Критерии человека
Попытки определить место человека в мироздании предпринимались бесчисленное множество раз. Если отвлечься от философских спекуляций, то проблема выделения того фундаментального свойства, в котором отразилась бы коренная специфика человека и человеческого общества, встала перед естественнонаучной мыслью тотчас же, как только было установлено животное происхождение человека.
Вернее сказать, эта проблема вставала и раньше, но только после установления животного происхождения человека она приобрела должную конкретность и стала трактоваться как проблема, входящая в сферу и компетенцию конкретного естественнонаучного знания. Первые последователи Ч. Дарвина — К. Фогт и Т. Гексли — указали на несколько анатомических признаков, с их точки зрения решающих, при выделении человека из животного мира. Сам Ч. Дарвин в книге «Происхождение человека и половой отбор», вышедшей в 1871 г. и суммирующей его взгляды на антропогенез, значительно увеличил список сравнительно-анатомических отличий человека от животных. В настоящее время таких отличий насчитывается несколько сот.Попытки определить место человека в природе трудно систематизировать, так как сложность и философский интерес проблемы порождали взгляд на нее с самых разнообразных точек зрения. Особенно важны два направления в истории научного обсуждения этой проблемы. Первое из них исходит из своеобразия человека по сравнению со всем органическим миром, как существа социального, как принципиально нового явления в истории нашей планеты, принесшего в мир мысль, язык, общественные отношения, осуществившего активное воздействие на природу, одним словом, как создателя цивилизации со всеми ее атрибутами. При таком подходе человек становится в центр внимания не сам по себе, а как частица общества, само же общество выдвигается на первый план как единое целое и противопоставляется всей остальной природе.
Общество рассматривается как определенная общественная, или социальная, ступень в развитии мироздания, как закономерный этап в развитии всей материи и Вселенной, в философском смысле уравнивается с предшествующими ступенями эволюции материи и форм ее движения.Истоки такого взгляда на место человека и человечества можно найти еще у древних. В научной литературе Нового времени его ярко выразил в 1864 г. известный французский антрополог, один из основателей антропологии во Франции — А. де КатрфажЛ Выступив почти в канун литературного оформления эволюционной теории Дарвина, остро полемизируя с Т. Гексли, А. Катрфаж выделял человека в особое самостоятельное царство наряду с небесными телами, царством неорганической природы, или царством минералов, царствами растений и животных. Сам будучи зоологом,
анатомом и антропологом, он не закрывал глаза на сравнительно-анатомическое своеобразие человека, но в первую очередь видел его не в анатомии, а в языке, сознательной деятельности, социальной жизни. В эпоху обоснования и расцвета дарвинизма и стимулированного дарвинизмом подъема сравнительно-анатомических исследований взгляды А. Катрфажа оценивались как антиэво- люционные и даже как направленные против прогрессивной науки. При этом упускалось из виду, что он опирался не на морфологию человека, а на всю совокупность человеческой культуры и ее воздействие на лик нашей планеты и предлагал выделить в качестве особого царства природы не человека как отдельный организм и зоологический вид, а все человечество с его грандиозной по масштабу деятельностью по преобразованию нашей планеты. Можно сказать, что А. Катрфаж на языке современной ему науки выразил мысль об исключительности человека, которая в той или иной форме прошла через всю европейскую философию. В виде идеи о божественной сущности человека она многие столетия фигурировала в богословских трудах, уступив затем место вполне трезвому и реалистическому представлению о могуществе человеческого разума и его преобразующем воздействии на природу.
Буквально на наших глазах за последние 30—40 лет в философской и естественнонаучной литературе, как уже говорилось в предыдущей главе, оформилось учение о ноосфере, или сфере разума, которая была выделена как земная оболочка на нашей планете, возникшая с появлением человека и теперь включившая в свои границы почти все остальные земные оболочки. Выше было показано, что это не только научная концепция, но и великолепное предвидение будущего могущества человечества, в котором нашло отражение мировоззрение, пронизанное светлым оптимизмом и верой в будущее. С выходом человека в космос это предвидение блестяще оправдалось, границы ноосферы чрезвычайно расширились, и она превратилась в космическое явление. Сейчас все большее место в трудах философов, астрономов, социологов и теоретиков космонавтики занимает обсуждение непосредственно вытекающих из учения о ноосфере более частных вопросов, о которых уже говорилось,— границ ноосферы во Вселенной, общих причин возникновения и закономерностей развития разных ноосфер в условиях различных небесных тел, возможностей связи между ними и т. п. Совершенно очевидно, что при таком направлении мысли, при определении места человечества в мироздании по совокупности планетных и космических эффектов его деятельности приходится признать явно недостаточным произведенное А. Катрфажем выделение человечества в качестве самостоятельного царства вместе с царствами минералов, растений и животных. С этой точки зрения человечество может и должно быть противопоставлено всей остальной материи, так как его активное воздействие на нее неизмеримо выше, чем живого вещества,
например, на геологические процессы, которое является тем не менее огромной геологической силой. Такое противопоставление — истинно философский подход к оценке места человека в природе в широком смысле слова, и он является единственно правильным. Все другие подходы будут страдать недооценкой качественной специфики человека как социального существа, человечества как планетного и космического явления и потому будут с философской точки зрения носить вульгаризаторский характер.
