Первичные очаги земледелия и скотоводства^
Впервые идея первичных очагов, или центров, возникновения земледелия была научно обоснована замечательным советским ученым Н. И. Вавиловым на ботанических материалах. Изучая проблему происхождения культурных растений, Н.
И. Вавилов обратил внимание на тот примечательный факт, что известные ареалы диких сородичей культурных растений не совпадают с действительными более узкими центрами формообразования, а следовательно, вопреки мнению более ранних авторов (А. Декандоль и др.), их изучение мало помогает в выявлении реальных очагов становления земледельческих культур. Поэтому, писал Н. И. Вавилов, находка дикой формы культурного растения сама по себе еще не способна решить вопрос о его происхождении. Реальные центры формообразования были обнаружены Н. И. Вавиловым преимущественно в горных районах, составляющих лишь малую часть территории гораздо более широких ареалов диких видов. К этим-то горным районам и тяготели первич-ньіе очаги возникновения земледелия. Как теперь установлено, причиной тому служила неравномерность исторического развития, в силу которой переход к производящему хозяйству в различных районах более широкой области, где имелись для этого необходимые природные предпосылки, происходил неодновременно. Тем самым создавались условия для очагового характера становления земледелия и его распространения на соседние территории путем миграции его носителей или путем заимствования. В то же время, глубоко обосновав гипотезу полицентризма рассматриваемого процесса, Н. И. Вавилов привел наиболее убедительные доказательства против диффузионист- ской концепции с ее идеей моноцентризма 26.
Основные положения концепции Н. И. Вавилова нашли подтверждение в ходе последующих исследований, проводимых ботаниками, зоологами и в особенности археологами, и до сих пор не утратили своего основополагающего значения27.
В то же время в свете новейших исследований, значительно обогативших наши знания о диких предках культурных форм и их древних ареалах, направлениях эволюции культурных видов и путях их распространения, времени, месте и обстоятельствах этих сложных процессов и т. п., некоторые частные выводы Н. И. Вавилова требуют уточнения и даже пересмотра. Вместе с тем нельзя признать удачной попытку некоторых ботаников вообще отказаться от идеи очагового становления земледелия и вернуться к прежней гипотезе о параллельном независимом переходе к производящему хозяйству на всей территории распространения диких сородичей тех или иных культурных форм28. Как правило, эти авторы указывают на два момента. Во-первых, они отмечают несовпадение в ряде случаев предполагаемого центра происхождения, с одной стороны, и очага ботанического многообразия, с другой: второй мог иметь и часто действительно имел вторичный характер. Однако этот факт неоднократно подчеркивал сам Н. И. Вавилов29, и значение его вовсе не в том, что он будто бы противоречит вавиловской концепции центров происхождения, а в необходимости более строгой интерпретации ботанических материалов с учетом исторических данных. Во-вторых, полемизируя с Н. И. Вавиловым, его современные оппоненты указывают, как правило, ла· такие еще мало изученные в археологическом отношении регионы, как, например, Африка или Юго-Восточная Азия, что делает их построения в высшей мере гипотетичными. Характерно, что районы, в которых переход к производящему хозяйству археологически прослежен (Передняя Азия, Мезоамерика, Южная Америка), полностью подтверждают концепцию Н. И. Вавилова.Современные археологические данные позволяют выделить несколько безусловно первичных очагов становления производящего хозяйства. Это Передняя Азия, Северо-Восточная Африка, Юго-Восточная Азия, Мезоамерика и андийская область Южной Америки. Возможно, к этому списку в скором будущем добавится еще несколько очагов, таких, например, как Восточная Азия, Западная Африка
или низменности Южной Америки.
