<<
>>

Развитие отношений современного Ирана с мусульманскими странами и его конфронтация со США

В последнее время в политическом лексиконе руководителей Ирана ак­тивно функционирует новый термин — «ирано-исламская дипломатия». Ирано-исламское направление внешнеполитического курса страны связа­но как с внутренним положением Ирана, характеризующимся обостре­нием борьбы между «консерваторами» и «реформаторами» за выбор да­льнейшего пути развития страны, так и с ситуацией вокруг Исламской рес­публики, определяющейся активизацией в течении последних пяти лет военных действий США и их союзников в Афганистане и Ираке, осложне­нием общей ситуации в регионе.

Попытки правительства М. Хатами, направленные на улучшение отно­шений Ирана со США, его инициативы относительно «диалога цивилиза­ций» [243], не дали положительных результатов, а с победой на президентских выборах 2005 г. в ИРИ Махмуда Ахмадинежада ситуация еще более обостри­лась. Америка сохраняет настороженное отношение к Ирану и обвиняет его в поддержке исламского экстремизма, международного терроризма, произ­водстве оружия массового уничтожения и стремлении создать атомную бом­бу. Однако в условиях очевидного доминирования США в международной политике, в том числе в соседних с Ираном регионах (Персидский залив, Ирак, Афганистан), Тегеран проводит определенную ревизию своей внеш­ней политики.

Большую актуальность для Ирана традиционно имеет развитие отноше­ний с мусульманскими странами, прежде всего — с государствами Центра­льной Азии и Арабского Востока. В то же время в нынешней ситуации Исламская республика вынуждена строить свою региональную политику с учетом настороженного отношения к ней крупных западноевропейских эко­номических партнеров, обязательств поддержки радикальных исламских ор­ганизаций на Ближнем Востоке, в частности, в Палестинской автономии, и существования реальной угрозы использования США в одностороннем по­рядке силы для свержения неугодных им режимов в регионе (Афганистан, Ирак).

Это не способствует сближению ИРИ со США и другими странами Запада, тем более за счет развития отношений Ирана с Востоком, но пред­полагает внесение определенных корректив в отношения с его мусульман­скими соседями, главным образом — с арабскими странами.

Ирано-арабские связи имеют давнюю и богатую историю. Несмотря на то, что арабы и иранцы существенно отличаются друг от друга в этническом, мировоззренческом, конфессиональном, языковом отношениях, продолжи­тельный исторический опыт их политического и общественного взаимодей­ствия, общее интеллектуальное наследие, религиозная общность (при всех различиях между суннизмом и шиизмом) определяют их близость. Немалую роль в этом сыграли также их географическое соседство и сходство истори­ческих судеб. В то же время нельзя не учитывать тот факт, что Иран и араб­

ские страны всегда рассматривали друг друга как соперников в торговых де­лах, территориальных спорах, религиозных, политических, региональных вопросах.

Большое влияние на ирано-арабские отношения имело и продолжает оказывать наличие богатейших запасов нефти в этом регионе. Арабские страны и Иран владеют 72 % разведанных запасов нефти в мире ’. Нефть служит одним из ключевых элементов взаимовыгодного сотрудничества Ирана и арабских стран. С другой стороны, нефтяные богатства, как о том шла речь выше, стали причиной заинтересованности Запада, в первую оче­редь, Великобритании, а после Второй мировой войны — США, в подчине­нии стран региона своим интересам. На этой почве и в связи с этим возни­кали многие международные конфликты, среди которых особенно памятна война 2003 г., повлекшая оккупацию силами Соединенных Штатов и их союзников Ирака и размещение их войск у иранских границ.

Закономерной тенденцией в эволюции межгосударственных отношений ИРИ и стран арабского мира бьш отход от идей экспорта исламской револю­ции, вызывавших резкие протесты последних, вплоть до разрыва диплома­тических отношений. Лозунги Иранской революции были чужды большин­ству арабских государств как с политической, так и с культурной точек зре­ния.

Они не учитывали глубокую зависимость арабских стран от Запада и определенную, исторически обусловленную отчужденность между арабами, преимущественно суннитами, бывшими, в своем большинстве, многовеко­выми подданными Османской империи, и иранцами-шиитами, имеющими древние (со второй четверти I тыс. до н. э.) корни собственной государ­ственности. Вместе с тем Иранская революция оказала значительное идео­логическое влияние на арабские страны, заставив их уделять больше внима­ния общеисламским проблемам и внимательнее относиться к мусульман­ской культуре в контексте угроз ее квазивестернизации.

