<<
>>

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Рабская обработка въ древности.

Едва ли можно встрѣтить хотя одинъ народъ въ древ­нѣйшій періодъ исторіи человѣчества, который бы въ теченіе болѣе или менѣе продолжительнаго времени не питался на счетъ труда порабощенныхъ лицъ.

Уже въ первоначальныхъ извѣстіяхъ человѣческаго рода упоминается о рабствѣ, какъ о Фактѣ давно существующемъ Во времена патріарховъ, у Авраама, Исаака, Іакова, Іова и другихъ праотцовъ Израиля, находимъ значительное количество рабовъ, которые варавнѣ съ крупнымъ и мелкимъ скотомъ, верблюдами, ослами, бы­ками, овцами, съ серебромъ и золотомъ, составляютъ ихъ главное богатство. Съ дальнѣйшимъ развитіемъ исторіи че­ловѣчества, рабство пріобрѣтаетъ еще большее значеніе и становится основною, отличительною чертою частнаго и об­щественнаго быта всѣхъ наиболѣе извѣстныхъ народовъ во­стока. Оно встрѣчается и въ жреческой Индіи, и въ стра­нахъ, лежащихъ у Тигра и Евората, и въ ученомъ Египтѣ и среди неподвижнаго Китая. Къ сожалѣнію, скудость извѣ­стій, дошедшихъ до насъ о бытѣ этихъ народовъ, не до­зволяетъ опредѣлить съ какою либо достовѣрностью вліяніе, которое оказывало это учрежденіе на частную и обществен­ную жизнь этихъ народовъ, на ихъ экономическую дѣятель­ность и политическое устройство.

Гораздо болѣе богатый матеріалъ Фактовъ представляетъ исторія Греціи Насколько можно судить но картинѣ, начер­танной безсмертнымъ Гомеромъ, уже въ первоначальную ми­ѳическую эпоху греческой народной жизни, рабство соста­вляло всеобщее явленіе. Значительное число рабовъ и ра­бынь принимало дѣятельное участіе въ отправленіи различ­ныхъ сельскихъ и домашнихъ работъ. Впрочемъ, при го­сподствѣ патріархальныхъ отношеній, рабство въ это мало развитое время не представляло еще жестокаго и упизи тельнаго характера и значительно смягчалось простотою быта, ограниченностью потребностей, неразвитостью промышлен­ности и торговли.

Богатство героевъ заключалось въ поляхъ, виноградникахъ, стадахъ и рабахъ. Жизнь, не посвященная охотѣ и битвамъ, протекала въ земледѣльческихъ и пасту­шескихъ трудахъ, въ которыхъ равно участвовали какъ рабы, такъ и свободные. Анхизъ сторожилъ отцовскія стада, когда понравился Венерѣ ,); Парисъ былъ также пастухомъ '); семь братьевъ Андромахи пали подъ ударами Ахилесса на воляхъ, гдѣ предавались тѣмъ же занятіямъ 3); словомъ рабы и члены семейства, рабыни и госпожи занимались однѣми и тѣми же работами; всѣ классы общества стояли на одной и той же ступени умственнаго развитія ; никакое запятіе не считалось низкимъ; жизнь раба не многимъ отли­чалась отъ жизни господина. Сами князья не гнушались еще занятіями рабовъ и садились за столъ съ своими пастухами. Одиссей хвалился, что знаетъ самыя простыя работы [*]); Ага­мемнонъ и Ахиллесъ обыкновенно сами стряпали себѣ пир­шества ; старый Лаэртъ почти во всемъ дѣлилъ положеніе

своихъ рабовъ 1); братья Навзикаи спѣшили по ея возвра­щеніи отпрячь муловъ, которыхъ запрягали въ телѣгу рабы 2). Также поступали жены и дѣвы. Андромаха «сыпала вкус­ный овесъ конямъ Гектора» а); Пенелопа и Елена пряли и ткали вмѣстѣ съ рабынями и славились своимъ прилежа­ніемъ къ этой работѣ; дочери Келея, царя Елевзинскаго хо­дили сами с[†][‡]ь ведрами къ колодцу, а Навзикая, дочь Алки- ноя, царя Ѳеаковъ, помогала своимъ рабынямъ стирать бѣлье *). Нѣсколько тяжелѣе было положеніе тѣхъ рабынь, которыя «вседневно отъ ранняго утра до поздней ночи ячмень и пшено для домашнихъ мололи» 5)∙

Такимъ образомъ не существовало еще рѣзкаго различія въ занятіяхъ, образѣ жизни и образованіи; не было еще пропасти, которая уничтожала бы кроткое и довѣрчивое обра­щеніе съ рабами; позоромъ считался не трудъ, а праздность и лѣнь. Старики обыкновенно употреблялись для болѣе спо­койныхъ занятій домашней жизни, зрѣлый возрастъ считался найболѣѳ приличнымъ для земледѣлія; самые же молодые, сильные, вѣрные и дѣятельные рабы назначались для па­стушескихъ запятій 6).

