Западнохристианская цивилизация Средневековья
Распространенная характеристика Западнохристианского мира Средневековья как собственно «феодального» в настоящее время представляется весьма неточной. Ныне сам термин «феодализм» понимается уже не в плане некоей социально-экономической формации (что было типично для со-
ветско-истматовского марксизма), а в виде определенного социально-политического устройства, связанного с иерархией политических суверенитетов, связанных с соответствующей иерархической системой земельных держаний 1.
Феодально-иерархическая структура, раскрывающаяся через иерархию форм личной зависимости и связанной с ней системой условных (постепенно становящихся наследственными) земельных владений, действительно где-то с XI в. становится базовой формой общественной организации наиболее развитых стран Запада. До некоторой степени ее перенимает даже католическая церковь. Однако говорить о феодализме в таком его понимании до 1000 г. не приходится. Не было такой системы во многих государствах Запада и позднее (Пиренейские и Скандинавские государства, Швейцария, в значительной степени Италия и пр.).
Тем более важно то, что средневековые города-коммуны, даже когда в силу внешних обстоятельств они оказывались инкорпорированными в структуру феодальных владений, по своей сущности не были и не могли быть феодальными. Феодализм строится по принципу вертикальных отношений между неравными в социально-правовом отношении субъектами, тогда как основой коммунальных отношений (как ранее — полисных) были горизонтальные связи, между принципиально равными субъектами. Как писал по этому поводу М. Вебер, «средневековый город был прежде всего союзом, конституированным или понимаемым как братство (выдел. М. В.)»2.
Распространенный взгляд на западноевропейскую историю предполагает проведение резкой грани между Средневековьем и Новым временем (традиционно — по линии Возрождения и Реформации, около начала XVI в., или, в советской историографии, по Английской революции 40-х годов XVII в.).
Меньшее значение обычно уделяется периодизации истории самого Западного Средневековья. Между тем не требует доказательства тот, в принципе, самоочевидный факт, что Возрождение и Реформация как эпохи глубоко укоренены в предыдущих веках и являются, в конечном счете, итогом общего подъема Запада, начавшегося в XI в. и, несмотря на кризис и спад XIV в., продолжавшегося с нарастающей силой до XX в.Такое понимание вполне отчетливо проступает уже в: Гуревич А. Я. Феодализм // Филос. энц. слов. — М., 1983 — С. 720—722, и четко сформулировано в: Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. — М., 1983. — 326 с.; Васильев Л. С. История Востока. В 2-х томах. — М., 1993. — Т. 1. — 495 с.; Илюшечкин В. П. Сословно-классовое общество в истории Китая. — М., 1986. — 395 с.; Илюшечкин В. П. О происхождении и эволюции понятия «феодализм» // НАА, 1987, № 6. — С. 72—85; Илюшечкин В. П. Эксплуатация и собственность в сословно-классовых обществах. (Опыт системно-структурного исследования). — М., 1990. — 436 с.; Дьяконов И. М. Пути истории. — М., 1994. — 384 с.; Павленко Ю. В.Історія світової цивілізації: соціокуль- турний розвиток людства. — К., 1996. — 360 с.
2 Вебер М. Город // Вебер М.Избранное. Обзор общества. — M., 1994. — С. 334.
Собственно Западнохристианская цивилизация как нечто структурно целостное (при скрещении интегрировавших его на различных уровнях структур Римской церкви и провозглашенной империей Каролингской монархии франков) утверждается уже к 800 г. Однако в последующие два столетия, при потомках Карла Великого, эта система ослабевает и распадается, приходя в X в. (тем более при опустошительных набегах норманов, венгров и североафриканских мусульман) в состояние почти полной деструкции. И лишь после этого начинается сперва еле заметный, а затем все более явственный рост. Поэтому во многом прав был О. Шпенглер, датировавший «рождение» западной культурной системы приблизительно 900 г., усматривая ее истоки (еще затеняемые мощными византийскими и мавританскими влияниями) где-то с 500 г.
1Такой взгляд разделяют и французские медиевисты школы «Анналов». В свое время М. Блок 2высказал поддержанную Л. Февром 3и другими специалистами по истории и культуре Средневековья идею относительно разделения истории средневекового Запада на два феодальных периода с очень различными ведущими тональностями, рубежом между которыми было начало XI в. С этого времени укрепляется новая, собственно феодальная аристократия, прочно, по праву наследования, удерживающая свои земли и видевшая в себе не королевских наместников и чиновников, а действительных властителей; аристократия, потомки которой будут играть первые роли (за исключением, разве что Нидерландов и, в некоторой степени, Англии) до Великой французской революции.