Состояние ирано-арабских отношений изменилось после нападения Ирака на Кувейт, когда общая ситуация в Арабском мире резко обострилась. По данным МВФ [244][245], в результате войны в Персидском заливе в 1990—1991 г. общие потери стран Ближнего Востока составили 4 % их суммарного ВНП, на 2,5 % выросла инфляция. Прямые потери равнялись 600 млрд долл. Мно­гие арабские страны стали ощущать постоянный финансовый дефицит бюд­жета, ослабли их позиции в процессе ближневосточного урегулирования, возникла нестабильность нефтяного рынка.

Пограничные проблемы, значительные расхождения в системах органи­зации власти, религиозные, политические, этнические конфликты в ряде арабских стран усугубляли экономический кризис и толкали некоторые ре­жимы к экстремизму. Но, несмотря на все препятствия, Арабский мир и Иран испытывали потребность в достижении взаимовыгодного сотрудни­чества и преодолении разделяющих их противоречий. Увеличение региона­льной взаимозависимости создавало перспективы для налаживания меха­низмов по преодолению спорных вопросов.

Иран стал более заинтересован в нормализации отношений с арабскими странами Персидского залива как с политической, так и с экономической точек зрения. Настороженное восприятие Ираном усилий США в деле ут­верждения нового (под их контролем) порядка в регионе создало условия для выработки руководством Исламской Республики собственной активной позиции относительно планов переустройства Ближнего Востока, которая была обусловлена уже не столько идеологическим фактором, сколько на­циональными интересами ИРИ.

Значительная часть иранских политиков считает, что осуществление американских планов может привести к более тесному объединению араб­ских государств Персидского залива с другими странами, что грозит подры­вом особого статуса Тегерана в Заливе. Соответственно планам США, роль Израиля и Турции в регионе Персидского залива должна возрастать в ущерб интересам Исламской Республики. Кроме этого, Иран, мягко говоря, не уверен, что он может вписаться в разрабатываемые Соединенными Штатами планы ближневосточной перестройки.

С другой стороны, перманентное стремление Ирана занять лидирую­щее положение в Персидском заливе, тем более его ядерные амбиции, заставляет арабские страны с недоверием относиться к иранской внешней политике. Многие арабские правители считают, что Иран продолжает ра­дикальную идеологическую экспансию, поддерживает мусульманские эк­стремистские движения, вооружает и обучает военные формирования «Хезболла»в Ливане, «Хамас» в Палестине, а также ячейки исламских эк­стремистов в Египте, Алжире, Судане и других странах Эти факторы вы­зывают определенное недоверие к политике ИРИ. Поэтому Ирану было отказано во вступлении в ряд региональных политических объединений, таких как Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в систему региональной безопасности в рамках «Дамасской декларации» и ряд других.

Положение стало меняться после избрания президентом Ирана в 1997 г. М. Хатами, поставившего главной целью своей внешней политики выход страны из международной изоляции. Одним из направлений внешнеполи­тического курса этого лидера стало налаживание отношений с арабскими странами, прежде всего с государствами Персидского залива. Эволюция в сторону консолидации стала особенно актуальной во время вторжения США в Ирак в 2003 г. и свержения режима С. Хусейна, учитывая, что Иран, Северная Корея и Ирак были причислены администрацией Дж. Буша-млад- шего к «оси зла» еще в 2002 г.

Сближение между странами Персидского залива и укрепление ира­но-арабского сотрудничества в случае сохранения этой тенденции при новом президенте Исламской Республики могут создать условия для образования общемусульманского фронта противодействия политике США и Израиля в регионе.

Наиболее доступный способ противостоять угрозам Америки, как полагает иранское руководство, состоит в коллективном обеспечении регио-

1 Tehran Times. — 05.11.2002.

нальной безопасности, защите региональных интересов, укреплении пози­ций Ирана и арабских государств на международной арене.

Одним из важнейших факторов, влияющих на отношения Ирана с араб­скими странами, является исламская солидарность. Государства ближневос­точного региона принадлежат к мусульманскому цивилизационному сооб­ществу и их взаимодействие в рамках ОПЕК, Организации исламской кон­ференции и других объединений создает основу для сближения и взаимопо­нимания. Иран и арабские страны являются обширным рынком с общим населением в 300 млн человек. Они имеют потребность в десятках миллиар­дов долларов инвестиций в сферу нефтедобычи для того, чтобы увеличить свои производственные мощности и удовлетворить возрастающий в мире спрос на нефть. Собственные возможности этих стран не способны обеспе­чить приток таких средств.