Наряду с этим возможны и правомерны попытки найти место отдельным сторонам человеческой сущности и человеческой деятельности в рамках истории Земли. Правомерно сопоставлять сознательную деятельность человека и инстинктивные действия животных, только в этом случае и можно показать принципиальную разницу между ними, правомерно сравнивать анатомическое строение человека и животных с целью выявить морфологическое сходство и от него перейти к установлению генетического родства. В последнем случае нужно говорить об антропологическом подходе к определению места человека в природе 1, уже — в пределах органического мира, к установлению его систематического ранга в рамках биологической^классификации, к выявлению его только сравнительно-анатомического своеобразия. Историю антропологического подхода к оценке места человека в органическом мире следует начинать, по-видимому, с К. Линнея, предложившего, как известно, первую последовательную классификацию растений и животных и выделившего отряд приматов [30][31]. Внутри этого отряда он выделял род Ното, к которому были отнесены все современные человеческие расы (один вид — sapiens seu diurnus, разумный или дневной) и человекообразные обезьяны, а также мифические хвостатые или ночные люди (другой вид — sylves- tris seu nocturn us, лесной или ночной). Более чем на сто лет позже Т. Гексли показал в 1863 г., что анатомическое своеобразие человека не укладывается в рамки родового критерия и должно быть поднято до уровня семейства. Со времени выхода в свет его книги выделение специального семейства гоминид (Hominidae) с родом Ното внутри него, к которому относится современный человек (Homo sapiens), прочно вошло в антропологическую литературу. Сам термин был предложен почти на 40 лет раньше — в 1825 г.— Дж. Греем.
Следует специально подчеркнуть, что антропологический и философский подходы к оценке своеобразия человека принципиально различны. Они исходят из разных критериев и имеют
разную цель.
Если отвлечься от частностей, представляется даже правомерным говорить о том, что при философском подходе предметом рассмотрения является преимущественно общество, его социальные функции, его планетное и космическое место, при антропологическом подходе — преимущественно человек, его биологическое своеобразие. Привнесение элементов биологии в оценку места человечества в природе принижает его общественную специфику. Нельзя сводить к сравнительно-анатомическому своеобразию рее достижения человеческого общества и его культуры и оценивать их с точки зрения зоологической или антропологической систематики. Этот вульгаризаторский путь неоднократно терпел фиаско в истории человеческой мысли, в конце концов он приводит к социал-дарвинизму и расизму. Но неправомерен поэтому же, ибо также приводит к смешению понятий, и второй путь — внесения в оценку специфики биологии человека элементов учета его социальной природы, трудовой деятельности и т. д. В зоологическую систематику при этом привносится посторонний критерий, который не вытекает из самой биологии и имеет к ней лишь косвенное отношение.Исходя из этих соображений, трудно признать правильным широко распространенное в советской антропологической и археологической литературе и защищавшееся на протяжении последних 40 лет многими специалистами представление о том, что основным критерием для выделения семейства гоминид из отряда приматов является критерий орудийной деятельности. Критерий орудийной деятельности противопоставляет человека всему животному миру, даже можно сказать, всему мирозданию в целом. Вместе с орудийной деятельностью возникает общество — принципиально новое явление в истории планеты. Именно в этом состоит пафос рассматриваемой далее трудовой теории антропогенеза, сформулированной Ф. Энгельсом. Положение же человека в зоологической системе есть факт морфологии, не больше. Сомнение вызывает поэтому и критерий выделения семейства, опирающийся на те морфологические признаки, которые в наибольшей мере испытали влияние трудовой деятельности 1.
При таком подходе сделана попытка суммировать морфологический и орудийный, иначе говоря, антропологический и философский критерии человечества. Но он страдает тем же недостатком — смешением понятий, привнесением социального момента в выделение биологической категории. На первый взгляд семейство гоминид выделяется по морфологическим данным, на самом же деле в основу выделения положен в конечном итоге все тот же критерий орудийной деятельности.Итак, суммируя все сказанное и с антропологической точки зрения пытаясь установить границу между животным миром и гии М^М1964^вып^ 17 θ систематике австралопитековых.— Вопросы антрополо-
человеком, нужно исходить не из факта изготовления или неиз- готовления орудий, не из возникновения в морфологической природе человека предпосылок для трудовой деятельности, не из его социальной природы, а из собственно морфологических данных и наблюдений, то есть из масштаба морфологических различий между человеком и ближайшими к нему предковыми формами. Иными словами, границы семейства гоминид должны быть установлены при опоре на морфологические, а не какие-либо иные критерии, само семейство должно быть выделено в первую очередь как биологическая, а не какая-нибудь другая общность.
Гоминидная триада и исходная форма эволюции гоминид
Если говорить о первостепенных морфологических отличиях семейства гоминид от других семейств отряда приматов, то в первую очередь следует назвать прямохождение, приспособленную к тонкому манипулированию кисть с противопоставляющимся большим пальцем, высокоразвитый относительно крупный мозг. В том или ином порядке, с приданием-им разной степени значения, но эти признаки всегда фигурируют при характеристике семейства гоминид уже на протяжении нескольких десятков лет. Дискуссия, имевшая место в августе 1964 г. на симпозиуме, посвященном грани между животными и человеком и организованном в рамках VII Международного конгресса антропологических и этнографических наук в Москве, показала, что некоторые исследователи дополняют эти ведущие признаки еще какими-то особенностями, но все равно комплекс прямохождение (иначе называемое в антропологической литературе бипедией или ортоградностью) — свободная верхняя конечность — развитый головной мозг остается основным. Еще Ф. Энгельс писал об огромном значении выработки прямохождения для превращения обезьяны в человека, для появления других человеческих особенностей — двух остальных признаков этого комплекса. Комплекс этот можно назвать гомино- идной, или гоминидной, триадой. Правда, нигилистическое отношение к этой триаде также встречается на страницах современной литературы — блестящий роман Жана Брюллера (Вер- кора) «Люди или животные» — красноречивое и убедительное тому доказательство, но такая тенденция научной и философской мысли все же занимает сейчас подчиненное положение.