С этого же времени начинается и бурный рост средневековых западных городов в контексте так называемой «экономической революции второго феодального периода», заложившей фундамент грядущего хозяйственного взлета Западнохристианского мира. Последний динамично развивается в течение XII—XIII вв. и, пережив кризис XIV в. (страшную эпидемию чумы, унесшую едва ли не треть населения Западной Европы, Столетнюю войну, раскол католической церкви и борьбу между папами и антипапами за власть над ней и пр.), вступает в свою новую фазу, ознаменованную Ренессансом в Италии, а также гуситской предреформацией и собственно Реформацией в Германии, Швейцарии, Нидерландах и других странах, переживших (параллельно с ранним итальянским Возрождением) тот сложный социокультурный феномен, который с легкой руки Й. Хейзинга 4получил название «Осени средневековья».
Преодолевая апокалиптические настроения 1000 г. (когда всеобщее ожидание «конца света» на несколько лет парализовало трудовую и всякую другую активность), с начала XI в. Западнохристианский мир разворачивает бурную хозяйственную деятельность, связанную, как в свое время показал М. Вебер, с усилением религиозной мотивации производительного труда о 10
1 Шпенглер О. Закат Европы.
Т. I. — М., 1993. — С. 189, 193 и др.2
Блок М. Феодальное общество // Блок М. Апология истории. — М., 1986. — С. 122. 123.
2 Февр J1.Бои за историю. — М., 1991. — С. 146—158.
3 Хейзинга Й. Осень средневековья. — М., 1988. — 540 с.
Сначала в авангарде этих преобразований шли монастыри, организовывавшие на рациональных основаниях свою хозяйственную жизнь. Однако со временем сформированное под их влиянием уважительное отношение к физическому труду, к изобретательству и предпринимательству, внедряется и в сознание светских, преимущественно городских, бюргерских кругов, так что основным носителем этого нового делового мировоззрения становится торгово-ремесленный люд.
Данный процесс, опираясь на базовые идеи М. Вебера и разработки по средневековой экономической жизни М. Блока и других медиевистов, рассмотрен в исследовании Э. С. Кульпина и В. И. Пантина. Западная церковь, пишут они, исходя из библейских постулатов, прежде всего из того, что Бог, изгнав Адама и Еву из рая, предписал им и их потомкам трудиться, а также из жесткого императива ап. Павла — «кто не работает, да не ест», постепенно поднимала значимость труда как морально-этической ценности. Вначале труд воспринимался в качестве средства, необходимого для поддержания жизни человека, например у Фомы Аквинского. Затем он стал общезначимым и обязательным предписанием, условием обретения божественной благодати l.
Формирование новой трудовой этики происходило параллельно с усилением рационалистического отношения к миру, что выразилось, в частности, в расцвете схоластической философии в XII—XIII вв. В целом, как отмечалось, истоки западного рационализма через Боэция восходят к античным временам. Однако в готическом средневековье унаследованный от аристотелевской традиции рационализм впервые сочетается не только с новым почтительным отношением к труду, но и с обращением пытливого исследовательского взгляда к природе как объекту постижения и подчинения.
Рассудочный рационализм схоластики в лице предвестников будущего британского эмпиризма Роджера Бэкона (1214—1292 гг.), а еще ранее — Роберта Гроссетеста (1175—1253 гг.) обращается — по сути впервые в истории человеческой культуры — к экспериментальному изучению природы как основе познания.
Ими, почти за четыре столетия до Френсиса Бэкона, автора известного афоризма «Знание — сила», целью наук провозглашается установление власти человека над природой [155][156].Поэтому, приводя многочисленные данные относительно использования агротехники, роста ремесленного мастерства, усовершенствования средств коммуникаций и пр., как и рационализации экономической жизни в целом, исследователи приходят к единодушному выводу, что процесс технического развития, набирающий ощутимую силу с эпохи Возрождения и существеннейшим образом (чему особое внимание уделяли, в частности, К. Ясперс[157]и М. Хайдеггер [158]) определяющий характер Новоевропейской
цивилизации, имеет своими истоками именно Средневековье ’, точнее — первые века II тыс.
В этом контексте более конкретно и многопланово может быть понято и рассматривавшееся М. Блоком, Ж. Ле Гоффом и другими медиевистами формирование эффективной сельскохозяйственной системы севернее Альп и Луары, связанное с феноменом «великой распашки». Последняя связывалась в первую очередь с быстрым увеличением численности населения в Западной Европе XI—XIII вв., определявшим колонизацию ранее мало заселенных территорий (от плато Испании до болотисто-лесистых низменностей Прибалтики), но также и с другими факторами — возростанием престижного потребления знати, стимулировавшего развитие торговли с соседними цивилизациями (требовавшей дополнительных средств), накоплением производственно-технических знаний, усовершенствованием орудий труда, уже отмечавшимся утверждением трудовой этики и пр.
