Общественное разделение труда
В неолитических обществах, как и раньше, внутриобщинное разделение труда имело прежде всего половозрастной характер. Однако с изменением качества ряда работ, с появлением новых видов деятельности, с ростом их трудоемкости организация труда и соотношение в нем различных половозрастных категорий постепенно модифицировались.
Важнейшим новым видом работ в условиях производящего хозяйства стало земледелие. Сразу же следует оговориться, что его связь исключительно с женским трудом до недавнего времени сильно преувеличивалась. А между тем утверждение о безусловном преобладании в нем женского труда служило некоторым авторам основой для заявлений о господствующем положении женщин у ранних земледельцев и об универсальности у них на этой базе материнского рода. Не говоря уже об отсутствии жесткой связи между типом социальной организации и характером разделения труда, тезис о главенстве женщин в раннем земледелии нуждается в уточнении. Повсюду земледельческий трудовой цикл был основан на половом разделении труда между мужчинами и женщинами, хотя соотношение полов в нем в разных группах было различным. Везде на мужчин возлагались прежде всего наиболее трудоемкие работы, к которым относились расчистка полей из-под деревьев, кустарников и травы, их поджог и подготовка почвы для посева. Отдельным индивидам это было не под силу, и поэтому для таких работ обычно создавалась рабочая группа, состоявшая чаще всего из членов данной общины, но иногда в нее включались некоторые мужчины из соседних общин. Все они, как правило, были в той или иной степени связаны родством. Эти рабочие группы были иногда довольно многочисленными. У дани Новой Гвинеи они достигали, например, 15 человек. Ясно, что без такого рода помощи мужчин в подготовке участков для дальнейших работ «женское» земледелие было бы невозможным.
Во многих обществах участие мужчин в земледелии заключалось не только в этом.
У многих групп папуасов, например, мужчины часто обносили участки заборами, у маринг они помогали женам в прополке, у кума и в некоторых других горных обществах Новой Гвинеи они рыли дренажные канавы и устраивали грядки. Магические действия, призванные гарантировать высокий урожай, производились здесь также мужчинами. У трумаи и куикуру Амазонии роль мужчин в земледелии была еще выше, а участие женщин сводилось там главным образом к сбору и обработке урожая. У куаним па (удуков) Африки женщины были вообще исключены из земледельческого процесса.
В некоторых обществах Новой Гвинеи половое разделение труда в земледелии принимало и другую форму. Женщины там выращивали обычно основные пищевые культуры, а в сфере компетенции мужчин находились растения престижно-социального значения. Например, у абелям разведением ямса могли заниматься только мужчины. Ямс служил символом мужского достоинства, и выращивание ого длинной разновидности велось специально для устройства важных церемоний. У кума мужчины выращивали фруктовые, орехоплодные и масличные культуры, а также бананы, сахарный тростник и ряд других растений 229.
Напротив, в раннем скотоводстве, вопреки распространенному еще недавно мнению, большую роль играли женщины. Именно они ухаживали за свиньями в большинстве папуасских групп па Новой Гвинее, и по-видимому, с ними надо вообще связывать процесс доместикации животных. Однако с совершенствованием методов контроля над скотом надзор за ним постепенно перешел к подросткам и юношам, что широко известно в Африке и некоторых районах Азии. Кое-где со временем роль пастухов начали исполнять взрослые мужчины, иногда богачи, а иногда и те, кто имел в обществе приниженное положение. И то, и другое встречалось на Новой Гвинее 230.
В некоторых случаях совершенствование технических навыков и знаний приводило к зарождению специализации в земледелии и скотоводстве. Так, у абелям родственники мужчины, прославившегося умением выращивать ямс, поручали ему следить за их посадками.
А в горах Новой Гвинеи люди аналогичным образом отдавали свиней па выпас наиболее искусным свиноводам.В других видах хозяйственной деятельности (в охоте, рыболовстве, собирательстве) в неолитическую эпоху не произошло принципиальных изменений: охота и рыболовство оставались в основном делом мужчин, а собирательство — женщин, хотя и мужчины спорадически принимали в нем участие. Все же и здесь порой наблюдались зачатки специализации. Например, несмотря на безусловное убеждение пиароа Венесуэлы в том, что все мужчины должны снабжать общину мясом, на деле регулярной охотой занимались лишь некоторые мужчины, тогда как другие не охотились вовсе.