Однако находки и исследования последних лет позволили хронологически дифференцировать эту триаду, показать последовательность формирования отдельных отличительных черт семейства гоминид в антропогенезе. Практически еще при находке первой черепной крышки питекантропа в конце прошлого века можно было думать, что прямохождение — сравнительно раннее приобретение гоминид, так как найденная вместе с черепной
крышкой бедренная кость почти не отличалась от современной. Это долго казалось, однако, маловероятным из-за веры в параллелизм преобразований всех систем человеческого тела в процессе антропогенеза, базировавшейся на слишком прямолинейном истолковании эволюционной теории. Поэтому неоднократно делались попытки найти сравнительно-анатомические доказательства несовершенного прямохождения предков человека, оказывавшиеся потом несостоятельными. Сейчас можно считать твердо доказанным, что те анатомические особенности, которые раньше истолковывались как свидетельство не полностью выработанного прямохождения, недостаточно сбалансированной походки на полу- выпрямленных нижних конечностях, получают иное, гораздо более убедительное с функциональной точки зрения объяснение 1.
Веским аргументом в пользу вполне оформившейся бипедии, то есть двуногого передвижения, на стадии, предшествовавшей питекантропам, стали находки австралопитеков в Южной Африке. Австралопитек в переводе на русский язык — «южная обезьяна»; все наименования ископаемых форм традиционно образуются от слияния греческих слов «питекус» — обезьяна и «антропос» — человек с каким-либо прилагательным, чаще всего обозначающим место их находки. Как известно, с первой находкой в 1924 г. небыли обнаружены кости конечностей, но последующие открытия костных остатков плезиантропа и парантропа восполнили этот пробел. Неожиданно гоминоидное строение тазовых костей и длинных костей конечностей у парантропа и плезиантропа показало весьма определенно, что австралопитеки имели хорошо сбалансированную ортоградную походку и что передвижение в выпрямленном положении было для них не менее обычным делом, чем для современных людей. Об этом же свидетельствует и строение сохранившихся костей стопы. Таким образом, если считать, как это делалось раньше и часто делается в популярной литературе теперь, питекантропов первыми людьми, то происхождение прямой походки и выпрямленного положения тела нужно будет отнести не к стадии предшественников первых людей, а к еще более ранней стадии. В хронологическом отношении эта стадия долго была неопределенной — австралопитеки путешествовали из раннего плейстоцена, или четвертичного периода, и даже позднего плиоцена (позднейший этап третичного периода) в средний плейстоцен, но сейчас она, кажется, приобрела определенные очертания: самые ранние формы австралопитеков должны быть синхронизированы с геологическими слоями так называемого верхнего виллафранка (это определенная геологическая формация на рубеже четвертий- ног^и третичного периодов древностью примерно от 4 до 2 млн.
См.: Хрисанфова Е. Н. Скелет туловища и конечностей (длинные кости).— θ κJk * Ископаемые гоминиды и происхождение человека.— Труды Института этнографии АН СССР (Новая серия). М., 1966, т. 92; Она же. Эволюционная морфология скелета человека. М., 1978.
Ландшафт местонахождений австралопитеков в Южной Африке.
лет), то есть отнесены к концу плиоцена в соответствии со старыми взглядами, к самому началу четвертичного периода в соответствии с современной тенденцией включать в него виллафранк- ские слои. Исходя из полного оформления прямохождения у австралопитеков, ему можно приписать более древний возраст и относить его появление к нижнему виллафранку, а вероятно, и к еще более раннему времени. Перестройку локомоции, или способа передвижения, трудно представить себе иначе, как эволюционный процесс, потребовавший длительного времени.
Происхождение, и история семейства гоминид
Еще более демонстративны в этом (отношении находки Л. Лики и членов его семьи в ущелье Олдувай на востоке от оз. Виктория (Африка), вокруг которых шло и идет до сих пор так много споров. Как и многие другие африканские названия, это название с трудом ^поддается транскрипции на европейских языках. Поэтому и на русском языке встречаются разные написания — Олдовай, Ол- Довэй и т. д. Но Л. Лики в одной из своих статей предупреждал, что ОН выбрал английскую транскрипцию, в наибольшей степени передающую оригинальное название, и она должна без изменений «·
Ущелье Олдувай.
воспроизводиться на других языках, поэтому мы и пользуемся воспроизведенным написанием. Наиболее интересно в Олдувае открытие так называемого презинджантропа, так как последний может быть довольно полно охарактеризован морфологически на основании не только черепных костей, но и частично сохранившегося скелета кисти и стопы, а также большой и малой берцовых костей. Для нашей темы особенно важен скелет нижних конечностей презинджантропа. И по отчетливости поперечного свода, и по приведенности большого пальца, и по строению голеностопного сустава, и по многим другим морфологическим особенностям можно судить об оформлении прямохождения у презинджантропа. Прекрасный анализ относящихся к этой проблеме фактов произвела в 1967 г. Е. Н. Хрисанфова, и есть возможность отослать за подробностями к ее статье. По геологическому возрасту пре- зинджантроп, как известно, ровесник самых ранних из австрало-
Происхождение и история семейства гоминид
Ущелье Олдувай.
