Хозяйство и материальная культура (общие итоги)

Верхний палеолит. В целом можно сказать, что направление хо­зяйства в верхнем палеолите (за исключением его конечного перио­да) не изменилось по сравнению с предшествовавшей ему эпохой мустье.

Несмотря на усовершенствование наконечников, таких могучих животных, как мамонты, вероятно, редко удавалось убить сразу, а приходилось наносить новые раны, пока животное не умрет. Так, в Нако на берегу ныне пересохшей небольшой реки обнаружены in situ кости мамонта и вместе с ними 8 наконечников: один у осно­вания черепа, другой около левой лопатки, два между ребрами, один пронзил спинной позвонок и еще три наконечника поблизости. Охот­ники, вероятно, преследовали свою жертву до тех пор, пока не на­несли ей решающего удара ¹⁸⁰.

Большая часть орудий труда была так или иначе связана с охот­ничьей деятельностью людей верхнего палеолита: это были инстру­менты для изготовления копий и дротиков, само охотничье оружие, орудия для снятия шкур, разделки мяса и т. д.

Ближе к концу верхнего палеолита в связи с совершенствовани­ем охотничьего оружия (дротики с копьеметалками, может быть, лук и бола), возможно, наряду с облавными охотами получает большее распространение скрадывание, т. е. тайное постепенное приближение к пасущимся животным. Совершенствуется организация коллектив­ных охот. Одно из свидетельств этого — находка в гроте Ла Ваш на юге Франции в слое с радиоуглеродной датировкой 12 700 лет на­зад охотничьего сигнального рога, сделанного из рога дикого оленя и имевшего два отверстия: сквозное и несквозное¹⁸¹.

Во время охоты люди верхнего палеолита уничтожали животных в очень больших количествах. Например, во Франции в Солютре у •скалы, к которой загонялись стада диких лошадей, были обнаруже­ны остатки 50—100 тыс. этих животных ¹⁸².

Предпочтение крупных или среднего размера животных в качест­ве объектов охоты не исключает того, что промысел мелких живот­ных в некоторых областях ойкумены мог иметь существенное значе­ние не только в конце верхнего палеолита, но и в начальную пору этой эпохи. Соотношение в хозяйстве раннепервобытных общин охо- ⁴ ты на крупных и на мелких животных зависело от экологической обстановки. Выше были приведены конкретные примеры этого. В це­лом охота на крупных животных, видимо, была делом мужчин, а со­бирательство — занятием*женщин и детей.

В конце верхнего палеолита в Евразии и некоторых других реги­онах ойкумены уменьшение размеров животных потребовало совер­шенствования охотничьего оружия: изобретается лук, совершенству­ется копьеметалка (упругие копьеметалки с грузом) и т. д. В связи •с изменением состава фауны появляются новые приемы охоты. Осо­бенно развивается индивидуальная охота на средних или мелких животных и птиц. В некоторых областях получает распространение рыболовство, а на рубеже верхнего палеолита и мезолита — морской зверобойный промысел.

Совершенствование охотничьего оружия и начало использования новых пищевых ресурсов (рыбы, морского зверя) все же не могли обеспечить достаточного количества пищи для сложившихся, в част­ности во многих областях Европы, а также Сибири, в конце мустье и первую половину верхнего палеолита сравнительно крупных и подолгу живших на одном месте коллективов, и они в большинстве мест распадаются на более мелкие подвижные группы людей.

Поселения и жилища раннепервобытных общин верхнего палео­лита отличались значительным разнообразием в разных областях земного шара.

К концу верхнего палеолита с увеличением подвижности населе­ния поселения из стационарных жилищ на значительной части тер­ритории Евразии исчезают, сохраняясь лишь на местах, круглый год

богатых пищевыми ресурсами. Таким местом были, например, Ушки на Камчатке, поселение, находившееся около изобиловавшего рыбой озера. В других районах Евразии наиболее распространенным типом поселения становятся временные лагери охотников на оленей. В Се­верной Америке временные лагери, видимо, были наиболее распрост­раненным типом поселения раннепервобытных общин всю эпоху верхнего палеолита. Для ряда территорий холодной и умеренной зо­ны вопрос о наличии или отсутствии стационарных жилищ пока ос­тается открытым.

