ГУМАНИТАРНЫЙ КАПИТАЛ В СТРАТЕГИИ ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
Развитие процесса глобализации экономики совпало с проведением рыночных реформ и структурной перестройки экономики в ряде стран Центрально-Восточной Европы и странах бывшего Советского Союза.
Это обстоятельство усилило остроту и болезненность перехода от плановой к рыночной экономике и более всего причинило ущерб человеческому капиталу. Справедливости ради необходимо отметить, что периоды радикальных преобразований в истории человечества всегда отмечались обострением социальных проблем. Не случайно известный американский экономист П.Самуэльсон в этой связи отмечал, что «проблемы социальных преобразований сложные. Если бы они не были такими, многие из тех реформ, которые владеют умами людей доброй воли, были бы проведены давно»2*.
Переход к демократии сопровождается прогрессом во многих направлениях развития принципа прав человека, однако сегодня все ранее достигнутое в социальной сфере поставлено под угрозу в результате роста нищеты, обострения неравенства и социальных проблем. Переходный период и экономический кризис содействовали разрушению многих имевшихся ранее гарантий в области социально-экономических прав.
Неподготовленность социальной сферы к рыночным преобразованиям, имевшая место в подавляющем большинстве стран, повлекла за собой неоднозначные последствия. С одной стороны, в ходе рыночных преобразований в странах Центральной и Восточной Европы часть населения улучшила свой жизненный уровень вследствие роста доходов, увеличения объемов импорта высококачественных товаров, расширения возможностей выбора. Либерализация экономики и приватизация создали частную собственность в форме акций предприятий, имущества малых предприятий, земельных участков, жилья и др. Это заложило институциональную основу для быстрого развития малого и среднего предпринимательства и создания социальной базы рыночной экономики.
Широкий выбор товаров и услуг стали важным стимулом для того, чтобы работать больше и иметь больший доход, чтобы реализовать этот выбор.С другой стороны, проведение валютно-финансовых мероприятий сопровождалось резким падением общего спроса, значительным снижением капиталовложений, высвобождением трудовых ресурсов и небывалым сокращением доходов населения. В некоторых странах отсутствие стабилизационных мероприятий вызвало гиперинфляцию, разрушившую экономический потенциал и систему социальной защиты. Сокращение объемов производства, рост дифференциации доходов и безработицы, отсутствие компенсационных мероприятий по предотвращению их негативных последствий и часто просто ошибки в самом процессе реформирования вызвали во многих странах, осуществляющих рыночные преобразования, ощутимое падение жизненного уровня и ухудшение качества жизни основной массы населения этих стран. Появились явления, ранее отсутствовавшие в социалистическом обществе, — безработица, бедность, социальное неравенство, причинившие человеческому капиталу наибольший ущерб.
На фоне резкого сокращения производства быстро росла безработица и даже там, где уже произошли позитивные изменения в экономической динамике, в конце 1990-х гг. ее уровень составил, например, в Хорватии — 16,8 %, Польше — 7,4 %, Словакии —11,6%, Словении — 7,1 %[731][732]. При этом одной из
наиболее острых проблем стал долговременный и застойный характер безработицы. Этот процесс явился причиной деградации человеческого капитала, ведь вследствие ликвидации многих производств и даже целых отраслей экономики приобретенные знания и квалификация во многих сферах сразу стали ненужными. Замещение бывших приоритетов занятостью в торговле, посредничестве и других непроизводительных сферах фактически обусловливает тенденцию к структурному упрощению гуманитарного капитала общества.
В период рыночных реформ во всех посткоммунистических странах произошло значительное падение реальной заработной платы, что вместе с растущей инфляцией привело к существенному сокращению реальных доходов населения и вызвало новое для этих стран социальное явление — массовое обнищание населения.