Сфера добычи и транспортировки нефти является одним из ключевых звеньев взаимовыгодного сотрудничества Ирана и арабских стран. Рост цен на нефть только на один доллар означает увеличение доходов от нее стран Ближнего Востока приблизительно на 6—6,5 млрд долл., из которых 5,5 млрд долл, приходится на Иран и соседние арабские государства Персид­ского залива *. Если Иран и арабские страны объединят свои усилия по до­быче нефти и в вопросах ценовой политики, то им не сложно будет устоять перед нажимом Запада, где ощущается острая потребность в нефти. Причем, только стоя на этих общих позициях, арабские страны и Иран смогут осу­ществить необходимые им многоплановые реформы и добиться определен­ного экономического прогресса.

Другим важным аспектом сотрудничества является проблема перерас­пределения ресурсов и направления их большей части не на военные, а на гражданские потребности. Сегодня арабские страны и Иран расходуют не­малые средства на поддержку и модернизацию своей обороноспособности.

Иран активно вооружается из-за нестабильности у своих границ (Ирак, Афганистан), прямых угроз со стороны США и распространения воору­жений в регионе в целом. Страна тратит ежегодно на закупку вооружений 2 — 2,5 млрд долл., а в некоторые годы и более того, отвлекая инвестиции от других секторов, в частности экономики.

Но немалые средства на поддержку и модернизацию своей обороно­способности тратят и арабские государства. Со времени окончания первой войны в Персидском заливе до середины 1990-х гг. государства Ближнего Востока израсходовали 20 % своего ВВП и около 55 % всех бюджетных зат­рат на закупку оружия. США, которые контролируют около 70 % рынка продажи оружия в регионе, в период с 1990 по 1993 г. продали оружия Саудовской Аравии на 30,4 млрд долл., Египту — 4,4 млрд дол., Кувейту — 3,8 млрд долл. В период с 1986 по 1993 г. страны САГПЗ израсходовали на закупку вооружений 82,5 млрд долл., то есть 31 % общемирового объема зат­рат на приобретение оружия [246][247]. Арабские монархии являются чрезвычайно

емким рынком военных поставок, на котором идет жесткая конкурентная борьба западных поставщиков вооружений, главным образом США, Вели­кобритании и Франции, стремящихся любыми путями получить военные за­казы.

При этом ситуация в Иране, имеющем одну из наибольших армий в Му­сульманском мире, является одной из важнейших составных военно-поли­тической обстановки в районе Ближнего и Среднего Востока и вокруг него. Специфика иранского фактора состоит в том, что он системно воздействует на взаимосвязанные региональные проблемы — безопасность в зоне Пер­сидского залива, подчас противоречивые отношения между Исламской Рес­публикой и ключевыми арабскими странами, военно-политические проб­лемы более широкого регионального и международного плана (арабо-изра­ильское противостояние, нестабильность некоторых государств сопреде­льных регионов и др.). Совокупность этих факторов создает предпосылки для укрепления ирано-арабского многопланового, в том числе и экономи­ческого, сотрудничества.

Одной из наиболее болезненных для всей системы регионального взаи­модействия проблем является отношение Исламской Республики к фунда­менталистским организациям, зависящее, в первую очередь, от степени вов­леченности Тегерана в решение тех или иных задач на Ближнем и Среднем Востоке. Примером может служить Палестина, которую Иран рассматри­вает как часть исламской уммы и, исходя из этих позиций, строит свою по­литику по отношению к Израилю и местным арабским организациям.

Эскалация арабо-израильского конфликта вывела на политическую авансцену исламского мира разного рода региональные фундаменталист­ские военизированные структуры, противодействующие установлению Сое­диненными Штатами нового порядка на Ближнем Востоке. Иран активно участвовал в создании ряда исламских ближневосточных организаций, пре­пятствуя реализации американских планов ближневосточного урегулирова­ния и возрастания в этой связи роли Израиля и Турции в регионе, идущего вразрез с интересами Ирана. Но, не будучи непосредственным участником процесса ближневосточного урегулирования, Исламская Республика спо­собна осуществлять лишь ограниченное влияние на его ход. Так, ИРИ со­действовала созданию палестинской организации Исламский Джихад — единственной мусульманской организации среди суннитов, целиком под­державшей предложенную Хомейни концепцию власти.

Наиболее ощутимо иранское влияние на ход урегулирования палести­но-израильской проблемы проявилось в деятельности арабской фунда­менталистской партии Хезболла на юге Ливана. Первоначально она ста­вила задачу добиться создания в Ливане исламской республики по типу иранской. Но в условиях, сложившихся после Иракско-иранской войны и начала в регионе мирного процесса Хезболла стала постепенно трансформи­роваться из чисто военной силы в политическую организацию.