Как уже отмечалось, в земледельческий период возросло значение коллективных ритуальных охот. Они широко известны и у папуасов Новой Гвинеи, и у индейцев Амазонии, где их организовывали силами одной или даже нескольких общин. Иногда такой же характер имело рыболовство, как это отмечалось у кубео Бразилии. У йекуана (макиритаре) Венесуэлы в охоте и рыболовстве наряду с мужчинами участвовали женщины231.
Половое разделение труда в других сферах деятельности сводилось к тому, что женщины готовили пищу, воспитывали маленьких детей, собирали хворост, носили воду, а мужчины изготовляли основные орудия труда, оружие, лодки и различные ритуальные пред
меты. Почти везде раннее гончарство являлось делом женщин, но из этого правила имелись и исключения. Например, у яноама грубую керамику изготовляли мужчины, причем они же и использовали ее Для праздничных блюд. У ваиваи функцией мужчин было окрашивание сосудов, сделанных женщинами 232. Ткачество в некоторых обществах считалось мужским занятием (у гуахибо), в других—женским (ваиваи) 233. Плетение корзин, циновок и других вещей почти повсюду осуществлялось мужчинами, но у куаним па (удуков) и тонга Африки оно вменялось в обязанности женщинам.
В неолите важные изменения наступили в характере й организации домостроительства.
Если легкие временные хижины прежних эпох без труда создавались женщинами, то более основательные неолитические жилища требовали гораздо более существенных трудовых затрат и их, как правило, возводили мужчины. На долю женщин в ряде районов приходилось лишь покрытие крыши листьями, прутьями и травой.В раннеземледельческих обществах сколько-нибудь выраженная ремесленная специализация еще отсутствовала, хотя здесь и встречались мастера, превосходившие других общинников искусством в некоторых сферах деятельности. За редкими исключениями, их навыки не наследовались, и они не были освобождены от участия в производстве продуктов питания. У папуасов чимбу и медлпа такие специалисты занимались изготовлением церемониальных каменных топоров, у арапеш и абелям — высокопрестижным художественным творчеством, у кума — производством особых поясов и барабанов. У абелям и кума выделялись мастера по строительству культовых зданий, причем у кума это ремесло наследовалось. У дани и экаги (капауку) также имелись специалисты в разных сферах деятельности, однако они не обладали какими-либо особыми знаниями, не известными другим общинникам. У баруйя восточных гор Новой Гвинеи некоторые операции по добыче соли были доступны лишь небольшому числу посвященных.
Абсолютно та же картина встречалась у ранних земледельцев и в других районах мира. В некоторых общинах на Соломоновых о-вах лишь немногие мужчины обладали искусством резьбы по дереву и имелй поэтому высокий социальный статус. Однако они не освобождались от сельскохозяйственного труда. У ваиваи Гвианы выделялись люди, более искусные, чем другие, в определенных видах производства (в гончарстве, плетении и т. д.), уделявшие им поэтому больше внимания. Например, лишь один человек у них умел изготовлять стулья, он-то и снабжал ими всех других. У кубео только влиятельные люди обладали специальными знаниями, необходимыми для производства ритуальных предметов. По-видимому, об аналогичном характере разделения труда свидетельствуют и так называемые «мастерские», фиксирующиеся археологами в неолитических поселках в самых разных регионах мира.
Дальше всего ремесленная специализация зашла у африканских
тонга. У них ремесло передавалось по наследству в пределах ли- ниджей, а его продукция широко обменивалась на зерно и скот, освобождая ремесленников от необходимости регулярных полевых работ. Однако пример с топга, возможно, не типичен для неолитических обществ, так как тонга обитали в области, где железный век наступил уже полторы тысячи лет назад, сами умели плавить железо и издавна общались с более развитыми группами 234.
