<<
>>

Новоевропейская цивилизация и формирование социально-экономической структуры современного Макрохристианского мира

Новоевропейская цивилизация и формирование социально-экономической структуры современного М акрохристианского мира

Асинхронность развития в пределах Макрохристианского мира Нового времени

М акрохристианский мир и традиционные цивилизации Востока

Тране формация мировой макроцивилизационной системы в XX веке

Персоналистические ценности и антропологический редукционизм тоталитарных идеологий

Западная модель саморегулирования Катастрофа советского социализма Кризис либерально-гуманисти­ческих ценностей Запада

Вызов Запада человечеству на рубеже тысячелетий

Качественный скачок, осуществленный Западной цивилизацией в течение XV—XVIII вв., при характер­ной для ее «фаустовского духа» экстравертированности и экспансионизме, не мог не иметь существеннейших последствий для судеб мира.

Прежде всего они сказа­лись на жизни двух ближайших к ней Америки и Восто­чной Европы.

Америка, после завоевания испанцами империй ацтеков и инков, дала Европе золото и серебро в необ­ходимом для развития товарно-денежных отношений количестве. Боровшийся за мировое господство импе­ратор Карл V Габбсбург, как затем и его сын, Филипп II Испанский, расходовали огромные, получаемые глав­ным образом из их заморских владений, средства на войны и прочие внешнеполитические авантюры, рас­плачиваясь с производителями военной продукции и прочих товаров звонкой монетой. В результате их день­ги переходили в руки их заклятых врагов — протестант­ских, с развитым мануфактурным производством и тор­говым флотом, Нидерландов и Англии.

При этом сама Америка становилась аграрно-сырье­вым придатком Европы. Многие ее части, в наиболь­шей степени Бразилия, Вест-Индия и Юго-Восток Се­верной Америки, превращались в сплошную зону план­тационного, основанного на эксплуатации рабского труда, земледелия, специализировавшегося на произ­водстве «колониальных» товаров — сахара, хлопка, та­бака, кофе.

При этом по итогам Войны за испанское наследство (1701—1714 гг.) Англия получила монополь­ное право на ввоз негров-рабов в испанские колонии в Америке (асьенто).

Восточная Европа не была полностью подчинена Западу в лице развер­нувшей свою экспансию на восток Польши и, частично, Швеции. Однако сде­лано в этом направлении было немало. Уже в 40-х годах XIV в. польский ко­роль Казимир III подчиняет Галицкую землю. С первой половины XV в. Вели­кое княжество Литовское (с на 90 % восточнославянско-православным населе­нием, законодательством на древнерусском языке и пр.), включавшее кроме собственно Литвы также земли нынешних Белоруси и большей части Украи­ны, оказывается в положении младшего партнера королевства Польского.

По условиям Люблинской унии 1569 г. Польша и Великое княжество Литовское объединяются в федеративное государство Речь Посполитую, при том, что Украина переходит под прямую юрисдикцию Польши. Поли­тическая экспансия подкреплялась конфессиональной: в 1596 г. на соборе в Бресте православные иерархи Украины и Белоруси приняли унию с католи­цизмом и признали над собою верховенство папского престола. Однако на­селение в массе своей отвергло это решение, и в 1620 г., при активном учас­тии запорожских казаков под руководством гетмана П. Сагайдачного, в Ки­еве была восстановлена православная митрополия.

Кульминацией западнохристианского наступления на восток было вме­шательство Речи Посполитой в дела Московского государства в Смутное время — с провозглашением московским царем королевича Владислава (сы­на Сигизмунда III, будущего короля Владислава ГУ), занятием польским гар­низоном Кремля в 1610—1612 гг. и последующим удержанием Смоленской и Северской земель. Параллельно Швеция, вернув Новгородскую землю, сох­ранила за собой берега Финского залива с Невою до Ладожского озера.

В результате большая часть экономически наиболее развитых восточно­славянских земель оказалась в сущности под колониальным правлением Польши и через нее вошла в качестве аграрного придатка в систему евро­пейского (прежде всего — балтийского, поскольку зерно и прочие сельско­хозяйственные товары вывозились с Украины по Западному Бугу и Висле через Гданьск) рынка.

Повышению спроса на украинскую сельскохозяйст­венную продукцию способствовало похолодание, имевшее место в Европе в конце XVI — первой половине XVII вв., сократившее производство зерна в бассейнах Северного и Балтийского морей. В североевропейский рынок по­степенно начинало втягиваться и отстоявшее свою самостоятельность Мос­ковское государство — в качестве поставщика сырья, мехов и прочих това­ров преимущественно лесной зоны.

