<<
>>

Развитие орудийной, или трудовой, деятельности

Какова степень соответствия осуществленного выше подразде­ления подсемейства Homininae на два рода с этапами развития каменной индустрии на протяжении палеолита? Чаще всего в качестве таких этапов выделяют нижний и верхний палеолит, проводя, как известно, границу между ними выше мустье.

Таким образом, она совпадает приблизительно с рубежом между па­леоантропом и современным человеком, а не палеоантропом и архантропом. Налицо, следовательно, отчетливая несопостави­мость результатов археологических и антропологических иссле­дований, если последним придавать ту интерпретацию, какая* здесь защищается. Поэтому в первую очередь нужно было бы рассмотреть, насколько серьезно и неразрешимо это противоречие, но перед этим целесообразно все же дать общее представление об основных этапах истории материальной культуры до появле­ния человека современного вида, как они выявляются многолетни­ми археологическими исследованиями.

Начиная со стадии архантропов, представленных родом пите­кантропов, мы переходим к эпохе нижнего палеолита в подлинном смысле слова, то есть к эпохе подавляющего использования камня, преимущественно кремня, для изготовления орудий, либо вы­теснившего кость и дерево, либо лимитировавшего употребление их узкими рамками изготовления каких-то вспомогательных ору­дий. Именно в эту эпоху мы впервые сталкиваемся с регулярной повторяемостью форм каменных орудий, набор которых постепен­но усложняется на протяжении всего палеолита. Основной формой начального этапа развития нижнепалеолитической техники на протяжении многих десятков, а то и сотен тысячелетий было руч­ное рубило, то есть двусторонне обработанное орудие яйцевидной формы, оба режущих края которого сходились к концу, а более широкая часть была удобна, чтобы держать ее в руке. В понимании назначения этого орудия мы и сейчас недалеко ушли от первых открывателей этой формы еще в последней четверти прошлого века — по-видимому, оно не было изобретено только для одной повторяющейся операции, и его функциональное назначение было достаточно широким и разнообразным.

Развитие исследований в области изучения нижнепалеолитических памятников, особенно в новых районах, показало, однако, что прежние представления о рубиле как практически единственном орудии начальной шелль- ской эпохи нижнего палеолита основаны на недостаточном зна­нии и селективном отборе рубил, как наиболее бросающихся в глаза форм, из общего числа орудий на нижнепалеолитических стоянках. Помимо рубил нижнепалеолитический человек доста­точно часто изготовлял чопперы — грубые рубящие орудия, более аморфные и менее устойчивые по своей форме, обслуживавшие, наверное, преимущественно ударно-режущие операции.

Для ашельского этапа мы имеем местонахождения с огром­ными скоплениями костей животных, то есть постоянные охот­ничьи стойбища l. Лошадь и вообще все копытные занимают резко преобладающее место среди объектов охоты. Это означает, что начиная с австралопитеков и до конца стадии архантропов идет постепенное нарастание значения загонной охоты и усовершен­ствование ее методов. Потребление мяса за счет этого становится более регулярным, хотя трудно представить себе, что это последнее обстоятельство полностью сводит на нет добычу мелких животных и собирательство. Человек остается всеядным животным, но, по- видимому, именно на этой стадии животный белок становится основным и достаточно регулярным компонентом пищи.

На следующей, неандертальской стадии мы сталкиваемся с мустьерским этапом техники обработки камня. Преобладающими формами орудий становятся остроконечники, продолжающие тех­нологическую линию двусторонней обработки, и скребла, обрабо­танные с одной стороны. Многие орудия изготовляются на пласти­нах, сколотых с куска камня, а сам кусок, приобретающий форму дисковидного нуклеуса, также часто специально подрабатывается, чтобы придать ему орудийное назначение. Ретушь, с помощью которой обрабатывается режущий край, становится гораздо более тонкой и геометрически (имеются в виду одинаковые размеры сколов и близкий угол их наклона к плоскости поверхности) более правильной, разнообразие форм орудий при стандартной правиль­ности руководящих форм увеличивается.

Одним словом, налицо значительный прогресс не только в технических знаниях, то есть знании свойств разных пород кремня и наиболее целесообразных способов их обработки, но и в технических навыках, то есть в мани­пулировании мелкими предметами, точности ударных движений, наконец, умении соразмерять силу и направление ударов и соблю­дать повторяемость движений. Усложнение культурных традиций сказалось и на характере охоты, подтверждение чему можно уви­деть в переходе к охоте на крупных хищников при сохранении роли загонной охоты, когда характер фауны и географические обстоятельства это позволяли. Стоянки в южных районах Западной Европы с большими скоплениями черепов пещерного медведя, который был намного больше современного бурого медведя даже в его наиболее крупных разновидностях, достаточно в этом отно­шении показательны [43][44]. Переход к такой охоте означал дальнейшее увеличение вооруженности, расширение объектов охоты и воз­росшую независимость жизнеобеспеченности неандертальцев от

Орудия мустъерской эпохи. Стоянка Ля Кина (Франция).

