<<
>>

§ 1. Возникновение человека

Место человека в животном мире. Понима­ние закономерностей развития первобытного общества невозможно без знакомства с из­менениями физического типа самого человека на протяжении человеческой эволюции, с дви­жущими силами этих изменений, с современ­ной теорией антропогенеза.

На заре истории физический тип «становящихся», по выраже­нию Ленина, людей во многом еще опреде­лял их возможности и поэтому выступал в качестве могущественного фактора истори­ческого развития. Поэтому же история древ­нейших этапов развития трудовой деятельно­сти и формирования социальной организации неотделима от биологической истории самого человека.

Вопрос о месте человека в природе был впервые поставлен на научную почву в се­редине XVIII в., когда Карл Линней включил человека в систему животного царства и, объединив человека вместе с известными тог­да обезьянами, выделил в составе млекопи­тающих отряд приматоз '. Обширные иссле­дования по систематике и сравнительной ана­томии обезьян, а также работы по анатомии человека, произведенные во второй половине XVIII — первой половине XIX в., позволили

1От лат. primus — первый.

Томасу Гексли и Карлу Фогту сделать следую­щий шаг в определении систематического по­ложения человека и указать на его ближай­шее родство с человекообразными обезьяна­ми. После появления знаменитой книги Чарл­за Дарвина «Происхождение человека и по­ловой отбор», в которой был суммирован весь запас знаний в области антропогенеза и сде­лана попытка применить к человеку основные положения эволюционной теории, в частности разработанное Ч. Дарвином учение о естест­венном и половом отборе, животное проис­хождение человека было доказано с полной определенностью и стало краеугольным кам­нем современной антропологии и материали­стической философии. Многочисленные иссле­дования конца XIX—-XX в. принесли неисчис­лимые новые доказательства правильности учения о животном происхождении человека, наполнили его конкретным содержанием и позволили перейти к восстановлению конкрет­ных путей эволюции человека.

Особое зна­чение в этом отношении имели находки ис­копаемых остатков древнейших предков чело­века, которые в настоящее время известны более чем из 70 местонахождений.

Общепринятой классификации приматов нет. Разные схемы различаются не только по чис­лу выделенных видов, но и по их группиров­ке. Нет полной договоренности и по вопросу о более крупных подразделениях отряда.

Эволюция приматов:

1 —■ древний лемур; 2 —- проконсул африканский; 3 — ав­стралопитек; 4 — синантроп; 5 — неандертальский чело­век; 6 — современный шимпанзе; 7 — современный чело­век

Но общим моментом для всех классификаций является выделение в качестве самостоятель­ного семейства человекообразных, или антро­поморфных, обезьян. Еще Дарвин, видя в них ближайших родственников человека, подчер­кивал в то же время, что ввиду крайней спе*. цианизации ни один ныне живущий предста­витель семейства не может рассматриваться в качестве предковой формы для человека. Современные взгляды базируются на его точ­ке зрения.

Наряду с семейством антропоморфных во всех классификациях отряда приматов выде­ляется семейство гоминид, объединяющее со­временного человека и его ближайших пред­ков. Для всех представителей этого семейства характерны большой мозг, по сложности сво­его строения намного превышающий мозг других приматов, выпрямленное положение тела и походка на двух конечностях, очень

Продольные разрезы черепов приматов: f _ шимпанзе; 2 — австралопитек; 3 — синантроп; 4 —· неандерталец; 5 — человек современного типа (по Вей- деирейху, Бруму и Робинсону)

подвижная и способная к тонкому манипу­лированию кисть с сильно развитым боль­шим пальцем, резко противопоставляющимся всем остальным. Таким образом, даже с ана­томической точки зрения современный чело­век и его непосредственные предки характе­ризуются значительным своеобразием, отде­ляющим их от других приматов, даже чело­векообразных, и оправдывающим их выделе­ние в качестве семейства.

Но еще более зна­менательно другое обстоятельство — то, что человек внес в геологическую историю пла­неты новые факторы развития — мысль и труд, факторы активного воздействия на при­

роду и ее преобразования. По мнению ряда ученых, это явление должно быть отражено даже в терминологии. Так, известный русский геолог А. П. Павлов предлагал для четвер­тичного периода наименование «антропоген», а выдающийся советский натуралист-геолог, геохимик и биолог В. И. Вернадский считал даже необходимым выделить в истории Земли время существования человеческого рода в особую эру, которую он называл психозой- ской.

Состав семейства гоминид по-разному по­нимается различными исследователями. Во многих работах советских и западноевро­пейских специалистов выделяется в составе семейства один род — собственно человека, род Ното, включая в него все ископаемые формы и современного человека. Эта точка зрения не является, однако, общепринятой. В пределах рода Ното обычно выделяют два вида — человек современного вида, или чело­век разумный, Homo sapiens, и ископаемые находки, объединяемые в один вид ископае­мого, или примитивного человека. Homo ргі- migeπius.

Из этого подразделения видно, что морфо­логические различия между современным че­ловеком, с одной стороны, и его непосред­ственными предками — с другой, больше, чем между последними. Именно из этого факта исходили советские исследователи, выдвинув­шие в 30-х годах положение о двух скачках в процессе антропогенеза: одном — при фор­мировании семейства гоминид, другом—при формировании человека современного вида. Их значение в процессе антропогенеза, разу­меется, неодинаково. Первый скачок совпада­ет с появлением отличительных человеческих особенностей в сфере морфологии и ознаме­нован появлением мышления и языка, форми­рованием зачатков социальной организации и т. д., одним словом, появлением самого человека. Второй скачок отражает лишь об­разование «готовых» людей из людей «фор­мирующихся» и связан со значительными, но все же гораздо меньшими по масштабу пре­образованиями в области морфологии и куль­туры.

Эту точку зрения разделяют большинст­во советских антропологов. Некоторые ученые считают, однако, что морфологические раз­личия между древнейшими и древними гоми­нидами— питекантропами и синантропами, с одной стороны, и неандертальцами — с дру­гой, не меньше, чем между неандертальцами и современными людьми. Соответственно ко­личество скачков увеличивается до трех.

Суммируем сказанное. Современный чело­век образует собой вид sapiens рода Ното, относящегося к семейству гоминид отряда приматов. Хотя морфологические различия между расами современного человечества и заметны простым глазом, но они проявляются во второстепенных признаках, не имеющих жизненного значения. Поэтому вопреки ра­систским концепциям, имеющим хождение и в настоящее время даже в научной зарубеж­ной литературе, все ныне существующие расы с полным основанием могут быть отнесены к одному виду.

Движущие силы процесса антропогенеза. Распространяя на процесс происхождения человека действие биологических закономер­ностей, Дарвин придавал наибольшее значе­ние половому отбору. Согласно его теории, своеобразие физической организации челове­ка по сравнению с приматами заключается в наличии морфологических особенностей, образовавшихся вследствие того, что индиви­дуумы, обладавшие определенными особен­ностями, выбирались женщинами, получали преимущество в процессе размножения, ос­тавляя наиболее многочисленное потомство, и таким образом оказывали решающее влия­ние на развитие человеческого рода в опре­деленном направлении. Дарвин объяснял этим резкий половой диморфизм ,у совре­менного человека, почти полное отсутствие волосяного покрова на теле и т. д. Однако, не говоря уже о неясности того, почему именно те, а не иные признаки подвергались действию полового отбора, с помощью теории полового отбора трудно было объяснить из­менения в таких особенностях, как объем мозга, подвижность кисти руки, пропорции тела, а ведь они-то как раз и придают чело-

1От греч. di — два и morphe — форма, вид, пол.

веку анатомическое своеобразие.

С трудом поддается объяснению с точки зрения теории Дарвина возникновение и усовершенствова­ние членораздельной речи. Это отчасти пони­мал сам Дарвин, считавший свою теорию лишь первым приближением к истине, одной из вероятных гипотез.