Таким образом, в XVI—XVII вв. как Америка, так и Восточноевропей­ско-Евразийский регион (территория Речи Посполитой без собственно Польши как метрополии и все Московское государство с приобретавшими­ся им территориями за Уралом, до Тихого океана) в экономическом отноше­нии превращаются в аграрно-сырьевые придатки Новоевропейской цивили­зации. Она своим спросом на ту или иную продукцию начинает прямо воз­действовать на направление их экономического роста, оказывая при этом существенное влияние также и на их политическое и культурное развитие.

При этом если Америка оказалась подчиненной Западу непосредствен­но и в политическом, и в религиозном (в пределах владений католических держав — Испании, Португалии и Франции) отношениях, то евразийское

Московское государство отстояло политическую и церковную независи­мость. Последняя, будучи едва не утраченной, была восстановлена и на пра­вославных украинско-белорусских землях. К тому же и Украина полностью поляками так и не была подчинена — Запорожье, с момента своего возник­новения в 50-х гг. XVI в., держалось самостоятельно, выступая незатухаю­щим очагом антипольских восстаний и, в то же время, совместно с казачьим Доном, противостоя турецко-татарской экспансии.

Эти процессы происходили на фоне почти непрерывных войн католиче­ских средиземноморско-дунайских государств испанской и австрийской ве­твей дома Габбсбургов, в союзе с Венецией и Речью Посполитой, а с конца XVII в. и Московским государством, с Османской империей — ведущей во­енно-политической силой тогдашнего Мусульманского мира.

В 1526 г.

турками была завоевана Венгрия, и вскоре после этого жители Вены впервые увидели янычар под своими стенами. К концу XVI в. власть султана простиралась уже от Атлантики (Марокко) до Каспия и Персидско­го залива. В 1678 г. турки завладели руинами Чигирина, гетманской столицы Украины, а в 1683 г. держали в осаде Вену, спасенную польско-казацким войском короля Яна III Собесского. Этот момент стал переломным в борьбе народов Центральной и Восточной Европы против турецкой экспансии. На­чалось контрнаступление государств «Священной лиги», и по соглашениям Карловицкого конгресса 1698—1699 гг. Австрия приобретала Венгрию, Трансильванию, Хорватию и Словению, Речь Посполитая восстанавливала свой суверенитет над Подолией и южными районами Правобережной Укра­ины, а Московское царство удерживало за собою Азов.

Во второй половине XVIII в. натиск христианских держав, прежде всего, России и Австрии на Турцию резко усилился. Екатерине II удалось присое­динить Северное Причерноморье, и она даже разрабатывала проект воссоз­дания Византийской империи на Балканах, со столицей в Константинополе, для царствования своего второго внука Константина. В это же время Восто­чное Средиземноморье в торговом отношении все интенсивнее втягивается в образовывающуюся вокруг Западноевропейского центра опережающего развития макроэкономическую систему.

По-настоящему этот процесс разворачивается уже в XIX в., после про­возглашения независимости Грецией в 1822 г., получения фактического су­веренитета Египтом под главенством Мухаммеда Али, при англо-француз­ской его поддержке, и французского завоевания Алжира в 30-х гг. XIX в. Од­нако такое развитие протекало уже в русле формирования глобальной мак- роцивилизационной системы и лишь в той мере, в какой касалось восточно­христианских народов Балкан и Кавказа (греков, болгар, македонцев, сер­бов, румын, молдаван, грузин, армян), имело отношение к расширению си­стемы Макрохристианского мира.

Итак, в течение XVI—XVIII вв. Новоевропейская цивилизация стягива­ла вокруг себя, с одной стороны, Америку, где христианство распространя­лось в процессе ее завоевания и колонизации, и с другой, Восточную Европу с российскими владениями за Уралом (как и, несколько позднее, восточно­христианские Балканы и Закавказье).

Поэтому всю эту сложную макроци- вилизационную систему, в целом оформившуюся в начале XVIII в. в резуль­

тате Войны за испанское наследство, Северной войны и реорганизации Мо­сковского царства в Российскую империю Петром I, можно было бы назвать Макрохристианским цивилизационным миром — рассматривая его в качес­тве цивилизационной ойкумены, сопоставимой с Афроазийско-Мусульман- ским, Индийско-Южноазиатским (индуистско-буддийским) и Китайско- Дальневосточным (конфуцианско-буддийским) мирами Нового времени, однако по сравнению с ними не только гораздо более динамичным, демон­стрирующим невиданные ранее темпы развития, но и структурно более слож­ным.

