<<
>>

Цивилизационная природа Кавказского региона и его место в современной международной системе

Кавказский регион имеет древнюю и чрезвычайно сложную этнокульту­рную и цивилизационную историю, в которой все еще остается достаточно белых пятен. Можно предполагать, что Западное Закавказье с неолитичес­ких, а вероятно, и более ранних времен входило в зону становления пракар- твельской этноязыковой общности, на основе которой впоследствии сложи­лись такие народы, как современные грузины и ближайшие к ним картвель­ские этносы.

В свою очередь, Предкавказье, как о том уже писалось ранее1, с древ­нейших времен входило в ареал формирования праиндоевропейской общ­ности, располагавшейся в неолетическую эпоху в треугольнике между Севе­рным Кавказом, Северо-Западным Причерноморьем и Северным Прикас- пием. При этом в эпоху бронзы и раннежелезного века имели место неодно­кратные перемещения по Кавказу на юг, в сторону Малой и Передней Азии, индоевропейских племен отчасти индо-арийской (создатели северомесопо­тамского царства Митанни — Ханигальбат), но преимущественно иранской (языковые предки персов и мидийцев, затем киммерийцы, скифы и, отчас­ти, аланы) языковой принадлежности.

В неолитические времена в Закавказье, а затем и на Северном Кавказе происходит инфильтрация земледельчески-скотоводческих хаттско-хуррит- ских этносов с районов Армянского нагорья. Они на долгие века осваивают территории современных Армении и Азербайджана, а их потомки и поныне в Дагестане и на Северном Кавказе представлены многочисленными корен­ными народами (лезгины, аварцы, чеченцы, ингуши, адыгейцы, абхазцы и пр.). Со временем к ним в центральных районах Северного Кавказа присое­диняются ираноязычные аланы, предки осетин, а затем отдельные группы тюрок, известные ныне как балкарцы и кумыки.

Закавказье, в особенности Армянское нагорье с берегами оз. Ван и доли­ной Аракса, относится к древней зоне становления цивилизации, которое про­исходило здесь, как незадолго до того и в Малой Азии, в течение III—II тыс.

до н. э. под воздействием более развитых месопотамских обществ, прежде все­го — Ассирии. Восточноанатолийско-Кавказский регион в неолитическое время привлекал торговцев из областей Двуречья своими богатыми запасами обсидиана (вулканического стекла), в эпохи энеолита и бронзы — медью, а в раннежелезном веке — железом, плавкой которого с начала II тыс. до н. э. (если не ранее) занимались обитавшие в Юго-Восточном Причерноморье каски (халибы).

В результате внутреннего саморазвития и действия внешних, месопота­мских, а отчасти и центральноанатолийских (со стороны Хеттского царства) импульсов в последней четверти II тыс. до н. э. вокруг оз. Ван образовывают­ся небольшие хурритские города-государства, которые вскоре объединились в конфедерацию, известную под названием «союз Наири». Вероятно, это объе- [782]

динение пострадало в XI в. в ходе перемещения Анатолией на восток (со стороны Балкан) протоармянских в языковом отношении племен, извест­ных как мушки.

Протоармяне, остановленные на северо-западных рубежах Двуречья войсками Ассирии, стали оседать на Армянском нагорье, постепенно сме­шиваясь с местным хурритским населением, растворяясь в нем антрополо­гически и передавая ему свой язык. Однако в начале I тыс. до н. э. вокруг оз. Ван, где ранее существовал союз Наири, на хурритской этнической осно­ве возникает достаточно мощное царство Урарту, устанавливающее к сере­дине VIII в. до н. э. свою власть над большей частью Армянского нагорья и Закавказья. Однако после поражений, которые ему нанесли войска Сарго­на II в конце названного века, это царство на несколько десятилетий оказы­вается в зоне влияния Ассирии, а в VII в. гибнет под ударами вторгшихся в Закавказье киммерийцев и скифов.

С времен царства Урарту можно говорить об утверждении во внутрен­них районах Закавказья основ цивилизации месопотамского культурного типа с клинописной письменностью. Такая цивилизационная ориентация, в целом, сохранялась и после того, как Армянское нагорье, Центральное и Восточное Закавказье оказались под властью иранских правителей Мидии, а с середины VI в.

— персидских Ахеменидов. В религиозном плане среди ми­дийцев и персов преобладал зороастризм, с которым синкретически сочета­лось почитание ряда других древнеиранских и иных богов, прежде всего Митры и Анахиты. Зороастрийский огнепоклоннический культ надолго утвердился на территории современного Азербайджана и оказал существен­ное влияние на формирование основ древнеармянской культуры. С середины I тыс. до н. э. армяне уже составляли основную массу населения Армянского нагорья с бассейнами озер Ван и Севан и долиной р. Араке.

Вместе с тем в начале I тыс. до н. э. на картвельской этнической основе в низовьях р. Риони формируется еше одно раннегосударственное образова­ние — Колхида. В конце VIII — середине VI вв. до н. э. по всему восточному побережью Черного моря до расположенной у Керченского пролива Фанаго­рии основываются древнегреческие колонии: Трапзунт, Фасис, Диоскурида, Питиунт и Горгиппия (современные Пицунда и Анапа). В Колхиде, особен­но после того, как она оправилась от последствий киммерийского нашест­вия, с каждым веком все сильнее ощущалось влияние Античной цивилиза­ции, а Таманский полуостров с низовьями Кубани, населенные в древности синдами и меотами, непосредственно вошли в состав Боспорского царства, ведущую роль в котором играли греки.