В последующие годы не было недостатка в теориях, пытавшихся объяснить своеобразие и выявить движущие силы человеческой эво­люции. Многие ученые указывали на прямо­хождение и как на решающий шаг при пере­ходе от обезьяны к человеку, оказавший определенное воздействие на преобразова­ние человеческой морфологии и непроходи­мой пропастью отделивший человека от животного мира. Другие приписывали, наобо­рот, решающую роль руке, справедливо счи­тая, что обладание последней открывает перед человеком огромные перспективы в переделке окружающей природы. Наконец, третья группа гипотез придавала основное значение развитию мозга. Помимо выдвиже­ния на первый план в процессе антропогенеза различных морфологических структур дела­лись попытки распространить на человека не­которые результаты сравнительно-морфоло­гических исследований над животными. Так возникли такие гипотезы антропогенеза, как, например, гипотеза «помолодения», согласно которой своеобразие физического типа со­временного человека является следствием ускорения роста, а современный взрослый человек напоминает детеныша человекооб­разной обезьяны. Все эти гипотезы не учи­тывают полностью всех фактов, страдают од­носторонностью в освещении проблемы ант­ропогенеза в целом и, что самое главное, основываются только на морфологических данных и не учитывают общественную приро­ду человека.

Социальному фактору в происхождении че­ловека придается решающее значение в тру­довой теории антропогенеза, сформулирован­ной Ф. Энгельсом в 1873—1876 гг. в работе «Роль труда в процессе превращения обезь­яны в человека», написанной в качестве одной из глав его незаконченного труда «Диалекти­ка природы». Тщательное изучение этой рабо­ты, дальнейшее развитие трудовой теории антропогенеза и конкретное выявление того значения, которое имеет эта теория для ре­шения кардинальных проблем происхожде­ния человека, являются значительной заслу­гой советской антропологии.

Сущность трудовой теории антропогенеза можно сформулировать одной фразой самого Ф. Энгельса: труд создал самого человека. Действительно, труд, трудовая деятельность людей, направленная на удовлетворение их потребностей, в первую очередь в пище и в защите от врагов, явились тем могуществен­ным стимулом, который преобразовывал об­лик человека на протяжении четвертичного периода и создал общество. Непосредствен­ные предки человека — антропоморфные обезьяны конца третичного периода были наподобие большинства современных прима­тов общественными животными. Они совмест­но собирали пищу и оборонялись от хищни­ков. Но воздействие их на окружающую при­роду принципиально не отличалось от воз­действия других млекопитающих. Весьма вероятно, что для охоты на мелких животных, выкапывания съедобных корней, сбивания с деревьев фруктов и плодов и защиты от насекомых они пользовались случайно подо­бранными камнями, палками и ветвями де­ревьев. Предлюди, по-видимому, уже даже изготовляли орудия. Но это явление еще нельзя назвать настоящей трудовой деятель­ностью. Последняя началась тогда, когда воз­никла целеполагающая деятельность по из­готовлению орудий из камня, кости и дерева, вероятно, чаще всего с помощью того же камня. К. Маркс различал употребление и соз­дание средств труда, свойственное в заро­дышевой форме некоторым видам животных, и сознательное, заранее намеченное, целепо­лагающее изменение предмета труда [XXXI]. Но­вейшие находки остатков предлюдей с про­стейшими каменными орудиями позволяют считать, что сознательной трудовой деятель­ности древнейших людей предшествовала условнорефлекторная, животнообразная ору­

дийная деятельность их непосредственных предков. Но эта точка зрения не общепри­нятая. Часть ученых считает, что уже с пер­выми искусственными орудиями труда на Земле появился человек.

Постоянное употребление орудий открыло перед первобытным человеком возможность значительно более активного использования природных ресурсов для удовлетворения сво­их потребностей, в частности в огромной сте­пени расширило его пищевую базу, а также значительно увеличило силу первобытных коллективов в борьбе с хищниками. При этом постоянные совместные поиски пищи, коллек­тивная охота и коллективная защита от вра­гов, совместное производство и потребление, иными словами, совместная трудовая деятель­ность сплачивали первобытный коллектив, вы­зывали образование связей отдельных его членов в процессе производства. В конце концов усложнение общественной жизни и производственных навыков привело к необ­ходимости обмена производственным опытом и передачи его следующему поколению. По­явилась, как писал Ф. Энгельс, потребность что-то сказать друг другу. Таким образом, возникновение языка произошло в процессе труда и есть следствие трудовой деятельно­сти.

Теория Ф. Энгельса — единственная из всех существующих теорий антропогенеза, которая подчеркивает решающую роль общественно­го, социального в становлении человека, по­казывает, что без общества не было бы человека, объясняет происхождение мышле­ния и речи. Ее можно назвать всеобъемлю­щей, потому что она удачно сводит к одному фактору все многообразие эволюционных изменений на протяжении развития семейства гоминид, не ограничивается только демонст­рацией революционизирующего воздействия труда на преобразование человеческой мор­фологии, но связывает с развитием труда и производства происхождение и историю чело­веческого сознания. Однако, уделяя огромное внимание социальному фактору антропогене­за, Ф. Энгельс уделяет внимание и биологи­ческой стороне явления. Он показывает зна­чение выработки прямохождения, прогрессив­ного развития руки и мозга в эволюции се­мейства гоминид, роль мясной пищи в изме­нении биохимии человеческого организма и т. д. Его теория, следовательно, является синтезом социальных и биологических зако­номерностей в происхождении человека.

Следует специально подчеркнуть последнее обстоятельство. Не нужно думать, что с по­явлением человеческого общества биологи­ческие закономерности перестали иметь ка­кое-либо значение. Наоборот, есть основания думать, что владение орудиями труда могло даже привести к некоторому усилению дей­ствия естественного отбора на ранних этапах антропогенеза. Во всяком случае, снятие естественного отбора происходило очень мед- •ленно и постепенно и закончилось, по-види- мому, лишь с появлением человека совре­менного вида. Об этом свидетельствуют, в частности, значительное изменение физическо­го типа человека на протяжении нижнего палеолита при малом прогрессе в технике и культуре и постоянство типа современного человека, несмотря на грандиозные измене­ния в производстве и технике. По-видимому, начиная с эпохи позднего палеолита, прекра­тилась физическая реакция человека на изме­нения в производстве, сменившись более сложной зависимостью, опосредствованной в процессе производства. Иными словами, толь­ко в эпоху позднего палеолита произошла замена естественного отбора социальными закономерностями, и с этой эпохи прогресс в области производства не зависит от каких- то морфологических преобразований, а опре­деляется только развитием производительных сил.

Итак, период раннего палеолита, охватываю­щий первую часть истории первобытного об­щества,— период действия и естественного отбора, и социально-исторических закономер­ностей. Роль естественного отбора на протя­жении этого периода постепенно уменьша­лась, роль социального момента постепенно увеличивалась, пока в конце концов он не завоевал ведущее положение.

Ближайшие предки челоаека и проблема прародины чепоаечества. В настоящее время известно большое количество сделанных в

различных областях Старого Света находок ископаемых человекообразных обезьян конца третичного периода. К сожалению, большин­ство их плохо сохранилось, и поэтому сужде­ние о многих находках основывается лишь на исследовании отдельных частей скелета. Все же методы исследования, разработанные па­леонтологией и сравнительной морфологией, часто дают возможность по фрагментам ске­лета составить представление о морфологии животного в целом и даже о его образе жизни.

