<<
>>

Северное Причерноморье — пространство взаимодействия цивилизаций

Историю локальных цивилизаций 2-го поколения на террито­рии современных России и Украины, равно как истоки восточно­славянской цивилизации 3-го поколения, на наш взгляд, следует вести с VII в.

до н. э. Именно тогда в Северном Причерноморье в результате Великой греческой колонизации сформировалась сеть городов-государств, самые известные из которых — Тир в устье Днестра, Ольвия в устье Южного Буга, Керкинитида, Херсонес, Феодосия и Пантикапея в Крыму, Фанагория на Таманском полу­

острове и Горгиппия на северо-восточном побережье Черного моря. Все они находились в тесном контакте с формировавшейся на этом пространстве скифской протоцивилизацией. Именно здесь возник­ло и существует до наших дней — более двух с половиной тысячеле­тий пространство взаимодействия локальных цивилизаций.

Пространства взаимодействия цивилизаций

На этом понятии стоит остановиться особо, поскольку подоб­ные пространства существуют и в других частях ойкумены — в Закавказье и на Северном Кавказе, на Балканах, Ближнем Вос­токе, в Пиренеях, Индокитае, на границах США и Мексики и т. п.

Почему и как они возникают? Дело в том, что локальные циви­лизации в отличие от государств не имеют четко очерченных гра­ниц. Между цивилизациями образуются смежные территории, внутри которых идет постоянное взаимодействие культур. Так, например, китайская цивилизация соприкасается с буддийской. В России поля взаимодействия с мусульманской цивилизацией находятся на Северном Кавказе, в Поволжье, а с буддийской ци­вилизацией — в Бурятии, Калмыкии, Туве. На этой основе иногда — при высокой степени интеграции и взаимопроникновения культур — формируются смешанные цивилизации. В качестве примера мож­но привести современную африканскую (южнее Сахары) и лати­ноамериканскую цивилизации.

При определении пространства взаимодействия цивилизаций нужно иметь в виду, что здесь могут контактировать друг с другом сообщества, находящиеся на разных стадиях развития.

Так, в Се­верном Причерноморье греко-римская цивилизация, находившаяся на пике жизненного цикла, вступила во взаимодействие со скиф­ской протоцивилизацией, которая так и не завершила своего формирования, а также с доцивилизационными или протоцивили- зационными обществами сарматов, аланов, готов, гуннов. В даль­нейшем эти земли стали местом как общения, так и столкновений византийской, восточнославянской, западноевропейской, мон­гольской и мусульманской цивилизаций.

Нужно также иметь в виду разнообразие форм взаимодействия цивилизаций на этом пространстве. Позитивными формами явля­ются плодотворный диалог и сотрудничество, торговый, культур­ный, технологический обмен, взаимное обогащение генотипа

цивилизаций, а также их партнерство — высшая форма их сотруд­ничества. Негативные формы — это противостояние и противобор­ство цивилизаций вплоть до военных столкновений, которые иной раз завершаются гибелью, поглощением побежденного в войне.

Взаимодействие цивилизаций охватывает различные сферы — экономическую, социокультурную, технологическую, государст­венно-политическую, военную.

Пространства взаимодействия цивилизаций меняются во вре­мени. Они то расширяются, то сужаются, изменяются состав уча­стников и формы контактов. Здесь проявляются закономерности цикличной динамики. Периодически проходят волны переселения народов, обостряются противоречия между двумя или нескольки­ми сторонами. Тогда наступает время вооруженных конфликтов, сменяющееся затем периодами относительного затишья, возоб­новления диалога цивилизаций.

После предварительных теоретических соображений перейдем к изучению Северного Причерноморья как пространства взаи­модействия цивилизаций нескольких поколений, начиная со 2-го. Исходными данными для такого исследования, помимо сведений из многочисленных литературных источников, являются резуль­таты научно-цивилизационной экспедиции, организованной в июле 2005 г. Институтом экономических стратегий и Междуна­родным институтом Питирима Сорокина — Николая Кондратьева под руководством авторов этой работы.

Одной из целей экспеди­ции была необходимость проверить гипотезу о том, что в период Античности в этом регионе сформировалась смешанная греко­скифская цивилизация 2-го поколения, ставшая предшественни­цей славянской цивилизации 3-го поколения. Ниже излагаются основные выводы, сделанные на основе ознакомления с историчес­кими памятниками и музейными коллекциями, участия во много­численных семинарах, встречах и научных дискуссиях с ведущими археологами, историками, этнографами, а также изучения относя­щихся к этим проблемам научных трудов.

Л 3.Ξ.Ξ. Волны взаимодействия цивилизаций. Первая волна (VII—IV вв. до н. а.)

За 2700 лет — за тот огромный период, на протяжении которо­го в Северном Причерноморье непрерывно контактировали раз­личные культуры (и это подтверждается письменными источни­

ками и археологическими данными), по этим территориям прока­тилось шесть волн взаимодействия цивилизаций.

Первая волна относится к периоду VII—IV вв. до н. э., когда поток переселенцев из Древней Греции, которая в тот период яв­лялась лидером цивилизационного процесса в Средиземноморье, устремился на побережье Черного и Азовского морей. Колонисты быстро освоились на этих благодатных землях и основали множе­ство городов-полисов — в устьях Днестра и Южного Буга, на Крымском и Таманском полуостровах, на северо-восточном по­бережье Черного моря. Греки принесли с собой на эти земли все самые современные на тот момент технологии, одну из самых совершенных систем политического устройства — полисную демократию, обогатили местные племена элементами своей уни­кальной культуры, передали им часть собственных цивилизацион­ных ценностей. Греки находились в постоянном взаимодействии с народами, населявшими Северное Причерноморье: «В IX столе­тии до нашей эры в Крыму начался железный век, в раннюю пору которого на полуострове обитали киммерийцы, вытесненные вскоре скифами и таврами... Период с IX в. по первую половину VII в. до н. э. часто называют киммерийским» [74. — С. 34].

Киммерийцы представляли собой союз племен, в котором к тому времени уже выделилась военная аристократия; историки называют подобное образование вождистским государством, или чифдомом.

Киммерийцы населяли Северное Причерноморье в VIII—VII вв. до н. э., а затем были вытеснены с этих мест скифа­ми, о чем сообщает в своей «Истории» Геродот. О том, что кимме­рийцы некогда были хозяевами этих мест, свидетельствуют дан­ные топонимики (Боспор Киммерийский — древнее название Кер­ченского пролива).

Тавры, в IX—V вв. до н. э. населявшие значительную часть Крыма (особенно горного) и давшие полуострову название Тав­рия, или Таврида, находились, вероятно, на более ранней стадии развития, чем киммерийцы и скифы. Позднее племена тавров бы­ли ассимилированы теми же скифами. Столкновения с воинствен­ными таврами доставляли немало неприятностей как грекам, так и римлянам.

Однако более тесные и долгосрочные взаимосвязи устано­вились у греческих поселенцев со скифами, в VII—II вв. до н. э. населявшими степи Северного Причерноморья. Сюда они пересе­лились, согласно Геродоту, из Малой Азии. Скифы прошли опре­деленные стадии цивилизационного и государственного развития,

что дает повод говорить о существовании скифской протоци­вилизации, вступавшей в непосредственные экономические и по­литические контакты с греческими колониями на Черном море. Результатом культурного взаимодействия стало появление особо­го художественного стиля, который получил в науке название греко-скифского искусства. Известный исследователь В. Д. Бла­ватский понимал под ним «то художественное творчество, которое являлось результатом контактов греков и местных племен Север­ного Причерноморья. Результаты этого контакта на протяжении многих веков были весьма разнообразны и существенным образом отразились на обеих сторонах» [18. — С. 133]. Позднее, когда скифов вытеснили из этих мест сарматы и другие кочевые пле­мена, подобные связи были почти полностью разрушены, но традиции контактов культур сохранялись: «Период I в. до н. э. — IV в. н. э. в истории Северного Причерноморья не может быть на­зван греко-скифским, ибо скифы уже не играли существенной ро­ли. Однако в художественной культуре Северного Понта наблю­дается дальнейшее развитие и усиление тех традиций, которые там формировались на протяжении ряда столетий симбиоза гре­ков с местными ираноязычными племенами.

Прежде этот симбиоз приводил к тому, что в классические формы искусства нередко вкладывалось иное содержание, в известной мере продиктованное местной средой; теперь эти изменения, став более разнохарак­терными, налагали печать и на содержание, и на художественные формы» [там же. — С. 155].

