<<
>>

Теория цивилизаций и географический детерминизм. Г. Т. Бокль

Если в Германии, только претендовавшей на вхождение в ядро евро­пейской цивилизации, идея локальных цивилизаций сумела оформиться в теорию, то в Западной Европе, прежде всего в Англии, создавшей к этому времени огромную колониальную империю, более приемлемыми казались постепенно смягчавшиеся европоцентристские взгляды.

Они были осно­вой появлявшихся в первой половине XIX в. компилятивных и риторичес­ких изданий, таких как книга Э. Моуртона «Цивилизация. Краткий ана­лиз естественного закона, регулирующего число людей и условия их жиз­ни» (1836) и книга У. Маккинона «История цивилизации и общественного мнения» (1846). В этом английские историки отставали не только от нем­цев, но и от французов. Поэтому наиболее распространенными источни­ками для исследователей были английские комментарии к работам фран­цузских историков и социологов, например статьи Д. С. Милля о работах Ф. Гизо. Еще в 50-60-е гг. XIX в. в Англии идеи О. Конта развивал в своей концепции цивилизации великий английский историк Г Т. Бокль (1821­1862).

Первоначально Бокль, как ранее Ф. Мишле, задумал грандиозный план «Истории цивилизации человечества», для чего предпринял изучение мно­жества иностранных языков и практически всей суммы существовавших тогда общественных наук. При этом он использовал довольно многочис­ленные исследования, появившиеся в 40-50-е гг. по истории Древней Гре­ции, Индии, Европы в Новое время. Однако болезнь замедлила осуществ­ление задуманного, и в конце концов реализованной оказалась только часть — книга «История цивилизации в Англии» в двух томах (1857­1861). Правда, введение к ней содержало основные теоретические идеи, которые Бокль стремился применить к изучению истории человечества.

Книга Бокля вызвала гигантский резонанс в Англии и во всем цини лизованном мире. Ведь по времени своего появления она совпала с пери одом восстания сипаев в Индии, остро поставившего вопрос об отношг ниях европейцев и неевропейских народов, будущем Британской империи и колониальных империй вообще.

Не случайно уже в 70-е гг. XIX в. эту книгу можно было увидеть не только в руках у студентов европейских уип верситетов, но и в русских деревнях.

В отличие от Рюккерта, Бокль искал в истории не индивидуальности и многообразия, а осуществления «единого великого начала всеобщей ис уклонной правильности»[553] Результатом такой ориентации могло быть только создание еще одной линейной исторической схемы. Однако, в o , i личие от рационалистов начала века, Бокль строил свою теорию не пл основе идеи самореализации духа в истории, а на базе современных ему представлений географического детерминизма и идей биологов о спосо бах приспособления живых организмов к среде обитания. У самого О. Кои та аналогии с естественной историей были немногочисленными и поверх ностными. Даже Гегель пошел дальше в осуществлении задачи истори ческого синтеза. У Бокля же исторический синтез на базе аналогий миром природы стал главной задачей исследователя. При этом он изи;і чально предполагал превзойти уровень Конта, для которого ментальные различия между народами были существенными, но закрытыми для аил лиза фактами, «которые нельзя объяснить или изменить». Бокль же глав ной своей задачей поставил интерпретацию ментальных различий между народами Запада и Востока, метрополий и колоний, что не совсем уклады валось в рамки линейной схемы.

Подход Бокля нельзя назвать последовательно редукционистским Как и многие его предшественники — сторонники географического детер минизма (в частности, Гегель), он четко отделял низшие социальные фор мы, развившиеся под воздействием внешней среды, и высшие, преодоле вавшие влияние этой среды (ближе всего к нему стоит Мишле). Болес того, он соединил в одной концепции представления об активности в ис тории природы и духа, выделив в истории две силы: «человека, воздей ствующего на природу, и природу, действующую на человека». «Из этого взаимодействия, — подчеркивает Бокль, — проистекает все, что случа­ется»[554]

В истории у Бокля взаимодействуют не отвлеченные принципы, а ре альные географические условия и массы людей.

