<<
>>

Многообразие и единство вида

Видовое единство современного человечества с биологической точки зрения доказывается неоднократно реализовывавшимся в ис­тории неограниченным смешением территориальных групп людей между собой и представляет собой исходный постулат современно­го подхода к изучению групповой изменчивости человеческого организма.

Нужно сказать, что последние десятилетия изменили ∏θ только оценку расовой изменчивости, о чем будет говориться в следующей главе, но и предопределили значительную модифика­

цию взглядов на структуру внутривидовой изменчивости Ното sapiens вообще. Она складывается в соответствии с новыми взгля­дами не из изменчивости, характерной для небольшого числа однородных расовых вариантов, а из изменчивости, свойственной бесчисленным современным популяциям, иногда объединяющимся в более или менее однородные группы, но часто и самостоятельным. Изменчивость внутри вида человека разумного всегда рассматри­валась как генерализующее понятие, но новые исследования внесли в него значительно большее число слагаемых, чем предполагалось до сих пор.

Полиморфизм вида Homo sapiens проявляется не в чрезвы­чайной изменчивости отдельных морфофизиологических призна­ков и широкой межгрупповой их амплитуде. Он заключается в не­исчерпаемой (во всяком случае, она не исчерпана предшествующи­ми исследованиями и ей не видно конца) мозаике сочетаний морфо­логических особенностей, в дифференциации вида современного человека на многочисленные локальные варианты. Многие из них поддерживаются в своем существовании механизмом балан­сированного генетического полиморфизма, открытого Э. Фордом в 1940 г. Согласно его представлениям, подтвержденным многими позднейшими теоретическими и экспериментальными исследова­ниями, наличие нескольких преобладающих концентраций вели­чин того или иного признака и сохранение их от поколения к поколению поддерживается селективным преимуществом гетерози­гот, то есть промежуточных вариантов.

Такое преимущество гете­розигот весьма вероятно по генам аномальных гемоглобинов, пред­полагается оно не без оснований и для типов сыворотки, а также других биохимических и физиологических свойств. Доказатель­ство действия такого же механизма отбора на морфологические признаки с трансгрессивной, или непрерывной, изменчивостью очень сложно осуществить, но в принципе можно предполагать, что когда-нибудь оно будет найдено если не по отношению ко всем, то хотя бы по отношению к некоторым трансгрессивным признакам. Внешней предпосылкой для возникновения крайних степеней полиморфизма по всем системам является то обстоя­тельство, что человек разумный, в полном смысле этого слова вид убиквист, то есть вид, населяющий самые разнообразные по ланд­шафту, климату, широтной зональности области и постоянно расширяющий среду своего обитания за счет районов, до недав­него еще времени считавшихся непригодными для обитания. По мере расширения ойкумены предкам человека пришлось стол­кнуться со все большим разнообразием среды; это потребовало от них расширения и интенсификации адаптивных реакций в самых различных направлениях, что приводило к дифференциации форм и сочетаний изменчивости, полиморфизму вида и закреп­лялось отбором. Таким образом, начало дифференциации челове­чества на большое число географических рас, географическому

полиморфизму человечества было положено, по-видимому, еще в нижнем палеолите, при первых шагах заселения ойкумены.

Полное освоение ойкумены (среды обитания) представляет собой внешний стимул для возникновения многообразия измен­чивости, сам полиморфизм — уже некоторый итог эволюции. Про­межуточным звеном между этими двумя крайними моментами является эволюционный механизм, который привел от географи­ческих предпосылок к морфогенетическим результатам. Автор ви­дит его в принципе рассеивающего отбора. Такое название оправ­дано тем, что рассеивающий отбор представляет собой полную противоположность отбору стабилизирующему, выделенному и. И. Шмальгаузеном.