питеков или даже несколько старше их. Таким образом, и эта находка говорит об очень раннем переходе предков человека к прямохождению, происшедшем на рубеже третичного — четвертичного периодов, а возможно, и в конце третичного периода. Не менее важны в интересующем нас аспекте более поздние по времени открытия длинных костей конечностей и костей стопы в Кооби Фора на восточном побережье оз. Туркана (бывшее оз. Рудольфа) в Африке, сделанные в основном сыном Л. Лики — Р. Лики. Обнаружены остатки нескольких индивидуумов разного пола и геологического возраста, но представляющих самые ранние стадии человеческой родословной l. Их морфологическое описание, достаточно детальные измерения и четкие рисунки показывают, что и эти формы
1 Earliest man and environments in the Lake Rudolf basin. Stratigraphy, paleoecology and evolution. Chicago — London, 1976; Walker A., Leakey R. The Hominids of East Turkana.- Scientific American, 1978, № 8.
мало отличались в строении костей нижних конечностей от более поздних гоминид и передвигались в выпрямленном положении.
Сопровождался ли этот переход существенной перестройкой других признаков гоминидной триады, совпало ли появление прямохождения с резким увеличением массы мозга или с его заметным усовершенствованием? Еще несколько лет тому назад на этот вопрос трудно было ответить однозначно. Идея «мозгового Рубикона», отчетливо сформулированная А. Валлуа в 1954 г. и ставшая на долгие годы общепризнанной, выражала интуитивное, теоретически необоснованное, но вполне определенное представление о существовании четкой границы между, если можно так выразиться, последними антропоморфными и первыми людьми в массе мозга. Этот рубикон умозрительно был установлен в 800 куб. см — формы с более крупным объемом мозга можно относить к людям, с меньшим — следует относить к антропоморфным. Но именно такая цифра в качестве пограничной — результат некоторого завышения объема мозга у австралопитеков, характерного для первого периода их изучения. Позднейшие исследования Ф. Тобайяса убедительно показали, что у них практически не встречаются величины больше 500—550 куб. см. У презинджантропа Ф. Тобайяс в 1964 г. сначала получил величину в 680 куб. см, то есть опять намного меньше мозгового рубикона. Но и она оказалась завышенной. Дж. Робинсон в 1965 г. получил около 600 куб. см, а В. И. Кочеткова в 1969 г. еще меньше: примерно 560 куб. см. А ведь и австралопитеки, и презинджантроп, как было показано выше,— прямоходящие формы. Граничная величина объема мозга в 800 куб. см плохо соответствует этим наблюдениям.
В то же время она демонстрирует резкое отставание развития мозга от появления и усовершенствования прямохождения, хронологическую неравномерность в возникновении признаков, составляющих гоминидную триаду. В развитии кисти, о которой также будет сказано дальше, обнаруживается не менее отчетливое замедление формирования тех морфологических особенностей, которые в наибольшей мере сближают ее по функциональным возможностям с кистью современного человека. Таким образом, если серьезно говорить о морфологическом рубиконе между антропоморфными приматами и человеком, о первом и наиболее древнем различии между ними, то оно проявилось в первую очередь не в развитии мозга или кисти, а в выработке прямохождения. Поэтому правомерно и, пожалуй, единственно логично, оставаясь в рамках морфологии, опираться именно на прямохождение, как на основной решающий признак гоминид. М. И. Урысон в 1965 г. обстоятельно аргументировал значение этого критерия. Раньше его с предложением включить австралопитеков в семейство гоминид выступали С. Уошборн и Г. Хеберер в 1951 г. и У. Ле Гро Кларк в 1952 г.
Итак, наиболее разительным свойством древнейших предков человека, окончательно сформировавшимся в конце третич-
ного — начале четвертичного периода, было прямохождение. Оно не имеет никаких аналогий ни среди приматов, ни вообще в животном мире и создало базу для дальнейшей перестройки всей морфологии. Отдельные сообщения об эпизодических передвижениях человекообразных обезьян в выпрямленном положении не меняют картины, так как приматы, даже антропоморфные, прибегают к нему лишь в редких случаях (аналогичным образом, например, случайное употребление палок и камней обезьянами неправомерно рассматривать как целенаправленную трудовую деятельность). Перестройка морфологии, связанная с прямохождением, дает с систематической точки зрения основание для выделения семейства гоминид именно по этому признаку.
Эволюция отряда приматов, восстановленная сейчас с высокой степенью точности на основании палеоантропологических остатков, а также результатов углубленного сравнительно-анатомического и генетического изучения современных представителей отряда 1, могла бы составить предмет не одной книги интереснейшего содержания — так разнообразны формы ныне живущих обезьян, к столь различным условиям жизни они приспособлены и так своеобразно и богато оттенками их поведение. Но излагать все это нет никакой возможности — нужно углубляться в специальные детали и в конечном итоге далеко выйти за рамки нашего изложения, обусловленные внутренней логикой развития биосферы и становления на ее основе важнейшего компонента ноосферы — человеческого общества. В то же время методологически неверным было бы упускать из виду тот фон, который образует информация о приматах для реконструкции самых разных сторон морфологической организации предков человека и их поведения. Сейчас мы коснемся лишь одной из этих сторон, попытавшись реконструировать морфологию исходной формы *приматов, послужившей основой для формирования семейства гоминид.
Остатки высших приматов, напоминающих по своему строению современных человекообразных, но отличающихся от них в то же время многими деталями строения и образующих вымершие роды, а по мнению многих палеонтологов и антропологов, даже вымершие семейства, обнаружены в различных районах на территории Африки и Евразии. Они подробно описаны, но, к сожалению, представлены в подавляющей своей части фрагментами нижних челюстей и зубов, то есть, как выше упоминалось, наиболее часто сохраняющимися частями скелета. Однако структурные особенности и размеры зубо-челюстного аппарата позволяют судить о характере преобладающего питания и связаны довольно тесной корреляцией с общими размерами и некоторыми анатомическими деталями строения тела. В сочетании со сравнительно-анатомическими наблюде-
, Osman Hill W. Primates. Comparative anatomy and taxonomy. Edinbourgh, 1953—1974; vol. 1—8; Molecular anthropology. Genes and proteins in the evolutionary ascent of the Primates. New York — London, 1975.