Этим он резко отличает - ся от Конта, для которого главной целью было построение рационально оправданной схемы работы общества как системы, определение того, ка­ким общество должно быть. Поэтому, оставаясь позитивистом, Бокль дей­ствует не как философ, а как историк: он рассматривает не только логи­

ческие следствия различных типов взаимодействия, но и результаты мас­совых статистических обследований, которые дают его труду прочную научную базу. В смысле соответствия требованиям науки своего времени теория цивилизаций Бокля не имела равных. При этом роль статистики оыла глубоко осознана историком. Эта наука служила у него соединитель­ным звеном между науками о природе и науками о человеке, дедуктивным и индуктивным знанием, которые он хотел объединить в интересах разви­тия позитивистской социологии. Согласно Боклю, каждый из типов взаи­модействия человека и среды закономерен и должен «при совершенно оди­наковых условиях давать совершенно одинаковый исход»[555]

Надо подчеркнуть, что в методологическом смысле Бокль опережал своих современников-позитивистов. Они, как правило, ставили своей за­дачей анализ «простых», как им казалось, первобытных обществ в их со­поставлении с современным, цивилизованным. В этом первоначально и состояла цель этнологии как части социологии, по этому пути шли Г Спен­сер и Д. Леббок. Однако сопоставление общества в полном развитии и общества, погребенного под грудой пережитков прошлого, уже тогда ка­залось не совсем корректным. Бокль же ставил перед собой задачу срав­нения двух развитых обществ, хотя и шедших в разных направлениях. По­добный же подход к изучению «первобытных» обществ, снявший имев­шиеся противоречия, был разработан и применен только в 20-е гг. XX в. американским этнологом Ф. Боасом.

Так как опорных моделей в рамках гипотезы Бокля было две, в его про­екте вырисовывалась своеобразная «двухлинейная» концепция цивилиза­ции. В ней подвергались анализу два основных типа цивилизаций — евро­пейский и неевропейский.

Первый тип развивается под влиянием прогрес­са разума, второй — по законам природы. «На этом великом различии между европейскими и неевропейскими цивилизациями основана вся фи­лософия истории, — писал Бокль. — Принимая всемирную историю за единое целое, мы находим, что в Европе преобладающим направлением было подчинение природы человеку, а вне Европы — подчинение челове­ка природе»[556].

Таким образом, в истории впервые учитывалось влияние не одного, а двух родов законов. Природа человека рассматривалась одновременно и как естественая, пассивная, и как разумная, активная. Это значительно расширяло познавательные возможности схемы, делало ее более гибкой. Однако для того, чтобы реализовать этот потенциал, необходим был инте­рес к положительному содержанию восточных культур. В Германии такой интерес был традиционным. Его основанием являлся авторитет И. В. Гёте. Этого-то интереса и недоставало Боклю, воспитанному на идеях европо­центризма.

Говоря о цивилизациях во множественном числе, английский историк тем не менее утверждал, что лишь «в Европе возникло все, что достойно

имени цивилизации». Неевропейские культуры изучались им не столько и их многообразии и особенностях, сколько в их противопоставлении евро пейской культуре (почти так же, как раньше изучались «неисторическпг народы», находящиеся под властью природы). При этом в значительной степени утрачивалась индивидуальность неевропейских культур, кото рую ясно видел не только Г Рюккерт, но даже Г Гегель[557] Поэтому потоп циал концепции Бокля, в принципе дававший возможность изучать осо бенности восточных культур во всем их богатстве (хотя бы как следствии различий в географической среде), остался во многом нереализованным

В результате задуманная двухлинейная схема исторического процес са у Бокля отчасти превращается в однолинейную, в которой главной, и и общем-то единственной, активной силой, в соответствии с теорией Ком та, является человеческий разум. «Все главнейшие ступени, по которым проходил последовательно род человеческий по пути цивилизации, пишет историк, — отличаются известными особенностями ума или убеж дения, оставлявшими свой отпечаток на религии, философии и нравствен ности века»[558].

Кроме того, Бокль, в отличие от Кондорсе и Конта, резко противоло ставляет цивилизованные и нецивилизованные народы, считая, в частно сти, что «кочующие племена не обнаруживают никаких признаков цивн лизации»[559] Однако «нецивилизованность» для него — в основном лишь преходящее состояние, связанное с особым характером среды. «Те же са мые монгольские и татарские орды, — пишет он, — основывали в разнос время великие монархии в Китае, Индии и Персии и во всех этих случаях достигали цивилизации, нисколько не уступавшей цивилизации самых цветущих из древних государств»[560]. Более устойчива нецивилизованность в регионах, где изобилие пищи сочетается с отсутствием культурных со седей и потребностей в ирригации. Такие условия характерны для тропи ческой и субтропической зон Южной Америки и Северной Америки се­вернее 20° с. ш.