существования стад крупных копытных, подверженных колеба­ниям численности, сезонным перекочевкам и т. д.

Огонь, строго говоря, не относится к числу хозяйственных средств, но использование и поддержание огня, бесспорно, входило в сферу труда, входило в круг хозяйственных действий и обязан­ностей древних гоминид. Первые доказательства его постоянного использования имеются для конца стадии питекантропов и обна­ружены в стойбищах китайских питекантропов под Пекином (хотя какое-то эпизодическое использование огня было, возможно, из­вестно и австралопитекам, о чем свидетельствуют уже упоминав­шиеся обстоятельства обнаружения остатков австралопитека про­метеева), но для неандертальской стадии огонь, бесспорно, стал постоянным спутником жизни.

Это имело два важных последствия в разных сферах жизни неандертальцев. Первое из них связано предположительно с ролью огня, каких-то смоляных факелов или просто горящих сучьев в загонной охоте на копытных и охоте на крупных хищников. Бесспорно, огонь резко увеличил эффектив­ность охоты. Второе следствие повседневного использования ог­ня — употребление сначала, очевидно, жареной, а затем и вареной пищи. Животный белок, следовательно, начиная с конца стадии архантропов попадал в организм в наиболее пригодном для усво­ения виде, что было небезразлично для эволюционного морфоло­гического прогресса через повышение активности обмена веществ и создание более благоприятных условий для роста и развития детского поколения в коллективах поздних питекантропов и осо­бенно неандертальцев.

На поздних этапах стадии архантропов в связи с усложнением охоты и переходом к охоте на стадных копытных, а затем на стадии палеоантропов и к охоте на крупных хищников, усложнением в связи с этим коллективной хозяйственной деятельности, изобрете­нием способов добывания огня, познанием его свойств, увеличе­нием разнообразия пищевого рациона временные лагеря уступают место постоянным стойбищам, существовавшим, очевидно, многие десятилетия. Каково географическое местоположение таких стой­бищ? Уже поздние питекантропы не боялись использовать доста­точно глубокие пещеры и интенсивно обживали их l. Тем более это относится к неандертальцам. Но на неандертальской стадии был сделан и следующий шаг — переход в необходимых условиях к конструированию наземных жилищ на открытых стоянках. Эпи­зодически какие-то наземные конструкции создавались и австра­лопитеками, и питекантропами [45][46], но следы их очень неопределен­ны. Расширяющееся освоение ойкумены имело своим следствием освоение равнинных районов, удобных для жизни и изобилующих

реконструкция одного из древнейших жилищ на стоянке Терра Амата (Франция).

Рисунок животного на кости из мустьерского слоя палеолитической стоянки

под Тернополем (Украина).

охотничьей добычей; в таких районах требование защиты от хищ­ников, а возможно, и относительная суровость условий вынуждали Достаточно постоянно создавать на первых порах примитивные наземные конструкции (видимо, остовы из сучьев, укрепленные камнями и обтянутые шкурами), остатки которых мы обнаружи­ваем при археологических раскопках ашельских и мустьерских памятников 1.

1Черныш А. П. Остатки жилища мустьерского времени на Днестре.— Со­ветская этнография, 1960, № І; Bourdier F. Prehistoire de France. Paris, 1967.

После приведенного по необходимости краткого и очень обще­го обзора основных ступеней развития трудовой деятельности на заре истории человечества закономерен переход к ответу на вопрос, который мы поставили в начале этого раздела,— каково соответ­ствие этапов развития материальной культуры с обоснованной и принятой выше классификацией семейства гоминид? Деление па­леолита на нижний и верхний само по себе представляет уже какой- то результат абстракции, обобщения данных, а не результат эмпи­рических наблюдений. Правда, в основе этого обобщения лежат очень веские и бесспорные факты — распространение в верхнем палеолите жилищ с очагами, что свидетельствует о высоком уров­не социальной организации: бесспорные погребения с богатым набором украшений, говорящие о развитой обрядности и куль­те мертвых, а значит, и о развитии религиозных представлений; многообразные формы искусства (скульптура из камня, глины и кости, рисунок на камне и кости, полихромная живопись на стенах пещер); наконец, значительный этап в эволюции самой каменной индустрии: появление многих новых форм орудий, про­изводство вспомогательных орудий, использовавшихся при изго­товлении других орудий, и т. д. Все эти факты общеизвестны, отри­цать или подвергать их сомнению было бы нелепо, и они делают позицию сторонников двух этапов в истории палеолита — нижне­палеолитического и верхнепалеолитического — весьма внуши­тельной.