Однако изученность последних сейчас еще недостаточна для определения степени первичности в них рассматриваемого процесса.Передняя Азия. В Передней Азии в настоящий момент вычлени- ется несколько районов, в которых переход к производящему хозяйству совершился самостоятельно. Лучше всего этот процесс изучен в Палестине и Сирии, где в конце плейстоцена — начале голоцена отмечались устойчивые тенденции к развитию оседлости и усилению таких видов хозяйственной деятельности, κaR собирательство диких растений и рыболовство. Указанные тенденции с особой силой проявились в период существования натуфийской культуры XI—X (X—IX) тыс. до н. э.30. Натуфийцы вели сезонное многоресурсное хозяйство, что в археологическом материале нашло свое отражение в сочетании базовых поселков с временными охотничьими стоянками. Поселки, занимавшие площадь от нескольких сотен до 2—3 тыс. кв. м (0,2—0,3 га), состояли из нескольких круглых или овальных каменных наземных домов, а чаще полуземлянок диаметром 2,5— 10,0 м, но обычно 5—7 м. Иногда использовались хижины из деревянных жердей и шкур, а также пещеры. В домах имелись открытые очаги и ямы-хранилища. В наиболее крупных поселках могло обитать до 200—300 человек, но, как правило, размеры общин были меньше. Натуфийцы занимались охотой, собирательством и местами рыболовством. Со временем роль сбора диких растений (эммера, ячменя и бобовых) возросла. Соответственно увеличивался и сопутствующий этому инвентарь — жатвенные ножи, ступки, песты, терочники, зернотерки, каменные сосуды, возможно, уже имелись корзины. По-видимому, поздние натуфийцы умели выращивать растения. Они имели домашних собак, но к скотоводству еще не перешли (вопреки мнению ряда авторов о том, что они пасли прирученных коз и джейранов). Судя по материалам могильников и некоторым другим данным, в натуфе уже существовала определенная социальная дифференциация31.
В IX (VIII) тыс. до н. э. на основе натуфа в Палестине сформировалась местная культура раннего докерамического неолита А, во многом продолжавшая и развивавшая его традиции.
Именно в этот период здесь впервые появились прямые данные о земледелии — зерна культурного эммера32 и ячменя, что не позволяет согласиться с утверждением Ж. Перро об отсутствии земледелия в Палестине в период докерамического неолита33. Потомки натуфийцев жили в круглых или овальных однокомнатных домах-полуземлянках площадью 9—15 кв. м. Как и прежде, дома имели каркасно-столбовой остов, но их стены строили теперь не только из камня, но и из сырцовых кирпичей. Крыша, возможно, была сводчатой. Наряду с прежними видами инвентаря теперь появились подшлифованные топоры и тесла и широко распространились разнообразные наконечники стрел. В Бейде были найдены деревянные сосуды, корзины, обмазанные глиной или битумом, а также зафиксированы первые опыты попроизводству керамики. Поселки этой фазы были крупнее натуфий- ских и иногда достигали площади 3 га (Иерихон). В Иерихоне имелись мощные стены, одна из которых была связана с высокой каменной башней.
Во второй половине X (IX) тыс. до н. э. натуфийцы проникли в Северную Сирию и осели по берегам Евфрата, занимаясь там охотой, рыболовством и собирательством таких растений, как пшеница-однозернянка, ячмень, чечевица и вика. В IX (VIII) тыс. до н. э. они, видимо, перешли к их культивации. Во всяком случае в Западной Сирии под Дамаском разведение всех указанных растений в этот период уже было известно 34. Нуждам собирательства, а позже и земледелия служили жатвенные ножи, ступки, песты, каменные сосуды, а также специальные ямы, в которых обжаривали зерно, а, возможно, даже пекли хлеб. На рубеже X—IX (IX—VIII) тыс. до н. э. в этом районе зафиксированы первые глиняные изделия — маленькие сосуды и фигурки. Но затем их производство временно прекратилось, чтобы возродиться вновь в середине VIII (VII) тыс. до н. э. Древнейшие евфратские поселки (Мурейбит, Шейх Хассан, Абу Хурейра), достигая размеров 2—3 га, состояли первоначально из типично поздненатуфийских глинобитных или каменных домов каркасно-столбовой конструкции диаметром 2,5-4,0 м, однако позже, с переходом к докерамическому неолиту, здесь началось строительство прямоугольных многокомнатных домов из камня или сырцовых кирпичей. Эти прямоугольные строения первоначально предназначались для амбаров.