Сегодня Хезболла выступает одновременно как основная ливанская по­литическая партия, крупная шиитская общественная организация, а также как военная сила. Именуя себя политической партией на службе 1,2 млн ли­ванских шиитов, получила на выборах в сентябре 2000 г. 123 места в ливан­

ском парламенте. Несомненно, на характер и перспективы процессов транс­формации, которые происходят в Хезболле, огромное влияние оказывает политика Ирана в регионе. Генеральный секретарь организации X. Насралла отмечал, что «Иран и Сирия могут влиять на Хезболлу» 1с учетом предостав­ляемой помощи и поддержки. В фундаментальных вопросах исламской веры и практики Хезболла находится ближе к Тегерану. Несмотря на приход к власти в Иране более воздержанного прагматика в вопросах веры и идеоло­гии М. Хатами поддержка Ираном Хезболлы не уменьшилась, а после пре­зидентских выборов 2005 г., приведших к власти исламского консерватора Махмуда Ахмадинежада, не исключено и увеличение ее размеров.

Проблема ближневосточного урегулирования служила важным элемен­том внешнеполитической линии Исламской Республики, а также не менее важной составляющей внутриполитической ситуации в самом Иране. Как известно, во время правления Хомейни руководство ИРИ крайне болезнен­но относилось к попыткам Запада урегулировать отношения в регионе. Ког­да в 1988 г. Организация освобождения Палестины (ООП) согласилась с ре­золюцией ООН № 242, в которой речь шла о признании Израиля, Иран зая­вил, что ни одна организация в регионе не имеет права уступать «ни пяди исламской земли в Палестине» [248][249]. Охлаждение отношений с ООП побудило Исламскую Республику установить более тесные связи с фундаменталист­скими палестинскими группировками, например, с Народным фронтом ос­вобождения Палестины А. Джабриля, а также усилить поддержку деятельнос­ти Хезболлы.

В постхомейнистский период при президенте А. Хашими Рафсанджани Иран сделал выбор в пользу более прагматичного и менее идеологизирован­ного внешнеполитического курса. Этот иранский президент официально поддержал планы относительно создания Палестинской национальной ав­тономии. Такая позиция президента ИРИ была с пониманием встречена многими представителями иранской общественности, признававшими, что палестинцы могут принять эти планы во имя решения своих насущных за­дач. Однако новый, избранный в 2005 г., президент не признает законность существования Израиля.

На стратегию и характер отношений ИРИ с фундаменталистскими орга­низациями на Ближнем и Среднем Востоке влияют два основных фактора. С одной стороны, идеологическая, исламистская оппозиция самой идее ми­ра с Израилем, с другой — прагматичные задачи относительно выхода из ре­гиональной и международной изоляции.

Еще одним важным фактором, который сыграл свою роль в изменении стратегии и тактики Ирана в отношении Хезболлы, Хамас и ряда других ак­тивных организаций стала Сирия. Ее территория была и остается единствен­ным надежным, безопасным и долгосрочным каналом переправки военных и гражданских грузов в Ливан, даже после того, как Дамаск под давлением США согласился на вывод своих войск из этой страны. Кроме того, в пос­леднее время влияние Сирии на все важные сферы жизни и деятельности

Хезболлы значительно расширилось. По некоторым данным, в случае воз­никновения расхождений между Сирией и Ираном, около 80 % членов этой организации могут встать на сторону первой. Однако это не мешает Сирии и Ирану успешно координировать действия радикальных исламистских орга­низаций в Ливане и Сирии. Обе страны в 2002 г. пришли к единому реше­нию относительно продолжения поддержки палестинцев в их борьбе с из­раильской армией ,. В ходе визита министра иностранных дел Сирии в Теге­ран в конце января 2003 г. стороны подтвердили общую позицию по палес­тинскому вопросу [250][251].

Сирийско-иранский союз мог бы оказаться весьма перспективным и выгодным для обоих государств, в особенности в деле создания определен­ного противодействия активизации турецкого лаицизма и его проникнове­ния в политические системы Ближнего Востока. Он представлял бы собой своеобразный противовес турецко-израильскому альянсу (за которым стоят США) в регионе, тем более, что и после подписания мирного соглашения между палестинцами и Израилем по американскому плану и передачи ара­бам сектора Газа мир на Ближнем Востоке не может считаться прочным.