Таким образом, к середине 1 тыс. до н. э. Закавказье и Армянское наго­рье, опираясь на заложенный в урартское время местный периферийно-ме­сопотамский цивилизационный фундамент, оказались на стыке Древнеиран­ской (Ирано-Зороастрийской) и Античной (в ее древнегреческой форме) цивилизаций. Завоевания Александра Македонского и пребывание в конце IV—III вв. Армянского нагорья и Мидии Атропатены (современного Южно­го Азербайджана) в составе владений его преемников (диадохов, эпигонов и династов эллинистического времени, среди которых особым могуществом в то время располагали сирийские Селевкиды) способствовали поверхност­

ной эллинизации Закавказья. Однако с разгромом римлянами войск Анти­оха III при Магнесии в начале II в.

до н. э. от державы Селевкидов отпала Армения, а в середине названного столетия ранее утвердившиеся в Иране парфяне захватили Атропатену Месопотамию. Армяне и парфяне, как и картвелоязычные Колхида и сформировавшееся в последней трети I тыс. до н. э. в среднем течении р. Куры царство Иверия, испытывали сильное анти­чное влияние, однако со II в. до н. э. усиливается и цивилизационное воз­действие со стороны Ирана.

В середине I в. в Риме император Нерон короновал царским венцом Ар­мении Тиридата I, брата парфянского царя. Это политически отражало и за­крепляло цивилизационный компромисс между Античным, греко-римским и Ирано-Зороастрийским мирами в Закавказье, при том, что здесь (как в ар­мянской, так и в картвельской среде) прочно удерживались местные тради­ции и самосознание, что определило появление собственной письменности на основе национальных алфавитов. При этом Армения и Грузия были пер­выми странами, официально принявшими христианство еще в начале IV в., ранее чем Римская империя. Это определило их восточнохристианскую иден­тичность и последующее органическое вхождение в цивилизационный круг византийского культурного содружества раннего Средневековья.

В середине VII в. арабы завоевали все Закавказье и приморские районы Дагестана с Дербентом. Восточное Закавказье и Прикаспийские районы, ра­нее подвластные персидским Сасанидам и входившие в состав Ирано-Зоро- астрийской цивилизации, постепенно исламизировались, однако Армения и Грузия сохраняли верность христианству. По мере ослабления Багдадского халифата к концу IX в. их территории освободились от власти мусульман и здесь возникло несколько небольших армянских и грузинских государствен­ных образований, политически и культурно ориентированных на Византию, в состав которой некоторое время непосредственно входили территории Ко­лхиды и Абхазии.

Новый мусульманский удар по Закавказью пришелся во 2-й пол. IX в. со стороны турок-сельджуков, захвативших уже к тому времени полностью исламизированный Азербайджан, опустошив и подчинив Армению.

В ре­зультате население Восточного Закавказья в языковом плане было посте­пенно тюркизировано, а под влиянием Ирана здесь возобладала шиитская ветвь ислама. Сочетание тюркизма и шиизма определило культурно-циви­лизационную специфику Азербайджана. Армяне же массово бежали от сельджукских завоевателей в Грузию и в Крым, а также в сохранявшиеся под властью Византии или завоевываемые крестоносцами районы Малой Азии и Ближнего Востока. В Киликии им даже удалось создать собствен­ное государство.

В то же время в противостоянии сельджукам сконсолидировалось пра­вославное Грузинское царство, достигшее своего расцвета и гегемонии в За­кавказье на всем пространстве между Черным и Каспийским морями в тече­ние XII в. при Давиде Строителе и царице Тамаре. Внутренние распри и мо­нгольское завоевание в XIII в. сильно ослабили Грузию, оказавшуюся в по­следующие века ареной борьбы между суннитской Османской империей и шиитским Ираном. Армения же надолго вошла в состав Османской импе­

рии, а небольшие государства Азербайджана, как правило, находились в за­висимости от Ирана.

Таким образом, со 2-й пол. VII в. цивилизационная конфигурация Зака­вказья в обших чертах определилась как стык Византийско-Восточнохрис­тианской (Грузия, Армения) и Мусульманско-Афразийской цивилизаций (Азербайджан) при широком наложении мусульманского пласта на восточ­нохристианскую (монофизитского толка) основу на территории Армянского нагорья. При этом в раннем Средневековье в западных и центральных районах Северного Кавказа заметно возрастает влияние христианства византийского обряда, которое утверждается на побережье Абхазии и далее продвигается на север до Боспора, при том, что северокавказские аланы в 933 г. официально принимают его. Вместе с тем в Дагестане, Северо-Западном Прикаспии и на Нижней Волге в пределах Хазарского каганата широко распространяются иудаизм и ислам, сохраняющие здесь ограниченное влияние и после разгро­ма Святославом этого государства.

В позднем Средневековье, с обращением в ислам татар Золотой Орды, при усилении Османской империи и Сефевидского Ирана, ожесточенно бо­ровшихся за власть над Закавказьем, ислам постепенно распространяется по всему Северному Кавказу, повсеместно сочетаясь с местными культами, а в Осетии и Абхазии также с православием.

Резкое возрастание его роли отно­сится к концу XVIII—XIX вв. и связано с вооруженным противостоянием горских народов, поддерживаемых Османской империей и Ираном, экспан­сией России. Борьба с северной империей усиливала чувство мусульманс­кой, в противоположность православию, идентичности принявших ислам народов Кавказа, однако завоевание его царскими войсками способствовало усилению позиций христианства во всем регионе, в особенности же на ранее подвластных Турции и Ирану армянских и, отчасти, грузинских землях.

Противоборство восточнохристианского и мусульманского цивилиза­ционно-культурных начал, умноженное на национальные, социальные и политические противоречия, пронизывает всю историю Кавказа с середины VII в. до наших дней. Однако в Новое время по мере приобщения грузин и армян, а затем абхазцев, осетин и азербайджанцев, частично и других кавка­зских народов, к светским формам новоевропейской и российской культур, при вовлечении их образованных представителей в сферы военной и госу­дарственной службы, предпринимательства и просвещения, среди них нача­ло усиливаться собственно национальное самосознание. Последнее к началу XX в. христианским народам Кавказа, грузинам и армянам было присуще в гораздо большей степени, чем мусульманским, для которых принадлежность к исламу оставалась главным показателем идентичности.