Его основными пространственно-цивилизационными компонентами можно считать три: Западноевропейско-Североамериканский — протес­тантско-католический, Латиноамериканский — в целом (однако во мно­гом преимущественно лишь внешне) католический, и Восточноевропей­ско-Евразийский — преимущественно православный с анклавами ислама (крымские и волжские татары, башкиры и пр.) и даже буддизма (калмыки и буряты), не считая остатков традиционного язычества в двух последних случаях (индейцы обеих Америк, автохтонное шаманистское население Сибири).

При этом не следует забывать, что с самого начала самоорганизации Макрохристианского мира в его структуру начинает вовлекаться и Черная Африка как вспомогательный, второстепенный, но существенный и неотъе­млемый компонент. В течение столетий ее роль была по преимуществу пас­сивной и сводилась, главным образом, к поставке на плантации Нового Света масс невольников, а также золота и некоторых экзотических това­ров — слоновой кости, страусовых перьев и пр. По очень осторожным под­счетам французских специалистов за века трансатлантической работоргов­ли, особенно интенсивной в XVII—XVIII вв., в Америку было вывезено 12—14 млн человек [219], при том, что примерно столько же погибло при захва­тах людей в рабство, их транспортировке и пр.

Не вызывает сомнения, что именно работорговля сыграла решающую роль в вовлечении Черной Африки в сферу цивилизационного воздействия Западного мира.

Без притока невольников создание сплошной — от Вирги­нии до Уругвая — зоны плантаций тропических и субтропических культур, продукция которых была ориентирована на западноевропейско-североаме­риканский рынок, было бы немыслимым. При этом вывезенных в Новый Свет негров крестили (религиозно работорговля оправдывалась как раз тем, что она якобы способствовала обращению темных языческих душ в христи­анство). Крещение иногда принимали и правители прибрежных африкан­ских государств-вождеств вместе со своими подданными. Первым на этот путь стало Конго в начале XVI в.

Таким образом, с определенными оговорками, к системе Макрохристи­анского мира Нового времени следует относить и Атлантическое побережье Черного континента с Южной Африкой и Мозамбиком, однако не его Вос­точное, исламизированное от Египта до Занзибара уже к XI в., побережье и

не его внутренние районы, где к началу Нового времени ислам либо уже утвердился (как во всей полосе Судана от Сенегала до Красного моря), либо постепенно утверждался и продолжает утверждаться до сегоднешнего дня, имея там куда больший успех, чем христианство '.

В экономическом отношении интеграция Макрохристианского мира определялась усилением в Западной Европе спроса на благородные металлы, экзотические товары, продукцию традиционного сельского хозяйства (хлеб и пр.) и плантационного земледелия, отдельные категории сырья и пр. Это, соответственно, было связано с увеличением в протестантско-католической Европе числа людей, непосредственно не занятых в аграрной сфере, с усиле­нием там социально-имущественного расслоения и повышения уровня пре­стижного потребления верхов (достаточно сравнить Лувр Людовика XI или даже Карла IX с Версалем Людовика XIV), с ростом товарного (все более — мануфактурного) производства и денежного обращения в ведущих государ­ствах Запада.

Традиционные сельскохозяйственные товары где-то с середины XVI в. во все увеличивающемся объеме начинают поступать на Запад с территории Польского королевства, сперва из собственно Польши и Галиции, а после Люблинской унии 1569 г. — и с подчиненных поляками Волыни, Подолии и Приднепровской Украины (Украины в собственном, изначальном значении этого слова), а также, в большем чем ранее объеме, из Литвы и Белоруси. Воз­раставший экспорт хлеба в Нидерланды, Англию и страны Балтийского бас­сейна способствовал утверждению в польских владениях фольварочно-бар­щинной системы, вполне укрепившейся уже в XVI в. После названной унии процесс закрепощения земледельческого населения переносится на Украину, что ведет к массовому оттоку населения в порубежные со степью казачьи ра­йоны, усиливает роль Запорожья и стимулирует ряд казацко-крестьянских восстаний, главными требованиями которых было признание за основной массой населения казачьих прав и (после Брестского собора 1596 г.) ликвида­ция церковной унии.

Наибольшее развитие польской торговли зерном приходится на пер­вую половину XVII в. (до восстания под руководством Б. Хмельницкого в 1648 г.), когда через Гданьск ежегодно экспортировалось около 200 тыс. тонн зерна. Рекордная цифра, почти 260 тыс. тонн, приходится на 1618 г. Кроме зерна из Речи Посполитой в Западную Европу вывозилось также боль­шое количество леса, поташа, воска. Главными же предметами ввоза явля­лись промышленные изделия, особенно предметы роскоши, и дорогие ви­на. В 1650—1660 гг., в связи с отделением Украины и постоянными война­ми, разорявшими и собственно Польшу, наступил упадок ее зернового экс­порта.

