то они не вполне достоверны и требуют более убедительной аргументации. Дело в том, что практически все приписываемые этому памятнику на­ходки, ныне хранящиеся в Музее истории города-курорта Сочи, происходят из очень старых поступлений и лишены паспорт­ных данных. Есть серьезные основания считать, что они не при­надлежат к числу местных древностей, а попали сюда в сравнитель­но недавнем прошлом. С другой стороны, принципиально важный вопрос о местонахождении самого поселения до сих пор для всех остается загадкой.

Таким образом, колонизационная деятельность греков, по-ви­димому, не затронула участок побережья, лежащий в границах современного Сочи. Несмотря на это, греческие товары разными путями проникали и в указанный район. Кроме уже упомянутых амфор, предназначенных для транспортировки вина и оливкового масла, особый интерес представляют некоторые предметы роско­ши, находимые обычно в разрушенных погребениях. Одним из них

является бронзовый посеребренный шлем аттического типа, изго­товленный в IV в. до н.э. Он был извлечен из мужского захоронения, обнаруженного при земляных работах в с. Богушевка. Подобные шлемы происходят также из других мест в окрестностях Сочи.

Важно, однако, подчеркнуть, что основная масса находок, свя­занных с этим периодом (в первую очередь украшения), имеет ярко выраженный местный облик.

В позднеантичное время (I-V вв. н.э.) на территории Сочи оби­тали племена санигов и зихов. Известно, что уже во II в. н.э. грани­цей между ними служила р. Ахеунт (Шахе, или Псезуапсе). До нас дошли главным образом памятники, оставленные санигами, кото­рые занимали юго-восточную часть рассматриваемого района.

В первые века нашей эры население Черноморского побережья Кавказа испытало на себе ощутимое влияние римской цивилиза­ции. Римляне создали в Колхиде, включая территорию современ­ной Абхазии, ряд приморских укреплений с целью обезопасить границы империи от действий враждебно настроенных племен.

Существует мнение, что в районе Сочи римлянами были со­оружены две крепости — на р. Годлик в Чемитоквадже и в устье р. Мамайки (Мамай-Кале). При этом их отождествляют с упомина­емыми в источниках укреплениями Бага и Мохора. Однако данная локализация носит гипотетический характер и пока не находит подтверждения ни в письменных источниках, ни в археологичес­ких материалах.

Основными памятниками характеризуемой эпохи на нашей территории являются единичные погребения, содержащие, как правило, разнообразный инвентарь, в том числе и предметы рим­ского импорта. Наиболее интересным следует считать захоро­нение II-III вв. н.э., случайно найденное в I960 г. близ Лоо при строительстве дома отдыха «Магадан». Здесь были обнаружены роскошный набор золотых украшений, обломки двух римских серебряных сосудов, янтарные и гешировые бусы и другие вещи. Обращает на себя внимание редкий стеклянный сосудик с рель­ефной греческой надписью в форме пожелания. Подобные сосуды производились в восточной части Римской империи — вероятнее всего, на территории Сирии.

Любопытен погребальный комплекс III в. н.э., открытый в 1966 г. на Мацесте. Здесь был похоронен знатный воин с длинным мечом сарматского типа. Среди других находок (стеклянный сосуд-баль- замарий, точильный камень-оселок, бронзовая фибула и пара бу­син) выделяется дорогой серебряный сосуд-канфар, на внешней стороне которого изображена в рельефе сложная композиция. Он представляет собой типичный образец провинциально-римского импорта (Восточное Средиземноморье). В этом же погребении на дне светлоглиняного кувшина обнаружены три серебряные монеты, выпущенные во время правления императора Траяна (98-117 гг. н.э.) в Риме и Кесарии — главном городе римской про­винции Каппадокии (восточная часть Малой Азии).

Необходимо упомянуть и погребения первых веков нашей эры, случайно выявленные еще в 1942 г. на окраине пос. Красная Поляна.

Стеклянный сосуд из погребения в Лоо.11-111 вв.

Из найденных в них вещей особого внимания заслуживают брон­зовый позолоченный умбон (выступ в середине щита), серебряный кувшин италийского производства, а также иранское серебряное блюдо с изображением сцены охоты на медведей.

Исключительно редкая находка была сделана в 1977 г. на землях совхоза «Мацестинский» во время вспашки поля. Из разрушенного здесь погребения происходит римский бронзовый шлем «импер­ско-галльского» типа, датируемый I в. н.э. Находка подобного рода отмечена впервые на всем пространстве бывшего СССР.

К этой же группе памятников принадлежит мужское захороне­ние II в. н.э., обнаруженное в 1998 г. в Центральном районе г. Сочи, во дворе дома на ул. Калужской. В состав скромного погребально­го инвентаря кроме железных предметов (меч, наконечник копья, шарнирные щипцы) входят изделия из бронзы — проволочное украшение и три застежки-фибулы. Одна из них, снабженная латинской надписью AVCISSA, попала сюда из западных римских провинций. Общую картину погребения дополняют несколько стеклянных и гешировых бусин.

Таким образом, археологические материалы позволяют доста­точно надежно проследить основные направления торгово-эконо­мических и культурных связей местного населения в первые века нашей эры.

СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЭПОХА

Большим числом памятников в районе Сочи характеризуется эпоха раннего Средневековья (VI-X вв.). К ним относятся остатки поселений, городища, развалины крепостей, храмов и грунтовые могильники.

В ряде мест (Хоста, Ачипсе, Куницыно, Пслух, Аибга и др.) были возведены крепости, защищенные мощными стенами и башнями. Эти памятники местной фортификации представляют значитель­ный интерес для исследователей, так как изучены еще недостаточно полно. В это же время на побережье появляются первые культовые сооружения — христианские храмы, которые продолжают строиться здесь и позднее, на протяжении нескольких столетий. Установлено,

что в период Средневековья на территории Сочи и его окрестностей находилось свыше полутора десятков храмов. Живописные руины некоторых из них можно увидеть еще и сегодня. Кроме того, до нас дошли отдельные архитектурные детали, свидетельствующие о богатом убранстве этих монументальных построек.