В последнее время отношения между Ираном и США резко осложнились в связи с вызывающей особую озабоченность американского правительства разработкой иранской ядерной программы. США и ЕС опасаются, как бы разработки в области «мирного атома» не перетекли в область создания ядерного оружия. Существенную роль играет и резко осуждаемая Ираном оккупация войсками Соединенных Штатов и их союзников Ирака, где еди­новерные иранцам шииты составляют большинство населения и открыто ориентируются на своего восточного соседа. Кроме того, Иран не может быть уверенным в своей безопасности после того, как Дж. Буш-младший от­нес его к странам придуманной им «оси зла», а войска США и их союзники оказались одновременно на восточных (Афганистан) и западных (Ирак) ру­бежах страны.

«На сегодняшний день Иран занимает самую прочную за всю свою ис­торию позицию по важным международным проблемам и в особенности по проблеме ядерной энергии», — передает слова иранского президента РИА «Новости» со ссылкой на иранское информационное агентство ИРНА. По словам Ахмадинежада, все попытки оказать давление на Тегеран в области использования энергии мирного атома обречены на провал и отказываться от обогащения урана он не намерен ни при каких условиях [252].

Сперва, после прихода к власти радикальных аятолл во главе с Хомейни, недружественными были и отношения между Ираном, поддерживавшим си­лы афганского сопротивления, и СССР. Но после вывода советских войск из Афганистана отношения между Исламской Республикой и Советским Союзом нормализовались, а после его развала стали постепенно налажи­ваться добрососедские отношения Ирана с Туркменистаном, Азербайджа­ном и Арменией, развивавшиеся в контексте соперничества между Ираном,

США, Россией, Турцией и некоторых других государств за влияние на пост­советские страны Центральной Азии и Закавказья.

Попытке наладить диалог и, в ряде случаев, сотрудничество Исламской Республики с немусульманскими государствами способствовало некоторое смягчение радикально-исламистского политического курса страны, осо­бенно в конце 1990-х гг. с началом президентства умеренного политика М. Хатами. Однако его курс вызвал сопротивление клерикалов и непонима­ние значительной массы населения, что способствовало победе на прези­дентских выборах 2005 г. радикального кандидата Махмуда Ахмадинежа­да. Впервые после исламской революции президент Ирана не имеет ду­ховного сана.

Новоизбранный президент Ирана, не успев занять свой пост, сделал первые резкие заявления. Провозгласив основой международной политики страны «принципы мира и справедливости», Ахмадинежад, между тем, по­обещал беспощадно бороться с местной нефтяной мафией. Учитывая роль, которую играет иранская нефть в обеспечении энергоносителями стран Европы, перспективы для Запада в этом отношении выглядят довольно неопределенными. Новый президент задекларировал намерение устроить тотальную проверку всех нефтяных контрактов, заключенных при его пред­шественнике. При этом действовать он собирается весьма решительно. «Я отрублю руки властных мафий, которые контролируют нашу нефть. Я готов положить на этом деле свою голову», — заявил нынешний президент ’.

Ахмадинежада недаром называют ультраконсерватором. В бытность мэ­ром Тегерана он не только намеревался добиться раздельного использова­ния лифтов мужчинами и женщинами, но и требовал поголовного ношения мужским населением столицы бород и рубашек только с длинным рукавом. Он решительно осуждал попытки женской половины населения города «превратить уличные тротуары в подиум для показа мод». Причем под «по­казом мод» имелись в виду всего лишь пестрые головные платки. Теперь в распоряжении новоизбранного президента для подобных экспериментов вся страна. Впрочем, президент Ирана — лишь высшее должностное лицо исполнительной власти, а главой государства по-прежнему остается духов­ный лидер страны аятолла Али Хаменеи. Обладая правом законодательной инициативы, он имеет инструменты влияния на внешнюю и внутреннюю политику государства. Все законопроекты, прежде чем вступят в силу, в обя­зательном порядке рассматриваются Наблюдательным советом.

Следует отметить, что иранский консерватизм имеет довольно внуши­тельную социальную базу, включающую абсолютное большинство духо­венства, все еще имеющего влияние в первую очередь в небольших городах и сельской местности, патриотов-антизападников из интеллигентской сре­ды, приверженную идеям исламизма молодежь, определенные слои чинов­ничества, некоторых руководителей государственных предприятий, часть мелких и средних предпринимателей, представителей крупного бизнеса, завязанного на государственных и квазиобщественных структурах и, нако­нец, вооруженные силы, созданные исламской властью (Корпус стражей

1 http∕∕www.vz∙ru∕politics∕2005∕6∕27.

исламской революции, армия так называемых басиджей, силы правопо- рядка и др.).