С середины XVII в. в торговлю с Западом (преимущественно через Архан­гельск) постепенно начинает втягиваться и Московское государство, внеш­неэкономические связи которого до того были ориентированы (преимуще­ственно по Волге) на прикаспийско-среднеазиатские мусульманские страны.

Особую роль начинает играть экспорт мехов, что во многом и стимулирова­ло столь быстрое покорение Сибири, сопровождавшееся наложением ясака, т. е. дани мехом, на ее коренное население. На экспорт шла и прочая продук­ция лесных промыслов. Новые перспективы для российской торговли с За­падом открылись с завоеванием Петром I части Восточной Прибалтики.

В течение XVIII в. объем экспорта сельскохозяйственных товаров и про­дукции лесных промыслов из Речи Посполитой и Российской империи на Запад неизменно возростает. Потребность дворянства в деньгах и престиж­ных вещах во всех ориентированных на агропроизводство землях обоих дер­жав стимулирует усиление крепостного гнета, прежде всего, в виде барщин­ной эксплуатации все более лишающихся элементарных человеческих прав крестьян. Этот процесс охватывает и освободившуюся ранее от польского владычества и навязанного шляхтой крепостного ига Украину, утратившую казачьи права и свободы в правление Екатерины II. Крепостничество стано­вится нормой повсеместно, и помещичьи крестьяне превращаются в объект купли-продажи, т. е. фактически низводятся до положения рабов. Принуди­тельным трудом обеспечиваются и возникавшие с петровских времен рудни­ки, заводы и мануфактуры.

Еще более выразительно та же, в сущности, тенденция имела место и в Америке. Здесь неприкрытые формы внеэкономической эксплуатации утвер­ждались легче в силу факта завоевания земледельческого индейского насе­ления на территориях древних цивилизаций и массового ввоза негров-ра­бов, при параллельной охоте на индейцев, которых также обращали в рабст­во, во многих районах Южной Америки (например — на территории Параг­вая, где действовали охотники за «живым товаром» с территории Южной Бразилии — так называемые «паулисты» из Сан-Паулу).

Продукция тропического земледелия поступает в XVII — сер. XIX вв. в Европу главным образом с рабовладельческих плантаций Нового Света. Во­зраставший спрос на хлопок, табак, сахар, кофе способствовал интенсифи­кации и рационализации их производства, нарастанию его объемов, что рас­ширяло сферу применения подневольного труда. Понятно, что многие виды промышленной продукции, товары престижного потребления и пр. ввози­лись преимущественно из Европы (а затем и северной части США). При этом подневольный труд широко применялся и на рудниках Центральной и Южной Америки, что также соответствует развитию металлургического про­изводства в России, в особенности на Урале, за счет использования труда приписанных к заводам (так называемых «посессионных») крестьян.

Таким образом, создание межрегионального разделения труда, при ко­тором Западная Европа (а потом и север США) закрепляли за собой промы­шленное, в особенности техноемкое, производство, требовавшее относите­льно образованной и квалифицированной рабочей силы, а тропические и субтропические области Америки, равно как и Восточноевропейско-Евра­зийский регион, превращались в ее аграрно-сырьевой придаток, имело для последних (и обескровленной работорговлей Африки) тяжелые (даже траги­ческие) последствия.

В то время как на Западе нормой становилось использование в произ­водственной (как и в любой другой) сфере свободного наемного труда — т. е. буржуазные, экономические методы эксплуатации человека человеком, то в регионах, становящихся аграрно-сырьевыми придатками Новоевропейской цивилизации, утверждались жесточайшие формы внеэкономической экс­плуатации: барщинное крепостничество в Восточной Европе, практически не отличавшееся от рабства, поскольку барин мог продать крепостного; пео- нат и родственные ему формы зависимости в большинстве испанских владе­ний Америки; прямое рабовладение в Бразилии, Вест-Индии и юго-восточ­ной части Северной Америки.

Установленная зависимость между развитием капитализма в Западной Европе и усилением эксплуатации подневольного труда в названных регио­нах Америки и Евразии представляется вполне закономерной.

Чем более высокого экономического и технического уровня достигал За­пад, тем более он испытывал потребность в называвшихся выше категориях сельскохозяйственной продукции и сырья. А эти товары производились прос­тым, малоквалифицированным трудом, продуктивность которого зависела не от уровня образованности или внедрения новых технологий, а прежде всего от длительности и интенсивности самих физических усилий.