Черепа австралопитеков и ранних архантропові а — череп 406, б — череп 732, в — череп 1470, г — череп 1813, д — череп 3733, е — череп 3883.
4 В. П. Алексеев
ниями над современными человекообразными обезьянами, а также и над другими представителями отряда приматов единичные находки костей конечностей и других частей посткраниального скелета (скелета туловища и конечностей) ископаемых приматов также могут быть использованы для реконструкции. В целом за ней стоит богатый сравнительно-анатомический и палеонтологический материал, обстоятельно описанный во многих капитальных трудах.
Если читатель взглянет на свою ладонь, то он увидит богатый орнамент из кожных гребешков, украшающих его кожу,— это папиллярные узоры, в своих сочетаниях неповторимо индивидуальные для каждого человека и в то же время свойственные всем без исключения людям на земле. Такие же узоры, имеющие, однако, другой рисунок, есть у всех людей на пальцах и опорной поверхности стопы. Кроме человека подобные узоры представляют собой неотъемлемую принадлежность стопы и кисти древесных приматов и справедливо рассматриваются как решающее доказательство наличия древесной стадии в происхождении человека, то есть такого периода, когда обезьяноподобные предки человека жили на деревьях. В нескольких случаях, когда выдвигались сравнительно-морфологические и палеонтологические доказательства отсутствия древесной стадии в эволюции человека — наиболее обстоятельная из таких попыток принадлежит известному советскому антропологу и археологу Г. А. Вонч-Осмоловскому [XXXII]— папиллярные узоры вставали на пути серьезного отношения к подобным доказательствам и признания их. Но доля истины в скепсисе по отношению к гипотезе наличия древесной стадии все же есть: подавляющая часть современных приматов, обитающих на деревьях,— ярко выраженные брахиаторы, то есть формы, передвигающиеся с помощью брахиации — подвисания и раскачивания на ветвях, а также перелета с ветки на ветку за счет инерции, полученной при раскачивании. Такой способ передвижения чреват формированием ряда специализированных признаков, в частности образованием длинной гибкой ладони с недостаточно развитым большим пальцем и полусогнутыми другими пальцами. Человеческая кисть, напротив, отличается мощно развитым большим пальцем. Могла ли она сформироваться на базе кисти брахиаторной формы? Едва ли, и поэтому можно думать, что исходная форма имела локомоцию лазающего типа, частично напоминающую то, как передвигаются гориллы, когда они лазают по деревьям.
Что вытекает из признания локомоции лазающего типа в качестве основного способа передвижения для исходной формы пред
ков человека? Брахиаторы имеют не только весьма своеобразное строение кисти, но и не менее своеобразные пропорции тела — очень длинные верхние конечности и удлиненный корпус при относительно коротких нижних конечностях. Этот тип пропорций повторяется и у человекообразных обезьян, передвигающихся с помощью брахиации,— гиббона и шимпанзе, и у низших обезьян — брахиаторов, он, по-видимому, есть выражение каких-то биомеханических законов формы, обусловливающих широкое распространение подобных соотношений в длине корпуса и конечностей в отряде приматов. Исходная форма, бывшая не бра- хиатором, а лазающим приматом, отличалась, нужно думать, менее длинными руками, более коротким торсом и более. длинными ногами. О выпрямленном положении тела, как главнейшем отличительном признаке всех гоминид, выше уже говорилось. Оно также могло выработаться до какой-то степени еще при лазанье по ветвям, о чем свидетельствует локомоция гориллы, довольно часто встающей на задние конечности при передвижении по земле. Одним словом, исходная форма гоминид представляла собой до известной степени универсала, бойко лазавшего по деревьям, но не забывавшего и о земле и спускавшегося с деревьев, чтобы наподобие горилл собирать пищу на земной поверхности и в нижнем ярусе леса. Такая экология и подобное поведение ограничивали, по-видимому, и размеры тела: вряд ли особи-самцы весили больше 50—70 кг и должны были приближаться по росту к современным шимпанзе.
Среди обезьян встречаются и гигантские формы, примером чему могут служить гориллы. Вес свыше 200 кг и ужасающая сила — нередкие качества среди самцов. К счастью, вопреки фантастическим рассказам о них гориллы очень мирные существа, питающиеся растительной пищей и почти не вступающие в серьезные конфликты друг с другом. Но и при мирном поведении они практически не имеют врагов — хищники не дерзают нападать на этих громадных, чудовищно сильных животных. После того как в 40-е годы в Китае и на Яве были открыты фрагменты огромных челюстей и зубы высокоразвитых приматов, или самых ранних гоминид, получивших наименование гигантопитек и мегантроп, стало очевидным, что тенденция к гигантоидности сопровождала и начало антропогенеза. Дальнейшие открытия в пригималайском районе Северной Индии позволили значительно расширить ареал обитания гигантопитеков, как и мегантропов, в Дзии; их относили то к высокоразвитым вымершим приматам, то к древнейшим людям, но исход этих споров однозначен: в настоящее время подавляющее большинство специалистов, признавая исключительное своеобразие этих форм, не видит в их морфологии убедительных свидетельств принадлежности к семейству гоминид и рассматривает их как вымершую ветвь человекообразных обезьян. Ранние представления об их колоссальных размерах мо
гут, по-видимому, считаться преувеличенными: сравнительноанатомические исследования показали, что в разных отрядах млекопитающих эволюционные тенденции к образованию большого челюстного аппарата не обязательно сопровождались увеличением размеров тела. Разрастание челюстей и зубов — как бы местное приспособление, обусловленное важностью в жизни животных пищевой функции. Однако такое приспособление, при всей своей полезности, в определенных случаях в то же время — свидетельство крайней специализации, известного эволюционного тупика, в который попадает организм. Рядом с исходной формой гоминид все ветви, прошедшие путь такой специализации, были боковыми в человеческой родословной.