Наиболее близкой к человеку оказывается группа так называемых дриопитековых обезь­ян. Остатки дриопитеков обнаружены в позд­нетретичных слоях различных областей Запад­ной Европы, Африки и Азии. Среди них выделяется несколько видов, обнаруживаю­щих, однако, отчетливое морфологическое своеобразие, позволяющее объединять их в систематическую категорию более высокого порядка — подсемейство или семейство. Дри­опитеки представляли собой приматов, по размерам в среднем напоминавших современ­ных павианов и шимпанзе. Из характерных морфологических признаков всей группы, важ­ных для определения ее систематического положения, следует отметить некоторое уменьшение клыков и диастемы — промежут­ка между резцом и клыком. Диастема, как и сильное развитие клыков, — неотъемлемая особенность строения приматов. В то же вре­мя и диастема, и сильно развитые клыки отсутствуют у человека. Таким образом, в морфологии дриопитеков можно отметить за­метный сдвиг в сторону приближения к чело­веческому типу. Сходные формы антропо­морфных приматов найдены также в поздне­третичных слоях богатых палеонтологических местонахождений Западной Индии и Грузии. Так же как и для дриопитеков, для них ха­рактерны некоторые черты, указывающие на прогрессивное развитие по пути выработки человеческих особенностей.

Наибольшее значение для создания отчет­ливого представления о непосредственных предках семейства гоминид имеют многочис­ленные и хорошо сохранившиеся находки в Южной Африке, первая из которых была сде­лана в 1924 г. и число которых продолжает увеличиваться до настоящего времени. Сей­час в Южной и Восточной Африке открыто пять ископаемых видов антропоморфных обезьян, которые объединяются в три рода — австралопитеков, парантропов и плезиантро­пов — и выделяются в подсемейство или се­мейство австралопитековых. Часть исследова­телей включает эти формы в семейство гоминид. Они не отличались, по-видимому, по росту от дриопитековых обезьян, но харак­теризовались относительно крупным мозгом (550—600 см3) и двуногой локомоцией, т. е. передвижением на задних конечностях. По­следняя особенность являлась приспособле­нием к жизни в открытой местности. Исследо­вания фауны, найденной вместе с австрало- питековыми обезьянами, показывают, что они вели хищнический образ жизни и охотились на мелких животных. Таким образом, изуче­ние австралопитековых подтверждает мысль Ф. Энгельса о большой роли мясной пищи в становлении человека и указывает на то, что охота на мелких животных занимала преобла­дающее место еще у предков гоминид.

Вместе с австралопитековыми найдены большое количество черепов, рогов и рас­колотых трубчатых костей травоядных живот­ных, а также расколотые черепа павианов. Предполагается, что австралопитеки охоти­лись на павианов и черепа их раскалывали с помощью острых камней. Вместе с камнями в качестве орудий могли использоваться де­ревянные палки и палицы, а также рога и трубчатые кости крупных травоядных живот­ных. Спорным является вопрос о знакомстве австралопитековых с огнем, на чем настаи­вают некоторые южноафриканские и англий­ские специалисты.

Произведенные за последние годы опреде­ления геологического возраста австралопите­ковых позволили датировать их эпохой ниж­него плейстоцена. Возможно, что некоторые находки относятся к началу среднего плей­стоцена. Это обстоятельство вместе с некото­рыми морфологическими особенностями, сви­детельствующими о специализации, позволило ряду исследователей высказать предположе­ние, что австралопитековые не были прямыми

предками семейства гоминид, а представляли собой специализированную ветвь антропо­морфного ствола, законсервировавшуюся в условиях относительной изоляции Африкан­ского материка и дожившую до эпохи появ­ления гоминид. Однако, как бы ни решался вопрос о генеалогической связи австралопи­теков с гоминидами, ясно, что их изучение бросает свет на строение и образ жизни не­посредственных предков человека.

Чрезвычайно важная находка была сделана в 1959 г. в раннечетвертичных слоях Олдовей- ских гор (Танзания). Обнаруженный там череп получившего название зинджантропа примата сохранился сравнительно хорошо, что позво­ляет создать о зинджантропе довольно пол­ное представление. Он отличался некоторыми своеобразными признаками, находящими ана­логии в строении гориллы, но, с другой сто­роны, передвигался на двух конечностях, имел большой мозг и человеческие особенно­сти в морфологии зубной системы. Возраст зинджантропа определяется приблизительно в полтора миллиона лет. Таким образом, оче­видно, что основные морфологические осо­бенности гоминоидного ствола имеют глубо­кую древность. Однако проблема древности использования орудий не получила разреше­ния и с этой находкой. Найденная вместе с зинджантропом каменная индустрия состоит из грубо обработанных орудий неопределен­ной формы. Но принадлежность их зинджан- тропу остается весьма спорной.

Проблема наиболее ранних орудий труда и морфологического типа создавшей их фор­мы получила разрешение с находкой костных остатков так называемого человека умелого — Homo habilis. Она была сделана в i960 г. в тех же Олдовейских горах, но в слоях не­сколько более ранних, чем находка зинджан­тропа. Поэтому новая форма была названа презинджантропом. Ее выделение в качестве особого рода не находит поддержки в мор­фологических особенностях найденных фраг­ментов скелета, но наличие многих человече­ских черт в строении черепа и мозга несом­ненно. Эти прогрессивные особенности объ­ясняют и обнаружение в том же слое, непо­средственно вместе с костными остатками, грубых рубящих орудий, которые в данном случае, очевидно, могут быть определенно увязаны с соответствующей морфологической формой. «Возраст» презинджантропа — 1 850 000 лег.

Однако и эта находка не древнейшая. Осо­бенно разительные палеоантропологические открытия принесли последние годы. С 1967 г. начала работать большая международная экс­педиция в долине р. Омо в Эфиопии. К на­стоящему времени ею открыты костные ос­татки почти десяти индивидуумов. Правда, они еще не описаны настолько, чтобы о них мож­но было судить подробно, но авторы пред­варительных отчетов — авторитетные палеоант­ропологи безоговорочно относят новые наход­ки к австралопитековым. Их хронологический возраст, установленный с помощью калий­аргонового метода, — от 4 до 2 млн. лет, что вдвое превышает древность презинджантропа. Исключительно важен факт обнаружения га­лечных орудий в тех же слоях, что и находки костей австралопитеков. Древнейшие из них происходят из слоя, датируемого 2,1 млн. лет, т. е. немного древнее, чем орудия, обнару­женные с презинджантропом.

Еще более сенсационные открытия сделаны Лики (начиная с 1965 г.) в районе оз. Рудоль­фа на севере Кении. Среди многочисленных остатков австралопитековых имеется фрагмент нижней челюсти, возраст которой 5—5,5 млн. лет. В тех же отложениях найдены галечные орудия, более древние (древнее на 500 000 лет), чем в долине р. Омо,—-им 2,6 млн. лет. Все эти находки значительно удревняют родословную древнейшего чело­вечества и его непосредственных предков, изготовлявших орудия предлюдей.

Представлены среди восточноафриканских находок и остатки, которые морфологически и хронологически можно отнести к следую­щей стадии человеческой эволюции — к ста­дии питекантропов. Речь идет о двух черепах, известных под шифрами Л 894-1 и КМ-ЕР 1470. Первый из них был обнаружен в 1973 г. в нижнем течении р. Омо и реставрирован из 26 фрагментов. Кости черепа довольно тон­кие, зубы имеют в своем строении несколько прогрессивных признаков. То, что перед нами

один из древнейших питекантропов, весьма вероятно, но доказать это из-за фрагментар­ности находки с достаточной определенностью невозможно.

Сохранность другого черепа, полученного в 1972 г. в слоях так называемой формации Кооби Фора на Восточном побережье оз. Ру­дольфа, хорошая. Объем внутренней полости черепной коробки около 800 см[XXXII], хотя речь идет о несомненно древней особи. Таким образом, по объему мозга особь 1470 близка к яванским питекантропам или даже уступает им. Но в ряде других важных признаков она заметно от них отличается. В общем это ка­кой-то своеобразный африканский представи­тель группы питекантропов, но гораздо более древний, чем яванские формы. Если череп 894-1 имеет возраст приблизительно в 1,8 млн. лет, то находка 1470 на миллион лет древнее и отстоит от современности на 2,7—3 млн. лет.