Однако есть в этой позиции и определенные изъяны, на которых следует остановиться.

Первый и основной из них, носящий общий характер,— рассмотрение всех перечисленных фактов в статике, а не в динамике, недоучет того обстоятельства, что мы застаем все перечисленные явлений в верхнепалеолитическую эпоху уже в развитой форме и что для достижения такого уровня развития не мог не понадобиться длительный промежуток времени. Это в одинаковой степени относится и к погребальной обрядности, и к развитию наземных жилищ, и к искусству. Трудно представить себе, чтобы возникновение и окончательное оформление всех этих принципиально новых явлений в человеческой культуре произош­ло сразу, внезапно, что их зарождение не длительный мучительный процесс постепенной кристаллизации каких-то зародышей явле­ний, возникших значительно раньше самих явлений, не реализа­ция предпосылок, заложенных еще в природе палеоантропов. В пользу такого взгляда также можно привести несколько веских фактов.

Длительная полемика вокруг неандертальских погребений, имевшие место в ходе этой полемики попытки отрицать культовый характер неандертальских погребений и рассматривать их как ре­зультат случайных, непреднамеренных действий показали, что сторонники этих попыток не правы и не могут убедительно оспо­рить всех фактов, свидетельствующих об обратном. А факты эти —

довольно четкая в ряде случаев могильная яма, и положение в позе спящего, и засыпка землей, и обнаружение каменных орудий вокруг покойника. Но самым важным в этой связи является ориен­тировка покойников по линии восток — запад, бесспорно установ­ленная почти в десяти случаях непотревоженных погребений [47]и свидетельствующая одновременно и о первом эмпирическом наблюдении природных сил и повторяемости их действия, и о же­лании поставить покойника в какую-то связь с ними. Если доба­вить известную упорядоченность расположения козлиных рогов вокруг погребения тешик-ташского неандертальца, установлен­ную А. П. Окладниковым, напомнить захоронение неандертальца в пещере Мустье во Франции, которое также трудно истолковать как результат случайных, непреднамеренных действий, то концеп­ция отрицания реальности неандертальских погребений превра­щается в отрицание убедительных фактов. Да и погребальная обрядность верхнепалеолитического человека настолько сложна, что ее формирование не могло не потребовать, как указывалось, длительного времени. Правда, существует и другая точка зрения, высказанная С. Н. Замятниным; согласно ей неандертальским по­гребениям нужно придавать лишь гигиеническое значение. Но и при таком подходе захоронения в пределах пещер свидетель­ствуют о каком-то осознании своей близости к умершим, чего не было в предшествующую эпоху.

Верхнепалеолитическое искусство сразу же, с момента своего появления, предстает перед нами как явление исключительной сложности, многообразное по своей форме, высокоразвитое и в смысловом, и в техническом отношении. Практически об этом можно говорить начиная с зари верхнего палеолита, так назы­ваемой ориньякской эпохи. В это время еще редки многоцветные росписи на стенах пещер, но рисунки на кости и скульптура вели­колепны в своей выразительности, демонстрируют бездну наблю­дательности и высокий уровень технических навыков в передаче изображаемого объекта. Обо всем этом дальше мы будем говорить подробнее в специальном разделе, здесь же отметим основное, что нас в данном случае интересует: столь развитое искусство — плод длительного, многотысячелетнего развития. Для самых ран­них стадий антропогенеза мы не имеем сведений о наличии каких- то культов, религиозных представлений, магических действий, первых зачатков искусства и т. д. Отдельные спекулятивные по­пытки представить какие-то соображения в пользу наличия таких явлений у питекантропов и даже австралопитеков недоказуемы фактически и не нашли поддержки в современной науке. Первые конкретные данные мы имеем лишь для неандертальской стадии. Отдельные находки каких-то знаков на камнях, которые с некото­

рым основанием могут быть истолкованы как повторяющийся орнамент, стоят у начала конкретных свидетельств о зарождении эстетических представлений. Возможно, именно на этой стадии антропогенеза впервые возникло свободное от хозяйственных забот время, что при прочих равных условиях также не могло не спо­собствовать эстетическому осмыслению действительности.