Помимо внутрпобщинного разделения труда, в неолите большое значение получило п межобщинное, связанное с самыми разнообразными системами обмена. Первым на огромную роль межобщинного разделения труда в неолите указал Ф. Энгельс, назвавший выделение «пастушеских племен» из остальной массы варваров «первым крупным общественным разделением труда» 235. Это высказывание относится к тому времени, когда скотоводство считалось бесспорно древнейшим видом производящего хозяйства. Поэтому в свете новейших открытий оно нуждается в комментарии, тем более что в работах современных авторов допускаются по меньшей мере три его различные трактовки. Некоторые специалисты до сих пор связывают первое общественное разделение труда с выделением кочевого скотоводства, однако, как сейчас установлено, это событие произошло лишь в конце бронзового века. Впрочем, в последние годы отдельные авторы находят возможным возводить этот процесс к началу бронзового века, когда кое-где появились древнейшие группы подвижных скотоводов. Другие исследователи видят в нем переход к производящему хозяйству, совершившийся на несколько тысячелетий ранее, а становление кочевого скотоводства называют «вторым крупным общественным разделением труда». Наконец, по мнению третьих, первое общественное разделение труда означает вообще развитое «разделение труда между общинами», причем оно возникло лишь с появлением регулярного прибавочного продукта236.
Накопленные к настоящему времени данные позволяют предполагать, что Энгельс имел в виду именно возникновение существенно различавшихся между собой хозяйственных систем, локализовавшихся поблизости друг от друга и время от времени обменивавшихся своей продукцией.
У низших охотников и собирателей также могли отмечаться некоторые особенности в системах хозяйства, но роль обмена у них была минимальной благодаря высокой подвижности, обычаю взаимопосещений, преобладанию обмена услугами над обменом вещами и т. д. Кроме того, необходимость в обмене у них вызывалась главным образом неравным распределением естественных ресурсов, а также некоторыми социальными, а не хозяйственными факторами.Напротив, у высших охотников, рыболовов и собирателей и ранних земледельцев и скотоводов обмен получил гораздо большее значение и достиг несравненно более высокого уровпя развития, что вызывалось следующими факторами. Во-первых, оседлость ограничила доступ к разнообразным ресурсам и повысила степень изоля
ции общин. Наряду с этим, во-вторых, потребность в различных видах сырья и экзотических (престижных) изделиях не только не упада, но, напротив, возросла в связи с усложнением культуры в целом. В-третьпх, рост продуктивности хозяйства время от времени давал избыточный продукт, годный для обмена. Первые два фактора де- дали обмен желательным и даже необходимым, а последний позволял его реализацию. С ростом изоляции общин обмен наряду с хозяйственной ролью начал во все возрастающей степени играть важную социальную роль, будучи эффективным механизмом установления и укрепления социальных связей. Он производился не только между неолитическими обществами, близкими по уровню развития и различающимися по хозяйственной ориентации, но и между ними, с одной стороны, и низшими охотниками и собирателями, с другой. В последнем случае уже не было речи о регулярном избыточном продукте, который у охотников и собирателей отсутствовал. Такой обмен позволял им реализовать временные излишки пищи п получать важные средства и стимулы для интенсификации своей хозяйственной деятельности. Одновременно он делал их жизнь более стабильной. Ярким примером этого служит ситуация, сложившаяся в восточных районах расселения пигмеев-мбути, где хозяйство и образ жизни охотников и собирателей существенно перестроились в условиях обмена с соседними земледельцами 237.
Неолитические системы обмена отличались многообразием, причем некоторые общества входили одновременно в несколько таких систем. Так, моту южного побережья Новой Гвинеи знали три различные системы обмена. К первой относился межобщинный обмен внутри самой общности моту. Люди поставляли друг другу то, чем были богаты: растительную пищу, лодки, крабов, дерево для строительства, раковинные бусы и клыки боровов. При этом две последние категории вещей изготовлялись только в двух общинах. Ко второй системе относился межплеменной обмен с ближайшими иноэт- ничнымп соседями, койта и койяри, которым моту поставляли керамику, кокосовые орехи, рыбу, соль, ожерелья из собачьих зубов и раковин, получая взамен растительную и животную пищу, перья птиц, одежду из тапы, циновки, бетель, табак и т. д. Койяри снабжали своих соседей и известью, которую они одни умели изготовлять из раковин. К третьей системе относился дальний обмен с населением, обитавшим в 300—350 км к северо-западу от моту.