При этом духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи в публичных выступлениях еще в октябре-ноябре 2001 г. резко осудил США и НАТО за их вторжение, под предлогом борьбы с международным терроризмом, в Афганистан, не без оснований утверждая, что действия Вашингтона на деле направлены на установление американского господства в регионе. Пример­но в том же ключе выступили руководитель Совета по определению целе­сообразности принимаемых решений А. Хашеми Рафсанджани и командую­щий Корпусом стражей исламской революции Я. Р. Сафави. Одновременно представители консервативного крыла духовенства организовывали демон­страции под антиамериканскими и антиизраильскими лозунгами, призывая к объединению мусульман и джихаду против США. Военные операции Сое­диненных Штатов и их союзников в Афганистане и Ираке резко осуждались и осуждаются во время пятничных богослужений в большинстве иранских мечетей.

Что касается реформаторов и непосредственно экс-президента ИРИ С. М. Хатами, то их выступления были менее резкими. Они, в частности, высказывали сожаления о гибели афганского мирного населения и призы­вали к борьбе с терроризмом под эгидой ООН. Несмотря на введение в Афганистан войск НАТО, в Тегеране поддержали создание Временной ад­министрации во главе с X. Карзаем, а затем и избрание его на пост прези­дента. Однако иранское руководство отдавало и отдает явное предпочтение представителям активно боровшегося против талибов Объединенного фронта, состоящего прежде всего из таджиков и хазарейцев, что беспокоит Кабул.

Иранское руководство, последовательно противодействуя американ­ским попыткам изолировать на международной арене Исламскую Республи­ку, инициирует региональное сотрудничество стран Среднего Востока. Так, в 2003 г. были подписаны двусторонние соглашения о торговле и транзите между Афганистаном и Ираном, а также ирано-афгано-индийские мемо­рандумы о расширении торговли, значительном снижении таможенных пошлин и создании базовых условий для транзита по территории трех стран. В том же году состоялся саммит с участием президентов Ирана, Афганиста­на, Таджикистана и Узбекистана, в результате которого его участники под­писали документы по вопросам развития торговли и транзита *.

Важнейшее направление афганской политики Тегерана связано с ос­трой необходимостью противостоять контрабанде наркотиков из Афгани­стана. При талибах страна превратилась в центр международного наркобиз­неса. И тогда, и ныне оттуда через Центральную Азию, Кавказ и Иран идут основные наркопотоки в Россию (до Дальнего Востока), Украину, Молдову, страны Балтии, Восточную и Западную Европу, где, по данным ООН, 70—80 % наркотиков имеют афганское происхождение. Часть наркотиков оседает в самом Иране, что вызывает серьезную озабоченность Тегерана, ко-

1Арунова М. Р. Российско-Иранский диалог и позиция Ирана в отношении афганской проблемы (2001—2003 гг.) // Ближний Восток и современность. — М., 2003. — С. 147.

торый пытается добиться от стран Европейского Союза увеличения матери­ально-технической и финансовой помощи в борьбе с наркотрафиком.

В качестве близкого партнера в афганских делах в целом в Тегеране не­безосновательно, как показала практика, рассматривают Россию. Пробле­мы Афганистана и подходы к их решению многократно и подробно обсуж­дались как на межмидовских консультациях, так и на более высоком уровне, в том числе в ходе визита министра иностранных дел Российской Федера­ции в апреле 2003 г. в Тегеран *.

В марте-апреле 2003 г. граничащая с Ираком ИРИ становится прифрон­товым государством. На ее территории взрываются «случайно» залетевшие ракеты и «по ошибке» высаживаются британские десантники. По всем нор­мам международного права нейтральное государство, т. е. Иран, должно бы­ло бы интернировать десантников, разоружить их и содержать под охраной или наблюдением до завершения военных действий. Тем не менее иранские власти передали их коалиционному командованию. Только благодаря из­бранной Тегераном линии на активный нейтралитет страна не оказалась втянутой в новую войну в регионе.

После быстрой и, как казалось на первый взгляд, однозначно успешной военной кампании американо-британской коалиции на Ближнем и Сред­нем Востоке во всей системе международных отношений стала складываться принципиально новая обстановка. Очевидно целенаправленное стремление США, как наиболее мощной державы современного мира, выстроить систе­му международных отношений и мирохозяйственных связей согласно своим интересам, скорректировать в соответствии с этим подходы к международ­ному праву. Альтернатива этой линии — концепция многополярного ми­роустройства, основанного на существовании различных центров влияния, широком взаимодействии разноуровневых международных организаций и соблюдении общепринятых норм международного права. Этой концепции привержены Китай, Россия, Индия и абсолютное большинство других раз­вивающихся стран, среди которых — Иран.