Годы Первой мировой войны ознаменовались резким усилением нацио­нально-конфессиональной конфронтации на Армянском нагорье и в Закав­казье. Ввиду пророссийских настроений армян и угрозы продвижения русс­ких войск вглубь Анатолии турецкие власти в 1915 г. уничтожили силой ору­жия или в ходе насильственной департации в пустынные, непригодные для жизни районы Ближнего Востока около 1,5 млн армян. С развалом Российс­кой державы в 1917 г. в Закавказье стали формироваться свои национальные государства, при том, что с территории Ирана в августе 1918 г. Баку захвати­

ли англичане, а в следующем месяце подвластные ранее России территории Закавказья почти полностью, но не надолго (до начала ноября того же года) были оккупированы турецкими войсками.

По окончании войны государственность Армении, Грузии и Азербай­джана была восстановлена, однако уже в 1922 г. все Закавказье было захва­чено большевиками, не замедлившими прибегнуть к массовым репрессиям против духовенства и местной интеллигенции, предпринимателей и знатных семей. Наспех созданная Закавказская советская федеративная социалисти­ческая республика в конце того ж года вошла в состав новообразованного СССР, однако вскоре была разделена на Грузинскую, Армянскую и Азер­байджанскую советские социалистические республики. При этом, в услови­ях этнической чересполосицы во многих областях Закавказья и при высоком удельном весе армян в городах Грузии и Азербайджана здесь, как и на Бал­канах или в Средней Азии, невозможно было создать моноэтнические госу­дарства, что в перспективе, при советско-клановой высококоррумпирован­ной системе власти, вело к скрываемому, но от того еше более болезненному обострению отношений между закавказскими народами. Так вызревали предпосылки для последующих, конца 1980—1990-х гг., кровавых погромов (Сумгаит, Баку) и межнациональных, в большей или меньшей степени отра­жающих и цивилизационное деление конфликтов — Карабахского, Южно­осетинского и Абхазского, к которым прямое отношение имеют и внешние силы, в частности Россия, а также, в меньшей степени, Турция, Иран и меж­дународный мусульманский фундаментализм.

Национальная (с определенной религиозно-цивилизационной подопле­кой) конфронтация охватила и входящий в состав Российской Федерации Северный Кавказ. И если осетино-ингушский конфликт удалось пресечь, то война в Чечне продолжается по сей день, хотя и заметно изменила свои фор­мы. Если в 1990-х гг. она велась под лозунгами национально-освободитель­ной борьбы, то в последние годы идейной платформой чеченского сопроти­вления прежде всего является радикальный (ваххабитский) ислам.

Кавказ, бывший в течение многих столетий зоной стыка различных цивилизаций, на рубеже XX—XXI вв. становится также одним из ключевых регионов столкновения глобальных интересов. Тенденции последних лет, явным образом или скрыто набирающие силу на Северном Кавказе, родст- вены тем, которые в свое время наблюдались на Балканах и привели к мас­штабным и разрушительным конфликтам. Принципиально новая геополи­тическая ситуация в Кавказском регионе определяется несколькими обстоя­тельствами:

1) формирование новых независимых государств на Южном Кавказе (Закавказье) и сепаратистские тенденции автономных республик — на Севе­рном в рамках официальных границ Российской Федерации;

2) создание нового Евро-Азиатского транскавказского транспортного коридора; выход на мировой рынок Каспийской нефти и развитие новых систем трубопроводов;

3) формирование новых схем взаимодействия народов и государств в ре­гиональной геополитике, вовлечение в Кавказскую ситуацию внешних сил (Запад, Исламский мир).

Анализ событий, которые разворачиваются в последнее время в Кавказ­ском регионе, демонстрирует одну общую тенденцию: вопрос Кавказа начи­нает выходить за пределы сугубо региональной политической проблемы и постепенно превращается в проблему более широкого международного из­мерения.

Азербайджан. В этническом отношении подавляющее большинство на­селения Азербайджана — тюрки, при том, что почти 90 % его граждан — мусульмане шиитского направления. Ортодоксальность ислама в Азербай­джане обнаруживается меньше, чем в странах Центральной Азии, но под влиянием фундаменталистской революции 1979 г. в Иране ислам широко пропагандируется, а с 1987 г. мусульман Азербайджана возглавляет иранс­кий мулла. Особый вес религиозный фактор приобрел в контексте Карабах­ского конфликта, который воспринимается, кроме прочего, не только в ка­честве национального и территориального, но и религиозного. Радикализм относительно армянского населения привел к значительной консолидации азербайджанцев вокруг «исламской идеи». Во время военных действий азер­байджанские вооруженные группы, задействованные в конфликте, выступа­ли под зелеными исламскими флагами и портретами аятоли Хомейни.

С приходом к власти Гейдара Алиева активность радикальных исламс­ких движений в значительной мере была приторможена правящими круга­ми. Некоторые лидеры проиранской Исламской партии Азербайджана были арестованы в мае 1996 г. В следующем месяце в отставку были отправлены премьер-министр Азербайджана Фауд Гулиев, девять министров и высоко­поставленных членов правительства, которых обвинили в коррупции и не­урядицах в экономике. Немало политиков из Народного Фронта Азербай­джана, приближенных к власти экс-президентом А. Эльчибеем, были заме­нены более лояльными представителями бывшей партийной номенклатуры. Основной тенденцией в формировании структур исполнительной власти стала концентрация власти в руках президента Г. Алиева, которого на этом посту в 2004 г. сменил его сын Ильхам. Президент Азербайджана придержи­вается жесткого контроля за деятельностью исполнительной власти, в част­ности правительства.