Наконец, сохранение голов животных в определенном порядке, исключающем возможность видеть в них только запасы мяса (не говоря уже о том, что вряд ли не только неандерталец, но и человек более раннего времени не осознавал разницы в пище­вой ценности головы и туши), можно истолковывать достаточно определенно, как аргумент в пользу зарождения зачатков если не полностью анимистических верований, то анимистических представлений. Весьма вероятно, что оно имеет отношение и к первому оформлению эстетических представлений. Развиваемая в советской археологической литературе А. Д. Столяром концеп­ция этапности образов первобытного искусства, подкрепленная любопытными наблюдениями и показывающая, что воплощение образа зверя прошло через ряд стадий — части тела вместо целого (пещеры Драхенлох и Петерс-хёле), примитивной глиняной скуль­птуры и, наконец, полноценного воплощения образа в кости и камне, также может быть использована для доказательства глубо­кой древности истоков искусства, от которых просто ничего не сохранилось. Исключительно интересные и с моей точки зрения чрезвычайно перспективные наблюдения Э. Е. Фрадкина над поли- семантичностью, многообразностью верхнепалеолитической скуль­птуры, проведенные на коллекции из Костёнок I и Авдеева,— лишнее доказательство огромного пути, который должно было пройти верхнепалеолитическое искусство до эпохи своего расцве­та. Ее мы и застаем воплощенной в вещественных памятниках.

В свете этих соображений нет надобности придавать большое значение отдельным находкам в мустьерских стоянках, которые интерпретировались много раз, как первые очень несовершенные следы искусства,— я имею в виду в первую очередь широко изве­стную каменную плиту с углублениями из Ферасси. По устному сообщению такого крупного специалиста по археологии каменного века, каким является П. И. Борисковский, имевший возможность лично осмотреть ее, в расположении этих углублений, если оце­нивать их непредвзято, трудно уловить какой-нибудь порядок. Первые следы образного восприятия и выражения действительно­сти, по-видимому, воплощались не в камне. Недостаточно ясно и изобразительное значение фигуры, вырезанной на расчлененной лучевой кости зубра из мустьерской стоянки Пронятин под Тер­нополем [48].

Жилища на открытых верхнепалеолитических стоянках с отдельными очагами, интерпретированные в свете этнографи­ческих фактов, всегда рассматривались как доказательство зна­чительного прогресса социальных отношений в верхнепалеолити­ческое время по сравнению с мустьерской эпохой и возникновения родового строя. В настоящее время, как уже говорилось, бесспорны находки аналогичных жилищ на открытых мустьерских стоянках, а после них вся аргументация о формировании родовых отношений в недрах верхнепалеолитического общества, основанная на интер­претации жилищ, очевидно, с тем же правом может быть отнесена и к мустьерской эпохе.

Мустьерские памятники исследуются исключительно интенсив­но. Вместо преобладавшего ранее в науке представления о мустьер­ской эпохе как о периоде медленного и по всей ойкумене едино­образного развития сложилась концепция огромного локального многообразия мустьерской культуры, множественности традиций в технике обработки камня, непосредственной преемственности отдельных локальных вариантов мустьерской и верхнепалеоли­тической культур [49]. Как мы убедились, внутри жизненного цикла неандертальцев возникла относительно независимая от него быто­вая сфера, внутри которой начали формироваться первые зачатки эстетических, религиозных и идеологических представлений, то есть того, что пышным цветом расцвело в эпоху верхнего палеоли­та. Эти обстоятельства едва ли позволяют рассматривать мустьер- скую эпоху в истории первобытного общества в качестве этапа низкого развития производительных сил и социальных отношений и безоговорочно объединять ее с шеллем и ашелем в особый боль­шой период нижнего палеолита. И по уровню развития произво­дительных сил, и по формам социальной организации, насколько об этом можно судить сейчас, она значительно превосходила пред­шествующие эпохи, что полностью согласуется и с гораздо более прогрессивным физическим развитием палеоантропов в сравнении с архантропами.

С другой стороны, непосредственная связь мустье с верхним палеолитом убедительно иллюстрируется обнаружением сосуще­ствования человека современного типа с мустьерской культурой. Несколько случаев открытия такого сосуществования не выдержа­ли проверки временем и считаются, по-видимому справедливо, неубедительными. Однако в убедительности находки в крымской пещере Староселье, сделанной А. А. Формозовым в 1953 г., нет ни малейших сомнений. Она* отличается ясными стратиграфичес­кими условиями залегания, обилием найденных вокруг погребения и над ним мустьерских орудий, полным отсутствием в кремневой коллекции из Староселья следов примеси орудий верхнепалеоли­

тических типов, наконец, бесспорно современным морфологи­ческим обликом младенца из Староселья, несмотря на наличие отдельных примитивных признаков. Вывод из этой находки напра­шивается сам собой — процесс перехода от палеоантропа к челове­ку современного типа был очень сложным, и основной комплекс современных особенностей сформировался еще в мустьерское время или, точнее говоря, в недрах отдельных групп, еще сохра­нивших традиции мустьерской культуры. Для Староселья есть, правда, как известно, прямые и фаунистические и основанные на точных методах датирования доказательства синхронности памятника основному комплексу мустьерских стоянок [50].