Вероятно, наиболее ранним был храм-базилика, развалины кото­рого до 50-х гг. возвышались над землей в районе Имеретинской бух­ты, на территории совхоза «Южные культуры». Здесь же, вблизи храма, был открыт и исследован ряд интересных погребений VIII-X вв.

На местах поселений этого периода встречается разнообразный вещевой материал — многочисленные обломки керамических из­делий, железные орудия, предметы вооружения и пр.

Начиная с XI-XII вв. происходит общий упадок местной мате­риальной культуры. Заметно сокращается число крупных городищ, их сменяют мелкие поселения.

В последующие столетия здесь получают широкое распростра­нение неизвестные ранее курганные могильники. При раскопках в них обычно находят предметы «черкесского» облика — сабли, наконечники стрел, ножи, умбоны, кресала — приспособления для добывания огня, глиняные и стеклянные привозные сосуды и т.д. Весьма характерной приметой этого времени становятся желез­ные наконечники копий, бытовавшие вплоть до конца позднего Средневековья (XVII в.).

Итак, нам удалось в самых общих чертах рассмотреть перво­бытные, древние и средневековые памятники, тесным образом связанные с глубинными пластами истории той земли, на которой мы сейчас живем. Из приведенного обзора видно, что каждая эпо­ха оставила здесь после себя неповторимые, только ей присущие материальные свидетельства, иначе называемые памятниками археологии. Одни из них уже давно стали достоянием науки, дру­гие еще ждут своего исследователя, чтобы заполнить очередной пробел в наших знаниях.

АДЫГИ

Адыги, адыгэ (самоназвание) — коренное население Северо­Западного Кавказа. Численность в России — 559,7 тыс. человек (1989 г.). Основная часть адыгов расселена в Адыгее (адыгейцы), в Кабар­дино-Балкарии (кабардинцы), в Карачаево-Черкесии (черкесы). Адыги живут также в Краснодарском крае (20,8 тыс. человек), в том числе в Сочи (4,7 тыс. человек, в основном шапсуги). Адыги имеют диаспору в 45 странах мира, главным образом в Турции, Сирии, Иордании, Иране, Израиле, где известны обычно под именем чер­кесов. Общая численность адыгов свыше 1 млн человек. Литератур­ные языки — адыгейский и кабардино-черкесский. Письменность на русской графической основе. Верующие — мусульмане-сунниты. Определенное место в быту адыгов, особенно причерноморских, занимают древние народные верования и обряды.

В антропологическом отношении адыги принадлежат к южной ветви европеоидной расы. Язык адыгов относится к западнокавказ- ской (адыго-абазино-абхазской) ветви северокавказской языковой семьи.

Синопская амфора, найденная на дне моря. IV-III вв. до н.э.

Древняя история адыгов и их формирование как этноса свя­заны с Северным Кавказом. С предками адыго-абхазов соотно­сится дольменная археологическая культура Западного Кавказа 3-2-го тыс. до н.э. В 1-м тыс. до н.э. протоадыгские племена уже фиксируются письменными источниками. В этногенезе адыгов участвовали племена ахеев, зихов, меотов, в том числе синдов, кер- кетов, торетов, населявшие в античное время значительную часть Восточного Причерноморья, Приазовья и Прикубанья.

В VI в. до н.э. в Северном Причерноморье появляются гречес­кие города-колонии, основатели которых были выходцами из Малой Азии. Самыми значительными на Северо-Западном Кавказе были Фанагория, Кепы, Гермонасса на Тамани, Горгиппия, Баты, Торик на Черноморском побережье. Активная внешняя политика Боспорского царства привела к присоединению к нему (середи­на IV в. до н.э.) синдов и ряда других меотских племен. Меоты играли видную роль в жизни Боспора. Она определялась их мо­гуществом и воинственностью, экономической важностью зани­маемой территории. Опираясь на местную, в том числе меотскую знать, боспорские правители наладили активную посредническую торговлю, прежде всего хлебом, с метрополией и греческими колониями в Малой Азии. Взаимодействие греческой и местных культур способствовало возникновению своеобразного варианта античной культуры.

В VII в. до н.э. — первых веках нашей эры значительное влия­ние на меотов оказали ираноязычные племена скифов, сарматов (сираков) и алан. Нашествие гуннов в IV в. коренным образом изменило этнический облик Северо-Западного Кавказа, не затро­нув лишь горные районы. С этого времени меоты лишь изредка упоминаются в письменных источниках, а начиная с V в. сведения о них вообще отсутствуют. Главную роль в консолидации прото- адыгских племен начинают играть зихи. К середине 1-го тыс. н.э. они образовали союз племен, объединивший более мелкие пле­мена Черноморского побережья, на которые с течением времени перешло имя зихов.

Гуннское нашествие открыло длительный период движения из Азии на запад кочевых народов — авар, болгар, хазар, печенегов и кипчаков (половцев). Однако, испытав череду опустошительных нашествий, предки адыгов сохранили свою этническую самостоя­тельность, язык, особенности культуры.

Наиболее тесные контакты сложились у адыгов с хазарами. В пе­риод расцвета Хазарского каганата (VIII-IX вв.) в его систему была включена и предкавказская часть адыгов (касоги). Среди племен, воевавших с хазарами, упоминаются зихи.

В VIII-X вв. предки адыгов (зихи и касоги) выступали как круп­ная политическая сила на Северном Кавказе.

В X-XI вв. на Тамани адыги-касоги соседствовали с Тмутаракан- ским княжеством. В XII в. территория Зихии уже включала Тамань и восточный берег Азовского моря. Тогда же Тамань попадает под

влияние Византии. Здесь появляется византийский наместник с титулом архонта Матрахи (Тамани), Зихии и Хазарии.