Материальные свидетельства взаимодействия народов, насе­лявших Северное Причерноморье в ту эпоху, сохранились в музе­ях России и Украины. В экспозициях представлены десятки и сот­ни различных произведений искусства и предметов быта, как привезенных греческими колонистами с исторической родины, так и изготовленных местными мастерами: «На Боспоре был со­здан ряд совершенно самостоятельных художественных ценнос­тей, которые вошли в общую сокровищницу мирового искусства. Эти произведения отличаются значительным своеобразием, обус­ловленным тесным контактом боспорских греков с северо-восточ­ной ветвью иранского мира» [там же. — С. 163].

Скифская протоцивилизация достигла пика своего развития в VI—IV вв. до н. э., когда под ее властью оказались обширные просторы великой степи от Дуная до Дона. В 512 г. до н. э. скифы выстояли в противоборстве с империей Ахеменидов — поход персидского царя Дария I в Северное Причерноморье закончился

неудачей. В IV в. до н. э. сформировалась скифская протоимперия: в ее состав входили разные народы, но подлинного политического и экономического единства, свойственного мировым империям, достигнуто не было. Можно согласиться с Ю. В. Павленко, ко­торый писал: «Расцвет великой Скифии в V—IV вв. до н. э. был прямо связан с созданием в пределах степной с Крымом и лесо­степной Украины — от нижнего Дуная до нижнего Дона — мак­рополитической системы, во главе которой стояли ираноязычные скифы — кочевники, данническим образом эксплуатировавшие праславянское земледельческое лесостепное население и реали­зовавшие собранную таким образом натуральную продукцию в ближайших греческих колониях. Уже в это время функциониро­вали торговые пути, которые вели от причерноморских портов во внутренние районы Азии, куда доходили также иранские и китай­ские веяния» [151.

— С. 315]. Стоит добавить только, что в состав Великой Скифии вошли причерноморские и приазовские степи не только Украины, но и современной России.

Основу экономики Скифии составляло скотоводство, и прежде всего коневодство. Поэтому контакты греков со скифами считаются основной причиной появления в греческих мифах образа кентавра — человека-коня. Необходимую для жизни продукцию сельского хозяйства и ремесла (оружие, конскую сбрую) скифы получали во время военных набегов и в виде дани и товарного обмена с земледельческими племенами и греческими городами-колония­ми. Однако со временем часть скифов стала вести оседлую жизнь: «В IV в. до н. э. жизнь в крымских владениях скифов изменилась. В это время население увеличилось в несколько раз. Ограничен­ность пространства, пригодного для кочевой жизни, привела к тому, что большая часть скифов была вынуждена перейти к земледелию... Основой хозяйства стало земледелие и пастушеское скотоводство» [75. — С. 42]. Простые скифы селились вблизи греческих колоний или нанимались на службу в охранявшие эти города вооруженные отряды, а скифская знать нередко покупала дома в городах, вступа­ла в смешанные браки с греками-поселенцами. Чаще всего это про­исходило в Крыму. В устье Дона взаимопроникновение культур бы­ло не таким сильным.

В политическом отношении Скифия была слабо централизо­ванной державой. Хотя все племена признавали главенство царя Атея (IV в. до н. э.), однако местные правители в разных районах Скифии были достаточно самостоятельны и нередко формирова­ли собственные династии.

Взаимоотношения Скифии с греческими городами-колониями, с Боспорским царством, Херсонесом, Ольвией, Тиром были неод­нозначными. Чаще всего они реализовывались в форме торгового и культурного обмена, а также военно-политических союзов. Ярким примером может служить Боспорское царство (образо­вавшееся в 480 г. до н. э.), которое объединяло, с одной стороны, ряд греческих колоний-полисов Восточного Крыма, Таманского полуострова и Нижнего Придонья (Пантикапей, Феодосия, Фана­гория, Гермонесса, Горгиппия и др.), а с другой — скифские посе­ления и даже города. Здесь сочетались черты традиционной для материковой Греции полисной демократии (распространявшейся только на граждан) и монархического управления скифскими анкла­вами: «Теперь Боспорское государство стало качественно иным: не греческим, а греко-варварским, в котором по отношению к эллинам правители называли себя архонтами, а по отношению к местным племенам — царями. Покоренные народы платили динас- там дань, поставляли воинов. Но во главе племен оставались мест­ные вожди. В новом этнически разнообразном государстве верхушку общества образовала сложившаяся эллинская и синдо- меото-скифская аристократия; правители содействовали этому слиянию и сами охотно заключали браки с представителями мест­ной верхушки... Материалы разнообразных источников свидетель­ствуют о полиэтническом составе городского населения, однако греки по-прежнему составляли большинство, особенно среди его зажиточных торгово-ремесленных слоев. Негреческое же земле­дельческое население преобладало на территории сельскохозяйст­венной хоры» [68. — С. 51].

Экономика Боспорского царства и греческих городов базиро­валась на земледелии, ремесле, строительстве и внешней торговле. Плодородные земли давали высокий урожай, что позволяло, на­пример, в IV в. до н. э. ежегодно вывозить в Грецию до 32—48 тыс. т зерна. В речах афинского оратора Демосфена мы находим слова о том, что Афины ежегодно получали с Боспора 15—17 тыс. т хле­ба, поставляя взамен вооружение, ремесленные изделия, предметы искусства. Следует также отметить, что рабский труд не был осно­вой экономики ни Боспорского царства, ни греческих колоний, ни поселений скифов. Хотя рабство имело место, но оно носило ско­рее вспомогательный характер. Главным источником богатств был труд свободных или зависимых земледельцев, ремесленников, торговцев. О широте внешних связей Боспора можно судить по импорту товаров в Танаис из десятков городов Средиземноморья.

Следовательно, есть основания говорить о том, что в V—VI в. до н. э. в крымской части Боспорского царства образовалась свое­образная скифская протоцивилизация. Однако этот процесс было грубо прерван вторжением с Востока сарматов и других кочевых народов. «О катастрофе, постигшей и скифов, и греков в 70—60-е годы III в. до н. э., можно судить по материалам скиф­ских поселений северо-западного Крыма. Жизнь внезапно прекра­тилась на сотнях поселений, на некоторых из них обнаружены следы пожаров и останки погибших людей. Картина полного разгрома удручающая: видимо, пришедшие из-за Дона сарматские племена в течение одного или нескольких походов полностью по­кончили со скифами, не пощадив и греческих владений. Уцелели лишь греческие города, защищенные мощными каменными стена­ми» [там же. — С. 43].

В фундаментальном труде Института археологии НАН Украи­ны «Древняя история Украины» отмечено, что Северное Причер­номорье превратилось в своеобразную контактную зону между культурами, находившимися на разных уровнях социально-эконо­мического развития: «Тесные контакты греков с местным населе­нием, с одной стороны, и со многими городами Эллады, а позднее Римской империи — с другой, сказались на многих сферах их жиз­ни. Северное Причерноморье превратилось в своеобразную кон­тактную зону, в которой взаимодействовало три разных по своему политическому и культурному развитию мира (номады, эллины и земледельческие племена). Все вместе они сыграли чрезвычайно большую роль в беспрерывном снабжении Афин и многих других полисов Греции, особенно в V—IV вв. до н. э., продуктами пита­ния, прежде всего зерном, что в значительной мере стимулировало их экономический и культурный прогресс. Северочерноморские города содействовали ускорению социального развития этничес­ких объединений на территории Украины, становлению в них... государственности» [56. — Т. 2. — С. 6]. Такое же содействие ока­зывали античные полисы, основанные в Приазовье, ускорению цивилизационного развития юга России. Именно в этом регионе впервые на территории нынешних Украины и России возникли первые государства, характерные для локальных цивилизаций 2-го поколения: «В процессе колонизации этого региона в VI—V вв. до н. э. возникли четыре главных античных государства (Боспор- ское царство, Херсонес Таврический, Ольвия, Тира) с характер­ными для каждого из них особенностями политического, социаль­но-экономического развития» [Там же.— С. 197].

Вторая волна взаимодействия (III в. до н. а. — IV в. н. э.)

Вторая волна взаимодействия цивилизаций на территории Се­верного Причерноморья связана с миграционными потоками сар­матов, готов и гуннов, позднескифской культурой Крыма, война­ми между Боспорским царством и Римской империей, союзом Херсонеса и Рима.