Имъ довѣряли главный предметъ бо­гатства господина; занятіе ихъ не подлежало непосредствен­ному надзору; они должны были сторожить стада въ оружіи, всегда готовые отразить опасность нападенія разбойниковъ и хищныхъ звѣрей ’).

Подобное положеніе рабовъ вызывало иногда со стороны ихъ примѣры высокой преданности и любви къ господину.

Глубокая непоколебимая привязанность свинопаса Евмея И коровника Филетія къ семейству и интересамъ отсутствую­щаго Одиссея, принадлежатъ, по словамъ Грота, къ самымъ интереснымъ чертамъ греческаго эноса 1). Евмей бѣжитъ на встрѣчу Телемака и цѣлуетъ его въ лобъ и глаза; рабыни также съ любовью толпятся вокругъ своего молодого го­сподина 2).

Освобожденіе рабовъ обыкновенно сопровождалось раз­личными подарками. Когда Евмей предавался надеждѣ, что его отпустятъ на волю , то вмѣстѣ съ тѣмъ онъ питалъ увѣренность, что ему дадутъ участокъ земли, домъ и хо­зяйку. Ожидая возвращенія Одиссея, онъ говоритъ 3):

Меня бъ онъ устроилъ, мнѣ далъ бы

Все, что рабу за усердье даетъ господинъ благодушный Поле, домъ и хозяйку, которую по сердцу самъ онъ Выбралъ себѣ.......................

Безъ этихъ подарковъ, отпущеніе на волю отнюдь не улучшало его участи, какъ показываетъ положеніе бѣдняка, безземельнаго Ѳета, который приводится Ахиллесомъ, какъ примѣръ самаго несчастнаго человѣка. Дѣйствительно поло­женіе свободнаго бѣдняка, у котораго не было ни своего участка земли, ни сильныхъ родственниковъ, который пере­ходилъ отъ одной временной работы къ другой, должно было представляться весьма незавиднымъ въ эпоху, когда звали такъ мало обязанностей, когда снисходительность основыва­лась на одномъ только чувствѣ состраданія, и, когда бѣдный наймитъ былъ совершенно предоставленъ произволу своего господина.

Но этотъ патріархальный быть первоначальной миэи-

>ческой эпохи Греціи измѣнился съ дальнѣйшимъ развитіемъ народной жизни.

По мѣрѣ увеличенія богатствъ и народона­селенія, промышленности и торговли, количество рабовъ по­стоянно возрастало. Греція представляла особенно благопріят­ныя условія для развитія рабства. Находясь на высокой сте­пени цивилизаціи, питая презрѣніе къ окружавшимъ ее со всѣхъ сторонъ варварскимъ народамъ, эта небольшая промышленная страна легко могла пріобрѣтать значительное количество чужеземныхъ рабовъ посредствомъ торговли, которая сь са­мыхъ древнихъ временъ дѣятельно занималась сбытомъ этого живаго товара. Въ цвѣтущую эпоху Греціи, всѣ берега усѣянные греческими колоніями: Понтъ, Фригія, Лидія, Ѳра­кія, Ѳессалія, Пантикаиея и Египетъ въ изобиліи доставляли рабовъ на греческіе рынки, изъ которыхъ найболѣе важную роль играли Аѳины и Хіосъ. До какой степени быль дешевъ этотъ товаръ показываютъ среднія цѣны, которыя, по изы­сканію Валлона, простирались во время персидскихъ войнъ до двухъ минъ за обыкновеннаго раба (около 174 Франк.), въ періодъ отъ Пелононезской войны до Александра Великаго ; до трехъ минъ (261 Франк.), а при царяхъ до пяти минъ (435 Фр) t)∙ При такой дешевизнѣ рабовъ, число ихъ воз­растало быстро, такъ что въ одной Аттикѣ въ эпоху пер­сидскихъ войнъ на 21,000 гражданъ считалось до 400,000 рабовъ, въ Коринѳѣ же число ихъ доходило до 460,000, въ Егинѣ до 470,000 2). Въ блестящій періодъ греческой исторіи въ Аттикѣ не было ни одного гражданина, который бы не имѣлъ раба для содержанія всего дома, а у иныхъ, какъ капр. Филемона, Гиппоника, Никія, число ихъ прости­ралось до 300, до 600 и даже до тысячи. Рабы исполняли