В жарких странах долговременные искусственные жилища, ви­димо, не имели распространения в верхнем палеолите как в связи с отсутствием холодного сезона года, так и благодаря обилию при­годных для продолжительного обитания пещер и гротов.

Наряду с искусственными жилищами или естественными убежи­щами, рассчитанными на длительное обитание, и в начальную пору верхнего палеолита, и особенно в конце его были широко распрост­ранены временные охотничьи лагери, устраивавшиеся около мест забоя крупных животных или стад животных меньшего размера.

Мезолит. В мезолите хозяйство и культура первобытного чело­вечества стали еще более разнообразны, чем в верхнем палеолите. Но некоторые общие черты этой эпохи все же могут быть выделены. Хозяйство раннепервобытной общины в мезолите характеризуется несколькими главными тенденциями. Это — множественность исполь­зуемых ресурсов в районах с бедными или средними пищевыми ре­сурсами без резкого преобладания какого-то одного их вида. В рай­онах, богатых каким-либо видом природных пищевых ресурсов (мор­скими моллюсками или рыбой), складывается специализированное хозяйство, основанное на их использовании.

Изменения в характере хозяйства сопровождаются изменениями в технике, типах поселений, формах жилищ, способах приготовле­ния пищи и т. д. В регионах, где преобладал процесс диверсифика­ции хозяйства: Европа (за исключением морских побережий), Се­верная Азия, некоторые области Средней Азии, Америка (опять-та­ки за исключением морских побережий) и др., на смену коллектив­ным охотам на большие стада животных, охот, в которых принима­ла участие вся община, кроме детей и стариков, а иногда, видимо, и несколько общин, приходят охоты на небольшие стада некрупных животных или на отдельные особи. На них охотились маленькими группами охотников. Одновременно возрастает значение охоты, в том числе и индивидуальной, на мелких животных.

В мезолите сохраняется начавшаяся еще в конце верхнего па­леолита тенденция к увеличению роли рыболовства в хозяйстве. В нескольких местах (на севере Европы, Дальнем Востоке, побе­режье Калифорнии, крайнем юге Американского континента) воз­никает морской зверобойный промысел.

7 История первобытного общества

На охоте начинают широко применяться появившиеся, видимо, в конце верхнего палеолита лук и стрелы, а в тропиках (Океания, тропические леса Южной Америки) — стрелометательная трубка сарбакан. Географические границы использования этого весьма эф­фективного охотничьего оружия, возможно, объясняются отсутстви­ем вне тропической зоны подходящего сырья для изготовления стре­лометательных трубок и особенно яда, которым отравлялись стрел­ки сарбакана.

Эффективность охоты значительно повысило одомашнивание и начало использования на охоте собаки.

С возрастанием значения рыболовства совершенствуется рыбо­ловная техника. В мезолите и раннем неолите рыбу били из луков, лучили острогой, ловили на крючок и в верши. Возможно, в это время уже практиковался и лов рыбы отравой, по этнографическим данным бывший одним из основных способов добычи рыбы у многих племен земного шара, например индейцев южноамериканских тропиков.

В мезолите в большем объеме, чем в верхнем палеолите, использу­ется растительная пища. Возрастает число употребляемых в пищу ви­дов растений. Получают распространение специальные орудия (раз­личные зернотерки, ступы, песты) для превращения ранее не съедоб­ных твердых плодов в мякоть, пригодную в пищу. Возможно, к на­чалу неолита изобретаются орудия для удаления из некоторых тро­пических корнеплодов сока — прототипы плетеных трубок — прессов, применявшихся амазонскими индейцами для удаления ядовитого сока из маниока. Разрушению растительных ядов, размягчению твер­дой клетчатки и тем самым расширению возможностей использова­ния растительной пищи способствовала распространившаяся в ме­золите варка пищи. По сравнению с жарением она также позволяла лучше использовать мясные и рыбные отходы ¹⁸³.

Очень сложен и не может считаться решенным вопрос о соотно­шении животной и растительной пищи в рационе людей раннеперво­бытной общины. Несомненно, что это соотношение было неодинако­вым в разных областях ойкумены, завися во многом от конкретной экологической обстановки. Общей тенденцией для многих новых пер­вобытноисторических исследований является акцентирование тези­са о большой роли собирательства, и соответственно растительной пи­щи на протяжении истории человечества, начиная с праобщины ранних гоминид и кончая общинами современных охотников и соби­рателей различных климатических поясов земли ¹⁸⁴∕ Для доказатель­ства этого тезиса широко используются этнографические данные, в частности изучение традиционного общества бушменов.