Если первые две системы предполагали индивидуальное партнерство и лишь иногда вторая из них требовала специальных «торговых походов», то третья вообще не могла бы существовать без дальних экспедиций. Такие экспедиции «хири» заранее планировались, их участники специально вербовались из мужчин, обладавших высоким статусом, а руководили ими лидеры отдельных поселков. Экспедиция отправлялась в путь на несколько месяцев (до 5). В ней Участвовало несколько десятков мужчин, которые везли на обмен До 30 000 глиняных горшков, изготовленных женщинами, а также
украшения из раковин, клыки боровов и каменные топоры. За это* они получали саго и дерево для строительства новых лодок. По возвращении каждая такая экспедиция привозила до 600 т саго, которое надолго обеспечивало людей пищей. Жители отдаленных районов Папуасского залива в свою очередь устраивали подобные же· экспедиции к моту 238.
Свойственные моту системы обмена в целом типичны для неолитических обществ. Повсюду обмен с ближайшими соседями велся, как правило, индивидуально на основе партнерства, а из отдаленных районов необходимые предметы получали либо путем посреднического обмена, т. е. с помощью тех же партнеров, либо устраивая особые экспедиции. Последние известны на Новой Гвинее не только* у прибрежных моту, но и у горцев (кума, дани и др.), а в Южной Америке — у йекуана (макиритаре) и других групп.
Если низшие охотники и собиратели вели обмен в основном сырьем и иногда готовыми изделиями, а пищу в случае надобности получали с помощью обычая взаимопосещений, то неолитическое население обменивалось как пищевыми, так и непищевыми (сырье и готовые изделия) ресурсами. Люди обменивали те предметы, которыми они были особенно богаты, на те, в которых нуждались. Например, чамбри обитали в среднем течении р. Сэпик (Новая Гвинея), где водилось много рыбы, однако у них часто случались перебои с растительной пищей. Поэтому они регулярно обменивали рыбу с соседними горцами на саго. Интересно, что этим обменом здесь занимались женщины. Корофейгу, обитавшие в горном районе, где часто случались заморозки и неурожаи, специально разводили свиней для обмена на растительную пищу. Со временем с развитием скотоводства такого рода обмен стал обычен, и примеры его до сих пор во множестве встречаются во мпогпх областях Азии и Африки.
В свете такого обмена особые преимущества получали группы, на территории которых находились какие-либо ценные природные ресурсы, и прежде всего соль. На Новой Гвинее эти группы (сайо- лоф, баруйя, корофейгу, энга, дугум дани) либо сами вели обмен солью, либо позволяли соседям устраивать сюда специальные экспедиции, за что с них взималась определенная плата. Дугум дани, например, получали от них свиней. Поэтому такие общины, обитавшие по соседству с солеными озерами, нередко были необычно богаты, особенно если у этих озер происходил обмен и другими вещами и возникало нечто вроде примитивных рынков, что отмечалось у эпга.
Баруйя использовали соль .растительного происхождения, которую они сами и добывали, для внутриплемепного и межплеменного обмена, получая за нее сырье для производства (камень), оружие (луки, стрелы, каменные булавы), предметы роскоши (церемониальные украшения), тапу и известь для приготовления бетеля.
Пиароа Венесуэлы получали от иноязычных соседей зубы ягуа
ров и галлюциногены (от гуахибо), отщепы для производства терок (у мако), тростник для духовых ружей-сарбакапов (у йекуана).
В ряде случаев отдельные этнические группы или общины, специализировавшиеся на межплеменном обмене, получали определенные преимущества в социальном развитии и пользовались ими для расширения сферы своего влияния и достижения высокого престижа среди окружающих их общностей. Нередко такие группы отличались в своем районе и относительным богатством, как показывает пример маилу на юго-востоке Новой Гвинеи и манус на о-вах Адмиралтейства 239.