Сделанный выше беглый перечень палеон­тологических находок антропоморфных при­матов позднетретичного и раннечетвертичного периодов наглядно иллюстрирует сложность проблемы прародины человечества. Остатки ископаемых приматов, которые могут быть сближены с гоминидами, обнаружены на раз­ных материках Старого Света. Все они при­близительно синхронны между собой в пре­делах геологического времени, и поэтому палеонтологические данные не дают возмож­ности сделать выбор территории, на которой произошло выделение человека из живот­ного мира. Геологические, палеозоологиче­ские, палеоботанические и палеоклиматологи­ческие данные рисуют картину достаточно благоприятного для высших приматов место­обитания на широких пространствах Централь­ной и Южной Африки и Центральной Азии. Выбор между Евразийским и Африканским материками затрудняется еще и отсутствием выработанных предпосылок для определения области прародины человечества. Одни уче­ные считают, что выделение человека из жи­вотного мира произошло в условиях скалисто­го ландшафта каких-то предгорий, другие — что непосредственные предки семейства го­минид были жителями степей.

Исключив несостоятельные с фактической точки зрения гипотезы о возникновении чело­вечества в Австралии и Америке, которые вообще не входили в зону расселения выс­ших приматов, будучи отрезаны от Старого Света непроходимыми для них водными барьерами, мы в настоящее время не имеем возможности решить проблему прародины человечества с должной определенностью. Ч. Дарвин, исходя из большего морфологи­ческого сходства человека с африканскими антропоидами по сравнению с азиатскими, считал более вероятным, что прародиной че­ловечества был Африканский материк. Наход­ки ископаемых высших приматов в Индии, сделанные в начале нашего столетия, поколе­бали чашу весов и склонили ее в пользу Азиатского материка. Однако обнаружение ископаемых остатков австралопитековых обезьян, зинджантропа, презинджантропа опять обращает взгляды исследователей на Африканский материк как на колыбель чело­вечества. Во всяком случае в настоящее вре­мя эта точка зрения является преобладаю­щей.

Древнейшие гоминиды и их трудовая дея­тельность. После обоснования теории о жи­вотном происхождении человека многие уче­ные высказывали предположение о существо­вании первобытных обезьянолюдей и даже пытались представить себе их морфологиче­ский облик.

Эти предположения получили конкретное подтверждение в 1890—1891 гг., когда ис­копаемые остатки такого существа действи­тельно были открыты в раннеплейстоцено­вых отложениях р. Соло на о-ве Ява. Бы­ли найдены черепная крышка и длинные кости нижних конечностей, на основании изу­чения которых было сделано заключение о том, что существо передвигалось в выпрям­ленном положении, почему и получило наи­менование Pithecanthropus erectus, или «обезь­яночеловек прямоходящий» 1. Сразу же после открытия остатков питекантропа вокруг него возникла оживленная полемика. Высказыва­

лись взгляды о том, что черепная коробка принадлежала огромному гиббону, современ­ному микроцефалу, просто современному человеку, и приобрела свои характерные особенности под влиянием посмертной дефор­мации и т. д. Но все эти предположения не получили подтверждения при тщательном сравнительно-морфологическом исследовании. Наоборот, оно неопровержимо показало, что своеобразие находки не может быть объясне­но за счет патологии. Кроме того, с 30-х го­дов нашего столетия на о-ве Ява были найде­ны остатки еще семи питекантропов. Таким образом, в реальном существовании питекант­ропов не приходится сомневаться.

Будучи существом прямоходящим, питекан­троп, по-видимому, отличался от современно­го человека менее устойчивой походкой. Но в общем различия его с современным челове­ком в этой особенности меньше, чем в строе­нии черепной коробки. Можно сказать, что выработка прямохождения и освобождение передних конечностей для трудовой деятель­ности уже заканчивались на этой стадии, тогда как развитие мозга еще запаздывало по срав­нению с ними. Это и понятно — на первых этапах развития трудовой деятельности, когда она состояла из примитивных трудовых актов, выработанное прямохождение и свободная рука, способная производить простейшие тру­довые операции, были более важными и нуж­ными приобретениями, чем развитый мозг. Мозг питекантропа имел объем в 900 см3, а череп характеризовался примитивной струк­турой и сохранением многих обезьяньих признаков, в частности малой высотой череп­ной коробки и сильно развитым надбровным валиком.

Ученые спорят о том, изготовлял ли пите­кантроп орудия. Прямых доказательств того, что он умел это делать, нет, так как с ним не найдено никаких остатков каменной ин­дустрии. Однако костные остатки всех четы­рех особей обнаружены в переотложенном состоянии, исключающем нахождение орудий. С другой стороны, на о-ве Ява в тех же сло­ях и с той же фауной, что и находки пите­кантропа, сделаны находки архаичных камен­ных орудий. Есть все основания думать, что эти орудия оставлены питекантропами. Таким образом, с питекантропом мы получаем пер­вые доказательства сознательного изготовле­ния орудий и вступаем в область истории.

Другая замечательная находка остатков че­ловека раннеплейстоценовой эпохи была сделана в 1954—1955 гг. в Северной Африке. К сожалению, она еще более фрагментарна, чем находки на о-ве Ява. Были обнаружены лишь нижние челюсти неполной сохранности, принадлежащие трем индивидуумам, получив­шим наименование Atlanthropus mauritanicus. Однако они залегали в непереотложенном состоянии и вместе с орудиями, что значи­тельно повышает ценность находки.

Ясно, что мы лишены возможности соста­вить суждение о локомоции атлантропа. Кос­венные данные, такие, как обнаруженные вместе с ним орудия труда, говорят о том, что он был существом прямоходящим. Най­денные челюсти характеризуются примитив­ным строением — массивностью, полным от­сутствием подбородочного выступа, крупными зубами. По аналогии с фрагментами челюстей и зубами питекантропа можно сказать, что атлантроп стоял приблизительно на том же уровне морфологического развития, что и яванская находка. К той же геологической эпохе относится нижняя челюсть, обнаружен­ная в 1949 г. в Южной Африке в слоях вмес­те с австралопитековыми обезьянами. Морфо­логические особенности челюсти и зубов позволяют включить ее в семейство гоминид. Подробное сравнение ее с питекантропом и атлантропом и выявление различий между ними невозможны из-за фрагментарности на­ходки. Найденные с атлантропом каменные орудия характеризуются крупными размера­ми, грубостью обработки и неустойчивостью форм.

Здесь уместно рассмотреть вопрос о путях эволюции орудий труда у древнейших гоми­нид в целом. В настоящее время известно большое количество находок орудий раннего плейстоцена на различных материках Старого Света. Выше уже говорилось, что есть до­вольно значительное количество камней со следами бессистемной обработки, которые, по мнению некоторых ученых, служили орудия­

ми древнейших гоминид. Эти камни получили название эолитов 1.

Еще в прошлом веке возник спор об эоли­тах. Было замечено, что кремневые сколы с острыми краями могут получаться в резуль­тате действия на камень быстротекущей воды, ударяющей камни друг о друга и о твердое дно потока. Невозможно отличить такие соз­данные природой эолиты от эолитов, сделан­ных человекообразными существами, и, сле­довательно, невозможно доказать, что послед­ние делали каменные Орудия, намеренно рас­калывая кремневые желваки и булыжники с целью получения режущего лезвия или ост­рия. Однако логически следует предположить, что имеющим правильную и устойчивую фор­му каменным орудиям предшествовали имен­но такие грубые бесформенные изделия, ко­торыми пользовались в течение нескольких сотен тысячелетий на заре человеческой ис­тории.