В 1223, 1237, 1277 гг. походы против адыгов совершают мон- голо-татары. Однако полностью подчинить адыгов Золотая Орда не смогла. В 1395 г. Тимур посылал на адыгов карательную экспе­дицию.

В конце XIII — XIV в. в Северном Причерноморье и на Западном Кавказе появляются генуэзские колонии Матрега (Тамань), Копа, Мапа (Анапа), а также небольшие торговые фактории и малые каботажные стоянки, в том числе в Геленджикской и Цемесской бухтах. Основатели преследовали торгово-экономические цели. В колониях жили адыги, греки, армяне, татары. Во всех населенных пунктах генуэзцы составляли незначительную часть жителей. Их владения не распространялись далее городской черты. Из колоний вывозили зерно, кожи, шкуры, меха животных, мед, воск, вино, фрукты, самшит. Адыги приобретали холст, ковры, дорогие шел­ковые и шерстяные ткани, хлопок-сырец, венецианское стекло, клинки сабель, соль, пряности. Предметом международной тор­говли были рабы, главным образом татары, адыги, русские. Они продавались в мусульманские страны, и прежде всего в Египет. Там из части мужчин комплектовалась гвардия мамлюков — глав­ная вооруженная сила султанов и эмиров. Кавказские мамлюки часто занимали в Египте привилегированное положение. 135 лет (1382-1517) Египтом правила адыгская (черкесская) династия мамлюков.

Внешнеполитическая история адыгов во многом определялась особенностями географического положения территории их про­живания. В XVI-XVIII вв. за влияние на Северном Кавказе соперни­чали Османская империя, Крымское ханство и Россия. Политика османов в этом регионе являлась частью их стратегического плана в Закавказье и на Ближнем Востоке. Она диктовалась потребнос­тями войны с шахским Ираном за контроль над транскавказскими дорожными магистралями. Эти же цели преследовала и Россия. Одним из театров военных действий между Османской империей и Ираном был Восточный Кавказ, основной коммуникацией, по которой осуществлялась доставка турецких отрядов в тыл иран­ским войскам, — северокавказский путь. Значительная часть его проходила по территории адыгов.

Овладев в конце XV — начале XVI в. черноморскими проливами, Османская империя установила свой контроль над международной торговлей в Азово-Черноморском бассейне. Проводником полити­ки турецких султанов на Северном Кавказе выступало Крымское ханство.

На Азово-Черноморском берегу турки-османы имели крепости Кызылташ, Тамань, Темрюк, Ачу — важные торгово-стратегичес­кие пункты. По сведениям начала XVIII в., турки не осмеливались выходить за их пределы. Немногочисленные гарнизоны турок обороняли крепости от нападений с моря и суши. В приморских городах находились сборщики пошлин с местной и транзитной торговли. Крепость Тамань управлялась представителем Османской империи, остальные крымскими наместниками. Турецкие султаны и крымские ханы имели на Северо-Западном Кавказе доходы от собственной торговли, торговые пошлины со всех товаров, в том числе транзитных (делили пополам), налоги с населения крепостей, дань, военную добычу. В связи с сохранением рабовладельческого уклада в хозяйстве, значительный интерес для Османской империи и Крымского ханства представляла работорговля. Крымские похо­ды против адыгов диктовались необходимостью приобретения до­бычи (прежде всего невольников) для себя и турецких султанов.

В середине XVI в. крымские ханы предприняли активную по­пытку распространить свою власть на адыгов и наложить на них регулярную дань. Крымские походы часто носили репрессивный характер (за отказ от выплаты дани). По-видимому, во второй по­ловине XVI в. территория ближних к Тамани жанеевцев становится крайним (восточным) пограничным округом Османской империи. Здесь еще в XVII в. действовали законы шариата, и отсюда запре­щалось брать невольников. Горные же адыги сохранили свою не­зависимость и не подчинялись ни туркам, ни татарам. Остальная территория адыгов считалась в XVII в. местом военных действий. Выплачиваемая адыгами дань являлась откупным за отказ крым­ских татар от разорительных набегов. В XVII в. источники фик­сируют выплату адыгами дани («подарка», «погрешного») в виде 300 мальчиков и девочек, набираемых из рабов, каждому вновь вступавшему на престол крымскому хану. В XVIII в. часты отказы адыгов в платеже «подарка». Адыги отказались также от ежегод­ной дани хану и в начале XVIII в. находились в состоянии войны с Крымом. В то же время других доходов с адыгов крымские ханы не имели. Не были обязаны адыги им и воинской повинностью. Удовлетворение просьбы хана в военной помощи зависело от степени его влияния у адыгов. Турецкие султаны и крымские ханы привлекали адыгов к себе на службу, где они часто достигали высо­кого положения. На взаимном интересе между крымскими ханами и адыгами существовало искусственное родство (аталычество), то есть воспитание последними ханских сыновей.

Поклонение черкесов кресту. Литография начала XIX в.

В середине XVI в. некоторые кабардинские князья из Пятигорья для получения помощи в борьбе с Крымским ханством и для вытес­нения турок из приморских крепостей установили связи с Москвой. В то же время к царю Ивану IV за поддержкой в борьбе с дагестан­ским правителем шамхалом Тарковским обратился князь Кабарды Темрюк. Русский царь охотно пошел на сближение с кабардинс­кими владетелями, так как это отвечало его кавказской политике. Впоследствии Иван Грозный по просьбе Темрюка неоднократно оказывал ему военную помощь в борьбе с другими кабардинскими князьями. После заключения брака Ивана IV с дочерью Темрюка последний занял ярко выраженную прорусскую позицию. Вмеша­тельство в кабардинские дела Турции, Крымского ханства и России усугубило внутриполитическую обстановку в Кабарде и в конечном итоге привело к ее распаду на Большую и Малую Кабарду. В 1774 г. Россия присоединила Кабарду к своим владениям.