О развитии межплеменного обмена можно судить и по археологическим материалам, свидетельствующим о широком распространении различных сортов кремня и обсидиана, керамики, драгоценных и полудрагоценных камней, минеральных красок и раковин, янтаря и т. д. па протяжении неолита в самых разных областях мира. К настоящему времени удалось локализовать несколько центров добычи обсидиана и проследить особенности его распространения. Население ирано-иракского пограничья и ряда областей Сирии получало обсидиан в основном из района оз. Ван, центральноанатолийские источники обеспечивали им многие области Анатолии и Леванта вплоть до Южной Палестины, обсидиан с о. Мелос проникал в Западную Анатолию и Грецию, в Центральном Средиземноморье главные его источники располагались на о-вах Сардиния, Липари, Пантеллерия и Палмарола, общины Центральной Европы пользовались прежде всего восточнословацким обсидианом, а в энеолитиче- ские поселки Закавказья и Дагестана обсидиан поступал из ряда месторождений Грузии и Армении. При этом наиболее интенсивные контакты наблюдались в радиусе 250—350 км от обсидиановых месторождений, где в ряде случаев из обсидиана изготовлялось до 80—100% каменных орудий.
Свои месторождения обсидиана имелись и в Океании. Они располагались в Западной Меланезии на о-вах Лоу, Талесиа и Фергюс- сон. Обмен велся кое-где сырьем, а кое-где и готовыми изделиями, причем последнее было в большей мере характерно для районов, значительно удаленных. от месторождений. Судя по переднеазиатским данным, обсидиан местами проникал на расстояние до 800— 1000 км, а в Океании благодаря деятельности носителей культуры лапита он распространялся из Западной Меланезии на восток вплоть До Новых Гебридов на расстояние до 2700 км. Все это свидетельствует о весьма оживленных контактах в эпоху неолита и о высокой подвижности населения. В Передней Азии и в Северо-Восточном Средиземноморье отмеченные интенсивные связи установились еще в раннем неолите, а в Центральном Средиземноморье и Центральной Европе они особенно интенсивно развивались в позднем неолите. В Восточной Африке аналогичное явление наблюдалось во II—I тыс. До н. э. благодаря деятельности подвижных скотоводческих коллективов.
Другим важным показателем широких обменных связей в Европе является распространение кремня и кремневых орудий, достигшее своей кульминации в позднем неолите, когда происходило бурное становление кремнедобывающего производства 240. При изучении древних систем обмена всегда следует помнить о том, что до нас до- ходят лишь те их свидетельства, которые способны долго сохраняться. Между тем основная масса обмениваемой продукции (пища, ткани, деревянные и кожаные изделия, соль и пр.), к сожалению, никаких следов в археологических материалах не оставляет.
До сих пор речь шла главным образом о межплеменном обмене. Однако обмен производился и между отдельными общинами, хотя и далеко не везде. В ряде случаев наблюдалась даже специализация отдельных общин. Она хорошо изучена у тангу Новой Гвинеи, где каждая из четырех общин славилась производством каких-либо особых вещей (глиняных горшков, сумок, бетеля, саго и т. д.) 241. То же самое отмечалось в Южной Америке в верховьях р. Шингу, у яноама и в других местах. Особенностью межобщинного обмена внутри этнолингвистической общности было то, что он либо вообще не имел хозяйственного значения (например, обмен козы на козу у куаним па и пр.), либо его хозяйственное значение было весьма.относительным, т. е. специализация отдельных общин поддерживалась искусственно. Так, у яноама такая специализация не вызывалась хозяйственной необходимостью, ибо каждая община могла сама снабжать себя всем необходимым. В Южной Америке широко была распространена практика, по которой некоторые группы не изготовляли керамику только потому, что могли получить ее у соседей. Однако при ухудшении отношений с соседями они без труда начинали сами обеспечивать себя глиняными горшками242. Все это наводит на мысль об особой роли межобщинного обмена, призванного в первую очередь устанавливать и укреплять социальные связи. Как правило, он имел форму дарообмена, символизировавшего готовность партнеров во всем помогать друг другу и в случае необходимости делиться имуществом. У яноама межобщинный обмен служил, в частности, заключению военных союзов.