В Азербайджанской Республике значительным остается фактор клано­во-родового деления общества. Наиболее влиятельным и многочисленным является Нахичеванский клан, возглавлявшийся Гейдаром и ныне возглав­ляемый Ильхамом Алиевыми. Окружение президента, центральные и мест­ные структуры власти республики на 65—70 % состоят из представителей Нахичеванской автономии. Их политической базой является созданная в де­кабре 1992 г. партия «Ени Азербайджан» («Новый Азербайджан»), числен­ность которой составляет 50—60 тыс. человек. Вторым по финансовому мо­гуществу в республике выступает Подбакинский клан, основу которого сос­тавляют мелкие и средние предприниматели, торговцы Баку и населенных пунктов Апшеронского полуострова. Интересы подбакинцев разделяют не­сколько политических организаций. Наиболее значительными среди них яв­ляются «Объединение Баку и поселков» и «Юрд Дажд» («Соотечествен­ник»).

Несмотря на религиозную близость населения Ирана и Азербайджана, отношения между этими двумя странами остаются сложными. Особенно напряженными они стали во время правления А. Эльчибея, который выд­винул лозунг восстановления «Великого Азербайджана», с намерением воссоединить территории северного Ирана, заселенные азербайджанцами, с Республикой Азербайджан. Отношения между Ираном и Азербайджаном немного улучшились с приходом к власти Г. Алиева и в 1994 г. между этими странами была подписана договоренность о сотрудничестве в разработке нефтяных месторождений. Однако в 1995 г. под давлением США эта дого­воренность была разорвана Азербайджаном, что привело к активизации со­трудничества Ирана с Арменией, враждебно воспринимаемого азербай­джанской стороной.

Подписанное в ноябре 1992 г. соглашение о дружбе между Азербайджа­ном и Грузией долгое время имело преимущественно декларативный харак­тер. Отношения между этими двумя странами некоторое время были весьма сложными ввиду выдвинутого А. Эльчибеем требования относительно возв­ращения азербайджанцам их этнических территорий в Грузии (г. Марнеу- ли). Не содействовали улучшению отношений и постоянные попытки вме­шательства Азербайджана в политику Грузии относительно Армении. Но в последние годы отношения обоих государств нормализовались и получили характер стратегического партнерства. Этому в значительной мере содейст­вовало наличие общих интересов в области транспортировки нефти и разви­тия сети коммуникаций по оси «Европа—Кавказ—Азия».

Приоритетным направлением внешнеэкономической деятельности Азербайджана выступает привлечение иностранных инвестиций, новейших западных технологий, современной научной, инженерной мысли к базовым областям экспортного направления: добычи нефти, нефтепереработке, неф­техимии. Важную роль играет сельское хозяйство и, в особенности, перера­ботка его продукции. Вместе с тем, Азербайджан импортирует 100 % потре­бительского сахара, 90 % сливочного масла, свыше 1 млн т зерна на год. Страна возвратилась к государственной монополии на экспортно-импорт­ную деятельность. Определен перечень стратегических товаров (34 наиме­нования), относительно которых осуществляется государственный контроль путем лицензирования: нефть, нефтепродукты, хлопок, продовольствие, хи­мическая продукция, цветные металлы и т. п.

В областях наукоемкого производства начали функционировать завод многослойных электронных плат и предприятие электробытовой техники. С 1992 г. интенсивно развиваются торгово-экономические связи Азербайджа­на со странами Ближнего и Среднего Востока, прежде всего с Ираном и Ту­рцией. Но по объему товарооборота на первом месте стоят отношения с Рос­сией, а затем с Великобританией и Германией. Прокладка транспортных ко­ммуникаций от нефтегазовых месторождений Каспия в западном направле­нии делает Южнокавказский регион чрезвычайно привлекательным для Украины. Он также имеет важное значение как рынок сбыта украинской продукции и ее дальнейшей транспортировки на восток. Азербайджан заин­тересован в товарах и политической поддержке Украины, в украинском не­

фтегазовом оборудовании, которое можно было бы получать в обмен на неф­тепродукты.

Армения. Для Армении в настоящее время важнейшей задачей является решение проблем, связанных с Карабахским конфликтом, замедлением тем­пов производства и почти полной экономической блокадой. Не случайно страна возлагает надежды на черноморское экономическое сотрудничество и, кроме укрепления стратегического партнерства с Россией, развивает от­ношения с Ираном, приобретающим все больший вес в Кавказском и Кас­пийском регионах.

С начала карабахского конфликта Армения взяла на себя обязательства по предоставлению военной и финансово-экономической помощи само­провозглашенной Нагорно-Карабахской республике. При этом, игнорируя решения международных институтов безопасности, она оказалась в состоя­нии относительной изоляции, что препятствует ее экономическому разви­тию, равно как и укреплению сотрудничества и безопасности в регионе в це­лом. Включение Армении в систему мировой экономики путем участия в масштабных международных экономических и транспортных проектах было приостановлено. На улучшение ситуации не повлияла и некоторая активи­зация экономического сотрудничества с Ираном, по отношению к которому действуют санкции США, тогда как от своего стратегического партнера — России — Армения отдалена большим расстоянием и не имеет с нею прямых путей сообщения. В поисках выхода из изоляции Ереван значительно рас­ширил спектр дипломатических контактов как в рамках двусторонних отно­шений с Вашингтоном и Парижем, так и в отношениях с международными европейскими организациями, прежде всего, с Европейским Союзом и Со­ветом Европы. Однако их успех блокируется отсутствием прогресса в деле урегулирования Карабахского конфликта.