Одновременно Россия успешно решает черноморскую про­блему. Приобретение ею Керчи, Еникале и других портов, а затем присоединение Крыма открывает России выход в Черное море. Османская империя, напротив, в 1774 г. потеряла крепости Тамань, Темрюк, на обладании которыми основывалось преимущественно ее влияние на Северо-Западном Кавказе. Отстаивая свои интересы на Черном море, турки пытаются удержаться на побережье путем распространения своей власти в Черкесии. В 1781 г. для обороны от русского десанта и для торговых сношений с адыгами турки- османы сооружают крепость Анапу.

Земля была приобретена ими у местного владетеля. Однако ввиду недальновидной в прошлом внешней политики на Северном Кавказе турок опередила в этих планах Россия.

В 1783 г. в результате Русско-турецкой войны границей Россий­ской империи на Северо-Западном Кавказе становится Кубань. По Адрианопольскому мирному договору между Россией и Турцией (1829) Закубанье и Черноморское побережье Кавказа от устья р. Кубань до пристани Святого Николая (южнее Поти) перешли под власть России. Договор был заключен без ведома и согласия адыгов.

Область расселения адыгов (Черкесия) в конце XVIII в. охваты­вала земли Тамани на западе до Терека и левого берега р. Сунжа на востоке. На северных склонах Главного Кавказского хребта этническая территория адыгов включала в основном земли в бас­сейне Кубани и по Восточному Причерноморью на северо-запад от р. Шахе. Северная граница проходила по левому берегу Кубани. Правый берег использовался в основном под пашни и пастбища. Наиболее существенные изменения этнической территории ады­гов произошли в 1792 г., когда в Прикубанье были расселены казаки (выходцы из Запорожья).

Адыги делились на локальные группы, известные в литературе XIX в. как «племена». С запада на восток — это жанеевцы, шефаки

(шегаки, хегаки), натухайцы, шапсуги, абадзехи, бжедуги, темир- гоевцы, хатукаевцы, егерукаевцы, адемиевцы, мамхеги, махоши, бесленейцы, кабардинцы. Иногда выделялись группы хакучи, гуайе и др. Этнокультурные и языковые особенности их не были значи­тельны.

Численность адыгов в первой половине XIX в. не может быть точно определена. По имеющимся в литературе данным, она ко­леблется от 265 тыс. до 1 млн человек и выше. Официальной исторической наукой численность адыгов в то время чаще всего определяется в 700-750 тыс. человек.

Образование группы адыгов, проживающей в Карачаево-Черке­сии и известной под именем черкесов, связано с событиями первой трети XIX в. — восстаниями 1804, 1813, 1822 гг. в Кабарде против царизма. В результате произошел значительный отток кабардинцев в Закубанье. Они известны в литературе как «беглые» кабардинцы. В советский период они получили название черкесы.

Восточный предел расселения адыгов составляли кабардинцы. Их предки в XIII-XIV вв. переселились из Прикубанья и с Черно­морского побережья на Центральный Кавказ. В результате мигра­ции сложилась кабардинская субэтническая группа адыгов.

Кавказская война (закончилась в 1864 г.) коренным образом изменила этническую и демографическую ситуацию на Северном Кавказе. Она явилась причиной махаджирства — насильственного выселения адыгов в Османскую империю. Уход в Турцию боль­шинство адыгов предпочло переселению из горных селений на Кубанскую низменность, в места, указанные царской администра­цией. По плану правительства Черноморское побережье должно было полностью освободиться от адыгов. По официальной рос­сийской статистике, с 1858 по 1864 г. родину покинуло 470 тыс. адыгов. Однако махаджиров было значительно больше. Некоторые историки допускают, что выселилось 700 и более тысяч адыгов.

На опустевшие после ухода горцев в Турцию земли русское правительство селило русских, украинцев, немцев, эстонцев, ар­мян и греков (из Турции), а также представителей других народов. С конца 1860-х гг. на побережье начинают вновь поселяться адыги, в основном шапсуги и хакучи, скрывавшиеся в горах.

Адыги в прошлом не имели своей государственности. Социаль­ная структура их во многом была общей. Западные адыги подраз­делялись на «аристократические» (бжедуги, темиргоевцы, хатука- евцы и др.) и «демократические» (шапсуги, абадзехи, натухайцы) «племена». Первые имели князей и дворян. «Демократические» адыги князей и феодалов не имели, и в XVIII-XIX вв. управлялись выборными старшинами. Основную часть адыгского населения составляли свободные общинники. В общественном и семейном быту, помимо норм обычного права (адаты), действовали нормы мусульманского права (шариат). К числу обычаев относились гос­теприимство, куначество, аталычество, кровная месть, уважение к старшим, к женщинам и др.

К 1917 г. адыги входили в разные административно-территори­альные образования. В начале 1921 г. была создана Горская Совет­

ская Социалистическая Республика в составе РСФСР В сентябре 1921 г. из ее Кабардинского округа была образована Кабардинская АО, в январе 1922 г. — Кабардино-Балкарская АО, преобразованная в 1936 г. в автономную республику. В январе 1922 г. была обра­зована Карачаево-Черкесская АО, а в июле 1922 г. — Черкесская (Адыгейская) АО. В 1991 г. были провозглашены Республика Адыгея, Карачаево-Черкесская Республика, Кабардино-Балкарская Респуб­лика в составе Российской Федерации. В 1924 г. на части террито­рии современного Туапсинского района и Лазаревского района г. Сочи в местах компактного проживания адыгов-шапсугов был создан Шапсугский район. В последующем он неоднократно реор­ганизовывался и в 1945 г. переименован в Лазаревский район.