В этом отношении в Украине сложилась неблагоприятная ситуация. В 2000 г. средняя заработная плата в народном хозяйстве составила около 50 долларов США, но реальный ее уровень относительно уровня 1991 г. составил лишь 28 %. К этому следует добавить низкий уровень пенсионных выплат и нищенские социальные выплаты. Поэтому, согласно оценкам Всемирного банка, уровень бедности в Украине в середине 1990-х гг. составил 31,7 %, в то время как, например, в Венгрии — 8,6 %, Эстонии — 8,9 %, Румынии —
21.5 %, Польше — 23,8 %, Молдове — 23,3 %, России — 30,9 %, Беларуси —
22.5 %[733].
Несмотря на достаточно высокий уровень бедности по мировым стандартам, в Украине в 2000 г. расходы на социальную защиту и социальное обеспечение составили лишь 3,6 % ВВП и 14 % государственного бюджета. Разумеется, в условиях роста безработицы и падения реальных доходов населения на протяжении длительного периода такие расходы не в состоянии поддерживать достаточный уровень жизни населения.
Следует, однако, отметить, что бедность в переходный период по своим характеристикам существенно отличается от той, которая имеет место в развивающихся странах. Среди этих характеристик можно отметить ее пока еще относительно неглубокий характер; отсутствие параллельного роста имущественной бедности (за счет приватизации жилищного фонда) или «истощение человеческого капитала» (сохранился достаточно высокий уровень образования и профессиональных навыков); пока еще отсутствуют группы «настоящих бедных», чья жизнь характеризуется многочисленными лишениями и устойчивой бедностью; сама бедность все еще не имеет всеохватывающего и устойчивого характера.
Учитывая неглубокий характер бедности, а также инерционное сохранение значительного гуманитарного потенциала, можно рассчитывать на эффективное преодоление этого явления в условиях перехода к стадии экономического роста.
Важные социально-гуманитарные последствия имела масштабная либерализация цен и заработной платы, являющаяся важным компонентом реформ.
Она вызвала быструю дифференциацию доходов и значительное расслоение населения, что стало одним из определяющих явлений первоначального периода посткоммунистических рыночных преобразований. Так, в конце 1990-х гг. коэффициент Джини, например, составил: в Чехии — 25,4, Румынии — 28,2, Болгарии — 28,3, Венгрии — 30,8, Латвии и Литве — 32,4, Украине — 32,5, Польше — 32,9, Эстонии — 35,4 Российской Федерации — 48,7.
В результате социальной дифференциации появилась небольшая элитная прослойка населения, чьи доходы и жизненный уровень значительно возросли. При этом так называемый средний класс — высококвалифицированные рабочие, инженерно-технические работники, ученые, учителя, врачи, работники сферы культуры — стал размываться и значительно уменьшаться; одновременно растет прослойка людей обнищавших, причем в значительной степени — за счет среднего класса.
Эмпирические исследования показали, что посткоммунистические страны в прошлом имели самые низкие показатели неравенства доходов по сравнению со всеми другими группами стран мира. Изменения в распределении богатства и доходов, по оценкам экспертов ООН, являются одним из самых фундаментальных социальных феноменов в этих странах за последние годы. Никогда раньше в мирное время за такой короткий период так радикально не перераспределялись доходы и богатства.
Причем ежегодное увеличение коэффициента Джини в Украине (как и в России) в 3—4 раза превышает его рост в США и Великобритании, характеризующихся либеральным отношением к социальному неравенству.
Рост бедности и социального неравенства порождает не только социальные, моральные и этические проблемы, но и оказывает негативное влияние на экономическую динамику и рост конкурентоспособности нации. Как отмечалось выше, на усиление национальных конкурентных преимуществ влияет спрос на товары и услуги данной отрасли на внутреннем рынке. А структура и характер спроса зависят от покупательной способности населения, ее величины и структуры.
Именно спрос определяет характер и скорость внедрения новаций и предъявляет требования к уровню квалификации работающих, что имеет определяющее значение для роста конкурентоспособности отрасли внутри страны и на международном уровне.