В целом концептуальные подходы Тегерана и Москвы к основным меж­дународным и региональным проблемам сегодня совпадают, тем более, что географическое положение двух стран делает их фактическими монополиста­ми в создании уникального транспортного коридора, соединяющего Европу с Азиатско-Тихоокеанским регионом. Поэтому не удивительно, что Россия, как и Китай, выступают против предлагаемых США и Великобританией санкций против Исламской Республики в связи с разработкой ею атомной программы. Конечной целью развернутой Соединенными Штатами анти- иранской кампании является ликвидация исламского правления в стране, а также свертывание ее связей с Европой, Японией, Россией, их уход с иран­ских рынков, прежде всего — с энергетического и военно-технического.

На фоне окружения Исламской Республики дружественными США ара­вийскими государствами (Кувейт, Саудовская Аравия, Объединенные Араб­ские Эмираты, Бахрейн, Катар и Оман) с юга, союзным Соединенным Шта-

1Арунова М. Р. Российско-Иранский диалог и позиция Ирана в отношении афганской проблемы (2001—2003 гг.) // Ближний Восток и современность. — М., 2003. — С. 150.

там Пакистаном, оккупированным силами НАТО Афганистаном на востоке и захваченным американско-британскими войсками Ираком, а также входя­щей в блок НАТО Турцией на западе, антииранская кампания американско­го руководства провоцирует обострение борьбы между противостоящими друг другу (хотя и являющимися частями одной исламской системы) фрак­циями в иранском политическом истеблишменте *. Победа на выборах 2005 г. радикального исламиста Махмуда Ахмадинежада продемонстрировала кон­сервативную и антиамериканскую настроенность большей части электората.

В противовес американской политике силы в Афганистане, Ираке и ре­гионе в целом бывший президент Ирана М. Хатами пытался, как было отме­чено выше, противопоставить политику «диалога цивилизаций». Он давал понять, что несмотря на то, что принципиальные положения внешней поли­тики Исламской Республики в мире, особенно на Ближнем Востоке (палес­тинская проблема и пр.) остаются прежними, средства их реализации дол­жны меняться в сторону политических и гуманитарных методов. Такому курсу противоречат заявления нынешнего президента Ирана, например, его призыв к уничтожению Израиля и отрицание холокоста, сделанные на фоне массовых протестов мусульман всего мира в связи с публикацией в Дании карикатур на пророка Мухаммада. Это, как и иранская ядерная программа, еще более обостряет отношения Исламской Республики со странами Запада, особенно США.

Будучи крупной региональной державой, Иран озабочен тем, чтобы сох­ранить влияние и существенно контролировать развитие обстановки на Ближнем и Среднем Востоке с учетом обеспечения своих интересов. В то же время Исламская Республика сталкивается с очень серьезными проблемами, вызванными, кроме радикализации ее внешнеполитического курса в послед­нее время, враждебной Ирану политикой США. Оккупация Афганистана и особенно Ирака заставляют Иран опасаться за свою безопасность и форсиро­вать (что лидерами страны отрицается) создание ядерного оружия, которым, кроме 5 постоянных членов ООН, уже официально располагают Пакистан и Индия, а негласно — Израиль и, вероятно, Северная Корея.

В настоящее время в связи с прямым военным вмешательством США в дела стран Персидского залива и Ближнего Востока, при неослабевающей напряженности в оккупированном Ираке, Иран активизирует попытки объе­динения исламских государств. Как крупное региональное государство, он стремится влиять на развитие обстановки в регионе с учетом обеспечения своих интересов, в том числе и путем взаимодействия с исламскими радика­льными организациями. Сегодня одним из главных направлений внешней политики ИРИ является обеспечение собственной безопасности из-за враж­дебной Ирану политики США. Война в Ираке и ее последствия непредска­зуемо меняют конфигурацию политических сил в регионе и заставляют Иран предпринимать все меры по усилению национальной безопасности.

В связи с этим меняются и внешнеполитические приоритеты политики ИРИ. Госсекретарь США Кондолиза Райс определила Иран в качестве са­мой опасной страны для Америки. Ранее подобные заявления звучали в ад-

1Кулагина Л. М. Указ. соч. — С. 164.

рес Ирака. В этой связи глава американской дипломатии заявила о необхо­димости расширить коалицию стран, выступающих против террористичес­кой деятельности Тегерана. По ее словам, в своем взаимодействии с Ира­ном мировое сообщество не должно ограничиваться обсуждением лишь од­ной ядерной темы. Обвиняя Тегеран в дестабилизации обстановки в Ираке, К. Райс при этом не скрывала намерений Соединенных Штатов оказывать влияние на внутриполитическую ситуацию в самом Иране. Она, в частнос­ти, заявила, что американцы располагают для этого необходимыми возмож­ностями. «В нашем распоряжении есть ряд рычагов, в том числе позволяю­щих обострить противоречия между иранским народом и режимом, который его не представляет», — сказала госсекретарь.