- 16 —

сельскія работы, сторожила скотъ, завѣдывали хозяйствомъ господъ, мололи хлѣбъ, работали въ мастерскихъ, рудникахъ, на военныхъ и купеческихъ корабляхъ; словомъ, всѣ про­мышленныя занятія, исполняемыя въ новѣйшихъ обществахъ земледѣльцами, ремесленниками, слугами , поденщиками и вообще наемными работниками, совершались рабами Неуди­вительно, что при такомъ наплывѣ рабовъ, свободный земле­дѣльческій трудъ, который въ героическую эпоху при рѣд­кости, дороговизнѣ и немногочисленности рабовъ, былъ въ уваженіи, мало по малу терялъ свое значеніе, становился все болѣе и болѣе унизительнымъ и наконецъ почти вовсе исчезъ, такъ что почти вся обработка земли начала совер­шаться рабами.

Переворотъ этотъ, какъ нажегся, совершился въ Аттикѣ послѣ Пелопонезской войны ,). При Периклѣ, хотя многіе еще граждане владѣли поземельною собствен­ностью и вообще любили сельскую жизнь, по для обработки полей употребляли уже исключительно рабовъ а). Свободный трудъ встрѣчался уже какъ исключеніе. Ксснофонтъ въ своей «экономикѣ» представляетъ намъ хозяйство Исхомаха, завѣ- дывающаго сельской обработкой, но трудъ его раздѣляютъ s уже прикащикъ — eπ⅛ρoπoς и ключница, что предполагаетъ хозяйство на большую руку. Аристотель въ своей «политикѣ» (VII, 10), считаетъ земледѣльческій трудъ недостойнымъ свободнаго человѣка и предоставляетъ его рябамъ и вар­варамъ.

На ряду съ усиленіемъ рабства, въ Аттикѣ какъ и въ другихъ странахъ древности, постепенно развивалось силь­ное скопленіе поземельной собственности и богатствъ въ ру­кахъ немногихъ лицъ, а также, какъ спутникъ этого явле-

•) Ѳукмд- П, 16.

’) Bo∙ckk, Die Steelehalt der Athenerlт. 1. с». 8. — Xenoph. Keen. IV.

нІя, всеобщее обѣднѣніе массы свободныхъ гражданъ. Уже послѣ Эгосъ-ІІотамоской битвы поземельная собственность находилась въ рукахъ нѣсколькихъ капиталистовъ. По сло­вамъ Демосфена, они покупали себѣ такія обширнУѢ по­мѣстье, о какихъ и ге снилось прежнимъ правителямъ. Эти громадныя помѣстья, обработываемыя рабами, производили сильную конкурренцію мелкимъ помѣстьямъ, которыя не воз­награждали болѣе труда Вслѣдствіе этого большая часть мелкихъ землевладѣльцевъ бросала свои поля и отправля­лась въ городъ, гдѣ увеличивала и безъ того многочислен­ную толпу празднаго городскаго населенія. Населеніе это, не желавшее и не имѣвшее возможности предаваться про­мышленнымъ трудамъ, вслѣдствіе соперничества рабовъ ,)>употреблявшее все свое время на занятіе государственными дѣлами, по необходимости должно было ирійти въ самое бѣд­ственное положеніе, особенно, когда послѣ Пелопонезской войны, исчезли источники доходовъ, получаемыхъ съ под­властныхъ городовъ.

Всеобщая бѣдность приняла столь гро­мадные размѣры, что необходимо было установить настоя­щую таксу для бѣдныхъ. «Въ Аѳинахъ, замѣчаетъ Исократъ (Агеор. 38), прежде ни одинъ гражданинъ не терпѣлъ нужды и не позорилъ государство, прося милостыни у проходящихъ; теперь же нищихъ болѣе, чѣмъ государственныхъ людей, такъ что нужно быть списходительнымъ, видя, какъ мало заботятся они о дѣлахъ общественныхъ; довольно уже имъ заботь о насущномъ хлѣбѣ » «Драхмою, хусомъ и четырьмя оболами, говоритъ Демосѳенъ (Exord. 1461), поддерживаютъ ораторы народъ, какъ врачи больнаго». Во время Антинатра,

Діодоръ (ХѴШ) насчитываетъ уже 12,000 совершенно бѣд­ныхъ гражданъ и 9000 такихъ, которые имѣли не болѣе 2000 драхмъ.