Сарматы — кочевые скотоводческие племена (аланы, роксо­ланы, савроматы и др.), которые в V—IV вв. до н. э. заселяли степные районы от Волги до Тобола. В III в. до н. э. они переко­чевали в Северное Причерноморье, вытеснив или истребив скифов; в IV в. н. э. были разгромлены гуннами. По характеру экономики и культуры сарматы родственны скифам и переняли у тех немало культурных и бытовых традиций. Однако сарматы находились на низкой стадии развития, вряд ли есть основания говорить о воз­никновении у них протоцивилизации. Сарматские племена под­держивали торговый и культурный обмен с Боспорским царством и греческими городами Причерноморья, но нередко совершали на них опустошительные набеги. Столь тесного и устойчивого кон­такта культур, как в предыдущий период, не наблюдалось.

Интересным явлением стало формирование во II в. до н. э. в Крыму позднескифского государства со столицей в Неаполе Скифском (руины этого города сохранились на окраине современ­ного Симферополя). Позднескифское государство просуществова­ло до III в. н. э. и включило в свой состав племена тавров; нередко говорят применительно к этому периоду о «тавроскифах». Круп­нейшими сооружениями Неаполя Скифского, раскопки которых проводились в XX в., были северный и южный царские дворцы, а также мавзолеи скифских царей Аргота и Скилура. В период цар­ствования Скилура (130—114 гг. до н. э.) Скифское царство подчи­нило Ольвию, разорило сельскую округу Херсонеса, укрепило ди­настические связи с царями Боспора. I в. до н. э. — I в. н. э. считают­ся периодом расцвета Крымской Скифии. Обнаружены десятки скифских городищ и сотни малых поселений этого периода. Прави­тели Крымской Скифии в союзе с понтийским и боспорским царем Митридатом VI Евпатором участвовали в войне против Рима и Херсонеса. Однако со второй половины I в. до н. э. Крымская Скифия заметно ослабла. Ее разгром кочевниками-аланами, в 212 г. основавшими укрепленное поселение Сугдея (современный Су­дак), по современным оценкам относится к 218 г. н. э.

В середине III в. н. э. Северное Причерноморье подверглось на­шествию готов — союза германских племен, родиной которых счи­тается Скандинавия. Готы заняли обширный район от Днепра до Дуная, включая значительную часть Крыма, и вступили в противо­борство с Римской империей. Они заставили Боспорское царство предоставить им корабли с командами, чтобы совершать набеги на Малую Азию и Восточное Причерноморье. Римские легионы раз­громили готов, но в начале IV в. н. э. они образовали обширную державу, во главе которой стоял король Германарих. Это государст­во объединило под своей властью народы Северного Причерномо­рья (включая народы Крыма), однако в 70-е годы IV в. было раз­громлено новыми завоевателями — гуннами. Остатки готов асси­милировались местным населением. Вряд ли можно оценить гот­ские объединения как самостоятельную протоцивилизацию.

Завершающим этапом второй волны было мощное нашествие гуннов на государства и города Северного Причерноморья. Вытес­ненные войсками китайских императоров из Монголии, гунны пе­ребрались в степи северного Казахстана, а затем в Северное При­черноморье. Они разбили аланов, затем готов, завоевали Крым и покорили Боспорское царство, правители которого обязались платить гуннам дань. Устоял лишь Херсонес, поддержку которому оказал Рим. В середине V в. гунны под предводительством Аттилы обрушились на римские провинции. Однако в 453 г. Аттила умер, и гунны вернулись обратно в Северное Причерноморье и Приазовье.

Во втором периоде в греческих колониях в этом регионе про­изошло много перемен. Боспорское царство, пережив годы упад­ка, попав под власть понтийского царя Митридата VI Евпатора, потерпев под его руководством поражение в борьбе с Римской им­перией, в I—III вв. н. э. вновь пережило недолгий период расцвета, заключило союз с Римом. «Новый подъем коснулся также торгов­ли и товарно-денежных отношений. Возникли объединения тор­говцев-судовладельцев. Торговали со многими районами Среди­земноморья и Южного Понта, городами Северного и Восточного Причерноморья, областями обитания варваров... Изменился внешний облик городов, их политическое положение в государст­ве, культура. Они восстанавливались, реконструировались, укра­шались новыми постройками, под влиянием Рима строились тер­мы, базилики, амфитеатры... Процесс варваризации сказался на росте натурализации хозяйства и русификации городов. Вкусы негреческого, в основном сарматского, населения нашли яркое вы­ражение в погребальных ритуалах и сооружениях, в живописи,

скульптуре... Распространяются культы синтетических божеств с античными, восточными и местными чертами. Таким был безы­мянный бог Гремящий, или бог Всевышний. Среди боспорцев ока­зались и почитатели иудаизма и христианства» [там же. — С. 59]. В письменных источниках того времени и более поздних есть упо­минания о посещении Боспора апостолом Андреем Первозван­ным и основании здесь первых христианских общин.

С середины III в. Боспорское царство подверглось натиску готов и других племен. Упадку способствовали и боспорско- херсонесские войны конца IV — начала V в. Разрушается хозяй­ство, нарушаются внешние связи, происходит натурализация эко­номики, огрубление культуры. В конце IV в. Боспорское царство попадает под протекторат гуннов, а в VI в. присоединяется к Ви­зантийской империи.

Примечательно и то, что на заключительном этапе его жизнен­ного цикла здесь началось активное распространение христианст­ва: «Сложное экономическое положение Боспора во второй поло­вине II в. и бедственное положение основной массы боспорцев способствовало постепенной христианизации... В первой четверти IV в. на Боспоре уже существовали епархии, во главе которых сто­яли епископы, которые поставили свои подписи под документами I Вселенского (Никейского) собора 325 г. В IV в. христианство на­чало распространяться среди населения Боспора, но еще не стало господствующей религией вплоть до VI в....Именно в это время в самоуправлении отдельных общин и территориально-хозяйст­венных районов возросла роль представителей христианской церкви, объединявших вокруг себя самые широкие слои населе­ния. Не исключено, что в период значительного ослабления цент­ральной власти именно объединение вокруг христианской церкви какой-то части населения способствовало сохранению Боспора как единого политического целого и его ориентации на Византию» [68.-С. 230-231].

По-иному складывается судьба Херсонеса Таврического. В ту эпоху он меньше подвергался опустошительным набегам скифов, готов и гуннов, поэтому сохранил черты античной цивилизации. Этому способствовали военно-политический союз и финансовая помощь Рима, размещение в Херсонесе гарнизона римских войск. В. М. Зубарь, исследовавший действия римских войск в Крыму, с полным основанием сделал вывод: «В античную эпоху Таврика играла определенную роль в стратегической защите границ Рим­ской империи. Размещение римских гарнизонов в ряде пунктов

этого региона следует рассматривать в качестве одного из вариан­тов римского проникновения и закрепления на варварских терри­ториях, которые впоследствии могли быть включены в состав им­перии... Главными задачами, стоявшими перед римскими войсками в Таврике, были защита территории союзного империи Херсонеса, охрана судоходства вдоль Южного берега Крыма» [67. — С. 209].

Римское покровительство способствовало очередному подъему экономики и культуры Херсонеса во II—III вв. н. э. В городе, зани­мавшем площадь около 30 га, велось активное строительство, а численность его населения в ту пору достигла 10—12 тыс. чело­век. При сохранении внешних форм демократического политичес­кого строя, унаследованных от Греции, фактически утвердился ари- стократически-олигархический строй: «Происходит дальнейшая дифференциация внутри основных социально-правовых групп. Де­мократическая республика постепенно была заменена аристократи­ческой формой правления... В целом политический строй правле­ния первых веков нашей эры был олигархическим» [75. — С. 70].

С конца III в. экономика Херсонеса вновь пришла в упадок, а нашествие гуннов окончательно разрушило экономические связи с другими городами Причерноморья. В конце V в. н. э. Херсонес те­ряет автономию, становится частью Восточной Римской империи, форпостом византийской православной цивилизации. Отметим, что самые первые христианские общины здесь появились в I в. н. э., по­сле посещения города апостолом Андреем Первозванным.

Некоторые историки полагают, что хлынувшая с востока волна великого переселения народов сравняла с землей древние культу­ры здешних мест и новая локальная цивилизация возникла тут, что называется, с чистого листа.

