О гипотезе центров происхождения домашних животных
Теория центров происхождения культурных растений, сыграв огромную роль в изучении проблемы перехода от присваивающей экономики к производящей, не могла не отразиться и в подходе к соседней проблеме — проблеме одомашнивания животных.
Теоретические основы гипотезы очаговости одомашнивания животных никогда не были сформулированы с такой полнотой, как в растениеводстве, но разработанная группой специалистов-зоотехников под руководством Н. И. Вавилова схема очагов возникновения животноводства была положена на карту, демонстрировавшуюся на II Всесоюзной конференции по эволюции домашних животных в 1934 г. и сопровождавшую доклад Н. И. Вавилова «Центры происхождения культурных растений и домашних животных», оставшийся неопубликованным. Карта впервые была напечатана в виде приложения к статье Я. Я. Луса (1938) без ссылки на обстоятельства ее составления и первой демонстрации ,. Сообщение о непосредственном участии Н. И. Вавилова в составлении этой карты было опубликовано С. Н. Боголюбским [163][164]в 1940 г., а затем она неоднократно перепечатывалась.В первой публикации обозначения в карте представлены без соблюдения той терминологии, которой придерживался в те годы Н. И. Вавилов, то есть термин «очаг» употреблен одинаково и для основных, и для дополнительных центров доместикации, или одомашнивания, животных. Но в статье С. Н. Боголюбского эта терминология соблюдена: основные, главные, наиболее крупные центры доместикации названы центрами, тогда как дополнительные — очагами. Всего выделено пять основных центров: китайско-ма- лайский^несколько видов свиней, курица, утка, китайский гусь, несколько видов шелкопряда, индийская пчела, золотая рыбка, предположительно собака), индийский (зебу, азиатский буйвол, гайял, балийский скот, индийская кошка, индийская пчела, курица, павлин, собака), юго-западноазиатский (крупный рогатый скот, лошадь восточного типа, овца, коза, свинья, одногорбый верблюд-дромедар, или, как его чаще не совсем правильно назы-
Карта центров одомашнивания животных, составленная под руководством Н.
И. Вавилова. Крупными точками показаны главнейшие центры. / — китайско-малайский, II — индийский, III — юго-западноазиатский, IV — средиземноморский, V — андийский, VI — тибетско-памирский, VII — восточнотуркестанский, VIII — восточносуданский, Villa — южноаравийский, IX — абиссинский, X — южномексиканский, XI — саяноалтайский. Мелкими точками показаны вероятные границы периферии одомашнивания лошади и крупного рогатого скота.вают, дромадер, особый вид пчелы, голубь), средиземноморский (крупный рогатый скот, лошадь западного и лесного типа, овца, коза, свинья, утка, гусь, кролик, тот же, что и в Передней Азии вид пчелы, кошка, гусь нильский, газель), андийский (лама, альпака, мускусная утка, морская свинка). Дополнительных очагов названо семь: тибето-памирский (як), восточнотуркестанский (двугорбый верблюд-бактриан), восточносуданский (одногорбый верблюд-дромедар), южноаравийский (одногорбый верблюд-дромедар), абиссинский (нубийский осел, пчела Адансона), южномексиканский (индюк), саяно-алтайский (курдючная овца, северный олень). Нетрудно сформулировать отличительные черты того теоретического подхода, который нашел отражение в подобной системе центров происхождения домашних животных. Он, так же как и аналогичная концепция в растениеводстве, опирается на идею дискретности формообразования домашней фауны, хотя она выражена гораздо менее отчетливо в изменчивости животных, чем у растений. В этом отличии нашло отражение разнесение одного и того же вида животных по разным центрам происхождения. Географическое размещение центров и очагов почти целиком опирается на зоолого-географические данные, тем более что археологических данных о древнейшем животноводстве, как это мы знаем теперь, было явно недостаточно для каких бы то ни было выводов. Монотонность изменчивости и огромный ареал отдельных видов заставили принять гипотезу их полицентрического введения в культуру, хотя для этого не было убедительных оснований, а теоретически это казалось маловероятным.