Адыги до настоящего времени во многом сохранили единую тра­диционную культуру. Различия в культуре жизнеобеспечения (глав­ным образом в характере хозяйства, поселений, жилищ) опреде­ляются в основном природно-климатическими условиями, верти­кальной зональностью. Стабильна система питания. Сохранилась общность духовной культуры адыгов: общественные и семейные нормы поведения, фольклор. Адыги четко сознают свое истори­ческое единство. В последние годы благодаря росту национального самосознания, установлению связей с адыгской диаспорой все боль­шую популярность получают идеи общеадыгского единства.

Черкесы — иноязычное этническое наименование адыгов. Впер­вые термин зафиксирован в XIII в. в форме «серкес». Возник, по- видимому, в тюркоязычной среде.

Распространена также точка зрения о связи этнонима черкесы с термином «керкеты» — племя античного времени, проживавшее на побережье между современной Анапой и Новороссийском (Геленд­жиком). Существует версия о его ираноязычном происхождении.

ПАМЯТНИКИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЭПОХИ

Город Сочи обладает достаточно богатым историко-культур­ным наследием. В настоящее время на территории Сочи выявлено и взято на учет 457 объектов, представляющих историческую, ху­дожественную, научную либо иную ценность, 223 из них взяты под охрану государства, в том числе 110 как памятники федерального значения. В 1990 г. город был внесен в список исторических на­селенных пунктов Российской Федерации, что стало возможным прежде всего благодаря его археологическому наследию.

Сочинский регион начал осваиваться человеком более 100 тыс. лет тому назад, в эпоху раннего палеолита, он играл заметную роль в античной и средневековой истории. Здесь обнаружено и частич­но исследовано множество археологических памятников: пещеры, открытые стоянки и поселения древних людей, дольмены, руины крепостей и храмов, могильники, курганные захоронения.

Археологические изыскания, проведенные в Сочинском реги­оне, позволили отнести его к разряду уникальных по разнообра­зию и количеству памятников истории (на государственном учете более 200 памятников археологии).

Территорию Черноморского побережья в разные времена осва­ивали греки, римляне, генуэзцы. В начале VI в. н.э. владения римлян унаследовали византийцы, которые распространили свое влияние и на восточных берегах Черного моря, в том числе и на террито­рию, где сейчас расположен современный Сочи.

Византийское государство образовалось в IV в. н.э. при распаде Римской империи в ее восточной части (Балканский полуостров, Малая Азия, Юго-Восточное Средиземноморье) и, достигнув своего могущества в VI в., стремилось расширить границы империи на Вос­точных берегах Черного моря. С этой целью здесь строились оборо­нительные сооружения — крепости. Поэтому раннесредневековая эпоха в окрестностях Сочи представлена довольно значительным количеством крепостей и храмов. На сравнительно небольшой тер­ритории обнаружены остатки 18 крепостей и 9 храмов.

Крепости возникали на стратегически выгодных возвышеннос­тях, на заселенных или необжитых прежде местах. Стены возво­дили постепенно, узкими ярусами до общей высоты 5-6 м. Кладку стен осуществляли с помощью каменных блоков. В отдельных случаях в кладке стен использовали кирпич. В стенах башен делали смотровые окна и бойницы (отверстия для орудий). Изредка стены оформляли сверху зубцами.

Особое значение придавали оформлению крепостных ворот, которые отличались иногда значительными размерами, имели ка­менный порог, арочное перекрытие, массивное дощатое полотно и бревенчатый запор. Крепости обнаружены в пос. Чемитоквадже Лазаревского района, с. Монастырь Адлерского района, в тисо- самшитовой роще Хостинского района.

Древние зодчие использовали и другие виды оборонительных сооружений — рвы, валы. Помимо общих черт каждое из ранне­средневековых укреплений отличалось своими особенностями.

Наличие крепостей в районе г. Сочи и его окрестностей с харак­терной византийской техникой кладки и обнаруженные здесь па­мятники христианского зодчества позволяют предположить, что, возможно, именно здесь и проходила Северо-Восточная граница Византийской империи. Византийцы принесли сюда христиан­ство, утвердившееся в VII-XII вв.

В раннесредневековую эпоху среди местного населения на­ибольшее распространение имели языческие верования, связан­ные с культом предков, животных, растений, небесных тел, при­родных явлений и т.д. Люди обожествляли солнце, луну, огонь, воду, деревья.

Разновидные погребальные сооружения (дольмены) и обнару­живаемый в них могильный инвентарь говорят о том, что народы Черноморского побережья Кавказа верили в загробную жизнь, стремились обеспечить покойника всем необходимым в потусто­роннем мире.

Христианство в руках византийских политиков всегда являлось средством распространения своего влияния на «варварские» наро­ды, окружавшие империю. Заинтересованная в создании прочного военного барьера вдоль своих границ, Византия предпринимала

усилия для утверждения христианства и на Северо-Западном Кавказе. В полулегендарных апокрифических сказаниях-произ­ведениях раннехристианской литературы содержатся сведения о крещении аланов и зихов (V-VI вв.). В апокрифическом описании третьего путешествия проповедника христианства Андрея Перво­званного говорится: «Население этой страны, называемое зихами, занимается земледелием. Зихи жестоки, по нравам варвары и доны­не в большинстве, чтобы не сказать все, дики и не верны».

Это свидетельствует о том, что, несмотря на проникновение христианства в их среду, они еще оставались верны традицион­ному язычеству. Видимо, христианством в эту эпоху были охва­чены лишь социальные верхи западнокавказских племен, причем преимущественно тех из них, которые жили близ Черноморского побережья. Николай Мистик (Константинопольский патриарх Х в.), обращаясь к правителю абазгов как к своему духовному сыну, просил оказывать содействие в миссионерской проповеди среди народов, обитавших к северу от его владений.

Археологами в той или иной степени исследованы христиан­ские храмы в Хосте, Адлере, Веселом, Липниках, Лесном, Голицыне, Монастыре. Наиболее ранней считают базилику на территории бывшего совхоза «Южные культуры» (базилика — прямоугольное в плане здание, разделенное внутри рядами колонн или столбов на продольные части (нефы), один из главных типов средневекового христианского храма).