Мы не разделяем подобную точку зрения. Волны переселений не могут превратить в пыль древние культуры и цивилизации. Ис­следование В. М. Зубаря и А. С. Русяевой [68] показало, что зна­чительная часть Боспорского царства вошла в состав Византийской империи. «С периода правления Юстиниана и вплоть до тюркского разгрома 576 г. Боспор находился в составе Византии... Однако и тюркское нашествие 576 г. не привело к окончательной гибели Боспорского царства. События, происшедшие позднее, свидетельст­вуют, что после распада Тюркского каганата Византия снова рас­пространила свое влияние на Боспор... Только после образования в VII в. Великой Болгарии и появления в конце VII — начале VIII в. хазар заканчивается раннесредневековая история Боспора и начина­ется период классического Средневековья» [там же. — С. 231—232].

Однако и здесь рано ставить точку. В результате падения Ве­ликой Болгарии часть местных жителей переселилась по Дону и Волге в Среднее Поволжье, туда, где возникло мощное Булгар­ское государство на Великом Волжском пути — «пути из варяг в персы». На его окраине была основана в 1005 г. Казань. Другая часть перекочевала на территорию нынешней Болгарии, потеснив фракийцев. Но большинство населения вошло в состав Русского каганата, а затем Тмутараканского княжества.

Третья волна взаимодействия (VI—IX вв.)

Следующая, третья, волна взаимодействия цивилизаций на территории Северного Причерноморья приходится на VI—IX вв. — период становления второго исторического суперцикла, средне­вековой мировой и 3-го поколения локальных цивилизаций, на эпоху Великого переселения народов. Череда глубоких транс­формаций на этой территории превратила ее в поле контактов и столкновений цивилизаций и протоцивилизаций. Исторические события мелькали с калейдоскопической быстротой, напласто­вываясь на предыдущие эпохи.

В середине VI в. регион стал составной частью Тюркского ка­ганата. «Добившись власти над всей зоной евразийских степей от Волги до Хингана, тюрки в 60-х годах VI в. завоевывают находив­шуюся ранее под властью эфталитов Среднюю Азию до Амударьи, столкнувшись там с сасанидским Ираном. В следующем десяти­летии, когда авары, разгромив антов — полян, уже прочно обос­новались в среднем Подунавье, власть дома Ашина на западе достигает Приазовья и Кавказа, а на Востоке — Хуанхэ и Уссури. А в результате к началу 80-х годов Тюркский каганат впервые в истории объединил под своей властью практически всю зону евразийских степей, подчинив и целый ряд прилегавших к ней об­ластей древних цивилизаций, прежде всего Согд с Маракандой (Самаркандом) и Бухарой — ключевыми городами на централь­ной тропе Великого шелкового пути. Благодаря этому они оказа­лись заинтересованными в налаживании бесперебойной транс- евразийской торговли от Китая до Византии... Тюркский каганат оказался первой великой евразийской державой, одновременно граничившей и находившейся в непосредственных военно-по­литических и торговых связях со всеми великими цивилизаци­ями того времени» [151. — С. 317, 318]. К этой блестящей

характеристике, данной Ю. В. Павленко Тюркскому каганату, стоило бы добавить, что он не был одной из локальных цивили­заций 3-го поколения; его можно характеризовать как одну из протоцивилизаций, которые нередко возникают в переходные ис­торические эпохи.

Тюркский каганат, охватывая столь обширные и разнообраз­ные по цивилизационному составу территории, не мог не быть разнородным, весьма пестрым по национальной и конфессиональ­ной структуре государством. Верхушка каганата в конце VI в. в ка­честве государственной религии приняла буддизм, способствуя расширению его ареала в мире. В то же время в Средней Азии по­явились первые христианские общины (несторианцев и манихе- ев). «Контакты кочевых этносов с великими цивилизациями ран­него Средневековья не были односторонними. Имело место и об­ратное влияние, которое выразилось прежде всего в широком рас­пространении определенных комплексов предметов убранства верхового коня и вооружения, сложившихся в кочевой среде» [там же. — С. 318]. Надо полагать, что взаимовлияние цивилизаций не сводилось только к этому.

Тюркский каганат просуществовал по историческим меркам не­долго. К началу VII в. он распался на Восточно-Тюркский и Запад­но-Тюркский каганаты. Значительная часть Северного Причерно­морья тогда же оказалась под властью Хазарского каганата, про­существовавшего до конца X в. в низовьях Волги, Приазовья и части Крыма (столицей этого государства с начала VIII в. был И тиль на Нижней Волге). В это же время степи Приазовья завоева­ла Великая Болгария, которая распалась потом под ударами хазар.

Г. В. Вернадский отмечал роль Хазарского каганата во взаи­модействии цивилизаций: «Хазарское государство, основанное на северо-кавказских землях и в регионе южной Волги, широко ис­пользовало свое географическое положение и стало мостом, через который возможно было осуществлять оживленные коммерческие отношения между арабами и севером... Основное ядро хазарского государства включало в себя северокавказскую территорию и тре­угольный выступ к северу между нижним Доном и нижней Вол­гой... Черноморское побережье от устья Кубани до Керченского пролива может быть принято за участок западной границы Хазар­ского государства. Боспор (Пантикапей, Керчь) занимал хазар­ский гарнизон» [31. — С. 219, 227—228].

Хазарский каганат поддерживал тесные связи с Византией, вы­ступая вместе с ней против стремительно продвигавшегося на вос­

ток Арабского халифата. Однако затем хазары, правители которых приняли иудаизм (хотя в целом каганат был многоконфессио­нальным государством), вступили с противоборство с Византией как в Приазовье, так и в Крыму, где к тому времени было распро­странено христианство. Население Таврии сопротивлялось хаза­рам; одно из восстаний возглавил Иоанн Готский, глава Готской христианской епархии. Византия и ее сторонники одержали верх и постепенно вытеснили хазар из Крыма. В 964—965 гг. ослабев­ший Хазарский каганат был разгромлен киевским князем Свято­славом Игоревичем, так и не успев стать полноценной локальной цивилизацией.

О Русском каганате в письменных источниках сохранились противоречивые сведения. По мнению Г. В. Вернадского, это го­сударственное образование появилось в Приазовье в середине VIII в. Основы его заложили скандинавские дружины, смешав­шись с местными племенами ассов и россов. Первоначально Рус­ский каганат был вассалом Хазарского, но в 825 г. правитель Русского каганата присвоил себе титул кагана (императора) и тем самым заявил претензии на независимость. «Русский кага­нат того периода являлся сильной державой того же типа, что и государства хазар и волжских булгар, то есть имевшей главной целью контроль над важными путями международной торговли» [там же. — С. 239]. Недолгую историю Русского каганата исследовал В. В. Седов [175. — С. 693—703].

Г. В. Вернадский подчеркивает роль Русского каганата и Тмутаракани: «Сельское хозяйство достигло значительного прогресса на территории всей Руси на протяжении восьмого и девятого веков. Что касается торговли, то Тмутаракань в де­вятом веке оставалась более важным центром, нежели Киев, и она сохраняла свои позиции даже в начале киевского перио­да... С политической, так же как и со стратегической точки зрения, Тмутаракань в десятом веке была столь же важна, как и Киев... Поход Владимира на Крым в 989 г. в какой-то мере был мотивирован его стремлением овладеть Тмутараканью. Характерно то, что после крымской кампании Владимир при­своил себе титул кагана, который сохранил за собой и его сын Ярослав. Таким образом, правители Киева стали полити­ческими преемниками русских каганов Тмутаракани. Исполь­зование титула кагана ясно демонстрирует широту их полити­ческих интересов, а также их мечты о создании империи» [31.-С. 371].

Характерно, что и советские, и современные российские исто­рики недооценивают или игнорируют историческое значение Северного Причерноморья Тмутаракани, Ладоги и Новгорода для Киевской Руси. Так, крупнейший ее исследователь академик Б. А. Рыбаков писал, что во времена греческих городов-колоний Ольвии, Херсонеса, Боспора, Танаиса, Фанагории классовое об­щество географически ограничивалось узкой прибрежной полосой в Причерноморье; история же Киевской Руси стала «временем, когда варварская Восточная Европа скинула старые одежды и на­рядилась в новые, где ’’узорчатая кайма’’ цивилизации стала зна­чительно более широкой» [173. — С. 9]. В книге ничего не гово­рится ни о Русском каганате, ни о Тмутараканском княжестве; от­мечается, что в VI в. сложился мощный союз славянских племен в Среднем Приднепровье во главе с Киевом [там же. — С. 40]. Б. А. Рыбаков называет домыслом норманистов факт существова­ния пути «из варяг в греки» [там же. — С. 46]. Новгород же он счи­тает всего лишь доменом киевского князя; местом, где обычно правил его старший сын; городом, всегда догонявшим и всегда от­стававшим в своем развитии от Киева [там же. — С. 48].