Вмѣстѣ съ усиленіемъ неравенства имуществъ ухуд­шилась также и участь рабовъ въ матеріальномъ и въ об щественпомъ отношеніяхъ. На нихъ начали смотрѣть, какъ на простыя машины, одушевленныя орудія (opyαvor eiυZol,), имѣвшія цѣнность только по количеству производства и издержкамъ содержанія. Грубый хлѣбъ составлялъ главную пищу ихъ; подобно скоту , ихъ гоняли на водопой; имъ брили головы, запрещали пить вино, употреблять благовонія, присутствовать при религіозныхъ обрядахъ, свидѣтельство­вать иначе, какъ подъ пыткою, ихъ нещадно сѣкли, обре­меняли оковами, отлучали отъ женъ и дѣтей, часто вовсе не дозволяли браковъ 1), употребляли на самыя низкія и безчестныя работы 3). Впрочемъ справедливость требуетъ замѣтить, что не смотря па все это, положеніе рабовъ въ Аттикѣ было сравнительно лучше, нежели у другихъ наро­довъ, жившихъ рабскимъ трудомъ. Чрезмѣрно жестокое обра­щеніе было запрещено и только по суду можно было на­казывать рабовъ смертью. «Наши законы, говоритъ Иперидъ въ рѣчи противъ Мантиѳея, не только свободнымъ людямъ даровали право жаловаться па обиду, но дозволили и рабамъ призывать господъ въ судъ, если они злоупотребляютъ своею властью». Въ случаѣ жестокаго обращенія, рабы могли искать убѣжища въ храмѣ Тезея и при нѣкоторыхъ другихъ жертвенникахъ и тѣмъ самымъ принудить господина къ про­дажѣ ихъ 1)∙

Какъ ни значительно было распространено рабство въ Греціи, тѣмъ не менѣе оно далеко не имѣло того рѣшитель­наго, преобладающаго вліянія на общественную и экономи­ческую жизнь, какое пріобрѣло у римскаго народа. Появив­шись сначала римской исторіи въ видѣ незначительнаго за­родыша, оно мало но малу охватило собою всю народную жизнь, достигло до небывалаго въ исторіи развитія и вѣ самыхъ обширныхъ размѣрахъ проявило свойственныя ему типическія черты. Понятно, какъ важно для насъ изученіе втого явленія на римской почвѣ.

Древнее устройство римскаго государства главнымъ образомъ основывалось на крестьянскомъ сословіи, которое, по величинѣ своей поземельной собственности несло военную службу и отправляло государственныя повинности- Первые Римляне были по преимуществу земледѣльцы, собственно­ручно обработывавшіе свои наслѣдственные участки при по­мощи дѣтей и слугъ. Земледѣліе считалось самымъ почет­нымъ занятіемъ. Кто плохо обработывалъ свое поле, подвер­гался цензорскому осужденію. Самые знаменитые граждане и полководцы, сенаторы и консулы не пренебрегали плугомъ и нерѣдко случалось, какъ говоритъ Цицеронъ, что послѣ славныхъ побѣдъ и завоеваній, они снова возвращались къ своему родному полю и слагали лавры на колосья пшеницы, посѣянной и собранной ихъ руками. «Сѣящимъ нашли Се- рана нововоэложенныя почести, откуда и произошло его про­звище; пашущему свои четыре югера на холмѣ Ватикан­скомъ Цивциннату принесъ вѣстникъ диктатуру и, какъ Сказываютъ, онъ былъ яагъ и пыль наполняла его ротъ» 1). Обезпечивъ общественное спасеніе, его побѣдоносныя руки съ тою же простотою оставили оружіе для плуга 2). Катовъ Цензоръ своими руками обработывалъ поле, сосѣднее съ по­лемъ Манія Курія, побѣдителя Самнитянъ. Сципіонъ, побѣ­дитель Аннибала, Марій, бывшій семь разъ консуломъ, Пом­пей прозванный великимъ, также занимались земледѣліемъ. По примѣру этихъ извѣстныхъ гражданъ, большая часть древней римской знати жила въ деревняхъ и нерѣдко соб­ственноручно воздѣлывала свои поля. Сельская жизнь счи­талась почетнѣе городской. Слыть хорошимъ земледѣльцемъ и хорошимъ селяниномъ, — bonum agricolam bonumque co­lonum, считалось самой высокой похвалою даже для вайбо- лѣе знатныхъ и богатыхъ лицъ.