Экономика Армении возрождается медленно. Приватизация положите­льно сказалась на жизни лишь незначительной части населения, в то время как подавляющему большинству приходится бороться с нищетой, усугубля­емой экономической блокадой со стороны Азербайджана и Турции. В то же время ситуация в сферах энергоснабжения, обеспечения продовольствием, занятости населения и степени его доверия к правительству в последние го­ды явно улучшилась. По прогнозам специалистов, темпы экономического роста в стране в ближайшее время будут сохраняться. Этому способствует, кроме прочего, развитие отношений с Западом, прежде всего со США, кото­рые одновременно продолжают прямую экономическую поддержку Азер­байджана.

Стремление Армении к проведению активной самостоятельной полити­ки в регионе проявилось в инициативе создания региональной организации в рамках построения системы безопасности в Закавказье с целью мирного урегулирования региональных конфликтов и обеспечения безопасности. В состав такой организации, кроме Армении, могли бы войти Грузия, Азер­байджан, а также Россия, Иран и Турция. Предложенный состав участников полностью вписывается в рамки внешнеполитического курса Армении, ко­торая колеблется между желанием сохранить тесное военное сотрудничество

с Российской Федерацией и стремлением более активно включиться в запа­дные экономические программы, участие в которых тормозится ввиду отк­ровенной пророссийской политики Армении.

Грузия возлагает значительные надежды на то, что процессы черноморс­кой интеграции повлияют на формирование широкой европейской эконо­мической зоны и будут оказывать содействие созданию атмосферы взаимо­понимания, мира и безопасности в регионе. Сегодня Грузия отчасти начи­нает выходить из того тяжелого экономического и политического кризиса, в котором она оказалась в первые годы независимости. С 1996 г. был останов­лен спад производства и наблюдался медленный рост валового внутреннего продукта, что, впрочем, мало отражалось на жизненном уровне основной массы населения, недовольство которого вылилось в «революцию роз» 2004 г., приведшую к власти М. Саакашвили. Перед Грузией сегодня стоят ответственные задачи, основными из которых являются восстановление тер­риториальной целостности, частично решенное после восстановления конт­роля над Аджарией, решение абхазской и южноосетинской проблем мир­ным путем, выход из экономического кризиса и создание нормальных усло­вий жизни для рядовых граждан страны. При сохранении напряженности в отношениях с Россией (в связи с ее поддержкой Абхазии и Северной Осе­тии, а также нежеланием закрыть находящиеся на грузинской земле воен­ные базы) и опоре на поддержку США, ярко продемонстрированную, в час­тности, в ходе визита Дж. Буша-младшего в Тбилиси в мае 2005 г., страна стремится к развитию взаимовыгодных отношений со странами Черноморс­кого бассейна и укреплению региональной системы сотрудничества и безо­пасности в рамках ГУАМ, прежде всего (особенно в последнее время) с Украиной. Обе страны, после избрания своих новых президентов, М. Саака­швили и В. Ющенко, откровенно ориентируются на Запад. Однако еще ра­ньше первый президент Грузии Э. Шеварднадзе неоднократно заявлял, что Грузия будет «громко стучать в двери НАТО».

Геополитическое положение Украины и Грузии, их исторические связи, сотрудничество в рамках ГУАМ, зоны Черноморского экономического сот­рудничества и СНГ, а также культурно-цивилизационная (на основе глубо­ких православных традиций и нахождения в составе Российской империи и СССР) близость способствуют укреплению их экономических и политичес­ких отношений, побуждают к более широкому сотрудничеству на региона­льном уровне и в решении международных проблем. Существуют возмож­ности развития отношений в области пищевой промышленности, металлур­гии, нефтегазового комплекса, транспорта, связи. Активно работает межго­сударственная украинско-грузинская комиссия, созданная в августе 1996 г.

По данным социологических опросов, проведенных до «революции роз», в Грузии лишь каждый третий гражданин связывал будущее своей страны с Российской Федерацией, тогда как благосклонное отношение к Украине высказывали две трети опрошенных. Сегодня Грузия выступает ва­жным стратегическим партнером Украины, содействующим продвижению интересов нашего государства не только на Кавказе, но и в более широком Причерноморско-Закавказско-Переднеазиатском контексте. Взгляды руко­

водителей Украины и Грузии на ключевые для этих постсоветских госу­дарств проблемы (будущее СНГ, расширение НАТО и Европейского Союза и т. п.) совпадают.

Существует трехстороннее украинско-грузинско-азербайджанское сог­лашение по созданию транскавказского транспортного коридора, единой транспортной линии для обслуживания пассажиров и грузопотоков, которая свяжет Баку, Тбилиси, Поти, Одессу и Киев. Эта линия станет важным зве­ном Евро-Азиатского транспортного коридора (проект ТРАСЕКА) между Западной Европой, Центральной Азией и странами Дальнего Востока. В де­кабре 1996 г. открылась паромная переправа Илличевск (Одесса) — Поти в качестве составного звена Евро-Кавказского транспортного коридора. Чрез­вычайно важной для Украины является договоренность с Грузией о транзите каспийских нефти и газа. Высокого уровня развития достигло военное сот­рудничество Украины с Грузией.

Конфликты в Кавказском регионе в геополитическом и цивилизационном отношениях

Источником нестабильности на Кавказе являются затяжные, часто име­ющие многовековую историю конфликты, мешающие установлению тесно­го сотрудничества между странами региона и тормозящие их полномасштаб­ное участие в международных структурах, а также создающие большие за­труднения в деле развития региональных политических и экономических инфраструктур.

В конфликтах на территории Закавказья (Нагорный Карабах, Абхазия, Северная Осетия) задействованной остается Россия. Политика последней здесь имеет двойственный характер и подчинена стратегической цели — уде­ржать свое присутствие в регионе и (в перспективе) восстановить над ним свой контроль. Подобное имеет место и в других точках постсоветского про­странства ( Приднестровье, Таджикистан, Крым).