Все эти достаточно спорные моменты и обусловили, по- видимому, то обстоятельство, что гипотеза центров происхождения домашних животных получила значительно меньший резонанс, чем аналогичная и рассмотренная выше теория центров происхождения культурных растений.Всё без исключения виды домашних животных испытали в ходе одомашнивания серьезные морфологические изменения по сравнений со своими дикими предками. Эти изменения имеют во многом сходное направление у разных форм, по поводу чего высказано много спекулятивных соображений. В одном контексте с этими изменениями рассматривались даже изменения современных человеческих рас по сравнению с древними: брахикефалия, характерная для домашних животных по сравнению с дикими предковыми формами, не без оснований рассматривалась как следствие одомашнивания, но применительно к брахикефалии современного человечества (вместе с вариациями некоторых других признаков) этот взгляд привел к формулированию теоретически очень абстрактной гипотезы одомашнивания человеком самого себя, или самодомести- кации. Гипотеза эта не получила распространения, более того, в основе ее лежит теоретически неоправданная аналогия между процессом формообразования у человека и у животных, даже домаш
них. Между тем об опасности любых аналогий в этом случае не приходится много говорить. Скажем, брахикефализация современного человека, как и брахикефализация домашних животных, по сравнению с дикими предковыми формами — несомненный факт, подтвержденный тысячами наблюдений. Но также несомненны и понижение уровня высшей нервЯой деятельности у многих домашних видов по сравнению с их дикими сородичами, сужение диапазона поведенческих реакций, попросту некоторая тупость. А разве современный человек также более туп в умственном отношении, чем его предки? Даже предположение об этом нелепо. Но, повторяю, у разных домашних животных ярко выражена параллельная изменчивость. Еще Ч. Дарвин в качестве ее причины указывал на бессознательный, а затем и сознательный искусственный отбор.
Но масштаб морфологических изменений у домашних животных в целом все же меньше, чем у растений, и они не утеряли полностью, как многие виды культурных растений, своего сходства с дикими предками.Возвращаясь к приведенной схеме центров происхождения домашних животных, нельзя не отметить, что к каждому из них приурочено происхождение одного-двух важных в хозяйственном отношении видов, а так как ареал всех основных центров очень велик, то, можно думать, вовлечение в культуру видов, приуроченных к центру, имело место на несовпадающих территориях. Постулируемый полицентрический характер одомашнивания многих видов косвенно свидетельствует о том же. Поэтому само понятие центра происхождения домашних животных расплывается и имеет гораздо меньшую определенность, чем аналогичное понятие в сельскохозяйственной ботанике. Может быть, именно поэтому оно и не привилось сколько-нибудь широко в сельскохозяйственной зоологии. По-видимому, и теоретически точнее, и практически удобнее говорить не о центрах происхождения домашних животных, а о центрах одомашнивания отдельных видов животных. Такая формулировка тем более оправдана, что по-разному осуществлялось вовлечение в культуру растений и животных: растения входили в культуру сериями, комплексами видов, животные одомашнивались отдельными видами; группы растений, часто состоящие из многих видов, требуют сходной агротехники, почти каждый вид домашних животных строго специфичен и по поведению, и по хозяйственному использованию, требует своих, только для него пригодных приемов разведения. Следовательно, предложенная выше формулировка представляет собой не только терминологическое уточнение. За ней скрывается принципиально иное содержание по сравнению с традиционным «очаговым» подходом, в то время как полицентрический путь перехода к животноводству подчеркивается еще больше: животноводство возникло в стольких местах, сколько видов животных было вовлечено в культуру и стало домашними.
Все сказанное достаточно полно очерчивает тот путь, по которому следует идти, пытаясь выявить первичные очаги возникновения животноводства, то есть вовлечения того или иного вида диких животных в культуру, его одомашнивания и накопления опыта его разведения в домашнем состоянии и использования.