Ее украшали фресковая роспись и мозаичный пол. Рядом с хра­мом найдено погребение IX-X вв., перекрытое плитами, орнамент которых очень близок к оформлению хор и оконных проемов в Софийском соборе VI в. в Константинополе.

Наиболее интересным и изученным является храм в Лоо, взятый под охрану государством как памятник археологии федерального значения. Этот средневековый храм — один из наиболее север­ных, его строительство связано с миссионерской деятельностью Византии. Он расположен в 2 км от моря на высоте около 200 м над уровнем моря. Южная стена памятника разрушена полностью, западная и восточная части также значительно повреждены време­нем. Лишь северная стена сохраняет еще свою высоту.

В результате проведенных археологических изысканий выясни­лось, что фундамент храма по периметру сохранился полностью. Этот факт делает храм уникальным, единственным на территории России.

Наружные размера храма: ширина 12,25 м, длина — до 21 м. Толщина стен до 1,1 м. Храм имел три входа: с севера, запада и юга. Ширина северного дверного проема — 1,4 м. Помещение храма освещалось с помощью большого числа узких оконных проемов с арочным завершением.

При раскопках лооского храма обнаружены фрагменты зеле­новато-голубого оконного стекла византийского происхождения X-XII вв. Возможно, ими были застеклены окна.

Исследователи византийской архитектуры сообщают, что к XI-XII вв. на всей территории империи окончательно утвер-

Италийский серебряный кувшин из погребения в Красной Поляне. І-Ill вв.

Развалины храма в Лоо. XIV в.

дился тип крестово-купольного храма. Церкви XI в. невелики и одноглавы, но примечательны своими пропорциями, строгим изяществом форм, компактностью внутреннего помещения. Ку­пол в этих постройках опирается на четыре одинаковые колонны, связанные арками со стенами. Такую архитектурную конструкцию имеет и храм в Лоо.

Крестово-купольный храм был сооружен из плит песчаника и сланца, а наружная поверхность сохранила следы некогда изу­мительной по белизне облицовки из обработанных известня­ковых блоков. В период функционирования храма именно эти облицовочные блоки сплошными рядами покрывали внешнюю его поверхность, что придавало сооружению пышность и блеск. Техника кладки стен характерна для провинциальных византий­ских храмов и почти не встречается в старом Константинополе, Греции и Болгарии. Храм был построен византийскими мастерами по провинциальному византийскому образцу.

Особый интерес представляет уникальный кладочный раствор, который столь прочен, что плохо поддается выветриванию даже во влажном субтропическом климате. Следов резного декора на стенах храма не сохранилось, однако в процессе раскопок было найдено несколько фрагментов с резным орнаментом. Легко пред­ставить вид храма с моря — изящная белокаменная церковь с крас­новатого цвета черепичной крышей и куполом.

Памятник был открыт и впервые описан во второй половине XIX в. и в начале ХХ в. Он упоминается в публикациях в связи с описанием окрестностей Сочи.

Более подробные сведения о храме содержатся в исследова­ниях современных историков Н.В. Анфимова, В.Б. Ковалевской, Ю.Н. Воронова. Однако все они давали описание храма по резуль­татам визуального осмотра. Наиболее глубокие археологические изыскания проводила экспедиция Уральского государственного университета под руководством профессора Б.Б. Овчинниковой, работавшая на храме с 1987 по 1996 г.

В процессе археологических раскопок на территории и за преде­ламихрама выявлен некрополь — могильник из 13 захоронений. Они относятся к различным периодам функционирования этого культо­вого сооружения. По типу захоронения все погребения — христи­анские (голова ориентирована на запад), отличаются бедностью инвентаря. Отчасти это связано с тем, что они были разграблены, но главная причина все-таки заключается в обряде захоронения: по христианской традиции вещей вместе с усопшим почти не кладут.

Среди археологических находок — бусины, бронзовые брасле­ты, посеребренное височное кольцо, костяная пуговица и др. Эти предметы хранятся в Музее истории города-курорта Сочи.

Научная работа уральских археологов позволила выявить несколь­ко этапов в историческом развитии храма и уточнить датировки.

Изучаемый храм появился на фундаменте более ранней пос­тройки VIII-IX вв. Возможно, это было небольшое культовое со­оружение. На его месте и возвели храм, который можно отнести к XI-XII вв.

В XIII в. храм был разрушен, по предположению археологов, в результате землетрясения. Восстановлен в XIV в. (именно это куль­товое сооружение и дошло до нас в руинированном состоянии).

XV в. — это период заката Византийской империи (взятие в 1453 г. Константинополя турками положило конец Византии). Через 100-200 лет лооский храм перестал быть действующим, но даже в запущенном состоянии он продолжал привлекать к себе внимание, в основном как убежище.

В XVI-XVII вв. храм преобразовали в крепость. Об этом убеди­тельно свидетельствуют находки каменных ядер и конской сбруи XV-XVII вв. Окна храма частично заложили, превратив их в бой­ницы, построили сторожевую башню. О функционировании храма в качестве укрытия-крепости говорит и тот факт, что на картах При­черноморья XIX в. он обозначен как развалившаяся крепость.

Руины Лооского храма — памятника археологии федерального значения — помогают соприкоснуться с высокой культурой и ар­хитектурным творчеством византийских мастеров.

Время, стихийные бедствия и религиозная непримиримость лю­дей уничтожили многие интересные архитектурные сооружения, парки, которые могли бы стать историко-культурным наследием России. Сохранившиеся памятники истории и культуры Сочи, в том числе и византийский храм в Лоо, представляют огромный интерес и имеют большое историческое, научное, эстетическое, образовательно-воспитательное значение.