Грузино-абхазский конфликт имеет особое значение в контексте полити­ческой ситуации в Закавказье. Как отмечают грузинские политики, первооче­редной и стратегически важной проблемой для Грузии является восстанов­ление целостности государства и проблема беженцев. Военное поражение в Абхазии нанесло ощутимый удар по грузинской национальной гордости, что стало причиной обостренного отношения к абхазской проблеме. Грузинская сторона прилагает немалые усилия для восстановления контроля над терри­торией Абхазии, привлекая к тому как государства СНГ, так и мировое сооб­щество.

Внешние связи Грузии, ее позиция на международной арене в значите­льной степени зависят от стабильности и обеспечения единства страны. В то же время ситуация в Абхазии и вокруг нее яляется не только проблемой Гру­зии. Как источник нестабильности во всем Кавказском регионе она задевает интересы многих этнических и политических групп. В конфликт, кроме Грузии и Абхазии, в большей или меньшей степени вовлечена Россия с ее автономными республиками Северного Кавказа.

Абхазцы продолжительное время были тесно связаны с грузинами. Имея довольно условную (в советские времена) автономию, они, в то же время, сохранили национальную идентичность и в значительной мере «на­ционализировали» местные властные структуры. Большинство ключевых должностей в администрации автономии занимали именно этнические аб­хазцы.

Для формирования местной власти был характерен, кроме принципа партийности, неприкрытый протекционизм. Это привело к образованию крепкого прокоммунистического аппарата, который еще со времен правле­ния президента 3. Гамсахурдия всячески проявлял свою нелояльность по от­ношению к Грузии. В то время, как большинство грузин стремились к неза­висимости, абхазское руководство, опираясь на поддержку коммунистов бывшего Советского Союза, наладило контакты с представителями воору­женных сил Российской Федерации, вмешательство которой решило конф­ликт в пользу Абхазии. Невзвешенная национальная политика правительст­ва 3. Гамсахурдия привела к взрыву национализма в Абхазии.

Противостояние усугублялось заявлениями и действиями как грузинс­ких правых радикалов, так и абхазских лидеров. Особую остроту оно приоб­рело с введением грузинских войск в Абхазию. Это послужило причиной це­пной реакции регионального масштаба и привело к вооруженной конфрон­тации. Позиция России стала важным фактором развертывания конфликта. В то время, как Грузия отказывалась вступить в военно-политические струк­туры СНГ, Абхазия всячески проявляла свою лояльность к России. Поэтому Москва проводила политику сближения с последней. После падения режи­ма 3. Гамсахурдии новый лидер Грузии Э. Шеварднадзе, пытаясь спасти страну от гражданской войны, начал прямые переговоры с отделившейся ав­тономией, но пресечь конфликт, в котором уже были задействованы круп­ные военные силы, не удалось.

Ведущая роль в решении абхазского конфликта принадлежит России, однако в последнее время в отношениях Тбилиси и Москвы заметно нарас­тала напряженнность. С одной стороны, Тбилиси заинтересован в надежных грузино-российских отношениях, но с другой — в ограничении присутствия и влияния России в регионе. Это поддерживается США, но приводит к стаг­нации отношений между двумя странами и заставляет Россию более жестко отстаивать собственные интересы. А это, особенно с приходом к власти М. Саакашвили, чревато дальнейшим усилением напряженности.

В последние годы Россия все больше теряет свое влияние в регионе, что связано и с обострением ситуации на Северном Кавказе, автономии которо­го проводят все более самостоятельную политику на фоне не прекращающе­гося чеченского сопротивления, становящегося все более исламистским. Оно разворачивается на фоне постоянных этнических конфликтов, угрожа­ющих всему региону, но, прежде всего, целостности Российской Федера­ции. Это усугубляется тем, что грузинское руководство решительно ставит вопрос о выводе с территории страны всех российских войск и возможном ее выходе из СНГ. При этом оно возлагает надежды на двусторонние отно­шения со странами Содружества, среди которых Украина представляет для Грузии главный интерес, в первую очередь, в политической сфере.

Несмотря на достигнутую при посредничестве России договоренность между Сухуми и Тбилиси о недопустимости применения силы, опасность возобновления вооруженной конфронтации между грузинской и абхазской сторонами не только сохраняется, но с избранием на президентский пост М. Саакашвили значительно возрастает. Поскольку позиции сторон остают­ся непримиримыми, реальных возможностей решить конфликт путем пере­говоров пока что нет.

Отсутствие конструктивных и энергичных политических шагов со сто­роны России приводит к возрастанию роли северокавказских республик в регионе, которые, в случае ослабления над ними контроля со стороны Мос­квы, со временем могут образовать стойкий политический союз с Абхазией. Его возникновению благоприятствуют их цивилизационная (на мусульман­ской основе) и культурно-историческая, а зачастую и этноязыковая бли­зость. Промедление с решением абхазской проблемы свидетельствует об ошибочности политики Москвы в регионе и может послужить одной из причин усиления отчуждения не только Грузии, но и северокавказских рес­публик (за исключением, разве что, Северной Осетии) от России.

Однако Россия стремится продолжить мандат своих миротворческих сил в Абхазии с целью сохранения рычага давления на Грузию и не допус­тить возрастание роли северокавказских республик. В случае введения в Аб­хазию международных миротворческих сил, РФ будет стремиться компенси­ровать потерю своего военного присутствия в этой республике за счет его увеличения на Северном Кавказе. Последний вариант развития событий крайне опасен, поскольку нарушит баланс сил в регионе и повысит вероят­ность возникновения на Кавказе новых широкомасштабных конфликтов.