щественных обстоятельства. Во-первых, было установлено, что уро­вень обеспеченности пищей бушменов Калахари довольно высок и устойчив. Так, ежедневный рацион бушменов кунг равен в среднем 2140 калориям ¹⁸⁵. И это несмотря на то, что современные бушмены кунг живут на худших землях, чем те, на которых жило большинст­во групп бушменов в прошлом. Во-вторых, для обеспечения членов локальной группы пищей, в том числе детей, молодежи и стариков, взрослым обоего пола приходится сравнительно немного работать, в среднем от 12 до 19 часов в неделю. В третьих, большую часть пи­щи дает женское собирательство, а не мужская охота. Растительная пища в среднем вдвое превышает мясную по калорийности и во столько же раз по весу.

Труд в собирательстве более производителен, чем труд в охоте. В среднем час охоты доставляет 100 калорий, а час собирательства — 240. Надо, правда, иметь в виду, что в районе Доуб, где исследовал­ся пищевой рацион бушменов кунг, имеются большие заросли орехов монгонго или мангетти, отличающихся высокой питательностью. Эти орехи в 5 раз превышают по калорийности и в 10 раз по содержанию протеина зерновые культуры земледельцев юга Африки. В среднем бушмен съедает в день немногим более 200 граммов орехов, что по калорийности равноценно 1 кг вареного риса, а по содержанию про­теина — 450 граммам нежирной говядины.

У бушменов гви Калахари в конце 1960-х годов основным источ­ником питания также было собирательство. Охоту они считали нена­дежным способом получения пищи. Добывание последней было де­лом мужчин и женщин старше 15 лет, которые тратили на это в среднем пять часов в день. Жизнь детей и подростков была свободна от поисков пропитания ¹⁸⁶.

Вместе с тем есть основания полагать, что для части общин буш­менов гви охота еще недавно была важнее собирательства. На рубе­же 50—60-х годов бушмены гви жили бродячими общинами числен­ностью в среднем от 40 до 60 человек в каждой. Они занимались охотой и собирательством. По подсчетам Г. Сильбербауэра, 16 охот­ников одной из общин с помощью луков со стрелами и других тра­диционных орудий убили за год не менее чем 1433 животных, что составило около 9 тонн мяса. На каждого из 80 членов общины, включая детей, пришлось в год более чем по 100 кг мяса. Отсюда следует, что обеспеченность общиы бушменов гви мясом очень вы­сока и значительно превышает среднедушевое потребление мяса в промышленно развитых странах. Судя по наблюдениям и подсчетам Г. Сильбербауэра, в обследовавшейся им на предмет изучения пище­вого рациона общине бушменов гви главным источником питания была мясная, а не растительная пища ¹⁸⁷.

Р. Ли сравнил соотношение животной и растительной пищи в ра­ционе бушменов кунг с подобным соотношением у других групп охотников и собирателей земного шара. Это сопоставление привело его к выводу, что для питания половины обследованных групп охот- 7*

ников, рыболовов и собирателей (29 из 58) растительная пища име­ет большее значение, чем животная ¹⁸⁸. Достоверность данных Р. Ли, Дж. Вудберна и других исследователей, подчеркивающих преоблада­ние в пищевом рационе многих групп охотников и собирателей рас­тительной пищи над животной, не вызывает сомнений. В наиболь­шей степени это положение верно для тропической и субтропиче­ской зон, где из 28 обследованных групп собирательство преоблада­ет в 25 группах ¹⁸⁹.

Однако данные/о пищевом рационе современных охотников и со­бирателей не могут прямо проецироваться на охотников и собира­телей верхнего палеолита и мезолита. Выше отмечалось, что в кон­це плейстоцена — начале голоцена животный мир многих регионов земного шара значительно оскудел и по числу видов, и по общей плотности биомассы. В последующие эпохи вплоть до современности продолжалось исчезновение стадных животных (например, бизонов), охота на которых давала много мяса. Поэтому расчеты эффективно­сти охоты и собирательства в современную эпоху не могут прямо проецироваться на верхний палеолит и мезолит.