От рассмотрения размеров тела закономерен переход к характеристике отдельных деталей строения черепа. Особенно важно определение объема мозга, который является важнейшим признаком, отражающим положение млекопитающих на эволюционной лестнице. Хотя индивидуальные вариации объема мозга очень велики и описан, например, череп гориллы с объемом мозга в 752 куб. см, но большой размах индивидуальных вариаций сопровождается их значительной групповой стабильностью, и поэтому именно этот признак и играет столь существенную роль в таксономическом, или классификационном, отношении. Исходя из приведенных выше размеров мозга у австралопитеков и презинджантропа и сопоставляя их с объемом мозга у ныне живущих человекообразных обезьян, можно полагать, что исходная форма гоминид имела объем мозга приблизительно в 450—500 куб. см. По аналогии со всеми известными ископаемыми находками и современными человекообразными приматами с достаточным основанием устанавливается, что черепная коробка характеризовалась удлиненной формой и достаточно сильно выраженным наружным рельефом, не достигавшим по своему развитию крайних степеней, типичных, например, для самцов-горилл с их огромными гребнями на черепе. Соотношение мозгового и лицевого скелета примерно соответствовало тому, что мы наблюдаем у шимпанзе, морфологически наиболее близкого к человеку из всех человекообразных.
Итак, лазающая по деревьям и иногда спускавшаяся на землю, склонная к выпрямленному положению тела и изредка передвигавшаяся на задних конечностях форма с объемом мозга в 450— 500 куб. см, размерами и силой близкая к шимпанзе, не имевшая крайне выраженных специализаций, стоит у истоков антропогенеза и образует исходную основу для формирования семейства гоминид. Когда осуществился переход от этой формы к австралопитекам, мы приблизительно знаем — в конце плиоцена или в самом начале плейстоцена, что в абсолютных цифрах дает в соответствии с существующими сейчас возможностями датировки ископаемых остатков предков человека примерно 2 000 000—
Эволюционное нарастание объема черепной коробки (в %).
1 — мужские особи,
2 — женские особи, А — австралопитеки, Р — архантропы,
N — палеоантропы, S — современные люди.
3 000 000 лет[XXXIII]. Но где осуществило^ этот переход? В пределах всей первобытной ойкумены, то есть, практически говоря, в пределах тропических районов Старого Света, всегда бывших основным ареалом расселения приматов, в том числе и человекообразных? Безусловно, человечество произошло в тропическом поясе и, может быть, в прилегающих к нему отдельных субтропических районах, о чем свидетельствует и расселение современных представителей отряда приматов, и восстанавливаемая с известной уверенностью экология ближайших предшественников человека. Однако преимущества первых гоминид по сравнению с послужившими им началом приматами в морфологии, поведении и орудийной деятельности все же вряд ли позволили им оторваться полностью от специфики экологических ниш, в которых они возникли, и расселиться быстро и беспрепятственно по всему тропическому и части субтропического пояса. Процесс этот должен был быть медленным и постепенным. Предполагать возникновение гоминид в нескольких центрах также нет оснований — такое предположение отбрасывает нас на уровень науки XIX в., когда впервые, похоже, была сформулирована гипотеза полигенизма — гипотеза происхождения разных групп ископаемых и современных людей от разных видов обезьян, не выдержавшая сравнительно-анатомической
проверки и послужившая в последующем основой расистских взглядов. Перед нами стоит, следовательно, необходимость выбора отдельных областей в пределах тропического и субтропического поясов, которые могли бы рассматриваться как области формирования человечества, как прародина человечества.
В решении проблемы прародины, как нигде, ощутимы фрагментарность ископаемых находок и зияющие пробелы в наших очень скромных знаниях о географии ископаемых форм. Где в данный отрезок времени делается больше находок, там и помещается обычно прародина человечества. Обнаружение и подробное исследование остатков питекантропов и синантропов отразились в гипотезе азиатской прародины человечества [XXXIV], до недавнего времени преобладавшей. Фантастически богатые
2 — палеоантропы (кроме Европы).
открытия в области палеонтологии человека, сделанные в Африке на протяжении последних 20 лет, выдвинули этот материк на главную роль [XXXV]. Но Саваликские холмы на севере Индии, известные палеонтологам еще в прошлом веке как богатое Эльдорадо ископаемых, продолжают давать находки близких к гоминидам форм, хотя и не в таком количестве, как в Африке. Этим азиатской гипотезе прародины человечества придана новая жизнь, и у нее появились новые защитники. Автор этих страниц несколько раз высказывался в литературе в пользу гипотезы африканской прародины человечества, исходя из исключительного богатства африканских находок, иллюстрирующих все стадии человеческой эволюции, и наибольшего сходства человека именно с африканскими человекообразными обезьянами (аргумент, выдвинутый в пользу африканской прародины человечества еще Ч. Дарвином).
Местонахождение прародины человечества в соответствии с представлениями разных авторов. 1 — по А. Валлу а (1946); 2 — по И. Г. Падопличко (1958); 3 — по Μ. Ф. Нестурху (1964); 4 — по В. П. Алексееву (1974).