Современные взгляды на формирование восточнославянской цивилизации, на ее истоки и взаимодействие культур в процессе ее складывания, как было показано выше, существенно отличают­ся от преобладавших в советский период взглядов.

Ведущую роль в судьбе Северного Причерноморья в VII—IX вв. стала играть Византия — православная цивилизация 3-го поколе­ния, прямая наследница греко-римской цивилизации 2-го поколе­ния (второй ее «дочерью» была западноевропейская христианско- католическая цивилизация).

Греческие колонии в Причерноморье автоматически попали в сферу влияния Восточной Римской, а затем Византийской импе­рии. Византия укрепила свои позиции в Приазовье и на Таман­ском полуострове, в Крыму, вытеснив оттуда Хазарский каганат. Опорным пунктом византийского влияния становится Херсонес (переименованный в Херсон). Он был «ремесленным, торговым и культурным центром Юго-Западного Крыма, заселенного преимущественно земледельческим населением,...единствен­ным в Северном Причерноморье массовым производителем вина, и это должно было приносить значительный и твердый доход» [там же. — С. 84, 85]. Это также был центр христианского влияния в Северном Причерноморье; Херсон играл важную роль в полити­ческой жизни Византии. В 695 г. туда был сослан низложенный

император Юстиниан II. Когда в 705 г., взяв Константинополь, он вновь стал императором и послал огромное войско (до 100 тыс. солдат) для осады Херсона, город выдержал осаду, объявил Юс­тиниана II низложенным и провозгласил новым императором Филиппа. «В этих событиях Херсон вступает в борьбу с цент­ральным правительством, ведет независимую внешнюю полити­ку, заключая международные соглашения (с хазарами), фактиче­ски свергает одного и сажает на престол другого императора» [76.-С. 88].

В 30-х годах IX в. на базе Херсона создается византийская фе- ма — военный округ, охватывавший весь Крым [18. — С. 73], там возводятся новые крепости и укрепляются прежние. Строятся пе­щерные города и монастыри, среди которых наибольшую извест­ность приобретает Мангун. Это сильно укрепленное поселение в горах на юго-западе полуострова в период следующей волны взаимодействия, в XIII в., станет центром православно-христиан­ского мангупского княжества Феодоро.

В Северном Причерноморье образовались факторы, влияю­щие на формирование восточнославянской цивилизации. Именно в Херсоне (Корсуни) в 988 г. принял христианство князь Новгородский (с 969 г.) и Киевский (с 980 г.) Владимир, придав формирующейся славянской цивилизации православно-христиан­ский характер, сделав ее преемницей Византии.

Следовательно, третья волна взаимодействия культур в Север­ном Причерноморье была отмечена активными контактами зрелой византийской и формирующейся восточнославянской локальных цивилизаций, тюркской и хазарской протоцивилизаций. Северное Причерноморье становится одним из узлов становления локаль­ных цивилизаций 3-го поколения.

Четвертая волна взаимодействия (X—XIV вв.)

Четвертая волна взаимодействия цивилизаций в Северном Причерноморье приходится на X—XIV вв. — период зрелости сред­невековой мировой цивилизации и 3-го поколения локальных ци­вилизаций — византийской, славянской, мусульманской, монголь­ской и западноевропейской, их взаимодействия и противоборства.

В X—XII вв. основными действующими лицами на сцене межцивилизационного театра были Византия, Киевская Русь

и Хазарский каганат; местные же племена были объектами ин­тереса этих крупных государственных образований. Сильней­шим из них была Византия, опорным пунктом которой на этих землях оставался Херсон. Однако постепенно усиливалось вли­яние Киевской Руси, особенно после того, как князь Владимир заключил в 988 г. договор с Константинополем и предоставил византийскому императору военную помощь, прислав шеститы­сячный русский отряд. Взамен он потребовал в жены сестру им­ператора — принцессу Анну; не дождавшись невесты, осадил и взял Херсон (Корсунь). Тогда император согласился пород­ниться с киевским князем, за что тот обязался окреститься по греческому обычаю, что и произошло в Корсуні!. Владимир за­брал оттуда около тысячи икон, ставших святынями первых русских православных храмов, и нескольких священнослужите­лей. Один из них, Анастас Корсунский, занял место настоятеля Десятинной церкви в Киеве и фактически стал первым главой русской православной церкви [75. — С. 96]. Объединив усилия, византийский флот и войско киевского князя нанесли пораже­ние хазарам, все еще преобладавшим в Крыму.

В XI — начале XIII в. возрастает значение торговых путей «из варяг в греки» (по Днепру, Волхову и Неве до Балтики), «из варяг в персы» (по Волге), Донского пути, а также Великого шелкового пути, проходившего из Китая и Средней Азии по Прикаспию, Приазовью и Крыму в Византию и страны Средиземноморья. Это были магистрали диалога цивилизаций, способствовавшие быстрому экономическому и культурному подъему участвовав­ших в нем народов.

Однако с начала XIII в. расстановка сил в Причерноморье ко­ренным образом изменилась. На сцену истории вышли новые дей­ствующие лица — монгольская цивилизация в лице Золотой Орды, а затем Крымского ханства, западноевропейская циви­лизация, представленная сетью генуэзских колоний, а к концу периода — мусульманская цивилизация — Османская империя, захватившая Византию, а затем и Крым. Сходит со сцены Визан­тия, теряет свои позиции восточнославянская цивилизация, хрис­тианство на большей части региона уступает место исламу.

Воспользовавшись тем, что Византия ослабла в войне с кресто­носцами (которые в ходе Четвертого крестового похода в 1202 1204 гг. овладели Константинополем), Генуэзская республика, ставшая к тому времени достаточно сильной, добилась права беспошлинной торговли в Северном Причерноморье. Генуэзцы

основали ряд крепостей на местах бывших греческих колоний — Каффу (на месте Феодосии), Солдайю (на месте прежней Сугдеи, на Руси этот город был известен как Сурож, теперь — Судак), Бос- поро (на месте Пантикапея, нынешней Керчи), Тану (недалеко от прежнего Танаиса в устье Дона) и др. Торговые связи Руси с эти­ми городами были столь активны, что полностью не прервались даже после установления золотоордынского владычества. К сере­дине XIII в., в результате завоевательных походов Чингисхана и его потомков, складывается огромная империя монголов, прости­равшаяся от Тихого океана до Черного моря. «Сложилась ситуация, когда торговые караваны из Китая и Центральной Азии достигали черноморских портов, не покидая пределов одного государства» [там же. — С. 99—100]. Одной из крупных составляющих империи монголов стала Золотая Орда.

Центром генуэзской торговли становится Каффа, достигшая расцвета в XIV в., как и другие итальянские города-республики. Они поддерживали тесные связи с первой столицей Крымского улуса Золотой Орды — Солхат-Крымом (откуда и пошло название «Крым»), который был одним из крупных центров диалога и взаи­модействия цивилизаций. «В памятниках Солхат-Крыма явствен­но проявились культурные веяния, принесенные из Египта, Хо­резма, Ирана, Месопотамии... Стремительное развитие и широкая известность Солхата... были получены им прежде всего благодаря тому, что во второй половине XIII в. сюда стали стекаться товары из Поволжья и русских земель, Кавказа и Средней Азии, Индии и Китая. В начале XIV в. он стал центром изготовления золотоор­дынской филиграни, развитые торговые связи позволили ему ока­зать заметное воздействие на хозяйственное и культурное разви­тие регионов Северного Причерноморья, Кавказа и Поволжья. Город оказался включен в систему торговых магистралей, идущих из глубины евразийского материка. Он был одним из пунктов грандиозной торгово-транспортной системы, созданной на огром­ных просторах, завоеванных монголами» [там же. — С. 108]. Однако в 1395 г. Солхат-Крым (ныне поселок Старый Крым) был раз­громлен войсками хана Тимура. Столица Крымского ханства пе­реносится в высокогорный пещерный город Чуфут-Кале (у ны­нешнего Бахчисарая), а затем в сам Бахчисарай.