Это определяло заинтересованность плантаторов и помещиков в непос­редственном увеличении норм эксплуатации. Последнее достигалось самым простым способом — удлинением рабочего времени и усилением надзора за подневольными работниками — рабами-неграми или православными кре­постными. При этом подобными методами не гнушалось и государство, осо­бенно Российское, где, как отмечалось, само промышленное производство, начиная с петровских времен, создавалось на эксплуатации труда практичес­ки бесправных лиц.

И если рассматривать Макрохристианский мир XVIII — первой по­ловины XIX вв. в качестве целостной структурно-функциональной суперси­стемы, то можно с уверенностью утверждать, что нигде и никогда ранее труд невольников (рабов и крепостных) не имел такого удельного веса в общем объеме производства, как именно здесь. В Античном и, тем более, Мусуль­манском мирах (в других цивилизациях рабовладельческий уклад вообще не играл существенной роли, а крепостничество с правом продажи людей — су­губо восточноевропейское явление Нового времени) невольничество имело по преимуществу локализованный характер.

В Древней Греции оно обычно не выходило за рамки работавших на ры­нок (преимущественно — внешний) ремесленных мастерских. В Карфагене и Римской империи оно было ограничено рудниками и небольшим числом наиболее крупных городов с работавшими на обеспечение их продуктами питания виллами в радиусе не более 60 км. В странах ислама свободный труд всегда полностью господствовал в производственной сфере. Тем более это относится к средневековым Индии, Китаю и Японии.

Иными словами, освобождение труда и успехи капитализма в Западной Европе обратной стороною имели закрепощение и порабощение труда на полях Восточной Европы и плантациях обеих Америк. И этот факт имел да­леко идущие последствия, в том числе и для мировой истории в XX в.

<< | >>
Источник: ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО МИРА В 3-х томах. Том I. ГЛОБАЛЬНЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ СОВРЕМЕННОСТИ. Под редакцией академика НАН Украины Ю. Н. ПАХОМОВА и доктора философских наук Ю. В. ПАВЛЕНКО. ПРОЕКТ «НАУКОВА КНИГА» КИЕВ НАУКОВА ДУМКА 2006. 2006

Еще по теме Новоевропейская цивилизация и формирование социально-экономической структуры современного Макрохристианского мира:

  1. 51. Особенности социально-экономического развития РФ в 2000-2011 гг. Отметьте достижения, проблемы, трудности в этойобласти. Отличается ли, на Ваш взгляд, экономическая система современной России от советской экономической системы? Свой ответ аргументируйте.
  2. 62. Внутренняя политика России в начале 21 в. Укрепление государства. Реформы управления, налоговая, судебная. Новая структура федеральной исполнительной власти. Социально- экономическое развитие, ухудшение экономической ситуации
  3. ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ ИТАЛЬЯНСКОГО ЭТНОСА (СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ В V-VI BB.)
  4. ТЕМА3 СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ХЕТТСКОГО ЦАРСТВА
  5. Политические, социальные, экономические истоки, предпосылки и последствия формирования нового строя
  6. (38) Россия на пути радикальной социально-экономической модернизации. Экономические реформы 1990-х годов и их социальные последствия.
  7. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее Т. IV: Истоки и вершины восточнославянской цивилизации / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. предисл. Е.Н. Носов. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 520 с., 2008
  8. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. вступ. ст. А.Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий. Т. III: Северное Причерноморье — пространство взаимодействия цивилизаций / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Науч. ред., авт. предисл. В.И. Гуляев. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 908 с., 2008
  9. 40. Эволюция социальной структуры постсоветского общества. Приведите примеры социального расслоения российского общества. Назовите последствия этого расслоения. Охарактеризуйте основные социальные группы российского общества: элита, средний класс, бедные.
  10. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Т. I: Теория и история цивилизаций.. / Б. Н. Кузык, Ю. В. Яковец; Авт. вступ. ст. А. Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий, 2006— 768 с., 2006
  11. 9.2. Экономика и социальная структура Спарты
  12. У истоков цивилизации. Особенности формирования производящей экономики на Пиренейском полуострове
  13. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Том 2. Будущее цивилизаций и геоцивилизационные измерения / Б. Н. Кузык, Ю. В. Яковец; Авт. вступ. ст. А. Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий, 2006, 2006
  14. 11 Социальная структура Древней Руси
  15. Социальная структура общества
  16. Экономическая структура египетского государства
  17. 63. Социально-экономическое положение СССР в 1985-1991 гг. Поиски моделей экономического реформирования и их результаты.
  18. Население России и его социальная структура
  19. 31. Основные направления экономического и политического развития страны в 1965-1984 гг. Механизм торможения социально-экономического прогресса