Ведь вложения в образование и повышение квалификации, науку, развитие социальной инфраструктуры одновременно стимулируют спрос, совершенствуют его структуру и делают его более изысканным, тем самым способствуя росту конкурентоспособности страны.Вследствие падения доходов и их значительной дифференциации произошли существенные сдвиги в реальном рыночном потребительском спросе: модели спроса становились все более разноуровневыми, изменились и модели потребления. С одной стороны, незначительная часть наиболее богатых граждан перешли на потребление соответственно лучшим мировым стандартам, а с другой — все более значительная часть населения с большим трудом сводит концы с концами, затрудняясь приобрести предметы первой необходимости. Усиление дифференциации доходов в условиях экономического спада влечет за собой рост численности населения, которое пребывает за чертой бедности, негативно отражаясь на структуре и объеме совокупного потребительского спроса. [734]
Под воздействием этих факторов претерпела значительные негативные изменения структура спроса, в которой стали превалировать продукты питания: их доля в совокупных потребительских расходах в конце 1990-х гг. составила в Украине 21 %. Несколько ниже имели аналогичные показатели другие страны с переходной экономикой. Например, в Беларуси этот показатель составил 16 %, Словакии — 17 %, Венгрии — 14 %, Польше — 20 %, Чешской Республике — 15 %, России — 18 %. В то же время в странах с развитой рыночной экономикой подобные расходы составляют небольшую долю общих потребительских расходов: в США — 8 %, Канаде — 9 %, Швеции и Дании — 10 %, Германии, Нидерландах, Японии, Финляндии и Великобритании — 11 %[735].
Эти новые структура и уровень потребления сужают возможности наращивания потенциала интеллектуального и общекультурного развития человека, что не может не отразиться негативно на перспективах экономического развития. С другой стороны, общее падение спроса не стимулирует развитие национального производства и совершенствование его технологической базы.
При этом следует обратить внимание на интересный вывод, к которому пришли специалисты Всемирного банка. Их исследования показали, что чем менее равномерно распределяются активы в той или иной стране, тем медленнее ее экономический рост. Итак, распределение доходов в обществе прямо влияет на перспективы экономической динамики страны. И объясняется это прежде всего тем, что именно в государствах с общественно более оправданным распределением обеспечиваются лучшие условия для наращивания и функционирования гуманитарного капитала.
Но распределение доходов влияет также и на социальную стабильность в обществе. Сейчас в Украине на 10 % наиболее богатых граждан приходится 36,8 % удельного веса в доходах или потреблении. Соотношение доходов 10 % наиболее богатых граждан к доходам 10 % наиболее бедных граждан составляет в Украине 26,3 раза. Такие же показатели имеет Россия. В странах, где уже произошли позитивные сдвиги в ходе рыночных реформ, этот показатель составляет, например, в Венгрии — 5,8, Польше и Чехии — 5,5. Даже в либеральных Великобритании и США имеем соответственные показатели 10,3 и 19,0. В социально ориентированных Швеции и Германии этот показатель соответственно составляет 5,4 и 6,1 [736]. Эти расчеты необходимо учитывать, ведь критическая их величина ведет к обострению социальной ситуации в стране.
В ходе рыночных реформ значительно сократились расходы на развитие человеческого капитала — на образование, здравоохранение, науку. Сокращение расходов на здравоохранение уже дало результаты — уменьшился прирост населения, сократилась средняя продолжительность жизни и, как следствие, сократилась общая численность населения.