Древнейшими целесообразно оформленны­ми каменными орудиями были гальки, обби­тые несколькими грубыми сколами на одном конце, и отщепы, отколотые от таких галек. Археологическая культура, представленная такими орудиями, получила название культу­ры оббитых галек; она относится к дошелль- ской эпохе. Такие орудия найдены в Европе (в Венгрии и во Франции), в Индии, Бирме, Малайзии, на о-ве Ява, в Китае, в разных об­ластях Африканского материка, на Ближнем Востоке.

Выдающийся интерес представляет нижне­палеолитическое местонахождение Улалинка, исследозанное А. П. Окладниковым в преде­лах современного города Горноалтайска. На основании геологических наблюдений и определений абсолютного : возраста можно думать, что нижняя толща отложений, в кото­рых обнаружены орудия, имеет возраст не­многим менее 1 млн. лет. Таким образом, это одна из древнейших стоянок Азиатского ма­терика и бесспорно древнейшая стоянка на территории Сибири. Орудия крайне архаичны по форме, что подтверждает глубокую древ­ность стоянки, и напоминают грубые чопперы, широко известные из более южных областей Азии.

1От греч. eos — заря.

Изготовление орудий труда из гальки

Шелльские обсидиановые рубила из Сата- ни-дар. Армянская ССР

Следующая археологическая культура эпо­хи палеолита названа шелльской (по городу Шелль во Франции, на окраине которого бы­ли впервые обнаружены характерные для этой культуры каменные орудия), или аббе- вилльской (по французскому же городу Аб- бевилль, где были сделаны находки наиболее типичных орудий). Так называемое ручное рубило — единственная четко выраженная форма крупных орудий того времени — было универсальным по своему назначению. Шелль- ские орудия были изготовлены оббивной тех­никой. Естественному куску кремня придава­лась нужная форма путем нанесения последо­вательных ударов другим камнем (отбойни­ком). Рубила представляют собой большие массивные (длиной 10—20 см) орудия минда­левидной, овальной или копьевидной формы с острым рабочим концом и с пяткой на верхнем широком конце, служащей для упора ладони во время работы. Наряду с рубилами употреблялись отщепы — бесформенные ос­колки кремня, оббивкой края превращенные в режущее орудие.

На многих стоянках Европы выделяется ва­риант культуры древнего палеолита, разви­вающийся одновременно и параллельно с шелльской культурой, но продолжавший существовать и позже. Это клэктон, назван­ный по местонахождению, у города Клэктон- он-Си в Англии. В стоянках культуры клэктон нет ручных рубил. Клэктонская техника отли­чается от шелльской расщеплением кремня и изготовлением орудий из отщепов.

Все шелльские местонахождения имеют вторичное происхождение, иными словами, шелльские орудия обычно залегают в переот­ложенном состоянии, что очень мешает более точно определить их геологическую древ­ность, относительный возраст отдельных на­ходок и т. д. Затрудняет это и выявление местных различий. Все же некоторые наблю­дения дают возможность сделать вывод о своеобразии развития каменной индустрии в эпоху раннего плейстоцена на разных мате­риках. Так, в Европе, по-видимому, можно отметить значительное преобладание ручных рубил, тогда как в Юго-Восточной Азии руч­ные рубила вообще изготовлялись в меньшем количестве. Своеобразными чертами отлича­ется и древнейшая нижнепалеолитическая индустрия Южной Африки. Таким образом, человеческое общество, начиная с самых ран­них этапов своего развития, использовало разные пути в достижении технического про­гресса.

Человек шелльского времени жил неболь­шими группами и бродил по берегам рек, озер и в глубине субтропического леса. Ос­новными источниками существования, вероят­но, были охота на животных и собирание дикорастущих съедобных растений, а также насекомых и ящериц.

Важнейшие для понимания эволюции мор­фологического типа древнейших гоминид от­крытия были сделаны, начиная с 1927 г., в Северном Китае, недалеко от Пекина в пе­щере Чжоукоудянь. Раскопки обнаруженного там лагеря древнейших охотников доставили огромный археологический материал и кост­ные остатки более чем 40 индивидуумов — мужчин, женщин и детей. Как по развитию культуры, так и по своему морфологическому облику эти люди оказались несколько более продвинувшимися на пути приближения к со­временному человеку, чем питекантропы. Они относятся к более поздней эпохе, чем пите­кантропы,— к среднему плейстоцену—и бы­ли выделены в самостоятельный род и вид Sinanthropus pekinensis—пекинский обезьяно­человек. Сохранность костного материала да­ла возможность почти полностью исследовать строение скелета синантропа и тем восполнить

Череп синантропа (вверху) в сравнении с реконструкцией черепа питекантропа яванского (внизу)

пробелы в наших знаниях, обусловленные фрагментарностью находок питекантропа.

Синантроп, как и питекантроп, был сущест­вом среднего роста и плотного телосложения. Объем мозга превышал объем мозга пите­кантропа и колебался у разных индивидуумов от 900 до 1200 см3, составляя в среднем 1050 см3. Тем не менее в строении черепа еще наблюдалось много примитивных призна­ков, сближающих синантропа с человекооб­разными обезьянами: малая высота черепной коробки, резко выраженный надбровный валик, отсутствие подбородочного выступа, ве­личина и строение зубов. На внутренней по­лости черепной коробки синантропа отмечено вздутие в задней части височной доли и в пограничной височно-теменно-затылочной об­ласти. Разрастание этих областей дает воз· можность судить о строении мозга и может быть истолковано как свидетельство в пользу наличия у синантропа членораздельной речи.

Косвенным аргументом в защиту этого за­ключения может служить сравнительно высо­кий уровень трудовой деятельности синант­ропов. Орудия разнообразны, хотя и не име­ют устойчивой формы, как, скажем, однотип­ный инвентарь шелльских местонахождений. Рубил мало, и они также не отличаются типо­логическим единообразием. Синантроп уже убивал таких крупных животных, как олени, газели, дикие лошади и даже носороги. Он имел постоянные места обитания в пещерах. Раскопки доставили бесспорное доказатель­

ство широкого использования синантропом огня — слой золы в пещере достигает не­скольких метров.

Огонь сыграл огромную роль в жизни пер­вобытного человека. Использование его озна­чало овладение чрезвычайно мощной силой природы, во много раз расширявшей челове­ческие возможности. Огонь давал тепло, ис­пользовался для приготовления пищи, многие виды которой после такой обработки значи­тельно лучше усваивались организмом, широ­ко применялся при загонной охоте, для от­пугивания хищников, для обжигания рабочих частей деревянных орудий и т. ∏1Разумеется, первобытный человек научился добывать

огонь не сразу. Скорее всего его сначала подбирали на лесных пожарищах, приносили в пещеру и там постоянно поддерживали. Во время длительных перекочевок тлеющие го­ловни переносили с места на место, подобно

тому как это и сейчас делают некоторые от­ставшие в своем развитии племена. Искусст­венное добывание огня, вероятно, было свя­зано с простейшими операциями по выделке орудий. При оббивании одного камня другим, например кремня и пирита, летели искры, от которых могли воспламениться сухой мох, трава или листья. При изготовлении деревян­ных орудий дерево могло самовозгораться от трения. Именно эти способы добывания ог­ня— высекание и трение — широко распро­странены в наиболее отсталых известных этно­графии обществах.