Глава внешнеполитического ведомства США пояснила, что речь идет об усилиях, направленных на поддержку демократии в Иране. Ранее админис­трация Буша запросила у конгресса на указанные цели 75 млн долл, в виде дополнительных ассигнований в 2006 году. Эти деньги предполагается нап­равить на усиление радио и телевещания на Иран, расширение контактов между населением двух стран, поддержку усилий в сфере публичной дипло­матии. О том, что Иран — «главный банкир терроризма», К. Райс заявила еще в середине марта 2006 г. на пресс-конференции в Сиднее. По ее мне­нию, «Иран представляет собой вызов, поскольку пытается разработать атомную программу, позволяющую создать ядерное оружие, и мы считаем, что он сделает это под прикрытием Договора о нераспространении ядерного оружия»[253].

<< | >>
Источник: ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО МИРА В 3-х томах. ЦИВИЛИЗАЦИИ ВОСТОКА В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ. КНИГА I. МУСУЛЬМАНСКО-АФРАЗИЙСКАЯ И ИНДИЙСКО-ЮЖНОАЗИАТСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ. Под редакцией академика НАН Украины Ю. Н. ПАХОМОВА и доктора философских наук Ю. В. ПАВЛЕНКО. ПРОЕКТ «НАУКОВА КНИГА» - 2007 КИЕВ НАУКОВА ДУМКА 2008. 2008

Еще по теме Развитие отношений современного Ирана с мусульманскими странами и его конфронтация со США:

  1. 20) Социально-экономическое развитие России, стран Западной Европы, США в первой половине ХIX в.: сравнительная характеристика. (19)
  2. 22) Основные направления, этапы и итоги внешней политики СССР в период с середины 70-х до середины 80-х. Почему, на Ваш взгляд, на рубеже 70-80-х гг. произошло обострение отношений между двумя системами, между СССР и США? В чем это проявилось? Как развивались отношения со странами мировой системы социализма и «социалистической ориентации»?
  3. 56. Послевоенное развитие страны 1945-1953. Обострение международных отношений и начало *Холодной войны*. Созд. социалист.лагеря и борьбы 2х систем. Четвертый пятилетний план восстановл. и развития экономики СССР, его итоги. Духовная жизнь советского общества. Продолжение полит.репрессий
  4. 63) Россия в системе современных международных отношений. (28)
  5. (40) Место России в современной системе международных отношений.
  6. Отношение Ассирии к покоренным странам
  7. (25) Социально-экономическое развитие страны в 20-е гг. НЭП: противоречия, содержание и этапы развития.
  8. 16: Особенности политического развития ключевых стран на рубеже 20-21 вв. Назовите спектр политических сил, который сложился в последние десятилетия в западном обществе. Почему, на ваш взгляд, в ряде стран на место левых приходят неоконсервативные силы? Обоснуйте свое видение проблемы.
  9. СЕВЕРНЫЕ СТРАНЫ В ГЕОГРАФИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЯХ ЭРАТОСФЕНА И ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ
  10. (27) Курс на строительство социализма в одной стране и его последствия (индустриализация, коллективизация).
  11. 35. Россия от февраля до октября 1917 г. Альтернативы развития страны.
  12. 3. Социально-экономическое и культурное развитие страны
  13. Социально-экономическое развитие страны в 20-е годы НЭП.
  14. Великие реформы 60 – 70 –х гг. XIX в. и их значение для развития страны.
  15. 27. Социально-экономическое и политическое развитие страны в пореформенный период (60–80 гг. XIX в.).
  16. Отмена крепостного права в России: проблемы аграрного развития страны.
  17. 58. Россия в начале XXI века. Какова ваша точка зрения на место нынешней России в цивилизационном процессе? По какому пути должна идти Россия сегодня? Каковы ценностные ориентиры развития современной России?
  18. 11. Правление Александра II. Итоги и значение его преобразований. Развитие капитализма в России
  19. СУЩНОСТЬ ЛИБЕРАЛИЗМА И ЭТАПЫ ЕГО РАЗВИТИЯ В РОССИИ XIX в. ЗАПАДНИКИ И СЛАВЯНОФИЛЫ.
  20. 22) Официальная идеология и общественная мысль в России в первой половине ХIX в. о путях развития страны. (20)