На первой стадии развития цивилизации, по Боклю, находятся циви лизации Востока, расположенные в основном в жарком климатическом поясе, в зоне высокого плодородия почвы. Следствием этого является изо билие и дешевизна пищи. К тому же высокая температура обусловливает потребность населения в более дешевой крахмалистой, растительной, а не в дорогой мясной пище, как на Севере. В результате взаимодействия этих двух факторов цена пищи опускается до самого низкого уровня. Она «достается от щедрот природы даром, без всякого труда»[561] Казалось бы, это должно содействовать росту благосостояния. Но на деле все происхо­дит наоборот. Доступность пищи приводит к росту народонаселения и

перенаселению. Избыток рабочей силы в соответствии с законами поли­тической экономии порождает падение ее стоимости. Труд и жизнь недо­пека ценятся так же низко, как и продукты питания. Все это отражается мп политической и экономической системе, культурных ценностях.

Бокль констатирует «тесную связь, существующую между физиче­ским и нравственным миром»[562] Одним из следствий этой связи является го, что формы удовлетворения потребностей людей определяют культур­ные ценности общества.

В результате природные богатства неевропей­ского мира обогащают не тружеников, а властителей, в руках которых со­средоточивается деспотическая власть. Права рядового населения ничем не гарантированы. Все это, по мнению Бокля, определяется законами при­роды и политэкономии. Низкая стоимость рабочей силы обусловливает высокие процент и ренту, перетекающие к правящим классам. В соответ­ствии с благосостоянием распределяются политическая и общественная роли. По индийским законам Ману у члена касты шудр, оскорбившего брамина, разрезали язык. Даже отпущенный на свободу из рабства, шуд­ра продолжал оставаться рабом, ибо он не мог быть никем «выведен из состояния, свойственного ему по природе»[563]

«Нет примера в истории, — пишет Бокль, — чтобы в какой-нибудь тропической стране, при значительном накоплении богатства, народ из- оегнул такой судьбы; нет примера, чтобы вследствие жаркого климата не оказалось избытка пищи, а вследствие избытка пищи — неравномерного распределения сперва богатства, а за ним — и политического, и обще­ственного влияния»[564] Поэтому свою долю житель южных колониальных стран получает «скорее от природы, чем от человека». И в Азии, и в Афри­ке, и в Мексике, и в Южной Америке цивилизации, развившиеся на осно­ве использования природных сил, терпели поражение, впадали в застой или исчезали. Для Юга и Востока характерны «односторонние и непра­вильные цивилизации», в которых ценностями становятся деспотизм, ни­щета и рабство, а «основание прогресса слишком узко и самый прогресс оказывается весьма шатким»[565].

Благоприятные жизненные условия способствуют формированию и развитию первичных цивилизаций, но препятствуют их перерастанию в активно прогрессирующие, вторичные цивилизации. Впоследствии это правило вывел Г Спенсер, опираясь на рассуждения и факты, приводи­мые Боклем. Еще более усложнил эту схему в XX в. А. Дж. Тойнби, кото­рый сделал ее частью своей теории «вызовов и ответов» как механизма прогрессивного движения цивилизаций. Только общества, встречающие сопротивление на своем пути и находящие в себе силы для их преодоле­ния, приобретают способность постоянно двигаться вперед.

«Только с зарождением цивилизации в Европе, — указывает Бокль, возымели действие другие законы, а следовательно, стали оказываться и другие результаты. В Европе был сделан первый шаг к уравнению прав, впервые обнаружилось стремление к ограничению богатства и влияния, которые составляют существенную слабую сторону величайших из дрс'п них государств»[566] Причиной этих процессов историк считал влияние сложных природных условий существования человека:, более холодного климата, требовавшего для удовлетворения базовых потребностей наст ления более дорогой мясной, белковой пищи и одновременно уменьшая шего производительную силу земли, что еще более увеличивало стоп мость пропитания. В результате рост населения шел медленно, а цена ра бочей силы увеличивалась. Ее повышение стимулировали и большие расходы трудящихся на кров и одежду, почти незаметные в тропиках и очень существенные в Европе. Поэтому процент и рента на Севере были существенно ниже, чем на Юге. Это, по мнению Бокля, обусловливает менее резкую разницу в доходах между богатыми и бедными, определи ющую иное, более демократичное политическое устройство, большую сво боду и более высокое личное достоинство рядового населения, более бы стрый рост знаний, устойчивое прогрессивное развитие[567]

Правда, элементы застоя проявлялись и в Европе. Так, в Ирландии, где основным продуктом питания была растительная пища, прежде всего картофель, Бокль отмечает высокий рост численности населения, низкую стоимость рабочей силы, общую культурную отсталость по сравнению с Англией[568] Необходимым условием прогресса он считал еще и постоянство трудовых усилий населения, возможное в Западной и Центральной Евро пе, в полосе умеренного климата, но нереальное на севере — в Швеции п Норвегии, и на юге — в Испании и Португалии из-за чрезмерной жары или холода[569].