ПРИСОЕДИНЕНИЕ ЧЕРНОМОРСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ КАВКАЗА К РОССИИ. 1829-1864 гг.

В конце XVIII — начале XIX в. Российская империя в результате нескольких победоносных войн против своего стратегического противника Османской империи сумела утвердиться на берегах Азов­ского и Черного морей. После окончания Русско-турецкой войны (1828-1829) в 1829 г., согласно Адрианопольскому мирному дого­

вору, Турция формально признала притязания России на восточный берег Черного моря от устья р. Кубани до порта св. Николая (южнее Поти).

Однако противоборство двух империй в этом регионе про­должалось вплоть до окончания Кавказской войны в 1864 г.

В 1830-х гг. для пресечения связей горцев с внешним миром была учреждена крейсерская служба вдоль берега моря и начато возве­дение русских военных укреплений и фортов на Черноморском побережье Кавказа.

Одним из первых, в июне 1837 г., было заложено укрепление Святого Духа на мысе Адлер.

Впоследствии его переименовали в укрепление Константинов­ское — в честь генерал-адмирала великого князя Константина.

При высадке десанта в 1837 г. на мысе Адлер погиб писатель- декабрист А.А. Бестужев-Марлинский.

13 апреля 1838 г. эскадра Черноморского флота высадила в устье р. Сочи десант под командованием генерал-майора А.М. Симбор- ского, который занял территорию, где ныне расположены маяк и собор Михаила Архангела, а также господствующую высоту, впоследствии названную Батарейка. Вскоре последовали закладка и строительство форта, о чем генерал-майор А.М. Симборский в рапорте от 29 апреля докладывал командиру Отдельного Кавказ­ского корпуса генерал-лейтенанту Е.А. Головину: «Представляя Вашему Превосходительству план и профили вновь возводимого при устье реки Соча-Пста укрепления, имею честь почтительнейше просить о исходатайствовании Высочайшего соизволения назвать его фортом Александрия, по случаю того, что заложено оно 21го теку­щего месяца, в Высокоторжественный день рождения Ее Импе­раторского Величества Государыни Императрицы [1]. Император­ским указом от 14 января 1839 г. укрепление при р. Сочи получило название форт Александрия. Его размеры составляли: расстояние между крайними точками по длине 120 саженей (около 256 м), по ширине 75 саженей (около 160 м). Строил форт Кавказский сапер­ный батальон под командованием капитана Гернета. 18 мая 1839 г. из-за сходства названия с другим укреплением форт Александрия переименован в форт Навагинский в честь полка, отличившегося в Кавказской войне.

План форта Александрия

В результате десантных операций в 1839 г. были заложены форт Лазарев на р. Псезуапсе и форт Головинский на р. Шахе. Свои названия они получили по императорскому указу от 12 ноября 1839 г. в честь вице-адмирала М.П. Лазарева, главного командира Чер­номорского флота и портов Черного моря, и генерал-лейтенанта Е.А. Головина, командира Отдельного Кавказского корпуса.

В форте Лазарев в 1839 г. умер поэт-декабрист А.И. Одоевский.

Всего на Черноморском побережье Кавказа с 1830 по 1842 г. было возведено 17 укреплений, которые составили Черноморскую береговую линию. При высадке десантов и закладке укреплений гор­цы оказывали ожесточенное сопротивление.

Согласно императорскому указу от 5 апреля 1839 г., Черно­морская береговая линия от устья р. Кубани до Мингрелии была разделена на два отделения: первое — от устья р. Кубани до фор­та Александрия (Сочи), второе — от форта Александрия до гра­ниц Мингрелии. Форт Александрия входил во второе отделение. Начальником первого отделения был назначен контр-адмирал Л.М. Серебряков, второго отделения — генерал-майор М.М. Ольшев­ский, а начальником всей береговой линии — генерал-лейтенант Н.Н. Раевский. Местопребыванием начальника первого отделения стало укрепление Новороссийское, второго отделения — Сухум- Кале. Связь с укреплениями осуществлялась морским путем.

Береговые укрепления постоянно подвергались блокадам и нападениям со стороны горцев. Так, в феврале 1840 г. ими были взяты форты Лазарев и Головинский. Спустя несколько месяцев форты вновь занял русский десант. В результате последовавшей затем военной экспедиции в долине р. Псезуапсе было сожжено 13 аулов, уничтожены все сады. На море флот пытался прекратить любую торговлю турок с горцами, особенно оружием и людьми, которых вывозили на невольничьи рынки Османской империи. Вооруженное противостояние между гарнизонами укреплений и горцами продолжалось и в последующие годы. Только в 1846 г. у форта Навагинского произошло 19 боев и стычек, у форта Голо­винского — 10. Причем горцы нападали как на укрепления, так и на солдат, которые заготовляли дрова или пасли скот.

Большинство укреплений располагалось в неудобных местах, при их строительстве использовались в основном недолговечные материалы. Кроме боевых задач солдаты выполняли и другие работы, к числу которых относились ремонт строений и валов, выгрузка с судов каменного угля, продовольствия, вооружения, заготовка дров и т.п.

Влажный субтропический климат, малярия, сырость в помеще­ниях, плохое питание, недостаток обмундирования и лекарств приводили к цинге, простудам и инфекционным заболеваниям. В результате заболеваемость и смертность в укреплениях достигли угрожающих размеров. В феврале 1840 г. в форте Головинском из 230 человек гарнизона болело 120 человек, в форте Навагинском из 243 человек — 134 человека.

В 1853 г. укрепления на Черноморском побережье находились в таком удручающем состоянии, что император Николай I на рапорте начальника Черноморской береговой линии написал: «Ничего к прежнему добавить не могу; эти несчастные гарнизо­ны, вероятно, приговорены к погибели; помочь сему мы не в си­лах». Однако это предсказание не сбылось. В начале 1854 г. в связи с Крымской войной (1853-1856) все укрепления Черноморской береговой линии были разрушены, а гарнизоны эвакуированы. Такое решение верховные власти приняли, руководствуясь тем, что во время войны корабли Черноморского флота дисло­цировались в Севастополе и не смогли бы защитить укрепления, которые самостоятельно также не были готовы обороняться ни от дальнобойной флотской артиллерии противника, ни от напа­дений горцев.