Оплотами Византийской империи и православного христианст­ва в Крыму оставались Херсон (который во многом уступил свои торговые позиции генуэзским колониям и в 1396 г. был разрушен Тимуром) и княжество Феодоро со столицей в высокогорном пе­

щерном городе — крепости Мангуп-Кале, где строительство укреплений было начато еще в 50—60-е годы VI в. при импера­торе Юстиниане I. Площадь самой крепости составляла около 90 га, а княжество Феодоро к середине XV в. подчинило своей власти значительную часть южного берега Крыма с населением до 150 тыс. человек. Княжество поддерживало тесные связи с Московской Русью. Иван III хотел даже женить своего сына Ивана на дочери мангупского князя, о чем была достигнута до­говоренность в 1474 г. Однако в 1495 г. к Мангупу подошла огромная армия османской Турции и после полугодовой осады взяла его, уничтожив всех защитников крепости. Таким обра­зом, через 42 года после падения Константинополя был уничто­жен последний форпост византийской цивилизации. В том же Г0ДУ турки захватили и разрушили генуэзские крепости Каффу и Солдайю, а Крымское ханство попало к ним в вассальную зависимость. Затем турки построили свои крепости в Керчи и Азове. На несколько столетий Северное Причерноморье во­шло в состав мусульманской цивилизации, активность контак­тов различных культур в этом регионе значительно ослабла.

Пятая волна взаимодействия (XV—XVIII вв.)

Пятая волна контактов цивилизаций в Северном Причерномо­рье охватывает период с XV по XVIII в. и в основном совпадает с жизненным циклом раннеиндустриальной и становлением 4-го поколения локальных цивилизаций.

В этот период число участников диалога цивилизаций сократи­лось до двух — славянской и мусульманской, а западноевропейская и восточноевропейская время от времени выступали то на одной, то на другой стороне. Шла бесконечная череда войн между Отто­манской империей и подвластным ей Крымским ханством (кото­рое охватывало не только Крым, но и Приазовье и Таманский по­луостров), с одной стороны, и Московским царством (с донскими и запорожскими казаками) — с другой. Великое княжество Литов­ское и королевство Польша также принимали участие в этих войнах, шедших с переменным успехом. Иногда русские войска и казаки громили татарские и турецкие войска, иногда те одер­живали победу. Так, в 1571 г. хан Девлет-Гирей сжег Москву, и Иван Грозный был вынужден согласиться выплачивать Крым­

скому ханству большую дань; такое положение сохранялось 130 лет, пока Петр I не добился отмены дани по Константинополь­скому миру 1700 г. Назовем лишь самые известные вооруженные столкновения тех лет: походы кошевого атамана Запорожской сечи Ивана Сирко 1660, 1663, 1667 гг.; поход турецкого султана Маго­мета IV и крымского хана Селим-Гирея против Польши и Москов­ского царства в 1672 г.; нападение Крымского ханства на запорож­ских казаков зимой 1674—1675 г.; осада Чигирина войсками Отто­манской империи и Крымского ханства в 1677—1678 гг.; крымские походы русских войск 1687 и 1689 гг.; Азовские походы Петра I 1695—1696 гг.; неудачный Прусский поход 1713 г., в результате ко­торого пришлось вернуть Азов Турции; русско-турецкие войны 1735—1739 и 1768—1774 гг. Последняя война закончилась взятием Крыма и присоединением в 1783 г. всего Северного Причерноморья к Российской империи. В результате изменился этнический состав жителей региона: отсюда эмигрировали в Турцию почти 100 тысяч крымских татар, а их место заняли переселенные по указу императ­рицы Екатерины II десятки тысяч украинцев и русских из других губерний, а также тысячи отставных солдат. В феврале 1784 г. здесь была создана Таврическая область (включавшая Крым и Та­манский полуостров), а в 1802 г. — Таврическая губерния, вклю­чавшая семь уездов в Крыму и три уезда за его пределами (Днепро­петровский, Мелитопольский и Фанагорийский).

Шестая волна взаимодействия (XIX—XX вв.)

Шестая волна взаимодействия цивилизаций в пространстве Се­верного Причерноморья охватывает XIX и XX вв. — эпоху индустри­альной мировой цивилизации и заключительных фаз жизненного цикла 4-го поколения локальных цивилизаций. Важнейшей чертой этого периода было безраздельное господство в регионе евразийской цивилизации (представленной Российской империей, а затем СССР). Оно прерывалось лишь краткими периодами столкновения цивилиза­ций во время Крымской, Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн. При этом каждый раз менялся этнический и ци­вилизационный состав населения региона, особенно Крыма.

Как уже было сказано, после присоединения Крыма к Россий­ской империи полуостров покинули 100 тыс. крымских татар (пя­тая часть всех проживавших здесь). Земли Крыма, а также При-

азовья заселили десятки тысяч русских, украинцев, греков, нем­цев, поляков, болгар, евреев; здесь жили даже швейцарцы (коло­ния Цюрихталь) [75. — С. 144—145, 152—153]. В результате по пе­реписи 1897 г. среди 547 тыс. населения Крыма крымские татары составляли чуть более трети, русские — треть, украинцы — 12%, немцы — 5,8%, евреи — 4,7%, греки 3,1%, армяне 1,5% [75. — С. 189]. Новые поселенцы, в основном занимавшиеся выращива­нием хлеба, садоводством и виноградарством, приложили титани­ческие усилия, чтобы превратить засушливые земли Крыма, вы­топтанные тысячными стадами скота, которые столетиями перего­няли кочевники с места на место, в цветущие равнины. Поселив­шиеся здесь славяне и греки вновь принесли с собой в Причерно­морье православие, постепенно набиравшее все большую попу­лярность и у местных жителей. Межцивилизационный, межкон­фессиональный, межкультурный диалог шел в регионе непрерыв­но как на общественном, так и на личностном уровне, возрастало количество смешанных семей. Нельзя сказать, что Крым был, по­добно США, «плавильным котлом», в котором разные нации при­обрели общие черты, но и исключить взаимовлияние народов, тесно связанных между собой политически и экономически, не­возможно. Развивались также их наука, образование и культура.

Однако этот процесс прерывался столкновениями цивилиза­ций на территории Северного Причерноморья.

Первым таким столкновением шестой волны стала Крымская война 1853 1856 гг. Поводом для нее послужил спор между Рос­сией и Турцией о Святых местах в Иерусалиме и Вифлееме: кому принадлежит преимущественное право распоряжаться ими — православной или католической церкви? Поначалу России сопут­ствовал успех: русские войска заняли княжества Молдавию и Ва­лахию, а черноморский флот разгромил турецкую флотилию. Опасаясь чрезмерного усиления России, Великобритания и Фран­ция выступили на стороне Турции, ввели в 1854 г. свой флот в Черное море, обстреляли Одессу, высадили крупный десант в Крыму, осадили Севастополь. Так началось столкновение евра­зийской цивилизации с ведущими державами западноевропейской и мусульманской цивилизаций. Русская армия технически была ху­же вооружена, чем войска Англии и Франции, где в то время пол­ным ходом шла промышленная революция. В результате Россия по­терпела поражение в войне, ее позиции в регионе пошатнулись.

Вторым столкновением цивилизаций стали Первая мировая и Гражданская война 1914—1922 гг. На сей раз России противо-

72Б

стояли кайзеровская Германия, Австро-Венгерская и Османская империи, а затем Антанта. Основные боевые действия происходи­ли на море. Немецкие крейсеры обстреливали Севастополь, Керчь, Феодосию, Евпаторию, однако так и не смогли высадить десанты ни в Крыму, ни на Тамани.

Февральская революция 1917 г. была поддержана моряками Черноморского флота и большинством жителей Таврической гу­бернии. Однако начавшаяся вслед за Октябрьской революцией Гражданская война резко обострила межнациональные и межкон­фессиональные противоречия в Крыму, на Тамани и в Прикубанье. В марте 1918 г. в границах Таврической губернии была провозгла­шена Советская Социалистическая Республика Таврида. После Брестского мира Крым оказался под протекторатом Германии. Осенью 1918 г., после ее поражения, немецкие войска были выве­дены из Крыма и Южной Украины и заменены армейскими соеди­нениями Антанты — английскими, французскими, греческими, итальянскими. В апреле 1919 г. в Крыму вновь была восстановле­на советская власть и провозглашена Крымская Советская Социа­листическая Республика как автономия в составе РСФСР. Од­нако она продержалась недолго, и в июле 1919 г. Крым был занят добровольческой армией, восстановлена Таврическая губерния, в состав которой вошли Днепропетровский, Мелитопольский и Бердянский уезды. В апреле 1920 г. командующим вооруженны­ми силами юга России был назначен барон П. Н. Врангель, а в но­ябре 1920 г. эскадра с остатками белой армии (126 судов, 145,7 тыс. человек) ушла из Севастополя в Стамбул [75. — С. 245].