Прежде всего новое отношение к труду обусловило возникновение и решение ряда таких важных проблем, как рационализация экономической деятельности; ориентация на хозяйственное освоение новых пространств; увеличение объемов производства орудий труда и улучшения их качества; развитие средств передачи информации, предпосылкой чего был рост грамотности населения; свобода труда, поскольку только свободный труд приносит наибольшую пользу обществу; конкуренция, способствующая росту производительности труда; достаточное количество всеобщего эквивалента — денег; наконец, необходимые правовые гарантии свободного труда и эквивалентного обмена [159][160].
При этом преобразования, связанные с трудовым порывом, охватившим Западнохристианский мир, демографическим ростом и «великой распашкой», превратившей на большей части католической Европы того времени естественный ландшафт в антропогенный, коснулись всех сфер. Они способствовали утверждению основных ценностей Западной цивилизации: прав личности, свободы, равенства, братства, а также закона (права), эквивалента (эквивалентного обмена) и частной собственности, имевших в дальнейшем своим совокупным вектором выход на идею развития. Однако главное достижение XII в. заключалось в резком возвышении значимости трудовой активности и в осознанном введении труда в систему основных ценностей Западнохристианской цивилизации [161].
Такая морально-психологическая атмосфера, все более охватывавшая городские коммуны, благоприятствовала не только развитию товарнорыночных отношений (в систему которых начинало втягиваться и село) и денежного обращения (потребности которого стимулировали развитие горнорудного дела), но и абстрактного мышления, связанного, в то же время, с практическими потребностями. Конкретика деловой жизни, оцениваемая в
количественных категориях (преимущественно в деньгах-прибыли), становится основой бюргерского сознания.
Экономическое развитие Западной Европы XII—XIII вв. вызвало выразительную переоценку социальных ценностей. Если ранее немногочисленные и рассеянные ремесленники и торговцы в качестве особого социального слоя не имели существенного значения, то теперь они консолидировались в городские коммуны с их цехами и гильдиями. Такие самоуправляющиеся города добиваются политической самостоятельности — становятся «вольными городами». В некоторых регионах, как, например, в Северной Италии, Прирейнской и Северной (Ганзейский союз) Германии, Нидерландах с Фландрией и пр., они даже становятся на некоторое время ведущей политической силой.
Города с успехом противостоят феодальным сеньйорам, подрывая тем самым не только экономически, но и политически основы феодального строя — в то самое время, когда сверху его начинает пытаться обуздать королевская власть. При этом если королевская власть в течение XIII—XV вв. (собственно, со времени французского короля Филиппа II Августа: 1180—1216 гг.) в ряде государств Европы (в особенности в Англии и во Франции, а также в Скандинавии, на Пиренеях и пр.) определяла контуры тех территориально-государственных структур, в рамках которых начинался генезис новоевропейских наций, то в городах складывался новый тип социально-экономических отношений и соответствующая ему ментальность, преображавшая базовые установки и идее-образы католицизма. Все это происходило в условиях кризиса и дискредитации латинской церкви, порождавших новые, уже индивидуально-самостоятельные духовные искания: от ересей катаров, альбигойцев и вальденсов, немецкой мистики XIV в. (Мейстер Экхарт и пр.) до Дж. Виклифа и Я. Гуса; М. Фиччино, Пико делла Мирандолы и Н. Маккиавелли южнее Альп и Эразма Роттердамского, М. Лютера и Ж. Кальвина к северу от них.
Новые идеи, как и новые отношения, вызревали прежде всего в образованной бюргерской среде, однако однозначно выводить их из условий становления раннебуржуазных отношений было бы чрезмерным упрощением. С таким же успехом можно произвести обратную редукцию. Однако методами научного анализа мы можем установить лишь корреляцию между духовным обновлением Западной Европы в преддверии и во время Возрождения и Реформации, с одной стороны, и утверждением новых социально-экономических и политических (первые национальные государства, парламентаризм и абсолютизм и пр.) — с другой.
Базовые основания Новоевропейской цивилизации вызревали именно в средневековых городах. Специфика и уникальность средневекового западного города была раскрыта в специальном исследовании М. Вебера на широком историческом фоне *. Немецкий мыслитель обоснованно противопоставлял его как тип типу восточного города (не знавшего самоуправления, полностью подчиненного государственной бюрократии), и
,Вебер М Город // Вебер М. Избранное. Обзор общества. — М., 1994. — С. 309—446.
по многим параметрам сближал с античным городом, с которым он был связан тонким пунктиром исторической преемственности.