Завершающий этап Кавказской войны наступил в 1860 г., когда командующий войсками Кубанской области, генерал-адъю­тант граф Н.И. Евдокимов предложил план военных действий для окончательного покорения Западного Кавказа, причем главным средством для этого должно было послужить заселение казачьими станицами территории между реками Белой и Лабой и восточным берегом Черного моря. Горцам же было предложено выселиться на равнины Кубани или же переехать в Турцию.

Горцы предприняли несколько попыток в обмен на русское подданство остаться в горах, на прежних местах жительства. Од­нако даже император Александр II во время встречи в сентябре 1861 г. в укреплении Хамкеты (Адыгея) с представителями медж­лиса, созданного в 1861 г. для совместных действий шапсугами, убыхами, абадзехами и натухайцами, ответил категорическим отказом: переселяйтесь или на Кубань, или в Турцию.

В начале 1864 г. специально сформированный Даховский отряд генерала В.А. Геймана в составе 11,5 батальона через Гойтхский перевал достиг побережья и занял бывший форт Велья- миновский (Туапсе). 5 марта отряд вошел в бывший форт Лазарев. По пути следования отряд, разделенный на три колонны, жег аулы и вытеснял жителей к берегу моря, к местам сбора горцев, выселяющихся в Турцию.

Сломив упорное сопротивление убыхов и шапсугов у р. Годлик, отряд 19 марта занял бывший форт Головинский, а 25 марта — быв­ший форт Навагинский. На его месте был учрежден военный пост Даховский.

В начале апреля в лагерь отряда прибыл наместник на Кав­казе великий князь Михаил Николаевич. Здесь он принял убых- ских старейшин и по их просьбе разрешил горцам еще месяц

Политические и военные лидеры убыхов и абхазов

готовиться к переселению в Турцию. Однако многие горцы по-прежнему отказывались покинуть пределы своей земли. По­этому в середине апреля по направлению к нынешней Крас­ной Поляне двинулись четыре колонны войск: первая колонна под командованием генерал-майора П.Н. Шатилова — из Гагры в долину р. Псху, вторая колонна под командованием генерал- лейтенанта князя Д.И. Святополк-Мирского — из бывшего укреп­ления Константиновского (Святого Духа) вверх по р. Мзымте, третья колонна под командованием генерал-майора В.А. Гейма- на — от верховьев р. Шахе параллельно Главному Кавказскому хребту, четвертая колонна под командованием генерал-майора П.Х. Граббе — от верховьев р. Малая Лаба через Главный Кавказ­ский хребет. Из всех отрядов только отряд генерал-лейтенанта князя Д.И. Святополк-Мирского встретил на пути следования упорное сопротивление горцев.

Прибыв в урочище Кбаада (Красная Поляна), личный состав всех четырех отрядов 21 мая 1864 г. принял участие в торжест­венном молебне и параде войск, посвященных окончанию Кавказской войны. Принимавший парад наместник на Кавка­зе великий князь Михаил Николаевич отдал приказ по Кавказ­ской армии, начинавшийся словами: «С чувством искренней радости и уважения к доблести вашей поздравляю вас, войска Кав­казской армии, с покорением Западного Кавказа и окончанием

Кавказской войны».

Однако для горских народов Кавказская война стала настоящей трагедией — с 1858 по 1865 г. за пределы родины вынуждено быловыехать около 500 тыс. человек.

Портрет царя Понта Митридата VI

Евпатора. Мрамор. Музей Лувра

5.2.

<< | >>
Источник: Цивилизации: теория, история, диалог, будущее / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. вступ. ст. А.Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий. Т. III: Северное Причерноморье — пространство взаимодействия цивилизаций / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Науч. ред., авт. предисл. В.И. Гуляев. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 908 с.. 2008

Еще по теме Археологические памятники в районе Сочи:

  1. АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ГУННО-АВАРСКОГО ПЕРИОДА
  2. АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСКОПКИ АНТИЧНЫХ ПАМЯТНИКОВ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
  3. Глава III АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ
  4. УКАЗАТЕЛЬ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КУЛЬТУР, ПАМЯТНИКОВ, ЭТНОСОВ, ИСТОРИЧЕСКИХ ОБЩНОСТЕЙ*
  5. Глава 1. История открытия и исследования археологических памятников второй половины I тыс. до н.э. в Восточном Приаралье
  6. ГЛABА 4 ПОНЯТИЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ. ЭТНИЧЕСКОЕ ЯДРО АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
  7. ДРЕВНИЕ ПОСЕЛЕНИЯ В РАЙОНЕ СИНДОРСКОГО ОЗЕРА И ИХ РАСКОПКИ
  8. Развитие земледелия в районах Поднестровья и нижнего Дуная
  9. ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАЙОНА СИНДОРСКОГО ОЗЕРА
  10. И.Т. Пьянкова ПОСЕЛЕНИЯ И ЖИЛИЩА ПРЕДГОРНЫХ РАЙОНОВ ЮГО-ЗАПАДНОГО ТАДЖИКИСТАНА В ЭПОХУ БРОНЗЫ
  11. О методических принципах выделения археологических культур
  12. Археологические данные
  13. 1. ПАМЯТНИКИ ПАЛЕОЛИТА И НЕОЛИТА. КУЛЬТУРА БРОНЗЫ
  14. АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСКОПКА В ФЕОДОСИИ
  15. АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСКОПКИ МОГИЛЬНИКА ПИЧВНАРИ
  16. История археологических открытий
  17. Условия лингвистической атрибуции археологических культур