Сокращение расходов на науку также уже имеет свои результаты. В Украине общее финансирование науки как доля ВВП на протяжении последнего десятилетия уменьшилась в 1,24 раза и в 2000 г. составила 1,22 % ВВП. Но учитывая значительное уменьшение самого ВВП страны (более чем наполо
вину) можно сделать вывод, что абсолютные расходы на науку значительно сократились. Сокращение государственных расходов на науку повлекло за собой уменьшение расходов на материально-техническое обеспечение проведения научно-исследовательских работ и на заработную плату, что вызвало отток научных кадров из сферы науки в другие отрасли экономики и в зарубежные научные учреждения. Так, лишь на протяжении 1999 г. численность работников, занятых в сфере научных исследований и разработок, в Украине уменьшилась на 7 %.
Отток научных кадров из науки на протяжении последнего десятилетия привел к тому, что сейчас в расчете на 10 тыс. занятого населения в Украине приходится 55 ученых, в частности, исследователей — 41. Для сравнения можно привести соответствующие данные по другим странам. Так, в Германии эти показатели составляют соответственно 120 и 58, Великобритании — 98 и 54, Дании — 95 и 47, Австрии — 66 и 34.
Владея в прошлом развитой системой образования и занимая лидирующие места в мире по уровню образованности населения, имея приоритеты по целому ряду научных исследований, Украина сегодня теряет занимаемые позиции. Уменьшение расходов на науку в Украине уже привело к заметному отставанию по целому ряду показателей, в частности, по использованию компьютерных технологий и Internet. Так, в конце 1990-х гг. в Украине на 1000 чел. приходилось 5,6 персональных компьютеров, в то время как в других странах с переходной экономикой этот показатель составил: в Болгарии — 29,7, Венгрии — 49,0, Польше — 36,2, России — 32,0 при среднемировом показателе 58,4. При этом наблюдается значительный отрыв от ведущих западных стран, где этот показатель составляет, например, в Дании и Норвегии — 360, Австралии — 362 и США — 406,7 [737].
Еще больший отрыв от среднемировых показателей наблюдается относительно использования сетей Internet. Так, в 1999 г. на 10000 человек в Украине приходилось 3,13 узлов Internet, в то время как в других странах с переходной экономикой этот показатель составил: в Болгарии — 9,05, Венгрии — 82,74, Польше — 28,07, России — 10,04, Эстонии — 152,98 при среднемировом показателе 75,22. И уже совсем неизмеримо это со странами Европейского сообщества, к вступлению в которое Украина стремится. Этот показатель колеблется от 160 в Германии до 526 в Дании [738].
Неблагоприятная экономическая ситуация и неразрешенность проблем в сфере науки и научного обеспечения обусловили эмиграцию лучших специалистов в более богатые зарубежные страны, что равнозначно росту потери стратегических конкурентных преимуществ. Ведь интеллектуальный капитал нации, на подготовку которого были затрачены значительные средства и значительное время, при этом без всякой компенсации начинает работать на зарубежные страны.
Убытки от этого подсчитали российские специалисты, оценившие, что эмиграция из страны лишь одного ученого означает для России 300 тыс. дол
ларов США утраченной выгоды. А коммерческая реализация за рубежом открытий, изобретений, технологических решений, сделанных в России, означает для последней утрату уже многих миллиардов долларов США [739].
Отмеченные выше факторы имели непосредственное влияние на качество гуманитарного капитала, что отразилось на показателе индекса человеческого развития, по которому Украина переместилась с 45 места в мире в 1992 г. на 74 в 1999 г.
Такие потери в сфере гуманитарного капитала значительно сужают возможности наращивания потенциала интеллектуального и общекультурного развития человека, что негативно отражается на дальнейшем социально-экономическом развитии общества, перспективах экономического развития, усложняют процессы перехода к цивилизованным рыночным отношениям, уменьшают шансы посткоммунистических стран на выгодное место в общемировом разделении труда и достижении конкурентных преимуществ в глобальной экономике.
Становится все более очевидным, что гуманитарный фактор играет особую роль в экономических трансформациях современного мира и условиях глобализации экономики. Ведь потеря позиций в области гуманитарного капитала означает и потерю перспектив наращивания конкурентоспособности нации на мировом уровне. А это требует изменения приоритетов в политике реформ и усиления акцента на развитии социальной сферы.