Второе столкновение цивилизаций в Северном Причерномо­рье, как и первое, привело к гибели сотен тысяч людей от войн, го­лода и болезней, разрушило местную экономику, нанесло огром­ный ущерб культуре. Потребовалось не одно десятилетие, чтобы залечить нанесенные войной раны, возродить экономику и куль­туру, восстановить мирное сотрудничество людей разных нацио­нальностей и конфессий.

В 20-е годы проводилась политика татаризации Крыма, крымские татары получили значительные привилегии по сравнению с другими на­циональностями, которые составляли большинство населения полуост­рова, что вызвало недовольство последних. Вскоре эти привилегии были отменены, но национальные отношения еще долго приходили в норму.

Третье столкновение цивилизаций на территории Северного При­черноморья произошло в годы Великой Отечественной войны 1941 1945 гг. На этот раз СССР воевал против фашистской Герма-

нпп, Италии, Румынии, Венгрии, которые направили свои войска для захвата Южной Украины, Крыма, Кавказа. Бессмертными страница­ми в этой войне стала героическая оборона Одессы и Севастополя. В результате неудачной Керченско-Феодосийской операции совет­ских войск 1941—1942 гг. немецкие войска овладели Причерноморьем и Крымом, причем в Крыму они получили поддержку части крымско- татарского населения [там же. — С. 264]. Лишь к 1944 г. Крым и Юж­ная Украина были полностью освобождены от фашистов.

Одним из тяжелых событий этого периода стала депортация части населения Крыма — сперва немцев-колонистов в 1941 г. (52 тыс. человек), а в 1944 г., в соответствии с секретным распоря­жением Сталина, — крымских татар (190 тыс. человек), а также армян (9,6 тыс.), болгар (12,4 тыс.), греков (15 тыс.) [там же. — С. 266—267]. Это было внесудебное наказание целых народностей, мера, к которой нередко прибегают тоталитарные режимы (так по­ступал, например, Иван Грозный по отношению к вольнолюбиво­му Великому Новгороду). Взамен в районы Крыма было переселе­но более 100 тыс. граждан России и Украины [там же. — С. 269].

Положительный пример диалога и сотрудничества цивилиза­ций тех лет в Северном Причерноморье — Ялтинская конферен­ция глав государств антигитлеровской коалиции (Сталина, Руз­вельта, Черчилля) 4—11 февраля 1945 г. На конференции были определены основы послевоенного мироустройства, которые, не­смотря на все перипетии холодной войны и локальных военных конфликтов второй половины XX в., не дали возможности разго­реться новому столкновению цивилизаций.

Начало седьмой волны взаимодействия (XXI в.)

С 90-х годов XX в. началась современная нам, седьмая волна взаимодействия цивилизаций в пространстве Северного Причер­номорья. Она началась с распада СССР, евразийской цивилиза­ции, так что Северное Причерноморье оказалось разделено между двумя постсоветскими государствами — Россией и Украиной.

Ю. В. Павленко не считает СССР, как и Российскую империю, самостоятельной цивилизацией: «Советский Союз, как и предшест­вовавшие ему на просторах Евразии Российская империя или дер­жава Чингисидов, не представлял собой отдельной цивилизации в силу отсутствия у него собственного идейно-ценностно-мотива­

ционного, религиозно-духовного основания. СССР охватывал ча­сти различных цивилизационных систем, стремясь нивелировать их путем искоренения имеющихся у них такого рода оснований и насаждения собственных квазицивилизационных ценностей» [151. — С. 646]. И дальше: «Наиболее полно квазицивилизацион- ный феномен раскрылся именно в СССР как наднациональной, межцивилизационнной общности, связанной реальными полити­ческими, экономическими и прочими отношениями, а также фик­тивным идеологическим единством, принципиально не способным заменить отсутствовавшую и в державе Чингисхана религиозно­духовную общность людей» [там же. — С. 650]. Исходя из таких соображений делается прогноз на будущее: «В наступающем веке главная ось планетарного противостояния может пройти между США и Китаем при весьма вероятном возобновлении соперниче­ства Китая и России на собственно евразийском пространстве... В этом отношении представляется конструктивным рассматри­вать Евразию или, несколько уже, постсоветское пространство (СНГ) как квазицивилизационное целое в определенном выше смысле этого понятия» [там же. — С. 651].

Отказывая евразийскому пространству (Российской империи, СССР, империи Чингисидов) в праве на статус локальной циви­лизации, Ю. В. Павленко опирается по сути дела на единственный аргумент: главным отличительным признаком цивилизаций явля­ется наличие собственного идейно-ценностного, мотивационного, религиозно-духовного основания. Поэтому социально-политичес­кие общности, охватывающие части различных цивилизационных систем, он считает в лучшем случае квазицивилизациями. Однако многие исторические факты и тенденции противоречат такому подходу.

Во-первых, трудно найти совершенно однородную локальную цивилизацию, не включающую части различных цивилизационных систем. Разве считающиеся классическими греко-римская или со­временная западноевропейская цивилизации не состоят из самых разных культур? В Западной Европе проживают миллионы му­сульман, иудеев; в США представлены диаспоры всех современ­ных цивилизаций и конфессий. То же самое можно сказать о восточноевропейской, китайской, латиноамериканской, а тем бо­лее евразийской цивилизации (Российской империи, СССР). В составе последней, наряду с преобладающей православно-сла­вянской, присутствуют элементы мусульманской, буддийской, вос­точноевропейской цивилизаций. Если же представительство иных

наций и конфессий достигает значительных размеров, то можно го­ворить о том, что локальная цивилизация носит смешанный харак­тер (таковы евразийская, африканская, океаническая, латиноаме­риканская, греко-римская, монгольская и другие цивилизации).

Конституирующими признаками локальной цивилизации мож­но считать систему цивилизационных духовных ценностей, но ее не стоит сводить только к преобладанию одной религии (по этому признаку и современные Японию или Китай нельзя будет признать цивилизацией). В такую систему, помимо религиозного, входят на­учно-образовательный, этический, идеологический элементы гено­типа цивилизации, а также преобладающая ментальность, накоп­ленный исторический опыт, понимание общности коренных инте­ресов цивилизации во взаимодействии с ее «сестрами».

Во-вторых, нужен циклично-динамический подход к пониманию цивилизаций, которые проходят разные фазы своего жизненного цикла, появляются на исторической сцене и сходят с нее. Вместе с развитием цивилизации меняется и система духовных ценнос­тей, в том числе религиозных. Достаточно вспомнить судьбы гре­ко-римской, индийской, персидской, египетской цивилизаций, стремительное по историческим меркам распространение мусуль­манской цивилизации. И на севере Евразии, в том числе в Север­ном Причерноморье, мы наблюдаем изменения религиозной при­надлежности, духовно-нравственных начал, систем ценностей на разных этапах развития и взаимодействия цивилизаций, особенно в эпоху Великого переселения народов.

В-третьих, не следует столь негативно оценивать идеологичес­кое единство народов СССР, даже если их не объединяли религи­озные ценности. В период русской революции (как и француз­ской) новые идеалы отвергали любую религию. Но это вовсе не означало полной утраты нравственности, бездуховность. На- против, великие революции рождают пассионарный порыв вооду­шевленных масс, прежде всего молодого поколения, который ло­мает активное сопротивление консерваторов и увлекает за собой большую, обычно пассивную часть населения. Другое дело, что вновь родившиеся идеалы, духовные ценности чаще всего оказы­ваются иллюзиями, они корректируются и становятся более при­земленными, конкретными на втором этапе революции. Однако подобная духовная общность оказывается достаточной для пол­ного преобразования страны, как это произошло с Францией в XIX в. и с Советским Союзом в XX столетии. В обоих случаях эти трансформации обернулись страданиями миллионов людей.

Но таков уж урок истории: за прогресс приходится платить нема­лую, а порой и чрезмерную цену.

В-четвертых, нуждается в корректировке прогноз развития циви­лизационных отношений в XXI столетии, предложенный Ю.В. Пав­ленко. Можно согласиться с тем, что водораздел планетарного про­тивостояния будет проходить между США и Китаем, быстро наби­рающим экономический и политический вес и имеющим диаспоры во многих странах мира, в том числе в США, Австралии и России (на Дальнем Востоке). Однако в этом противостоянии коренные ин­тересы китайской и российской цивилизации скорее сходятся, чем расходятся (хотя нельзя исключить противоречий). Нельзя сбрасы­вать со счетов и растущую активность иных цивилизаций, прежде всего интегрирующейся западноевропейской, возрождающейся индийской и пассионарной мусульманской. Объектами их соперни­чества становятся распадающаяся евразийская цивилизация и нахо­дящаяся в состоянии упадка африканская. Так что история XXI в. преподнесет еще немало цивилизационных сюрпризов. Не решен во­прос, какой из двух сценариев межцивилизационного взаимодейст­вия — противостояние и столкновение либо диалог и партнерство в решении глобальных проблем этого столетия — станет преоблада­ющим.