Сохранение отдаленного морфологического сходства между домашними и дикими формами сразу же ограничивает круг поиска аналогий домашним видам в диком состоянии, хотя между зоологами не прекращаются споры о конкретном родстве и генетической преемственности отдельных видов. Ареалы диких видов, родственных домашним, известны, так как зоогеография млекопитающих изучена довольно широко, хотя многие из них претерпели громадные изменения во времени, примером чего могут служить копытные, всегда бывшие предметом охоты ископаемого человека. В этом случае на помощь приходят археологические данные хотя и неполные, но позволяющие восстанавливать динамику ареалов с известной определенностью. Решающими эти данные являются в случаях вымерших форм, известных нам лишь в ископаемом состоянии. Таким образом, в пределах этого реконструированного ареала выбирается с опорой также на археологические палеозоологические материалы центр или, что требует в каждом отдельном случае специальной аргументации, центры одомашнивания соответствующего вида.Изложенная схема анализа при сформулированной необходимости замены гипотезы центров происхождения домашних животных более конкретной идеей центров доместикации отдельных видов прозрачно-проста, но последовательное проведение ее в практическом исследовании сопряжено со многими трудностями. Эти трудности встают как при географическом, так и при морфологическом аспекте исследований. Чрезвычайно трудно восстанавливать цалеоареал, опираясь лишь на одни ископаемые находки, а главное, невозможно проверить правильность реконструкции и окенить, хотя бы приблизительно, сколько пробелов остается в н^ших знаниях о географии ископаемых форм. Никакие, самые изощренные экологические соображения не способны поправить дело и имеют лишь косвенное значение. Даже когда речь идет о близком к нам времени и возможности пользоваться историческими источниками, содержащими сведения о местах и интенсивности промысла, исследователь, как правило, очень осторожен в выводах и восстанавливает динамику ареала во времени с большими оговорками.
Тем более сложна эта процедура, когда речь идет о полностью вымерших видах или о видах, резко изменивших географию местообитания, имеющих заведомо редуцированные ареалы, например о лошади Пржевальского, открытой в Центральной Азии, но в верхнем палеолите обитавшей, по мнению многих исследователей, и в европейских степях. Поэтому палеонтологическая литература отражает десятилетиями ведущиесяспоры по вопросам конкретного распространения тех или иных животных в разные периоды геологического' времени.
Однако эти специфические трудности палеозоогеографии дополняются в рассматриваемом нами случае, как уже говорилось, еще некоторыми затрудняющими обстоятельствами, связанными с морфологией древних форм домашних животных. Морфологические отличия домашних животных от их диких предков выражены достаточно отчетливо, но эта отчетливость характерна лишь для современных форм. Начальные этапы одомашнивания именно потому плохо поддаются реконструкции, что они мало отражаются или совсем не отражаются в морфологии. В этой области интенсивно ведутся исследования, имеющие своей целью определить морфологические микросдвиги, обязанные своим возникновением началу доместикации, но результативность этих исследований пока невелика. Неоднократно обращалось внимание на состав первобытного стада, на якобы имевшее место преобладание молодых животных, и этой гипотезе также посвящена большая литература, но и подобный подход пока лишен однозначности и не привел к сколько-нибудь общепринятым выводам. Поэтому восстановление центров одомашнивания отдельных видов, а с ними и очагов древнейшего животноводства, несмотря на огромную уже проделанную и проводимую и сейчас работу, порождает все новые и новые дискуссии и далеко от желаемой ясности. Похоже, что и сейчас мы находимся лишь на весьма отдаленных подступах к полному пониманию проблемы происхождения животноводства.
Еще по теме О гипотезе центров происхождения домашних животных:
- Домашние животные
- ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ ЖИВОТНЫХ и РАСТЕНИЙ
- Дикие животные
- Глава 4 ДОМАШНЯЯ РЕЛИГИЯ
- ВОЗДЕЙСТВИЕ АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА НА ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЯ
- Животные рода лам: лама, альпака, викунья, гуанако
- ДОМАШНЯЯ УТВАРЬ, ОБСТАНОВКА
- ПОХОДЫ АВГУСТА ПРОТИВ ГЕРМАНЦЕВ. ДОМАШНЯЯ ЖИЗНЬ АВГУСТА. СМЕРТЬ ЕГО. (30 г. до Р. ХЛ 14 г. п. Р. X.)
- Походы Августа против германцев. Домашняя жизнь Августа. Его смерть (30 г. до Р. X. — 14 г. после Р. X.)
- Центр и провинция