Вмѣстѣ съ тѣмъ поземельная собственность была огра­ничена въ своихъ размѣрахъ и равномѣрно распредѣлена между гражданами. Старинное преданіе Рима приписывало Ромулу первое раздѣленіе земли по два югера (около полу­десятины вашей казенной мѣры) въ наслѣдственную соб­ственность каждому гражданину и только въ послѣдствіи, по изгнаніи царей, это количество было увеличено до семи югеровъ. Маній Курій, побѣдитель Пирра, отказался отъ пяти­десяти югеровъ, которые пародъ предлагалъ ему въ благо­дарность за его услуги и объявилъ опаснымъ гражданина, которому эта мѣра была недостаточна. Таково же было про­странство полей Регула, Фабриція, Кору иканія, Эмилія Папа и великаго Фабія Кунктатора, бывшаго два раза диктато­ромъ и пять разъ консуломъ. Для того, чтобы отецъ семей­ства былъ хорошимъ хозяиномъ своего поля, желали, чтобы пространство не превосходило его силъ. Остальная земля считалась общественною собственностью — ager publicus, ко­торою всякій гражданинъ могъ пользоваться по произволу, какъ пастбищемъ, за умѣренную плату, или для распашки по мѣрѣ силъ и трудовъ, впося опредѣленную закономъ по­винность, десятину хлѣбнаго урожая и пятину сбора фрук­товыхъ деревъ и виноградниковъ.

Понятно, что при подобной простотѣ быта и нравовъ, при столь ограниченныхъ размѣрахъ собственности, количе­ство рабовъ было ограничено и положеніе ихъ сносно ,)∙ Одинъ или нѣсколько рабовъ для сельскихъ работъ и до­машнихъ услугъ, работникъ, помогавшій хозяину при обра­боткѣ поля, работница, помогавшая матронѣ въ домашнемъ хозяйствѣ, были вполнѣ достаточны для исполненія всѣхъ работъ и удовлетворенія всѣхъ потребностей ’). Рабъ тру­дился наравнѣ съ господиномъ, во всемъ дѣлилъ его образъ жизни и нерѣдко въ случаѣ отсутствія занималъ его мѣсто s). (Подобная простота нравовъ до эпохи Пуническихъ войнъ нерѣдко встрѣчалась даже между самыми знаменитыми гражданами. У Курія Дентата былъ всего одинъ рабъ, у пер­ваго изъ сенаторовъ Скавра шесть, у Цинцинната, по всей вѣроятности, ни одного. Регулъ, командовавшій африканскою арміею, просилъ отпуска на томъ основаніи, что вслѣдствіе смерти его раба и бѣгства наемнаго работника, похитившаго земледѣльческія орудія, поле его оставалось необработаннымъ и семья находилась въ бѣдственномъ положеніи 1).

При такомъ состояніи дѣлъ земледѣліе процвѣтало и Италія славилась своимъ плодородіемъ и изобиліемъ. Оиа справедливо считалась великою родительницею плодовъ, ве­ликою родительницею мужей — magna parens frugum, Satur­nia tellus, magna virum. Всѣ римскіе земледѣльческіе писа­тели позднѣйшаго времени: Катонъ, Варронъ и Колумелла, натуралистъ Плиній единогласно хвалятъ земледѣліе этой эпохи, когда, по выраженію одного изъ нихъ, земля радова­лась подъ плугомъ, украшеннымъ лаврами и подъ тріумфа­торомъ, ведущимъ плугъ ’). Это было время, по словамъ Дюро де Ламалля, раздѣленія собственности, употребленія свободнаго труда, изобрѣтенія новыхъ методовъ, увеличенія народонаселенія, время, когда Италія производила достаточно произведеній не только для удовлетворенія своихъ потребно­стей, но и для вывоза 3).