На протяжении неолита в VIII (VII) тыс. до н. э. в поселке Абу Хурейра, разросшимся теперь до 11,5 га, возникло скотоводство (козы и овцы), проникшее сюда, видимо, с востока, и появился культурный эммер, интродуцированный несомненно из Леванта. Предполагается, что в это время здесь уже зарождалось примитивное орошение 35.В Юго-Восточной Турции переход к земледелию и скотоводству зафиксирован во второй половине IX — начале VIII (втор. пол. VIII — нач. VII) тыс. до н. э. на поселении Чайоню-Тепези, где возделывали пшеницу-однозернянку, эммер и бобовые, а в поздний период начали разводить скот (коз и овец). Как и в Северной Сирии, здесь наблюдался постепенный переход от круглых или овальных полуземлянок к прямоугольным многокомнатным домам из камня или сырцовых кирпичей. Указанное поселение интересно и тем, что здесь в докерамическом комплексе были найдены древнейшие кованые изделия из самородной меди36. Судя по некоторым данным, один Из видов культурной пшеницы-однозернянки был принесен в Чайо- ню из Западной Анатолии, где, следовательно, его разводили по меньшей мере с первой половины IX (пер. пол. VIII) тыс. до н. э.37
Раннеземледельческий поселок VIII (VII) тыс. до н. э. Телль- Магзалия был открыт советской археологической экспедицией в Северном Ираке в предгорьях Синджара. Он также состоял из многочисленных глинобитных многокомнатных домов, а со временем здесь
была построена каменная оборонительная стена. И здесь встречались предметы, сделанные из меди способом холодной ковки. Помимо каменных сосудов и плетеных корзйн, жители Магзалии начали использовать гипсовую посуду, подхватив традицию, известную в этот период на ряде памятников Северной и Западной Сирии. Население Магзалии выращивало главным образом ячмень, пшеницу- однозернянку и эммер и разводило коз и овец 38.
В горах Загроса наследники верхнепалеолитической культуры зарзи в XI—IX (X—VIII) тыс. до н. э. вели правильное сезонное хозяйство, обитая поочередно то в пещерах, то на открытых временных или более постоянных стоянках размером до нескольких га.
Подобно натуфийцам, они строили круглые или овальные каменные наземные дома или полуземлянки диаметром 3—4 м (но порой до 10 м). Население занималось охотой и в небольшой степени рыболовством. Со временем росло значение собирательства, которое постепенно переросло в земледелие. Этому сопутствовало развитие таких видов инвентаря, как жатвенные ножи, ступки, песты, зернотерки, появление корзин и каменных сосудов, устройство ям-хранилищ. Для вырубки лесов и обработки дерева использовались топоры с подшлифованным лезвием. В IX (VIII) тыс. до н. э. жители Загроса перешли к разведению культурных растений (пшеница, ячмень, бобовые) и одомашнили коз и овец39. С конца верхнего палеолита у них имелись собаки. В IX (VIII) тыс. до н. э. в некоторых поселках Загроса (Гандж Дарех и др.) появилось древнейшее керамическое производство.Таким образом, в течение IX (VIII) тыс. до н. э. в ряде районов Передней Азии на основе использования местных видов фауны и флоры совершился самостоятельный переход к производящему хозяйству. В то же время уже в этот период между отдельными микроочагами развивался обмен сырьем, готовыми изделиями, а также отдельными культурными видами растений и животных, который в течение VIII—VII (VII—VI) тыс. до н. э. привел к окончательному формированию переднеазиатского земледельческо-скотоводческого комплекса. Впоследствии этот комплекс воздействовал на соседние с Передней Азией общества, благодаря чему производящее хозяйство начало распространяться на соседние территории.