Последний закрепляет наследственный ге­нотип, первый расшатывает его, последний создает стабильность, мономорфность на месте разнообразия, первый, наоборот, творит разнообразие на месте устойчивого фено- и генотипа, последний способствует закреплению уже достигнутых адаптационных норм, первый постоянно перестраивает систему морфофизиологических адаптивных корреляций по мере освоения все новых экологи­ческих ниш, ставящих перед организмом часто даже противо­положные задачи. Рассеивающий отбор закреплял множество форм и, по-видимому, играл все большую и большую роль в эволюции человека (имеется в виду человек современного вида) по мере приближения к современности, заменяя постепенно отбор стаби­лизирующий. Этим значение последнего не снимается полностью. Он сохранял свою роль как механизм поддержания вида, но уступил свое место в дифференциации внутривидовых форм и детерминации внутривидовых отношений. Противоречие взаи­модействия стабилизирующей и рассеивающей форм отбора, по-ви­димому, есть основное содержание процесса антропогенеза, как, очевидно, и последующей эволюции. Выделение И. И. Шмаль­гаузеном движущего отбора вообще малоудачно, так как стаби­лизирующий отбор также вызывает движение — эволюционные сдвиги, изменения генотипа и т. д. Между тем стабилизирующий и рассеивающий отбор противоположны по направлению: пер­вый — центростремителен, второй — центробежен. В антропоге­незе рассеивающий отбор завоевал первенствующее положение по сравнению со стабилизирующим.

В рамках концепции рассеивающего отбора легко объяснимо указанное Я. Я. Рогинским в 1950 г. противоречие между ис­ключительно мощным подъемом производительных сил и фантас­тическим развитием культуры с эпохи верхнего палеолита до типаЄМЄНН°СТИС одной СТ°Р°НЫи стабильностью физического СнимСОВРЄМЄННОГО человека b его основных видовых признаках, ключ ЄТСЯ И смУЩавшее многих авторов противоречие между ис- жившиТГ ?нтенсивным изменением отдельных признаков, слу- М а3°И ДЛЯ гипотезы усиления роли естественного отбора временном обществе, и стабильностью физического типа сов­

ременного человека в целом [111].

Человек разумный реагирует на изменения среды и морфофизиологически, как и другие организ­мы, но эти реакции носят второстепенный характер по сравне­нию с сохранением стабильного видового типа. А причина этого — чрезвычайное многообразие общественной и социальной среды, а также ее лабильность, требующие такого же многообразия от морфофизиологической и психической организации человечества, а главное, приспособления часто в противоположных направлениях. Никакие дополнительные факторы изменчивости не являются в этой связи лишними, любые нормальные морфофизиологиче­ские и психические варианты находят себе место в чрезвычайно усложнившейся общественной жизни. Более того, без их посто­янного количественного увеличения и усиления их разнообразия она, очевидно, не достигла бы такой сложности. Поэтому поли­морфизм человека разумного — основа развития цивилизации, без такого полиморфизма и приведшего к нему рассеивающего от­бора человек не справился бы с теми требованиями, которые ста­вило и ставит перед его морфофизиологией и психикой общест- · венное развитие.

<< | >>
Источник: Алексеев В.П.. Становление человечества.— М.: Политиздат,1984.— 462 с., ил.. 1984

Еще по теме Многообразие и единство вида:

  1. ГИБЕЛЬ ЕДИНСТВА
  2. РАЗНООБРАЗИЕ И ЕДИНСТВО ПОСЛЕСЛОВИЕ
  3. Восстановление единства Римской империи
  4. Выделение и систематизация обрядов ингумации по Кубано-Терскому междуречью в памятниках ПМ ДК времени. Обоснование единства обряда погребения
  5. Основные виды и типы источников по Отечественной истории.
  6. Литература. Общая характеристика
  7. Эмпедокл и Анаксагор
  8. 3. Язычество на Руси. Религиозная реформа Владимира Святославича. Принятие Русью христианства: причины и значение
  9. Самуил (1109 г. до Р. X.).
  10. ПОГРЕБАЛЬНЫЙ РИТУАЛ
  11. История как наука. Место истории России в мировой истории.