М. Вебер показывает, что средневековый западный город был не только центром ремесла и торговли, административно-судебного округа, религиозно-культовой жизни и пр., но также (а может быть, и в первую очередь) союзом свободных и, на уровне его полноправных членов, равных людей, владеющих частной собственностью. Как и в древнегреческом полисе, отношения между его гражданами-собственниками строились по горизонтали, как общественно-договорные, с выбором подотчетных коммуне глав местного самоуправления. Человек, таким образом, конституируется как свободный работник-собственник и гражданин своего города-государства, как полноценный и самодостаточный контрагент экономических, социальных, политических и культурных отношений.
К. Маркс, М. Вебер, Л. Февр, Ф. Бродель и многие другие ученые в целом единодушно относят возникновение капитализма как экономической системы к началу XVI в. Однако в это время (при параллельном становлении в ряде стран Европы, в особенности в Испании и Франции, абсолютистских государств и начавшихся Великих географических открытиях, первоначально прямо не связанных с развитием буржуазных отношений) в социокультурном плане побеждают вовсе не города сами по себе (в Испании как раз в это время их автономия была подавлена), а сформировавшийся в их среде дух индивидуализма, соединившийся с трудовой этикой, рационализмом и прагматизмом, предприимчивостью и практицизмом, самоуверенностью и пренебрежением (при преодолении цехового духа корпоративности) к интересам других, особенно если они оказываются представителями иных культурно-религиозных миров.
Поэтому средневековый западный город, как бы далеко он со своими цехами, гильдиями и магистратами, корпоративностью и мелочной регламентацией различных сторон жизни не отстоял от реалий настоящего капитализма, может считаться лоном вызревания того феномена, который после исследований В. Зомбарта и, в особенности, выхода знаменитой работы М. Вебера «Протестанская этика и дух капитализма», получил название «духа капитализма». Этот «дух» означал религиозное (наиболее полно выраженное протестантизмом, в особенности — кальвинизмом) отношение к труду как к призванию и высшей обязанности человека перед Богом, мирской аскетизм, рационализм и личную предпринимательскую свободу, предполагая в качестве объективных предпосылок сложившееся и законодательно гарантированное право частной собственности.
Еще по теме Западнохристианская цивилизация Средневековья:
- Ю.А. Волков. ИСТОРИЯ (КУРС 1). ЮНИТА 1. СТАНОВЛЕНИЕ РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ. РОССИЯ И СРЕДНЕВЕКОВЫЙ МИР. РОССИЯ В СИСТЕМЕ МИРОУСТРОЙСТВА НОВОГО ВРЕМЕНИ. МОСКВА 2011, 2011
- Глава 16 ОТ АНТИЧНОСТИ К СРЕДНЕВЕКОВЬЮ
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее Т. IV: Истоки и вершины восточнославянской цивилизации / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. предисл. Е.Н. Носов. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 520 с., 2008
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее. Т. V: Цивилизации: прошлое и будущее: Учебник / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; авт. слова к читателю В.М. Филиппов. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 576 с., 2008
- И.Л.Кызласов СМЕНА МИРОВОЗЗРЕНИЯ В ЮЖНОЙ СИБИРИ В РАННЕМ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ (Идеи единобожия в енисейских надписях)
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Т. I: Теория и история цивилизаций.. / Б. Н. Кузык, Ю. В. Яковец; Авт. вступ. ст. А. Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий, 2006— 768 с., 2006
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Том 2. Будущее цивилизаций и геоцивилизационные измерения / Б. Н. Кузык, Ю. В. Яковец; Авт. вступ. ст. А. Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий, 2006, 2006
- ОРИЕНТАЦИЯ ДРЕВНИХ КАРТ (С древнейших времен до раннего средневековья)
- Приложение 2. А. Скромницкий. Испанско-русский словарь средневековой лексики, извлеченной из испанских хроник Нового Света (Америки) XV, XVI, XVII веков
- 7. Социально – экономическое развитие России в 15 – 17 веке. Основные группы населения средневекового общества. Новые явления в экономической жизни 17 века.
- Цивилизации: теория, история, диалог, будущее / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Авт. вступ. ст. А.Д. Некипелов. — М.: Институт экономических стратегий. Т. III: Северное Причерноморье — пространство взаимодействия цивилизаций / Б.Н. Кузык, Ю.В. Яковец; Науч. ред., авт. предисл. В.И. Гуляев. — М.: Институт экономических стратегий,2008. — 908 с., 2008
- 3.1. Условия возникновения первых цивилизаций
- Минойская (Критская) цивилизация.
- Упадок Индской цивилизации.
- 5) Характерные признаки восточной традиционной цивилизации.
- 5.2. Цивилизации Древнего Двуречья
- Ориентализирующая цивилизация. Тартесс.
- (2) Место и роль Руси в мировой истории. Особенности Российской цивилизации.
- 8.2. Возникновение первой цивилизации в Европе
- Как рождаются цивилизации