Но такое блестящее положеніе Рима продолжалось не долго. Картина постепенно измѣняется съ дальнѣйшимъ раз­витіемъ римской исторіи. Вслѣдствіе ограниченности терри­торіи и быстраго размноженія народонаселенія, Римъ вскорѣ пришелъ въ враждебное столкновеніе съ сосѣдями и начался тотъ рядъ непрерывныхъ войнъ и завоеваній, который со­ставляетъ характеристическую черту римской исторіи. Слѣд­ствіемъ этихъ завоеваній было постепенное увеличеніе коли- чества рабовъ, невѣроятное сосредоточеніе богатствъ и по­земельной собственности и окончательное водвореніе большой рабской обработки

Римляне, подобно всѣмъ прочимъ народамъ языческой древности, придерживались военнаго правила: кто можетъ убить врага, тотъ можетъ обратить его въ рабство 1). По­этому уже съ самыхъ древнихъ временъ военноплѣнные, взятые съ оружіемъ въ рукахъ или при осадѣ города, про­давались ими съ публичнаго торга sub hasta или sub co­rona s). Сначала, пока войны велись въ Италіи съ родствен­ными по языку, религіи и обычаямъ племенами, Римляне, вслѣдствіе мудрой и умѣренной политики сената, далеко не прилагали этого правила во всей его силѣ и строгости. На­противъ, они весьма часто оставляли побѣжденнымъ наро­дамъ свободу; иногда принимали, хотя и съ меньшими пра­вами , въ союзъ и довольствовались тѣмъ, что отбирали у нихъ часть земли для поселенія своихъ колоній Но, когда театръ римскихъ военныхъ дѣйствій расширился за предѣлы Италіи, то Римляне измѣнили свой образъ дѣйствій и начали съ безпощадною строгостью прилагать военное право, обра­щая въ рабство, не только военноплѣнныхъ , но нерѣдко и жителей покоренныхъ странъ, женъ и дѣтей. Въ какихъ широкихъ размѣрахъ совершалось это порабощеніе видно изъ слѣдующихъ примѣровъ: послѣ битвы при Каннахъ было продано 15,000 человѣкъ; одинъ удачный походъ Регула въ Африку доставилъ 20,000 рабовъ 3); Сципіонъ младшій про­далъ въ рабство 56,000 карѳагенянъ; при взятіи Агригента

’) Servi autem ex eo appelati sunt, quod imperatores vendere et per hoc servare nec oceidere solent Tnst. 1, 33.

’) Уже Туллъ Гостилій, no преданію, имѣлъ много рабовъ; Тарквииій Древній продалъ всѣхъ жителей Корникулума. Dionyβ.Наіус. ПТ,50.

8) Dion Caetiue. XI√V.

въ Сициліи было обращено въ рабство 25,000 человѣкъ; при взятіи Тарента и Панорма по 30,000 ,); Павелъ Эмилій по окончаніи Македонской войны привелъ на римскій рынокъ 150 000 эпирскихъ гражданъ 2); мятежныя племена Сардиніи и Испаніи заплатили также обильную дань. Съ дальнѣйшимъ развитіемъ римской исторіи это обращеніе въ рабство поко­ренныхъ народовъ приняло еще болѣе громадные размѣры. Куда только ни проникало римское оружіе, повсюду оно влекло за собою рабство. Марій взялъ въ плѣнъ 90,000 Тевтоновъ и 60,000 Кимвровъ 3); добыча Лукулла въ Понтѣ была столь велика, что рабъ продавался въ лагерѣ по четыре драхмы (менѣе рубля)[§][**]); о Помпеѣ говорятъ, что во время Азіятской войны онъ отправилъ на рабскіе рыпки 2,083,000 человѣкъ 5); Цезарь, если вѣрить Плутарху и Аппіаиу, до послѣдней окончательной битвы въ Галліи взялъ до милліона плѣнныхъ ®); послѣ взятія Іерусалима Титомъ изъ 2,600,000 евреевъ, 900,000 было обращено въ рабство 7).

Не менѣе громадное количество рабовъ независимо отъ войнъ, безпрерывно доставлялось на рабскіе рынки торговлей.