Шелльские и ашельские орудия из Северной Франции

Следующий за шелльским этапом в разви­тии каменной индустрии нижнего палеолита получил название ашельского, по месту пер­вой находки во Франции (Сент-Ашель, пред­местье города Амьена). Большинство находок так же, как и в шелльское время, происходит из переотложенных слоев. Но от ашельского периода сохранились и пещеры, не затрону­тые тектоникой земной коры. В общем ашель- ский период в истории каменной техники мо­жет быть отнесен к среднему плейстоцену и, следовательно, синхронизирован со временем существования синантропа, но, по-видимому, доживает и до позднего плейстоцена. Во вся­ком случае, поздняя ашельская индустрия в нескольких случаях обнаружена вместе с кост­ными остатками человека неандертальского типа. Таким образом, ашельский этап охва­тывает обширный период времени, не усту­пающий по всей вероятности длительности шелльского этапа [XXXIII], что свидетельствует о медленном темпе изменений в уровне трудо­вой деятельности и застойности традиционных способов в обработке камня на ранних этапах истории первобытного общества. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что типо­логически ашельский инвентарь не очень зна­чительно отличается от шелльского. Орудия стали меньше, изящнее, но по-прежнему гос­подствующей формой осталось ручное руби­ло, получившее более правильную геометри­ческую форму. Ашельская эпоха характеризу­ется не только изменением форм орудий, но и усовершенствованием способа обработки. После грубой оббивки, на которой заканчи­вается процесс изготовления шелльских ру­бил, камень подвергался многочисленным мелким, легким и частым ударам, сглаживаю­щим поверхность рабочей части орудия. Лез­вие ашельских рубил было поэтому прямым и острым. Улучшаются формы орудий, полу­ченных от отщепов: остроконечники, скребла и так называемые сверла.

Сказанное справедливо лишь по отношению к Европе. Выше говорилось, что синантропы мало использовали орудия, имеющие форму ручных рубил; последних в их инвентаре поч­ти нет. В Африке преимущественное изготов­ление ручных рубил в эту эпоху ограничива­лось лишь северными областями. В южных районах преобладали своеобразные формы каменных орудий, отличавшиеся как от евро­пейских, так и от азиатских. К позднему этапу ашельской культуры относятся орудия типа леваллуа (названы по находкам в Леваллуа- Перре под Парижем). Это главным образом крупные кремневые пластины, изготовленные путем скалывания с предварительно подго­товленного тщательной обработкой ядрища. Итак, локальные различия в обработке камня продолжают существовать и в ашельскую эпо­ху, а может быть, даже и усиливаются по сравнению с шелльским этапом.

Ручное рубило и другие орудия ашельской эпохи применялись для разных целей: выка­пывания съедобных кореньев, разделки туш убитых зверей и т. п. Но ими нельзя было убить крупного зверя; держа такое орудие в руке, нельзя было даже приблизиться к зве­рю. Охота, за редкими исключениями, была загонной. Однако есть основание полагать, что уже в ашельское время употреблялись деревянные копья, или рогатины. Пока най­дено только три таких копья на ашельских памятниках, но дерево в земле очень редко сохраняется на протяжении сотен тысяч лет. Вероятно, деревянные орудия использовались человеком с самого начала его трудовой дея­тельности, но они до нас не дошли. Интерес­

но отметить, что пигмеи Камеруна в охоте на слонов используют копья, подобные най­денным на ашельских памятниках. Долгое время считали, что единственным убежищем человека в эпоху нижнего палеолита были пещеры. Недавно на раннеашельском поселе­нии Терра Амата (близ Ниццы) были найдены остатки овальных хижин от 8 до 15 м длиной и от 4 до 6 м шириной. Хижины были сде­ланы из ветвей, опиравшихся на центральный столб. Очаги, находившиеся в центре жилищ, были выстланы тонкими плитками камня и защищены маленькой стенкой от ветров, обычно дующих здесь с северо-востока.

С ранними периодами ашельского этапа, по-видимому, может быть синхронизирована нижняя челюсть, найденная в 1907 г. в Гер­мании близ Гейдельберга. Большие размеры и массивность челюсти говорят о том, что ©на принадлежала очень сильному субъекту. Зубы очень крупные, но имеют много чело­веческих признаков. Сочетание прогрессивных и примитивных признаков позволяет говорить о том, что по уровню своего морфологиче­ского развития гейдельбергский человек, по- видимому, занимал место где-то поблизости с синантропом. Каких-либо археологических находок, которые могли бы восполнить фраг­ментарность костных остатков и помочь в ре­шении вопроса об уровне сопровождающей их культуры, сделано не было.

Очень древнюю датировку имеют, вероят­но, еще две находки. Одна из них была сде­лана в 1965 г. на стоянке Вертешселлеш в Венгрии. Это затылочная кость взрослого ин­дивидуума, абсолютная дата которой прибли­жается к 3,5 млн. лет назад. Некоторые иссле­дователи оценивают морфологические особен­ности кости как очень примитивные и пред­полагают, что она оставлена питекантропом. При незначительности сохранившегося фраг­мента трудно решить вопрос определенно, но восстановленный по затылочной кости объем мозга превышает 1400 см3, что ближе к неандертальским величинам. Возможно, кость принадлежала Очень древнему неандер­тальцу или какой-то переходной форме от питекантропов и синантропов к неандер­тальцам.

Вторая находка сделана в 1972—1975 гг, на стоянке Бильцингслебен в Тюрингии, на тер­ритории ГДР. Ее абсолютный возраст также 3—3.5 млн. лет назад. Найденные с ней ору­дия и фауна также свидетельствуют о ее раннем возрасте. Обнаружены были фрагмен­ты лобной и затылочной костей. Надглазнич­ный рельеф характеризуется исключительной мощностью, и поэтому можно думать, что мы имеем в данном случае дело с исклю­чительно ранним типом гоминид, возможно, с европейским питекантропом.

Обезьяноподобные люди — питекантроп, си­нантроп, атлантроп, гейдельбергский человек и другие — жили в теплых климатических ус­ловиях в окружении теплолюбивых животных и не расселялись далеко за пределы области своего первоначального появления; судя по ископаемым находкам, заселены были боль­шая часть Африки, юг Европы и юг Азии.

Перечисленными факторами исчерпываются наши знания о морфологическом типе древ­нейших представителей человечества. Темп их развития не был равномерным, а нарас­тание прогрессивных качеств, приближавших их к уровню современных людей, не происхо­дило в строгой последовательности. В ходе эволюции семейства гоминид наблюдались отклонения от этого пути и даже движение вспять. Это обстоятельство следует постоянно учитывать при изучении истории первобыт­ного общества.

Древние гоминиды и их трудовая деятель­ность. К концу среднего и к верхнему плей­стоцену, исключая его последний этап, отно­сятся формы, занимающие промежуточное положение между только что описанными и человеком современного вида. Они характе­ризуются большим морфологическим разно­образием и потому неоднократно описыва­лись даже в качестве разных видов. Но более тщательное их изучение показало, что все они относятся к одному виду Homo primige­nius, называемому иначе неандертальским человеком—по имени места первой наход­ки в Германии близ Дюссельдорфа.

Эта находка была сделана в 1856 г. и, как и находка питекантропа, вызвала много сом­нений. Опять высказывались соображения о

том, что череп принадлежал патологическому индивидууму. Но появившееся в 1865 г. опи­сание открытого в 1848 г. и аналогичного по типу черепа в районе Гибралтара заглушило голоса скептиков, показав, что в руках ученых находятся костные остатки не патологических, а нормальных индивидуумов, поскольку труд­но было ожидать двукратного случайного по­вторения патологии. Позднее скелетные остат­ки взрослых неандертальцев и неандерталь- тых стоянок, но в ряде случаев они найдены случайно, без сопровождающего археологи­ческого инвентаря при геологических и иных земляных работах.