Все эти факты, частично новые, а частично старые, но получив­шие иное звучание в свете новых наблюдений, приводят к мысли, что, по-видимому, стоит возвратиться к ранее широко распростра­ненному, но потом заброшенному подразделению палеолита на три периода — ранний, или нижний, средний, поздний, или верх­ний, выделяя в качестве среднего палеолита эпоху мустье. На основании всего сказанного можно утверждать, что она ближе к верхнему палеолиту, чем к нижнему.

В нескольких словах резюмирую сказанное. Подразделение подсемейства Homininae на два рода с включением в род Ното не только современных людей, но и палеоантропов на первый взгляд вступает в противоречие с критерием орудийной деятель­ности. Обычно принято проводить границу между нижним и верх­ним палеолитом, базируясь на появлении ряда новых элементов — изготовлений орудий для производства орудий, возникновении искусства, развитого культа мертвых и т. д. Однако сами истоки многих из этих явлений, по-видимому, можно отнести к мустьер­ской эпохе (сложные орудия, элементы погребальной обрядности). Многообразие форм орудий в эпоху мустье и наличие открытых в основном за последние годы многочисленных вариантов мустьер­ской культуры доказывают значительное усложнение историческо­го процесса задолго до наступления верхнего палеолита. С этой точки зрения несовпадение морфологических данных и основанных на них границ родов в пределах подсемейства Homininae с кри­терием орудийной деятельности и, с этапами развития социальной организации превращается в кажущееся. О чем это говорит? Не­сомненно, о том, что до появления человека современного вйда развитие материальной и духовной культуры человечества про­исходило в тесной зависимости от эволюции его физических осо­бенностей и уровень развития определялсяуровнем морфофизиоло­гической организации древнейших и древних гоминид. Такова

диалектика первых этапов первобытной истории — нарождающее­ся социальное еще не могло оторваться от цепко держащего его в своих руках биологического.

<< | >>
Источник: Алексеев В.П.. Становление человечества.— М.: Политиздат,1984.— 462 с., ил.. 1984

Еще по теме Развитие орудийной, или трудовой, деятельности:

  1. 28) Законы СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности», «О государственном предприятии (объединении) », «О кооперации»: какова их роль, на Ваш взгляд, в создании предпосылок перехода советской экономики к рынку.
  2. ПОИСКИ ПУТЕЙ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО И ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ СССР В 50-Е - НАЧ. 60-Х ГОДОВ. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Н.С.ХРУЩЕВА
  3. 10) Европейский союз – состав, назначение, основные направления его деятельности, перспективы развития.
  4. ПЕРЕСТРОЙКА МЕЖДУНАРОДНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СССР В СВЕТЕ НОВОГО ПОЛИТИЧЕССКОГО МЫШЛЕНИЯ И ЕЕ ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ М.С.ГОРБАЧЕВА.
  5. 56. Назначение североатлантического блока НАТО, других военно-политических организаций и их основные направления деятельности. Как, на Ваш взгляд, складываются сегодня отношения между НАТО и Россией? Это военно-политическая конкуренция или сотрудничество? Аргументируйте свой ответ. Какие планы выстраиваются НАТО в отношении России и наоборот?
  6. История России в кратком изложении: Учебное по­собие для трудовых мигрантов / Авторы-составители: В. Гаффори, З.Ш. Сайидзода, М. Эгамзод. - Душанбе,2016. - 186 стр., 2016
  7. Деятельность Урукагины
  8. «Диффузионисты» или «изоляционисты»?
  9. Мирная деятельность Рамзеса II
  10. Инопланетяне или соплеменники?
  11. ВОСТОК ИЛИ СЕВЕР?
  12. ЧИБЧА, ИЛИ МУИСКА
  13. 27. Деятельность «Избранной рады». Реформы 50-х.
  14. ГЛАВА 2. «ДИФФУЗИОНИСТЫ» ИЛИ «ИЗОЛЯЦИОНИСТЫ»!
  15. ИНДИЙСКИЕ АРИЙЦЫ ИЛИ ИНДУСЫ
  16. Индийские арийцы, или Индусы
  17. § 9. Халдейское, или нововавилонское, царство.