В свете сказанного рассмотрим возможные сценарии взаимо­действия цивилизаций в Северном Причерноморье на седьмой волне, в первой половине XXI в. Примем за основу два крайних варианта: новое обострение меж- и внутрицивилизационных про­тиворечий либо поиск консенсуса и переход к партнерству стран Черноморского бассейна, усиление центростремительного движе­ния в рамках евразийской цивилизации.

Основы для первого сценария были заложены распадом СССР и евразийской цивилизации в 90-е годы. Не будем рассматривать причины этих трагических событий, остановимся на их послед­ствиях для Северного Причерноморья. В регионе возникли три очага межцивилизационных противоречий и конфликтов: Крым, Приднестровье и Северный Кавказ. Здесь сталкиваются интересы нескольких цивилизаций: евразийской (и ее ядра — российской), мусульманской, восточноевропейской и западноевропейской.

Цивилизационные проблемы Крыма заложены как в его бо­лее чем двухтысячелетней истории, так и в сравнительно недавнем прошлом: это проблема депортации крымских татар, их стремле­ние вернуться на историческую родину и обрести прежнее лидер­ство на полуострове; спорный вопрос легальности передачи

Н. С. Хрущевым русскоязычного Крыма в состав Украинской ССР. В середине прошлого столетия это считалось формальным актом, а после распада СССР вызвало острые противоречия меж­ду Украиной и Россией.

Численность крымских татар на полуострове быстро растет, но они по-прежнему составляют меньшинство населения Крыма. Так, в 1991 г. на территории Крыма проживало 1600 тыс. русских, 600 тыс. украинцев и только 200 тыс. представителей иных нацио­нальностей, в том числе татар [75. — С. 276]. Однако созданные в начале 90-х годов национальные движения и организации тре­буют признать татарский язык одним из государственных в авто­номной республике, предоставить места в парламенте и прави­тельстве Украины. Их конечная цель — провозглашение Крыма автономной татарской республикой. Татарские национальные движения активно поддерживают Турция и другие мусульман­ские страны.

Понятно, что эти устремления не могут не вызвать сопротивле­ние русско-украинского населения. Но и между этими нациями су­ществуют противоречия, подогреваемые настойчивым желанием правящих кругов Украины произвести «украинизацию» Крыма, придать статус государственного только украинскому языку (хотя в 1991 г. 90% крымчан назвали родным именно русский язык). Инте­ресы русскоязычного населения поддерживает Россия, но у нее пока нет четкой политики в этом вопросе. Не решены до конца проблема Севастополя, вопрос разграничения пограничной линии в Керчен­ском проливе. Российско-украинские противоречия в этом регионе периодически обостряются, как это имело место в 2004 г. из-за косы Тузла в Керченском проливе. Зачастую Причерноморье пытаются использовать как козырную карту при решении других межгосудар­ственных проблем, например топливно-энергетических. Хотя речь идет, казалось бы, о противоречиях внутри евразийской цивилиза­ции, на деле за ними стоят интересы мусульманской, западноевро­пейской и восточноевропейской цивилизаций. Усиливается вмеша­тельство в эти процессы США. Особую остроту эти проблемы при­обретают в связи с курсом нынешнего руководства Украины на ин­теграцию в Европейский союз и НАТО.

Следовательно, в Крыму завязывается новый узел межцивили­зационных противоречий. При негативном сценарии конфликт будет неизбежным, при позитивном — его удастся предотвратить путем взаимного учета интересов. Одним из направлений такого партнерства может стать развитие цивилизационного туризма

и формирование международных туристических центров в Кры­му, Восточном Причерноморье и Приазовье, а также развитие энергетического сотрудничества России, Украины и Турции.

Другой узел внутри- и межцивилизационных противоречий — Приднестровье. Создание Приднестровской Республики, где большинство населения составляют русские, обострило противоре­чия между Молдавией, Украиной и Россией. Повышенный интерес к проблеме проявляют западноевропейская и восточноевропейская (особенно Румыния) цивилизации, а также США. При негативном сценарии здесь может возобновиться вооруженный конфликт, при позитивном — будет найден устойчивый компромисс.

Третий узел противоречий — Северный Кавказ и Восточное Причерноморье, где уже второе десятилетие развиваются конфликты на стыке православной и мусульманской частей евразийской цивилизации. Речь идет как о Чечне, Ингушетии и Дагестане, так и об Абхазии и Карабахе — зоне пересечения мусульманского Азербайджана и христианской Армении. В этих конфликтах завязаны интересы как мусульманских стран, так и России, а также США. При неблагоприятном сценарии эти конфликты, то обостряясь, то угасая, способны продолжаться практически бесконечно; при благоприятном — в течение ближай­ших одного-двух десятилетий может быть найдена новая формула взаимодействия, учитывающая цивилизационные особенности конфликтующих сторон и создающая условия для их партнерства.

Итак, перед нами два основных сценария, два пути развития цивилизационных взаимодействий в Причерноморье: превраще­ние региона либо в кровоточащую рану межцивилизационных конфликтов, либо в пространство диалога, сотрудничества и парт­нерства культур. Выбор должны сделать не только проживающие здесь народы, но и вовлеченные во взаимодействие локальные ци­вилизации Европы и Северной Америки.

Итоговая схема исторических этапов (волн) взаимодействия цивилизаций в Северном Причерноморье приведена в табл. 13.5.

<< | >>
Источник: Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Т. I: Теория и история цивилизаций.. / Б. Н. Кузык, Ю. В. Яковец; Авт. вступ. ст. А. Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий, 2006— 768 с.. 2006

Еще по теме Северное Причерноморье — пространство взаимодействия цивилизаций:

  1. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. вступ. ст. А.Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий. Т. III: Северное Причерноморье — пространство взаимодействия цивилизаций / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Науч. ред., авт. предисл. В.И. Гуляев. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 908 с., 2008
  2. ГЛАВА 11 СЕВЕРНОЕ ПОПРУТЬЕ И СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В III ТЫС. ДО Н. Э. ИНДОИРАНЦЫ В ПОДУНАВЬЕ, ПРИКАРПАТЬЕ, ПРИЧЕРНОМОРЬЕ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДРЕВНЕЯМНОЙ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ (ДЯ КИО)
  3. Китинов Б.У.. Взаимодействие цивилизаций в Каспийско-Центральноазиатском регионе: Учеб. пособие. - М.: РУДН,2008. - 208 с.: ил., 2008
  4. ГЛАВА 13 СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ III ТЫС. ДО н. э. ПРОБЛЕМА ХЕТТОВ. МЕГАЛИТИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ - УСАТОВСКАЯ, КЕМИ-ОБИНСКАЯ И НОВОСВОБОДНЕНСКАЯ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ ДОЛЬМЕНОВ НОВОСВОБОДНОЙ
  5. § 1. Греки и скифы в северном Причерноморье.
  6. Северное Причерноморье
  7. СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В Ш-П ВВ. ДО Н. Э.
  8. Северное Причерноморье
  9. ПОЛИТИКА АВГУСТА В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
  10. СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В КОНЦЕ РЕСПУБЛИКИ И В ЭПОХУ ИМПЕРИИ
  11. СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В СФЕРЕ РИМСКОГО ВЛИЯНИЯ
  12. АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСКОПКИ АНТИЧНЫХ ПАМЯТНИКОВ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
  13. ГОРОДА СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И МИТРИДАТ ЕВПАТОР
  14. № 151. УПОМИНАНИЯ О СЕВЕРНОМ И ВОСТОЧНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ В „ОДИССЕЕ"
  15. Греческие государства Северного Причерноморья
  16. Римские гарнизоны в Северном Причерноморье
  17. № 85. ПРИРОДНЫЕ БОГАТСТВА СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ И КАВКАЗА
  18. ПТОЛЕМЕЕВСКИЙ ЕГИПЕТ И СЕВЕРНОЕ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ в III в. до н. э. (К вопросу о контактах)
  19. К ВОПРОСУ ОБ ИЗОБРАЖЕНИЯХ ВАРВАРОВ НА ПРЕДМЕТАХ ТОРЕВТИКИ ИЗ КУРГАНОВ СЕВЕРНОГО ПРИЧЕРНОМОРЬЯ