Морфологический тип неандертальцев из­вестен много лучше, чем физические особен­ности древнейших гоминид. Изучение костяка показывает, что неандертальцы были людьми среднего роста и чрезвычайно сильного сло­жения, при котором все широтные размеры,

Кисть руки неандертальца из Киик-Кобы (реконструкция) и рентгенограмма кисти руки современного человека

ских детей были обнаружены в Англии, Бельгии, Германии, во Франции, в Испании, Италии, Швейцарии, Югославии, Чехословакии, Венгрии, в Крыму, в разных областях Афри­канского материка, в Средней Азии, Палести­не, Иране, Ираке, Китае, на о-ве Ява. Откры­тия в этой области продолжаются до сих пор, и каждый год приносит новые находки. Большей частью это скелеты, обнаруженные в культурном слое пещерных и редко откры- по-видимому, превышали аналогичные разме­ры современного человека. Значительный рельеф на костях в местах прикрепления мышц говорит о сильном развитии мускула­туры. Судя по тому, что неандерталец охо­тился на очень ловких и быстрых животных, сила у него соединялась с подвижностью. Но последнее качество, видимо, не распро­странялось на все органы. Так, пропорции кисти отличались от современных, сама кисть

была грубее и массивнее, подвижность ее и способность к тонким движениям были, ве­роятно, ограничены. В частности, ограничено, по-видимому, было у некоторых форм проти­вопоставление большого пальца всем осталь­ным. Развитие мозга приближало неандер­тальцев к современным людям. Его объем колебался у разных форм от 1200 см3 до 1600 см3. Таким образом, у некоторых неан­дертальских форм объем мозга был больше, чем в среднем у современного человека. Но структура мозга еще продолжала оста­ваться примитивной. В частности, слабо были развиты лобные доли, в которых сосредото­чены ассоциативные центры, важные для функции мышления, а также центры тормо­жения. Иными словами, способность к логи-' ческому мышлению была у неандертальца ограничена по сравнению с современным че­ловеком, а поведение его характеризовалось резкой возбудимостью, часто приводившей, по-видимому, к кровавым столкновениям в неандертальском коллективе. В строении че­репа у неандертальских форм также было много обезьяньих признаков. Черепная короб­ка отличалась слабым развитием в высоту, надбровный валик достигал в некоторых слу­чаях огромных размеров, превосходя ана­логичное образование даже на черепах древ­нейших гоминид, подбородочный выступ от­сутствовал или был выражен очень слабо.

Представление о локальных вариациях неан­дертальского типа опирается на изучение мно­гих находок и, по-видимому, отражает реаль­ную действительность. Прежде всего следует сказать о своеобразии европейских форм, с одной стороны, и африканских и азиатских — с другой. Последние отличаются некоторыми специфическими морфологическими призна­ками, а также меньшим объемом мозга и большей примитивностью строения черепной коробки. Можно было бы думать, что здесь мы сталкиваемся не с локальными, а со ста­диальными различиями, и что примитивность африканских и азиатских неандертальцев объясняется их большей древностью по срав­нению с европейскими. На самом деле их геологический возраст, по-видимому, даже моложе, чем европейских находок. Таким образом, речь, очевидно, должна идти о ка­ких-то специфических путях развития южных форм неандертальского типа по сравнению с северными.

Особое место занимают палестинские на­ходки. В пещере Мугарэт эс-Схул, что по- арабски означает «козья пещера», в 1931 — 1932 гг. было обнаружено несколько скелетов своеобразного морфологического типа. Они были найдены с характерным и для других неандертальских находок археологическим ин­вентарем. Геологические данные также сви­детельствовали о геологической одновремен­ности палестинских находок с находками европейских неандертальцев. Однако от по­следних они отличались более развитыми лобными долями мозга, более высоким чере­пом, меньшей выраженностью надбровного валика, приближающегося по своему строе­нию к надбровным дугам современного чело­века, более развитым подбородочным высту­пом, одним словом — заметным приближени­ем к типу современного человека по всему комплексу признаков. Было высказано даже предположение, что такая комбинация при­знаков образовалась в результате смешения неандертальского человека с современным. Однако этому противоречат и морфологиче­ские, и археологические данные. С большей вероятностью можно утверждать, что в дан­ном случае мы сталкиваемся с началом про­цесса внутренней перестройки характерного для неандертальца морфологического типа в тип человека современного вида.

Неандертальский тип не оставался постоян­ным и претерпевал значительную эволюцию. Так, по мнению многих антропологов, среди европейских находок выделяются две груп­пы — более раннего и более позднего време­ни. Ранняя группа характеризовалась более прогрессивным строением мозга и связанным с этим более высоким сводом, менее разви­тым надбровным валиком и вообще прогрес­сивностью морфологического типа, в какой-то мере приближавшегося к типу современного человека. По степени концентрации типично человеческих признаков она сближалась с па­лестинскими неандертальцами, хотя и уступа­ла им в этом отношении. Поздняя группа,

наоборот, выделяется примитивностью строе­ния и по многим признакам напоминает го­минид раннего и среднего плейстоцена. В ан­тропологической литературе эти группы чаще всего фигурируют под именем неандерталь­цев группы Эрингсдорф и группы Шапелль (по названию мест наиболее типичных нахо­док). Различия между ними, по-видимому, отражают разные пути их эволюционного развития. По мнению некоторых антрополо­гов, группа Эрингсдорф являлась, очевидно, прогрессивно развивающейся ветвью, либо давшей начало человеку современного типа, либо принявшей активное участие в его фор­мировании. Группа Шапелль задержалась в своем развитии в условиях сурового ледни­кового климата Западной Европы в конце среднего и начале верхнего плейстоцена, а может быть, даже испытала регрессивное развитие, приспособляясь к ним. Иными сло­вами, она эволюционировала в направлении выработки физически очень сильного и вы­носливого, но примитивного типа, законсер­вировавшегося в условиях изоляции и оказав­шего незначительное влияние на формирова­ние современного человека. Однако такая точка зрения встречает серьезные возраже­ния как с морфологической, так и с археоло­гической стороны. Об их более позднем хро­нологическом возрасте уже говорилось. Археологически мустьерские стоянки, в пре­делах которых найдены скелеты неандерталь­цев группы Шапелль, характеризуются высо­коразвитой каменной индустрией и наличием многих прототипов верхнепалеолитической техники. Морфологически неандертальцы груп­пы Шапелль и группы Эрингсдорф не проти­вопоставляются резко друг другу и связаны цепочкой переходных форм. Таким образом, участие неандертальцев группы Шапелль в формировании современного человека было, по-видимому, не меньшим, чем более ранних и морфологически более прогрессивных не­андертальцев.

Следует однако, сказать, что само представ­ление о наличии двух групп в составе евро­пейской популяции неандертальского вида опирается на очень неполные палеоантропо­логические материалы и вызывает большие сомнения. И хронологически и культурно (имеется в виду обнаруженный вместе с па­леоантропологическими находками археологи­ческий инвентарь) обе группы имеют, как и морфологически, ряд переходных форм. Но самым важным является даже не это обстоя­тельство, а то, что обе группы представлены формами, которые трудно сравнивать: позд­ние неандертальцы представлены в основном мужскими черепами, ранние — женскими. Многие примитивные особенности, в частности сильное развитие рельефа на черепе, выра­жены на женских черепах значительно слабее, ' чем на мужских. Поэтому, хотя гипотеза наличия двух морфологических и хроноло­гических групп в составе европейских неан­дертальцев заняла большое место в палео­антропологической литературе, к ней следует относиться критически, как и к взглядам о двух различных эволюционных тенденциях в динамике неандертальского вида.

Каково место неандертальского типа в исто­рии семейства гоминид? Ясно, что он сложил­ся на базе морфологических типов древней­ших гоминид раннего и среднего плейстоцена, от которых отличается рядом прогрессивных признаков. Но представление об участии это­го типа в формировании антропологических особенностей современного человечества на протяжении многих лет вызывало ожесточен­ные возражения. Неандертальский тип рас­сматривался как тупик в развитии, не оставив­ший следа в последующей эволюции рода Ното. Однако такая точка зрения не учиты­вала морфологической преемственности меж­ду Homo primigenius и Homo sapiens, а также полностью игнорировала, как мы убедимся ниже, археологические данные, свидетель­ствующие о сложении верхнепалеолитической культуры на основе культуры неандертальско­го человека. Исходя из этих фактов, советские и многие зарубежные антропологи защища­ют теорию неандертальской фазы в развитии человека современного вида. Согласно этой теории, неандертальский человек является предком современного, а морфологический тип последнего сформировался в результате пере­стройки неандертальского типа. Кстати ска­зать, огромную роль в обосновании неандер-

Неандертальский мальчик из пе­щеры Тешик-Таш. Реконструкция Μ. М. Герасимова

тальской стадии сыграла находка в 1939 г. А. П. Окладниковым неандертальца в Узбеки­стане (в пещере Тешик-Таш). До этой наход­ки территория Средней и Центральной Азии, плохо изученная археологически, часто фигу­рировала в качестве прародины современно­го человека в работах сторонников его неза­висимого от неандертальца происхождения.