Наукой и мировой практикой уже доказано, что социальное развитие, рост благосостояния, с одной стороны, и экономический рост, с другой, являются взаимосвязанными процессами. Стабильно высокие темпы роста содействуют созданию новых рабочих мест, возникновению новых источников дохода, росту производства товаров и услуг. В свою очередь, увеличение совокупного спроса стимулирует процесс использования рабочей силы, предприятий, оборудования и природных ресурсов.
Дефицит рабочей силы содействует росту заработной платы, улучшает возможности для трудоустройства. А переподготовка низкоквалифицированных работников ведет к росту производительности труда и заработной платы. В условиях динамического роста экономики все слои населения также должны получить выгоду от снижения реальных цен на продукты, увеличения совокупного покупательного предложения товаров и услуг. В конечном счете рост совокупного общественного продукта и даст возможность повысить доходы работающих и обеспечить достойную социальную защиту для наиболее социально уязвимых слоев населения.
Но, с другой стороны, само повышение уровня гуманитарного развития в этих условиях генерирует новые импульсы для ускоренного экономического развития. Согласно исследованиям Всемирного банка, в 88 странах мира, где на протяжении последнего десятилетия наблюдался экономический рост, он был четко связан со снижением уровня бедности: доходы наиболее бедных 20 % населения повысились в 85 % случаев. Исследования международных организаций также подтверждают, что обший рост связан с сокращением масштабов бедности и что, как правило, экономический рост приносит
блага всем слоям общества в целом пропорционально их начальному уровню жизни.
Опыт развитых стран дает основания утверждать, что какие-либо ссылки на невозможность или несвоевременность решения социально-гуманитарных проблем в условиях глубокого экономического кризиса являются несостоятельными. Ведь потеря позиций в области гуманитарного капитала означает и потерю перспектив наращивания конкурентоспособности, а значит — и потерю возможностей преодоления кризисного состояния.
Мировой опыт доказывает, что социальные приоритеты надо особенно тщательно реализовывать именно в периоды наибольших экономических трудностей, а не откладывать на лучшие времена. Так, в годы Великой депрессии в США, когда без работы осталась треть рабочей силы, Президент Ф.Рузвельт принял ряд законодательных актов по страхованию и по безработице. Именно тогда и были заложены основы современной системы социальной зашиты в США. После Второй мировой войны в Германии в условиях жестокого экономического кризиса и разрухи министр экономики, а затем канцлер ФРГ Л.Эрхард взял курс на социально ориентированную экономику, хотя тогда, казалось бы, для этого не было никаких материальных предпосылок.
В этой связи характерной является некоторая эволюция подходов к этому вопросу со стороны специалистов ведущих международных финансовых организаций, которые всегда отдавали предпочтение вопросам экономической эффективности. Они все больше поддерживают идею приоритетности социальной сферы в трансформационном процессе. Так, президент Всемирного банка Дж.Вулфенсон отмечал:
«Прежде чем обеспечить экономическое развитие, необходимо обеспечить социальное развитие, потому что без социального развития экономическое развитие не может пустить корни»[740].
Специалисты Всемирного банка, ссылаясь на соответствующие исследования, также констатируют, что не разделяют широко распространенное мнение, что правительству необходимо делать выбор между социальным равенством и экономическим ростом. Наоборот, наиболее эффективна та политика, которая обеспечивает одновременный рост обоих этих параметров [741].
Таким образом, практически для всех посткоммунистических стран неотложным становится усиление внимания к развитию социальной сферы. Но это ни в коем случае не означает рост социальной помощи через систему социальной защиты. Очевидно, ключи от решения проблемы надо искать в изменении акцентов социальной политики, а именно — в предоставлении приоритетности активной, а не пассивной политике. То есть речь идет о первоочередности сохранения и развития человеческого капитала, способного создавать условия для большей экономической эффективности, поскольку современная экономика может быть эффективной лишь при условии владения высокоразвитым человеческим потенциалом.