Нет оснований думать, что в отдаленном прошлом сбор расти­тельной пищи давал значительно больше продукции на единицу за­траченного времени, чем в новое время. Напротив, коллективная охо­та на крупных стадных животных давала огромные количества мяса, неизмеримо большие в расчете на одного охотника, чем теперь дает индивидуальная охота бушменов, хадза или подобных этнографиче­ских групп на отдельных небольших животных. Не вызывает сомне­ния, что в целом охота в верхнем палеолите и мезолите была гораз­до более производительной отраслью труда, чем собирательство. Тем не менее, по-видимому, и в те эпохи имелись области ойкумены, где собирательство, включая сбор моллюсков, было ведущим видом хо­зяйства. Вероятно, так обстояло дело у хоабиньцев Вьетнама.

На морских побережьях на западе Европы, севере и юге Африки, в Юго-Восточной Азии, на востоке США и в некоторых других ме­стах хозяйство раннепервобытных общин имело тенденцию не к ди­версификации, а напротив, к специализации, ориентируясь в основ­ном на *сбор—съедобных моллюсков. Остатками этой деятельности являются огромные раковинные кучи, обнаруженные в вышеперечис­ленных районах. Хозяйственная специализация приводила к измене­ниям в комплексе изготовлявшихся и применявшихся общинами ору­дий. Он сокращается до небольшого числа типов инструментов, слу­живших для вскрытия и опорожнения раковин, разделки рыбы и тому подобных целей.

Лишь в немногих местах земного шара сохранились до XX в. пле­мена, для которых сбор съедобных моллюсков, судя по археологи­ческим и этнографическим данным, с начала голоцена и до нашего столетия оставался важнейшей отраслью хозяйства, хотя и дополняв­шейся в какой-то степени рыболовством и охотой на тюленей. К чи­слу таких племен принадлежат яганы и алакалуфы Огненной Зем­

ли. Главным и наиболее распространенным из небольшого ассорти­мента изготовлявшихся ими орудий был скребок для добывания мол­люсков из раковин. Рыбу яганы и алакалуфы ловили с помощью плетеных ловушек, тюленей на суше убивали дубинками, а в воде — гарпунами. На охоте использовались также копья и дротики, лук применялся редко. Его тип, а также тип стрел совпадали с типом лука и стрел северных соседей яганов — она. Археологические и эт­нографические данные указывают на сравнительно недавнее заим­ствование у она лука сначала яганами, а затем через их посредство — алакалуфами ¹⁹⁰.

Изменения в хозяйстве мезолитических охотников и собирателей по сравнению с их палеолитическими предшественниками повели к изменениям в образе жизни, типах жилищ и поселений и других эле­ментах материальной культуры.

Общины становятся более подвижными, особенно по сравнению с периодом расцвета верхнепалеолитической культуры. Стремление возможно полнее использовать разнообразные пищевые ресурсы при­водит к возникновению регулярных сезонных миграций с посеще­нием в определенные периоды года постоянных мест, где в это вре­мя созревает какой-то вид съедобных плодов или появляется много животных. Такие сезонные миграции характеризуются возвращени­ем из года в год на одни и те же места. Так складывается сезонно­оседлый образ жизни.

Сезонные поселения существовали в мезолите во многих районах ойкумены, например в Европе, на юге Африки, в Северной Америке и т. д. При этом одно поселение могло использоваться какой-то об­щиной несколько десятков лет подряд, но не круглый год, а в опре­деленный сезон. Например, Кунда в Эстонии — летом, Стар Карр в Англии — зимой. Общины, занимавшие такие поселения, обычно бы­ли невелики по размерам, насчитывая не более нескольких десятков человек. По большей части поселения состояли не из одной, а из не­скольких маленьких хижин. Но встречались и поселения из одной сравнительно большой хижины, и сезонные поселения в большой пе­щере, например в пещере Нельсон на юге Африки. В новое и новей­шее время сезонно-оседлый образ жизни вели аборигены восточной Тасмании, помо, майду и некоторые другие племена калифорнийских индейцев, бари Колумбии и Венесуэлы ^19l. Этнографические данные о них подтверждают правильность той вышеприведенной реконст­рукции образа жизни членов сезонно-оседлых общин, которую дела­ли археологи по своим материалам.

Наряду с сезонно-оседлыми в