Известным пережитком представления о глубокой древности антропологического типа современного человека и его независимого от неандертальского типа происхождения яв­ляется защищаемая в настоящее время не­которыми западноевропейскими специалиста­ми теория пресапиенса, или, дословно, «пред- человека разумного». По этой теории, во вто­рой половине среднего и в начале позднего плейстоцена одновременно с неандертальца­ми существовали люди иного морфологиче­ского облика, у которых отсутствовали или были слабо выражены типичные неандерталь­ские черты. Эти люди и послужили предковой формой для современного человека. Теория пресапиенса основывается на результатах Изучения морфологических особенностей че­репов из Сванскомба в Англии и Фонтешева- да во Франции, имеющих, по-видимому, сред­неплейстоценовый возраст и в то же время, на первый взгляд, обнаруживающих отсутст­вие неандертальских признаков. Однако обе эти находки чрезвычайно фрагментарны, и поэтому вопрос о степени выраженности у них примитивных и прогрессивных особенно­стей не может быть решен с достаточной определенностью. Что же касается теоретиче­ских соображений «за» и «против» этой точки зрения, то представление об изменчивости морфологического типа во времени и, сле­довательно, возможности внутренней пере­стройки неандертальского типа в тип совре­менного человека больше соответствует морфологическим и общебиологическим дан­ным, чем гипотеза постоянства антропологиче­ского облика Homo sapiens на протяжении значительного отрезка четвертичного периода, лежащая в основе теории пресапиенса. По­этому эта теория не может быть принята.

С неандертальским типом синхронен мусть- ерский этап в развитии палеолитической куль­туры (назван по пещере Ле Мустье в депар­таменте Дордонь в Юго-Западной Франции), датируемый 100 — 40 тысячелетиями[XXXIV]. В ин-

Памятники нижнего палеолита. Карта составлена Л. А. Фадеевым и Ю. А. Рапопортом

вентаре многих мустьерских стоянок сохрани­лась традиция двусторонней обработки камня. Так, во многих стоянках Крыма найдено боль­шое количество двусторонне обработанных рубилец, по форме напоминающих шелль- ские и ашельские, но значительно более ми­ниатюрных. Вообще же формы каменной индустрии в мустьерскую эпоху значительно более разнообразны, чем в предшествующее время, чаще других встречаются скребло и остроконечник. Кремневые отщепы откалыва­лись от дисковидного нуклеуса (ядрища).

Способ ударной ретуши ашельской эпохи в мустьерскую эпоху получил дальнейшее развитие — была изобретена контрударная ре­тушь. Новый способ заключался в том, что обрабатываемое орудие помещали на камен­ную или костяную подставку (наковальню) и ударяли по нему деревянной колотушкой. Удар, переданный через орудие наковальне, возвращался орудию, и с его обрабатываемой части, обращенной к наковальне, отлетали че­шуйки кремня.

Скребло обрабатывалось лишь по одному краю, который называется режущим, и пред­назначалось, по-видимому, для выскаблива­ния шкур и костей. Остроконечник обрабаты­вался с двух сторон и использовался в качест­ве ударного и режущего инструмента. Весьма вероятно, что при этом он прикреплялся к палке, и тогда получалось какое-то орудие вроде копья, либо привязывался к короткой рукоятке и употреблялся наподобие ножа. Если это предположение верно, то, значит, уже появились составные орудия. В поздних мустьерских стоянках эти типы орудий допол­няются по-разному обработанными удлинен­ными пластинками. Здесь мы видим уже за­рождение верхнепалеолитической техники.

Охота давала неандертальцам обильный материал для костяных поделок. Началось использование кости для производственных целей (наковаленки, ретушеры, острия), для изготовления мелких заостренных орудий. Кстати сказать, широкое использование огня, характерное для неандертальского человека, овладевшего способами добывания огня ис­кусственным путем, облегчало и стимулиро­вало утилизацию костей, при которой получа­лось большое количество мелких обломков. Не исключено, что последние также употреб­лялись для каких-то хозяйственных надобно­стей.

Культура и техника неандертальского чело­века особенно хорошо изучена на терри­тории Европы. Прежде мустьерскую культуру считали единой и не видели в ней сколько- нибудь значительных местных различий. Сей­час уже ясно, что мустьерская культура не является единой: в одной лишь Франции

можно отметить по крайней мере четыре ее разновидности. Начало мустьерской эпохи относится ко времени, когда в Европе еще был теплый и сухой климат (рисс-вюрмское межледниковье), но постепенно наступало ухудшение климата, и на позднейших этапах своей истории люди мустьерской эпохи, не­андертальцы, жили в суровых климатических условиях ледникового периода, были совре­менниками мамонтов, шерстистых носорогов, северных оленей.

Неандертальцы жили в пещерах и под от­крытым небом. Найдено несколько поселений с искусственно возведенными жилищами. На Украине, на стоянке Молдова-I, открыты круглая выкладка из костей мамонта, остатки жилища, по-видимому устланного шкурами зверей. На стоянке Трекассат во Франции нз аллювиальных почвах или песке обнаружены следы дюжины хижин, разбросанных на пло­щади в 50 га. По предположению исследова­телей этой стоянки, хижины были убежищем женщин и детей орды охотников. Повсемест­ное распространение скребла, служившего для обработки шкур, свидетельствует о ши­роком использовании последних, в том числе и в качестве одежды. Однако сшивание шкур с помощью иглы относится, по-видимому, к достижениям верхнего палеолита. Наличие жилищ, одежды и постоянное поддерживание огня наряду с усовершенствованием техники охоты позволили неандертальскому человеку не только выжить в суровых климатических условиях, но и заселить более северные рай­оны, чем в предшествующую эпоху.

Кроме Европы сходные с мустьерской раз­нообразные культуры распространены почти по всей Африке, в странах Ближнего Востока,

ЛЛустьерские орудия из Северной Франции

в Средней Азии, в Индии. Но здесь они изу­чены значительно хуже, чем в Европе, и пол­ная характеристика африканских и азиатских культур, синхронных европейской мустьер- скои культуре, пока невозможна.

<< | >>
Источник: Першиц А. И., Монгайт А. Л., Алексеев В.П.. История первобытного общества: Учебник. — 3-є изд., перераб. и доп. — М.: Высш, школа,1982.— 223 с., ил. 1982

Еще по теме § 1. Возникновение человека:

  1. Появление человека в Америке
  2. Ближайшие предки человека
  3. 52. С учетом размеров территории России нам нужно не менее 300млн человек для того, чтобы нормально эксплуатировать 1/6 часть суши. Сейчас население страны около 141 миллиона человек. Между тем в ближнем зарубежье проживают 25млн только русских, не говоря уже о русскоязычном населении. Необходимо ли в сегодняшней России иметь действительную и работающую программу приема эмигрантов из ближнего зарубежья – обеспечить их жильем, трудоустроить, решить вопросы получения российского гражданства и т.д.
  4. Человек современного типа
  5. § 1. Процесс становления человека.
  6. Неандертальский человек
  7. О человеке, истории и домыслах
  8. Древнейшие стоянки палеолитического человека в Америке
  9. § 4. Оформление современного физического типа человека. Верхний палеолит.
  10. Появление человека на Американском континенте
  11. ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА В ИСКУССТВЕ АЗЕРБАЙДЖАНА АНТИЧНОГО ПЕРИОДА