Для сохранения и развития человеческого капитала необходима взвешенная государственная политика на рынке труда, а именно — повышение квалификации и переквалификация рабочей силы соответственно требованиям рын
ка труда, что в свою очередь связано с новыми условиями мировой конкуренции. Социальная помощь, которая сейчас преобладает, должна играть вспомогательную роль и предоставляться только тем гражданам, которые в ней действительно нуждаются по объективным причинам: липам преклонного возраста, инвалидам, безработным и др.
Повышение уровня гуманитарного развития закономерно генерирует новые импульсы для ускоренного экономического развития, снижения уровня бедности. Так, например, в странах Восточной Азии и бассейна Тихого океана в результате быстрого процесса накопления человеческого и физического капитала и использования их как высокопроизводительных инвестиций численность малоимущего населения сократилась с более 23 % в 1987 г. до менее 14 % в 1993 г. Полученные в результате экономического роста ресурсы направлялись преимущественно на содействие процессам развития человека, прежде всего на улучшение качества охраны здоровья, образования и профессиональной подготовки населения.
И, наоборот, в Пакистане и Нигерии в развитие человека было инвестировано относительно меньше средств, в результате чего наблюдается повышение уровня бедности населения, а возможности улучшить жизненные условия остаются ограниченными.
Таким образом, концептуальные подходы к посткоммунистическим трансформациям должны быть существенно скорректированы в сторону сохранения и развития гуманитарного капитала. Это значит, что социальные аспекты политики рыночных реформ надо рассматривать не под углом зрения компенсации побочных последствий либерализации рыночных сил, а как одну из важнейших предпосылок обеспечения макроэкономической стабильности и динамизма роста при переходе к рыночным отношениям.
Социально ориентированный подход к рыночным преобразованиям несовместим не только с ныне существующим остаточным принципом расходов на социальные программы, но и с расходованием бюджетных ресурсов на поддержку убыточных и неконкурентоспособных отраслей, предприятий и направлений хозяйственной деятельности. Напротив, он требует концентрировать государственные средства преимущественно для развития приоритетных сфер, связанных с гуманитарным капиталом: науки, образования и новых технологий, которые станут основой для новейших структурных сдвигов и значительного повышения конкурентоспособности национальных производителей на мировом рынке.
ГЛАВА XI
Еще по теме ГУМАНИТАРНЫЙ КАПИТАЛ В СТРАТЕГИИ ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ:
- 23. Сущность, и особенности преобразований Петра1. гос-администр, военные, соц, эконом. Реформы. Преобразование в духовной сфере. Утверждение имперского абсолютизма
- № 47. РИМСКИЙ ДЕНЕЖНЫЙ КАПИТАЛ В ПРОВИНЦИЯХ
- Доклад о походе капитана Хорхе Робледо в провинции Ансерма и Кимбайа (1539-1540)
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. вступ. ст. А.Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий. Т. III: Северное Причерноморье — пространство взаимодействия цивилизаций / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Науч. ред., авт. предисл. В.И. Гуляев. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 908 с., 2008
- Глава III. Войско Хатти. Стратегия и тактика*
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее. T. VI: Перспективы становления интегральной цивилизации. — М.: Институт экономических стратегий,2009. — 576 с., 2009
- 27) Преобразования в области экономики в период перестройки и их последствия для развития СССР.
- 3.1. Преобразования в области промышленности
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее. Т. V: Цивилизации: прошлое и будущее: Учебник / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; авт. слова к читателю В.М. Филиппов. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 576 с., 2008
- 15. Петровские преобразования в первой четверти ХVIII в.
- Падение монархии в России. Фронт и тыл после февраля 1917г. Стратегия и тактика политических партий России в условиях двоевластия.
- Демократические преобразования в Афинах