Северо-Восточная Африка, Уже в конце верхнего палеолита в некоторых районах Верхнего Египта и Нубии, тяготеющих к нильской долине, из среды охотников, рыболовов и собирателей выделились отдельные общины, в хозяйстве которых со временем возрастала роль интенсивного собирательства растений. Наиболее ранние из таких стоянок встречены в Вади Куббания и относятся ко второй половине XVIII—XVII (втор. пол. XVII—XVI) тыс. до н. э. Со временем роль рыболовства здесь падала, а значение сбора плодов диких растений, напротив, возрастало, что привело в XIV—XII (XIII— XI) тыс. до н. э. к возникновению относительно крупных долговременных стоянок, население которых имело довольно развитую со
циальную организацию, нетипичную для многих из современных им охотников и собирателей. Лучше всего такие стоянки изучены под. Ценой, где главным видом растительной пищи был, по-видимому, ячмень. Предположение о его выращивании здесь в верхнем палеолите пока что не подкрепляется бесспорными фактическими материалами, но идею о некоторой заботе о нем, его охране и, возможно, примитивном искусственном орошении вряд ли можно оспаривать. Росту собирательства сопутствовало появление жатвенных ножей, терочников, ступок и пестов40. К сожалению, ход дальнейшей эволюции этих собирателей мало известен из-за плохой изученности раннеголоценовой эпохи в Египте. Ясно лишь, что в ряде случаев изменение природной обстановки привело к затуханию собирательской? активности и возврату к интенсивному рыболовству. Однако к концу VIII (VII) тыс. до н. э. в районе Набта Плайя возникли ранненеолитические поселки, жители которых уже не только охотились и ловили рыбу, а и выращивали ячмень. Они обитали в более или менее* прочных домах столбовой конструкции, рыли колодцы для воды и уже обладали шлифованными топорами и теслами, а также керамическими сосудами. Не позднее рубежа VII—VI (VI—V) тыс. до н. э.- они. начали выращивать эммер и разводить крупный рогатый скот, а* к концу VI (V) тыс. до н. э. здесь появились козы и овцы. Аналогичные данные о ранненеолитическом скотоводстве происходят и из оазиса Харга41. В последние годы данные о раннеземледельческом: хозяйстве VIII (VII), а, возможно, даже и IX (VIII) тыс. до н. э. были получены из района дельты Нила. Есть основания полагать, что* в этот период местное население развивалось в тесных контактах с обитателями Леванта. Характер этих связей и их роль в становлении древнейшего земледелия требуют дальнейших исследований.
Западная Африка. Судя по ботаническим и этнографическим данным, Западная Африка являлась важным земледельческим очагом,, в котором были окультурены такие растения, как африканский ямс,, масличная пальма, африканский рис и ряд других. На этом основании некоторые специалисты, главным образом, ботаники и этнографы (Дж. Мэрдок, Р. Портер, Д. Курси и др.), отстаивают идею самостоятельного становления здесь земледелия42. Однако за неимением точных фактических подтверждений тезис о полной независимости этого очага пока что не может считаться доказанным. Правда, благодаря' новым археологическим исследованиям в последние годы в Западной Африке постепенно выявляются все более древние комплексы с керамикой и шлифованными топорами. В настоящее время наиболее- ранний из них Шум Лака датируется VII—VI (VI—V) тыс. до н. э. Однако пока что этих данных еще недостаточно для того, чтобы детально изучить процесс становления местного земледелия или хотя бы датировать его. До некоторой степени картину проясняют последние лингвистические данные, позволяющие говорить о наличии раннего земледелия уже у протобанту и протоубангийцев по меньшей мере в III тыс. до н. э. И те, и другие выращивали ямс, а протобанту
знали к тому же и разведение масличной пальмы. Кроме того, в первой половине IV (втор. пол. IV) тыс. до н. э. два западноафриканских растения — фонио и масличная пальма — были известны на территории Республики Судан, куда они были, несомненно, занесены
Еще по теме Первичные очаги земледелия и скотоводства^:
- § 3. Возникновение примитивного земледелия и скотоводства.
- 1. СКОТОВОДСТВО, ПРОМЫСЛЫ, ЗЕМЛЕДЕЛИЕ
- Земледелие и скотоводство
- Возникновение земледелия и скотоводства
- § 1. Возникновение развитого земледелия и скотоводства. Начало металлургии.
- Лекция 1: Возникновение земледелия, скотоводства и ремесла. Общие черты первого периода Истории Древнего Мира и проблема путей развития.
- Прочие очаги микенской культуры
- скотоводство
- РЫБНАЯ ЛОВЛЯ, ОХОТА И СКОТОВОДСТВО
- РОЛЬ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ
- Историческое значение возникновения земледелия в нильской долине