Строение кисти австралопитеков известно по нескольким костям запястья и пясти, а также нескольким фалангам парант- ропов и плезантропов. Их измерения позволяют говорить о том, что кисть австралопитеков характеризовалась большой вариа- бильностью, пропорции отдельных костей скелета кисти отличались от современных, пропорции самой кисти также были своеобразны: пясть была относительно длиннее у австралопитеков, пальцы, наоборот, относительно короче, чем у современного человека. Седловидность сустава первой пястной кости у парантропа несомненна, сильно был развит и гребень для прикрепления мышцы, приводящей большой палец в ладонном направлении, а это все — доказательства противопоставления большого пальца всем остальным. В то же время наличие двух сесамовидных (или вставных) косточек на пястной коети Е. И. Данилова считает примитивным признаком. Но В. П. Якимов как будто с большим основанием истолковал эту особенность как прогрессивную, исходя из отсутствия ее в кисти антропоморфных. В целом кисть австралопитеков достигла уже достаточно высокого уровня на пути прогрессивного развития в сторону образования сапиентных особенностей, но, по-видимому, отличалась еще от современной многими признаками.
Сохранившиеся кости кисти презинджантропа позволяют дать ей более точную характеристику. Форма сустава первой пястной кости была так же седловидной, как и у парантропа, и, следовательно, большой палец имел отчетливую способность к противопоставлению. Но длина его была заметно меньше, чем у современного человека и неандертальцев, или палеоантропов, и по этому признаку презинджантроп занимал промежуточное положение между современными людьми и антропоидами. Концевые фаланги пальцев кисти отличались исключительной шириной. Автор описания Дж. Нейпир истолковал это обстоятельство как свидетельство способности кисти презинджантропа к очень мощному силовому зажиму. Таким образом, мы наблюдаем в кисти презинджантропа своеобразное соотношение примитивных и прогрессивных признаков, опираясь на которое можем сказать, что при уже сформированной бипедии презинджантроп не обладал еще вполне совершенной рукой и, следовательно, предпосылки для трудовой деятельности в его морфологической организации были менее развиты, чем у более поздних гоминид. В этом отношении он объединяется с австралопитеками.
Когда же сформировалась вполне человеческая кисть, мало отличавшаяся или совсем не отличавшаяся от современной? Обширные данные монографии Г. А. Вонч-Осмоловского, изданной в 1941 г. и посвященной изучению скелета кисти неандертальца из пещеры Киик-Коба в Крыму, показывают, что кисть палеоантропов, или неандертальцев, была в общем вполне человеческой. Правда, она отличалась от кисти современных людей
большей шириной и массивностью, но эта особенность, весьма вероятно, связана вообще с преимущественно атлетическим габитусом неандертальцев, грубым сложением и сильным развитием мускулатуры. Форма проксимального сустава первой пястной кости у них еще не была стабильна, по-видимому отражая какие-то остаточные явления неустойчивости тех элементов морфологии, которые интенсивно развивались на предшествующей стадии. Трудности с противопоставлением, которые могли возникнуть при некоторых формах этого сустава, однако, компенсировались, как показал в 1950 г. С. А. Семенов, сильным развитием мышц, приводящих большой палец. Во всех же остальных отношениях кисть палеоантропов не отличалась от современной и была, надо думать, так же приспособлена к тонкой моторике, как и кисть современного человека.
Такого определенного вывода нельзя, к сожалению, сделать в отношении кисти архантропов или представителей рода питекантропов. От яванских питекантропов вообще не сохранилось никаких костей кисти, от синантропа найдена одна полулунная кость запястья. Если она и отличается чем-нибудь от одноименной кости современного человека, так это большой шириной. Таким образом, обнаруживается та же особенность, что и в кисти неандертальцев. Но, разумеется, утверждать это определенно на основании одной кости более чем рискованно, поэтому представления наши о строении кисти архантропов остаются, конечно, гадательными. Известные возможности для суждения по этому вопросу открывают результаты исследования нижнепалеолитической индустрии. Речь идет об открытии паджитанской культуры на Яве и большой вероятности синхронизации ее с питекантропом, о каменном инвентаре местонахождения 15 с остатками синантропа в Чжоу- Коудяне. Появление ручного рубила как устойчивой формы нижнепалеолитического орудия этими находками привязывается хронологически к формированию архантропов. Стабильность формы и функционального назначения орудий свидетельствует не только о каких-то сдвигах в сознании древнейших людей и обогащении технических навыков — она говорит и об усовершенствовании двигательного аппарата, дальнейшей эволюции кисти, может быть, о становлении истинно человеческого соотношения в длине большого и остальных пальцев. Это тем более вероятно, что нижнепалеолитические приемы обработки камня отличаются уже большой сложностью. Поэтому предположение о формировании почти окончательного, близкого к современному типа кисти именно на стадии появления архантропов выглядит полностью соответствующим археологическим данным и не противоречит известным нам ископаемым антропологическим материалам.
Нельзя не отметить, что с этим рубежом — появлением ручных рубил и предполагаемым формированием истинно человеческой
кисти совпадает и заметное увеличение массы мозга на 100— 150 куб, см. Если характерные для австралопитеков и презинджантропа величины колеблются практически между 500 и 600 куб. см, то средняя для яванских питекантропов равна примерно 900 к у б. см, а у синантропов даже на 100—150 куб. см выше Наблюдается известный параллелизм между переходом к следующему этапу в трудовой деятельности древних гоминид и усовершенствованием морфологии в первую очередь тех органов человеческого тела, которые продолжают интенсивно эволюционировать,— мозга и кисти. Этот параллелизм облегчает нашу задачу по выделению таксономических, или систематических, групп в пределах семейства гоминид.