Напряженность в Абхазии, как и в зоне других этноконфликтов на тер­ритории Грузии, затрагивает национальные интересы Украины, поскольку сегодня Грузия — наиболее перспективный партнер Украины в Закавказье. По территории Грузии проходят стратегически важные для Украины транс­портно-энергетические коммуникации. На сегодня Киев не имеет достаточ­ных рычагов политического влияния на конфликтующие стороны. Грузия неоднократно обращалась к Украине с просьбой о введении в зону конфли­кта украинских миротворческих контингентов, что возможно лишь при на­личии соответствующего мандата ООН или ОБСЕ. Сознавая значение ми­ротворческой деятельности ООН в Грузии, Украина неоднократно заявляла о готовности активизировать свою роль в усилиях этой организации, напра­вленных на достижение всеохватывающего политического урегулирования грузино-абхазского конфликта. Однако влияние России в Совете Безопас­ности ООН делает такой поворот событий маловероятным.

Нагорный Карабах. Если грузино-абхазский конфликт имеет прежде все­го этнополитическую природу при второстепенной роли цивилизационного фактора (грузины в полной мере, а абхазцы частично причастны к правосла­вной традиции, при том, что часть последних, как и основная масса корен­ного населения Северного Кавказа, исповедует ислам), то карабахский, кроме национально-территориального имеет и цивилизационно-конфессиональ­ную основу. Если армяне представляют восточнохристианскую цивилизаци­онную традицию, то азербайджанцы — мусульманскую. Масштабы конфлик­

та, в который вовлечены фактически поддерживаемые Россией и непосред­ственно Арменией армяне Карабаха, с одной стороны, и Азербайджан, с другой, выходят далеко за пределы Южного Кавказа.

Геополитическое значение Карабахской проблемы в последнее время значительно возросло в связи с открытием новых значительных залежей углеводородного топлива в Каспийском регионе и перспективами строитель­ства стратегических транспортных магистралей, непосредственно прибли­женных к зоне конфликта. Украина как потенциальный потребитель и стра­на — транзитор каспийских энергоресурсов жизненно заинтересована в сво­ем включении в региональные программы развития оптимальных маршру­тов для транспортировки ресурсов за пределы региона.

Нагорный Карабах провозгласил независимость в 1991 г. в соответствии с результатами проведенного там референдума, что, однако, не было при­знано руководством Азербайджана. В результате вооруженного конфликта, продолжавшегося на территории Карабаха и близлежащих районов в тече­ние трех лет, Азербайджан потерял приблизительно 20 % территории (сам Нагорный Карабах и семь близлежащих к нему районов — Лачин, Келба- джар, Агдам, Физули, Джебраиль, Губадли и Зангилан). Более 300 тыс. азер­байджанцев были изгнаны из мест постоянного жительства. В мае 1994 г., с согласия конфликтующих сторон при посредничестве России было заклю­чено соглашение о прекращении боевых действий. Начавшиеся летом 1997 г. переговоры при посредничестве Минской группы ОБСЕ (РФ, США и Франция) положительных результатов не дали, а с приходом к власти в Армении экс-президента Нагорно-Карабахской республики Р. Кочаряна во­обще зашли в тупик.

Азербайджан опирается на стратегическую поддержку со стороны Тур­ции, члена НАТО и ключевого, наряду с Израилем, союзника США на Бли­жнем Востоке. Он в целом придерживается позиции сохранения территори­альной целостности страны в границах 1988 г., но не против предоставления Нагорному Карабаху широких прав автономии. В то же время продолжите­льная антиармянская политика, которая проводилась официальным Баку, создала ситуацию, при которой отделившаяся бывшая автономная область психологически не готова ни на какие уступки.

Российская Федерация остается традиционным партнером Армении. В Армении (в ее 4-й армии) расквартировано не менее 20 тыс. российских военнослужащих. Со стороны РФ предоставляется значительная военно-тех­ническая помощь Армении. Вопрос Нагорного Карабаха для РФ приобрета­ет важное региональное значение, поскольку непосредственно касается бу­дущего армяно-русских отношений и перспектив усиления влияния Мос­квы на Кавказе. Однако, в силу своей традиционной, имеющей глубокие цивилизационно-исторические корни, поддержке армянской стороны, Рос­сия не может оказывать одинаковое влияние на Ереван и Баку. При этом США имеют определенные политические преимущества в Закавказье (по сравнению с РФ), обусловленные большей степенью их экономического влияния. Экономическими интересами объясняется активная роль Вашинг­тона в переговорном процессе относительно урегулирования карабахского конфликта.

Украина стоит на позиции сохранения территориальной целостности Азербайджана, что сказывается на ее отношениях с Арменией и РФ в вопро­се о Нагорном Карабахе. Однако она настаивает и на соблюдении прав эт­нических меньшинств в Азербайджане, в частности — армянской в границах Нагорно-Карабахской автономии, статус которой может определиться по согласию всех сторон конфликта. На международном уровне Азербайджан в целом может рассчитывать на дипломатическую поддержку Украины в деле восстановления его территориальной целостности.

Северный Кавказ. Анализ событий в регионе показывает, что вопрос Се­верного Кавказа начинает выходить за пределы сугубо российской внутри­политической проблемы и постепенно приобретает более широкое измере­ние. Остается достаточно реальной угроза распространения северокавказс­кого конфликта на соседние территории как в Центральной Азии, так и на другие мусульманские регионы России. Кризис в регионе Северного Кавка­за в значительной степени является следствием непродуманной политики федерального центра как в годы правления Б. Н. Ельцина, так и после при­хода к власти В. В. Путина. Стабилизировать ситуацию исключительно во­енными методами едва ли удастся. Затягивание кризиса может спровоциро­вать возрастание сил, которые могут быть втянуты в конфликт, что неминуе­мо приведет к ослаблению влияния России в регионе.