По мнению Бокля, в его системе были примирены противоречия пред шествующих теорий цивилизаций, в частности французских и немецких: если французские теории концентрировали внимание на тенденции посту пательного развития в истории, то немецкие — в том числе теории Герде­ра и Шлегеля — на особенностях цивилизаций Юга и Востока. В то же время Бокль стремился «исправить» других историков. В частности, он протестовал против возвеличивания романтиками древневосточных ци­вилизаций, например Древнего Египта. С его точки зрения, постройка пирамид на деле «свидетельствует о порядке вещей совершенно проти-

неестественном и нездоровом», а совсем не о высоком уровне цивилиза­ции, который приписывал Египту Ф. Шлегель[570]

Некоторые замечания Бокля были весьма проницательны и заложили основу сравнительной истории цивилизаций. Так, он вслед за В. Гумбольд­том отмечал неизменность обычаев во всех неевропейских странах и на­личие во многих из них — Египте, Индии, Персии, Перу, Мексике — кас­тового общественного строя или его вариантов. Он одним из первых отме­тил и интерпретировал типологическое сходство древневосточных и более поздних центральноамериканских цивилизаций. «Центральная Америка, — пишет он, — была средоточием цивилизаций, имевших во всех главных чертах сходство с цивилизациями Индии и Египта, т. е. уподоблялась им неравномерным распределением богатства и рабством, в котором остава­лась вследствие этого значительная часть народа». Все эти общества ос­ію вывались на производстве растительной пищи, что снижало стоимость рабочей силы. Вследствие этого прогресс в них был очень слаб и они были «неспособны к распространению даже тех слабых начатков цивилизации, которых они действительно достигли»[571].

В концепции Бокля кроме «политэкономической» составляющей есть п иная, «филологическая» составляющая, восходящая к Дж. Вико и В. Гум- оольдту. Вслед за ними он пишет о возбуждающем влиянии тропиков на >моции и воображение и стимулирующем воздействии средней полосы на рассудок. Это, по его мнению, приводило к преобладанию в неевропей­ских языках синкретических понятий, нечетко отражавших реальность. «В уме человеческом возбуждались сближения понятий, которые достав­ляли воображению преобладание над рассудком, поощряли благоговение вместо любознательности»[572] В результате на Юге сильнее развивалась мифология, а в Европе — наука. Даже изначально мифологические пред­ставления были разными. «В азиатской стране, — подчеркивает Бокль, — все величаво и грозно, в европейской — все мелко и слабо». Соответствен­но «в Индии человек был запугиваем, в Греции он был ободряем». Поэто­му «азиатская цивилизация имела постоянное стремление к тому, чтобы увеличивать расстояние, отделяющее человека от богов; стремление же греческой цивилизации заключалось в том, чтобы уменьшить это расстоя­ние». В итоге «греки имели большое уважение к человеческим силам, а индусы — к силам высших существ», в культуре Греции уделялось боль­ше внимания известному и полезному, в культуре Индии — неизвестно­му и таинственному[573].

Бокль внес свой вклад в изучение типологии локальных цивилизаций и религий, способствовал различению в них разных потенций развития. Впоследствии эти идеи были разработаны в социологии цивилизаций Г Спенсера, М. Вебера, К. Ясперса и др.

В отличие от философов первой половины XIX в., Бокль полагал, чш только в истории Европы законы развития разума стали играть πpeo6mι дающую роль. Поэтому он критиковал В. Кузена, который называл фим развития сознания ключом ко «всему развитию человеческого рода». 3,ι∣∣было своеобразной критикой Боклем европоцентристской модели теории цивилизаций. Английский историк классифицировал и тщательно анализн ровал процессы в рамках европейской цивилизации. В полемике с Ж. Ми шле он противопоставил цивилизацию правящих классов Европы и «цими лизацию народа, развивавшуюся неправильно» и с остановками[574] В XX и эта идея была развита в концепции американского антрополога Р. Редфил да, различающего в культуре «великую», рационалистическую и рефлои сирующую — и «малую», нерефлексирующую, народную традицию.