В этой связи особенно важно, что сравнительно-морфологические исследования показали: развитие кисти по пути совершенствования тонкого манипулирования запаздывало по сравнению с совершенствованием прямохождения. И для австралопитеков, и для презинджантропа тому есть прямые и очень веские доказательства. На этом основании в пределах семейства гоминид могут быть выделены два подсемейства — собственно людей, или подсемейство Homininae, и австралопитеков, или подсемейство Australopithecinae. Если учесть, что они различаются и по объему мозга и что именно между ними проходит мозговой рубикон, в понимании А. Валлуа, то морфологическое противопоставление двух групп приобретает дополнительное обоснование. Хронологическое соотношение двух подсемейств понятно — австралопитеки, к которым относится и презинджантроп, предшествовали представителям подсемейства Homininae. Ясна и связь каждого из подсемейств с основными этапами в развитии материальной культуры. Довольно аморфную каменную индустрию презинджантропа следует рассматрйвать, очевидно, как выражение биологического несовершенства его кисти. Тем более это оправдано по отношению к примитивной костяной индустрии австралопитеков.
Оба подсемейства ввели в систематику американские палеонтологи У. Грегори и М. Хелльман в 1939 г. Однако подсемейство австралопитеков они склонны были оставить без определенного места, не предрешая вопроса об их систематическом положении. Согласно широко распространенной классификационной схеме Дж. Симпсона, опубликованной в 1945 г., подсемейство австралопитеков должно быть включено в семейство антропоморфных обезьян. Иные соображения, до какой-то степени сходные с теми, которые здесь высказаны, были изложены Г. Хеберером в 1956 г. Они послужили основанием для объединения австралопитеков и го- минин в одно семейство. Но отказавшись от правила приоритета, согласно которому за всеми выделяемыми таксономическими
См.. Кочеткова В. И. Сравнительная характеристика эндокрадов гоминид в палеоневрологическом аспекте.— Труды Института этнографии AFT СССР (Новая серия). М., 1966, т. 92; Она же. Палеоневрологий. М., 1973.
подразделениями должны сохраняться первоначально данные им названия, Г. Хеберер ввел новые наименования для подсемейств, основанные на одном корне — Praehomininae (то есть австралопитеки) и Euhomininae (то есть собственно гоминины). Нововведение это получило одобрение со стороны многих систематиков и нередко встречается в литературе, например в статье У. Жу- кана, опубликованной в 1964 г. В принципе такая номенклатура логична, но принять ее все же нельзя из-за нарушения правила приоритета. Поэтому целесообразнее сохранить терминологию У. Грегори и М. Хелльмана, как это уже сделали Дж. Робинсон в 1961 г. и Г. Кенигсвальд в 1964 г. ---- >
В заключение этого раздела остановлюсь на высказанном в 1964 г. Р. Лики, Ф. Тобайясом и Дж. Нейпиром предложении выделить презинджантропа в специальный род Homo habilis — человек умелый, или способный. Это предложение было поддержано многими специалистами, получило широкое распространение j и существенно повлияло на решение многих проблем истории,1 первобытного общества. И действительно, появление представителя рода Ното в столь раннее время в корне перестраивает наше представление о последовательности человеческой эволюции и заставляет по-новому взглянуть на многие стороны процесса антропогенеза. Однако есть ли морфологические основания видеть в этой находке раннего представителя рода Ното? Выше мы убедились, что по объему мозга презинджантроп не превосходит австралопитеков, рядом примитивных особенностей в строении кисти он также отличается от более поздних гоминид. Поэтому маловероятно, что даже родовой таксономический ранг этой находки должен быть сохранен. Совершенно неудовлетворительным представляется и ее название. Презинджантропа следует отнести на основании всего сказанного к подсемейству Australo- pithecinae, поэтому его родовое название не может быть Ното. В то же время видовое название habilis должно быть, очевидно, сохранено в соответствии с тем самым правилом приоритета, из-за которого пришлось отказаться от номенклатуры Г. Хебере- ра. По-видимому, наиболее целесообразное название должно быть Australopithecus, или Paranthropus habilis.
Еще по теме Критерии человека:
- 50. Локальные национальные и религиозные конфликты на постсоветской основе, в том числе и РФ, в 90-е годы ХХ в. Назовите критерии, по которым вы классифицируете перечисленные конфликты. Какие причины привели к их возникновению. Можно ли считать проблемы Ольстера в Великобритании, Басков в Испании, Квебека в Канаде и пр. схожими с проблемами на территории СНГ. Ответ аргументируйте.
- 52. С учетом размеров территории России нам нужно не менее 300млн человек для того, чтобы нормально эксплуатировать 1/6 часть суши. Сейчас население страны около 141 миллиона человек. Между тем в ближнем зарубежье проживают 25млн только русских, не говоря уже о русскоязычном населении. Необходимо ли в сегодняшней России иметь действительную и работающую программу приема эмигрантов из ближнего зарубежья – обеспечить их жильем, трудоустроить, решить вопросы получения российского гражданства и т.д.
- Человек современного типа
- § 1. Процесс становления человека.
- Появление человека в Америке
- Ближайшие предки человека
- Неандертальский человек
- ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА В ИСКУССТВЕ АЗЕРБАЙДЖАНА АНТИЧНОГО ПЕРИОДА
- О человеке, истории и домыслах
- Древнейшие стоянки палеолитического человека в Америке
- § 4. Оформление современного физического типа человека. Верхний палеолит.
- Появление человека на Американском континенте