Опасной тенденцией является то, что разные политические силы РФ склонны преимущественно к силовому варианту решения конфликта, что, к сожалению, находит также широкую поддержку со стороны русской общес­твенности. Последнее в значительной степени определяется фактическим запретом в России на «нерецензированную» информацию о кавказских со­бытиях, прежде всего о войне в Чечне. Кроме того, в течение последних лет как в РФ, как и в США, довольно активно навязывается тезис о возрастании исламской угрозы, наиболее опасным центром которой называется Чечня, где действуют международные исламистские террористические организа­ции. С 2000 г. проблема Северного Кавказа начала рассматриваться правите­льством В. В. Путина уже не только в качестве локальной внутрироссийской проблемы, а более широко (как вопрос обеспечения национальной безопас­ности РФ). Акцент на последнем многократно усилился после событий в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 г., ставших поводом для провоз­глашения Дж. Бушем-младшим тотальной борьбы с международным терро­ризмом в глобальном масштабе с участием в ней многих стран, в том числе и России.

Однако безрезультатные попытки России урегулировать северокавказс­кую проблему (Абхазия, Чечня, ситуация в Дагестане, Северной Осетии, Ингушетии) свидетельствуют, кроме прочего, о ее неспособности четко сформулировать свою политику относительно Кавказского региона.

Сдержанную позицию США в чеченском вопросе поддерживает Евро­союз и прочие влиятельные международные организации. В принятой стра­нами ЕС декларации по Чечне содержится, с одной стороны, признание имеющей место на ее территории войны внутренним делом России, а с дру­гой, — призыв к соблюдению там прав человека. Отсутствие угроз примене­ния санкций в заключительных документах обусловлено пониманием слож­

ности внутриполитической ситуации в России и объективной невозможнос­ти остановить сейчас военные действия, поскольку это может вызвать глубо­кий внутриполитический кризис, чреватый дестабилизацией страны. В по­литических кругах России, даже среди немногих сторонников политическо­го варианта решения чеченского вопроса, никто не говорит о возможности проведения переговоров с А. Масхадовым, а после его гибели эта тема авто­матически вовсе отпала. В результате, конфликт в Чечне остается неурегули­рованным, а само чеченское сопротивление все более исламизируется.

Как видим, многочисленные конфликты на Кавказе имеют под собой различные основания. Цивилизационно-конфессиональное деление его на­родов не всегда, как, например, в случае противостояния православных Гру­зии и России, играет ключевую роль. Однако в большинстве случаев этнокон­фликты оказываются наиболее затяжными и кровопролитными, если, как в Карабахе или Чечне, этнополитическая конфронтация соответствует циви­лизационно-религиозному размежеванию.

<< | >>
Источник: ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА СОВРЕМЕННОГО МИРА. В 3-х томах. Том II. МАКРОХРИСТИАНСКИЙ МИР В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ. Под редакцией академика НАН Украины Ю. Н. ПАХОМОВА и доктора философских наук Ю. В. ПАВЛЕНКО ПРОЕКТ «НАУКОВА КНИГА» КИЕВ НАУКОВА ДУМКА 2007. 2007

Еще по теме Цивилизационная природа Кавказского региона и его место в современной международной системе:

  1. (40) Место России в современной системе международных отношений.
  2. 63) Россия в системе современных международных отношений. (28)
  3. 58. Россия в начале XXI века. Какова ваша точка зрения на место нынешней России в цивилизационном процессе? По какому пути должна идти Россия сегодня? Каковы ценностные ориентиры развития современной России?
  4. Цивилизационные модели современности и их исторические корни / Ю. Н. Пахомов, С. Б. Крымский, Ю. В. Пав­ленко и др. Под ред. Ю.Н. Пахомова. — Киев: Наук, дум­ка,2002. — 632 с., 2002
  5. 51. Особенности социально-экономического развития РФ в 2000-2011 гг. Отметьте достижения, проблемы, трудности в этойобласти. Отличается ли, на Ваш взгляд, экономическая система современной России от советской экономической системы? Свой ответ аргументируйте.
  6. 56. Послевоенное развитие страны 1945-1953. Обострение международных отношений и начало *Холодной войны*. Созд. социалист.лагеря и борьбы 2х систем. Четвертый пятилетний план восстановл. и развития экономики СССР, его итоги. Духовная жизнь советского общества. Продолжение полит.репрессий
  7. 59. Место Российской Федерации в современном мировом сообществе. Назовите геополитический характер вызовов, с которым столкнулась Россия на рубеже XX-XXI вв. Какие достижения и просчеты России в области внешней политики Вы могли бы отметить?
  8. Пиренейский полуостров д системе международных отношений Средиземноморья
  9. 63. Изменение во внешней политике России в начале 21в. Место России на международной арене
  10. 9) Процессы, характеризующие изменения в современном международном экономическом пространстве. Приведите примеры интеграционных процессов в мире.
  11. 6) Ключевые регионы на политической карте мира и характерные признаки их развития на рубеже 20-21 веков. Можно ли выделить из них главный (основной, ведущий) регион. Если да, т
  12. (8) Реформы Петра I. Итоги правления Петра I, его место в истории России.
  13. Кавказские мифы, языки, этносы
  14. СИСТЕМА ОРГАНОВ ВЛАСТИ И УПРАВЛЕНИЯ В СССР В 20-Е - 30-Е ГОДЫ. ФОРМИРОВАНИЕ И УПРОЧЕНИЕ АДМИНИСТРАТИВНО-КОМАНДНОЙ, ТОТАЛИТАРНОЙ СИСТЕМЫ.
  15. География и этнография региона.
  16. 2) Формационный и цивилизационный подход изучения истории. Славянофильство, западничество и евразийство.
  17. Китинов Б.У.. Взаимодействие цивилизаций в Каспийско-Центральноазиатском регионе: Учеб. пособие. - М.: РУДН,2008. - 208 с.: ил., 2008