Однако идеи эпохи Просвещения сильно влияли на Бокля. Так, он счн тал, что в духовном прогрессе связи нравственного и умственного разни тия неразрывны. «Это двойное движение, нравственное и умственное, со ставляет существо самой идеи цивилизации и заключает в себе всю той рию духовного прогресса», — пишет Бокль. На этом единстве основами его представление о гармонии истории[575] Попытки повысить нравствен ность, стремиться к моральному идеалу при низком уровне развития оо щества и знаний приводят, по мнению историка, к трагедии, преследова ниям инакомыслящих, как это было в эпоху Марка Аврелия в Риме и ни времена инквизиции в Европе. В то же время развитие промышленности и науки само по себе уменьшает воинственность. Бокль противопостан ляет милитаризованное дворянское общество николаевской России и со временное ему, ориентированное на экономическое процветание, британ ское общество[576].

Бокль стремился к творческой переработке прежних взглядов на цивм лизацию. В его работе впервые была дана широкая критика идей теории цивилизации XVIII и XIX вв., от Вольтера до Мишле. Кроме того, он внес заметный вклад в социологизацию теории цивилизации и в построение ти пологий цивилизаций, оказав глубокое влияние на большинство последу ющих исследователей. В его теории впервые в позитивистской историо графии были предприняты попытки более точной интерпретации индиви дуальных исторических явлений путем учета «нарушения правильности действия высших законов действием низших», внутренних противоречий общественного и культурного развития. Тем самым шаги в сторону теории локальных цивилизаций делались и в рамках линейно-стадиальной концеп­ции. Последняя находила свое оправдание в постоянно возрастающей уни­версализации связей в мире, отмеченной Боклем, в усиливающемся влия­нии европейской культуры и экономики на жизнь неевропейских стран[577].

Книга Г Т. Бокля вызвала большую полемику в Англии и за рубежом, тремление слить эмпирический и рационалистский подходы, априорно вывести схему, под которую подходили бы все факты мировой истории, гавилн концепцию Бокля под удар критики. При этом и сторонники час- 1о не понимали ограниченного значения созданной историком социологи­ческой модели и порицали ее за отсутствие буквального соответствия ре­альности. Поэтому критические замечания были главным образом не принципиальными, а периферийными по отношению к ядру концепции. Ьолее существенной критике Бокль подвергся со стороны неогегельян­цев и неокантианцев, которые не принимали соответственно эмпиричес­кой и рационалистической сторон его доктрины. Достаточно сильной была и критика со стороны богословов.

Живо обсуждались вопросы о различном воздействии на прогресс ре­гионов с сухим жарким и влажным жарким климатом, о воздействии кли­мата на первичные и вторичные цивилизации. Г Мейн писал о том, что климат Европы на раннем этапе развития культуры был относительно міи^ее благоприятен, чем азиатский, и наоборот. В Европе трудно создать первичную цивилизацию, зато легко происходит переход ко вторичной цивилизации и ее развитие. Специфические формы адаптации к среде, гакие как к ложные и рригиционые е иитемы в Древнем Егиите, Мексиие и 1 1еру, были тесно связаны с определенным политическим строем, обра­ти жизни и культурой, соответствующими уровню первичной цивили- іащии. Именно их наличие помешало сформироваться там более разви­той вторичной цивилизации. В итоге американский естествоиспытатель Д. У Дрэпер сделал вывод об инверсии воздействия климата на развитую цивилизацию по сравнению с первичной. Эта идея была позднее заимство­вана Ч. Дарвином[578]

Однако при этом становилось все более очевидным, что прогресс — не универсальное свойство истории, что во многих странах и цивилиза­циях он практически незаметен. Исторический оптимизм Бокля мешал ему распространить эту идею, являющуюся основанием теории локаль­ных цивилизаций, на историю Европы. Новый шаг вперед в этом направ­лении осуществил его соотечественник, классик английского позитивиз­ма Г Спенсер.

<< | >>
Источник: И.Н. Ионов, В. М. Хачатурян. Теория цивилизаций от античности до конца XIX века — СПб.,2002. — 384 с.. 2002

Еще по теме Теория цивилизаций и географический детерминизм. Г. Т. Бокль:

  1. И.Н. Ионов, В. М. Хачатурян. Теория цивилизаций от античности до конца XIX века — СПб.,2002. — 384 с., 2002
  2. 5. Норманская теория.
  3. ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ.
  4. Теория почвенного плодородия В РИМСКОЙ АГРОНОМИИ I в. до н. а—I в. н. а
  5. § 1. Географические условия.
  6. Обоснование физико-географических границ ареала КТК
  7. № 1. ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК ИТАЛИИ
  8. ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
  9. ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ И ИСТОРИЧЕСКАЯ СРЕДА ДРЕВНЕЙ ИТАЛИИ
  10. ПОСЛЕДСТВИЯ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ ДЛЯ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