Какъ ни велики были завоеванія Рима, тѣмъ не менѣе многія части свѣта находились внѣ ихъ владычества: а между тѣмъ изъ всѣхъ этихъ странъ привозились рабы. Варвары, совершенно неизвѣстные Риму, пріобрѣтались въ странахъ, лежавшихъ внѣ предѣловъ древней цивилизаціи и, переходя изъ рукъ въ руки, достигали предѣловъ царствен-

наго города и увеличивали массы его рабовъ. Такъ сначала Римляне пріобрѣтали рабовъ у Карѳагенянъ, которые въ свою очередь извлекали ихъ изъ глубины Африки, торгъ съ которою предшествовалъ историческимъ временамъ. Востокъ также доставлялъ сь незапамятныхъ временъ громадныя ко личества рабовъ; страны, лежавшія у Понта Евксинкнго по стоянно были неисчерпаемыми источниками этого человѣче­скаго товара. Наконецъ различныя страны Европы также присылали своихъ представителей на рабскіе рынки. Въ мо­ментъ апогея могущества Рима въ немъ можно было найти рабовъ изъ Британіи, Галліи, Скандинавіи, Сарматіи, Гер­маніи, Дакіи, Испаніи, Африки, Египта, Эѳіопіи, западныхъ острововъ Средиземнаго моря, Сициліи, Греціи, Иллиріи, Ѳра­кіи, Македоніи, Эпира, Виѳиніи, Фригіи, Каппадокіи, Сиріи, Мидіи, словомъ изъ всѣхъ странъ, въ которыя честолюбіе или жажда барыша привлекали война или торговца. Никто не былъ пощаженъ; всѣ расы, начиная отъ развитаго грека до тупаго каппадокійца, принесли дань самому громадному, какое когда либо существовало въ мірѣ, накопленію рабовъ. До какихъ размѣровъ достигала торговля рабами, необходимо сопровождаемая грабежемъ и насиліемъ, видно изъ громад­наго развитія морскаго разбойничества. Даже Италія не была безопасна отъ нападеній пиратовъ; ея города и большія до­роги доставляли многочисленную добычу этимъ отважнымъ грабителямъ, которые въ смутную эпоху гражданской" войны и борьбы между Маріемъ и Суллою, сдѣлались всемогущими. Во время Помпея ими было разграблено до 401) городовъ ')•> и Риму не разъ приходилось вести съ ними правильную войну. Сначала главнымъ средоточіемъ рабской торговли былъ Делоскій рынокъ въ Киликіи, на которомъ, по свидѣтельству

Страбона, ежедневно продавалось для вывоза въ Римъ 10,000 рабовъ. Когда же Делосъ был ь разрушенъ и азіатскія страны были присоединены къ римской имперіи, то торговля рабами прешла въ руки римскихъ купцовъ и съ этихъ поръ дѣя­тельно производилась ими въ самыхъ громадныхъ размѣрахъ безъ посредства другихъ рывковъ. Безпрерывныя войвы, гра­бежъ и насиліе пиратовъ, грубость и неразвитость нѣкоторыхъ племенъ доставляли богатый запасъ человѣческаго товара, который постоянно находилъ себѣ выгодный сбытъ и въ значительной мѣрѣ способствовалъ къ обогащенію лицъ, за­нимавшихся этимъ промысломъ. одномъ изъ его помѣстій родилось тридцать мальчиковъ и сорокъ дѣвочекъ 5). Евмолпъ въ Сатириконѣ Петронія хва­лился., что въ его нумидійскихъ помѣстьяхъ находилось до­статочное количество рабовъ, чтобы осадить и взять Карѳа­генъ 6). Атеней говоритъ, что многіе — πaμπokλoι— граж­дане въ Римѣ имѣли до десяти и даже двадцати тысячъ ра

бовъ и притомъ не для выгоды, а для роскоши *). Сенека замѣчаетъ о многочисленныхъ рабахъ, превышающихъ арміи воинственныхъ народовъ, Плиній упомтнаетъ о легіонахъ рабовъ, Ювеналъ о когортахъ 2). Рим нянинъ Ларензій во время пира софистовъ имѣлъ право смѣ іться надъ Аоиня- нами, у которыхъ самый богатый человѣкъ Никій имѣлъ только тысячу рабовъ и притомъ въ рудникахъ.

На ряду съ этикъ неимовѣрнымъ увеличеніемъ рабовъ въ предѣлахъ римскаго государства совершается другой не менѣе поразительный Фактъ постепеннаго исчезновенія мел­кихъ и среднихъ землевладѣльцевъ и скопленія поземельной собственности и капиталовъ въ рукахъ немногихъ лицъ. Многія причины содѣйствовали этому печальному перевороту.