В настоящее время в науке ведется дискуссия о соотношении хозяйственных и социальных факторов в первобытном обмене. Одни авторы считают первичными первые243, другие — вторые244. Как бы ни ’решался этот вопрос, ясно, что в неолите важное значение имели и те, и другие факторы, однако их соотношение в разных видах обмена было различным. Последнее хорошо осознавалось самими людьми. Так, куаним па знали два типа обменов. Первый, в форме эквивалентного, часто тождественного дарообмена, они называли «уан». Он велся только между родственниками и друзьями, т. е. внутри этнолингвистической группы, для укрепления социальных связей. Второй — они называли его «йол» — имел хозяйственное значение и был невозможен между родственниками. Его практиковали лишь в отношениях с соседними народами 245. Абсолютно
так же классифицировал обмен и И. Голдмэн со слов индейцев-ку- бео 246. «Немой обмен», хорошо известный этнографам, был характерен именно для межплеменных, а не внутриплеменных отношений.
Вместе с тем отмеченное разграничение сфер действия двух видов обмена встречалось не везде. У некоторых островитян Соломонова моря (тробрпапцы, добуанцы и др.) символический дарообмен «кула» служил установлению дружественных отношений, способствовавших развитию обмена хозяйственно важными предметами между населением разных островов 247. Следовательно, рамки действия обоих видов обмена были здесь идентичными.
В описанных системах обмена уже в неолитическую эпоху кое- где начали вырабатываться определенные обменные эквиваленты, которые в литературе принято называть «первобытными деньгами». Например, на Соломоновых о-вах функционировало несколько таких эквивалентов, представлявших собой либо особые виды раковин или раковины, обработанные особым способом, либо красные птичьи перья. У баруйя Новой Гвинеи и в ряде других обществ в этом качестве использовали соль. А в системе маилу па юго-востоке Новой Гвинеи эквивалентом служили глиняные горшки, причем они уже обладали стандартной ценой: за один горшок можно было получить пли связку бананов, илц 10—12 клубней таро, или корзину батата, или одну рыбу и т. д.248 Впрочем, возможно, возникновение такой урегулированной системы цен было относительно поздним явлением. Первоначально же она отсутствовала, в чем и состояла одна из специфических особенностей «первобытных денег». Ведь поскольку у разных племен существовали свои системы цен, один и тот же эквивалент мог выражать у них разную стоимость. Кроме того, такой эквивалент никогда не имел универсального характера, так как на него можно было обменять долько строго определенные категории вещей. Поэтому в разных системах обмена и социальных отношений в одном и том же обществе могли использоваться песколько разных эквивалентов. Еще одной особенностью «первобытных депег» была их полифункциональность: их роль не сводилась к участию в обмене, так как они одновременно могли служить символом высокого социального положения и богатства, украшениями и амулетами, использоваться в ритуалах и церемониях и т. д. Возможность именно такой интерпретации некоторых видов древних керамических сосудов, каменных топоров и украшений, к сожалению, еще недоучитывается археологами.
5.
Еще по теме Общественное разделение труда:
- § 2. Первое крупное общественное разделение труда.
- § 4. Второе крупное общественное разделение труда.
- Первое великое обществленное разделение труда
- Хозяйственная жизнь и орудия труда
- Древнейшие орудия труда
- РАЗДЕЛЕНИЕ ЦАРСТВА ИУДЕЙСКОГО
- Разделение империи на Западную и Восточную
- Разделение царства
- VI РАЗДЕЛЕНИЕ ЦАРСТВА ИУДЕЙСКОГО
- ГУННЫ ДО ИХ РАЗДЕЛЕНИЯ НА ЮЖНЫХ И СЕВЕРНЫХ
- Общая характеристика орудий труда верхнего палеолита
- О РЕНТАБЕЛЬНОСТИ ТРУДА РАБОВ В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОМ ЕГИПТЕ*
- Каменные и медные орудия труда. Ремесла раннего царства
- № 33. ПЕРВОЕ МАССОВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ТРУДА РАБОВ НА ОСТРОВЕ ХИОСЕ
- 2. Продолжение разделения Римской империи. Гонорий и Аркадий. Стилихон и Аларих. Вестготское государство
- Глава 3. Древнее царство Египет. Орудия труда из меди и камня