Существованіе римскаго народа главнымъ образомъ осно­вывалось не столько на собственномъ производствѣ, сколько на грабежѣ и войнѣ, на раззореніи и истощеніи провинцій. Древніе Римляне любили говорить о себѣ, что они сильны оружіемъ и полями: поз annis et arvis. Но такое роковое сочетаніе меча и плуга, такая неестественная связь мирнаго занятія земледѣльца и кроваваго ремесла война, не могла привести къ благопріятнымъ результатамъ. Вѣчная военная служба, постоянно возраставшая вслѣдствіе безпрерывныхъ войнъ, отнимала у земледѣльцевъ лучшія силы, а .отяготи­тельная система налоговъ подрывала окончательно ихъ бла­госостояніе и ввергала въ неоплатные долги Пока борьба шла около предѣловъ Рима и ограничивалась кратковремен­ными походами, граждане легко могли возвращаться къ обра­боткѣ своихъ нолей. Но, когда съ теченіемъ времени войны приняли болѣе обширные размѣры и начали производиться

въ болѣе отдаленныхъ странахъ, то военная служба стала все болѣе и болѣе становится жизненнымъ занятіемъ, начала на долго отрывать земледѣльцевъ отъ ихъ поземельныхъ участковъ и мирныхъ занятій и мало по малу привела ихъ въ самое бѣдственное положеніе; тѣмъ болѣе, что большая часть выгодъ, происходившихъ огъ безпрерывныхъ завоева­ній, доставалась главнымъ образомъ въ руки немногихъ силь­ныхъ лицъ, стоявшихъ во главѣ правленія.

Римляне не имѣли обыкновенія облагать покоренные города и страны военною контрибуціею или опредѣленною данью: они ограничивались тѣмъ, что захватывали опредѣ­ленную, именно третью часть земли [‡‡]) Земля, конфиско­ванная такимъ образомъ, частью раздавалась въ надѣлъ не­большими наслѣдственными участками римскимъ колонистамъ, которые представляли собою какъ бы римскій гарнизонъ среди покоренныхъ народовъ, — ager limitatus, divisus или assignatus; частью же оставалась въ общественномъ или го­сударственномъ владѣніи , какъ имущество парода — ager publicus. Римское государство само не хозяйничало и потому предоставляло общественныя поля пользованію частныхъ лю дей, довольствуясь легкимъ оброкомъ. Граждане имѣли право пасти свой скотъ на этихъ поляхъ , а также распахивать ихъ по мѣрѣ силъ и трудолюбія, и въ такомъ случаѣ земли переходили въ ихъ временное пользованіе — possessio. Вла­дѣльцы подобныхъ земель могли отдавать ихъ, передавать по наслѣдству; тѣмъ не менѣе государство сохраняло на-

нихъ право собственности, не нарушаемое никакою дав­ностью 1)∙

Количество подобныхъ государственныхъ земель, незна­чительное въ началѣ, постоянно возрастало но мѣрѣ завое­ваній и разширенія предѣловъ римскаго государства Это постепенное возрастаніе общественнаго поля не замедлило повести къ совершенному измѣненію сельскаго хозяйства во всѣхъ частяхъ Италіи, подвластныхъ Риму. Право занимать или оккупировать подобныя земли принадлежало, по букваль­ному смыслу закона, гражданину, т. е. патрицію, такъ какъ плебеи не пользовались равенствомъ правъ. Въ началѣ рим­ской исторіи, когда борьба еще велась съ сосѣдними племе­нами, патриціи, по всей вѣроятности, мало пользовались своимъ правомъ оккупаціи, потому что п іударственныя земли, большею частью лежавшія на границахъ, раззоренныя н под­верженныя непріятельскимъ нападеніямъ, требовали много труда и капиталовъ, въ которыхъ ощущался въ древности значительный недостатокъ. Притомъ цари, стоявшіе во главѣ римской общины и свободно располагавшіе общественными пастбищами, находили справедливымъ допускать къ пользо­ванію ими также плебеевъ, которые со времени Сервія Тул­лія принимали дѣятельное участіе въ завоеваніи ихъ. Но такое положеніе дѣлъ измѣнилось, когда по изгнаніи царей, во главѣ правленія сталъ римскій сенатъ, который своимъ Финансовымъ и экономическимъ управленіемъ въ сильной степени содѣйствовалъ уничтоженію среднихъ и мелкихъ землевладѣльцевъ и повелъ къ развитію съ одной стороны

владычества помѣщиковъ и капиталистовъ, съ другой — земледѣльческаго пролетаріата.

Всего ближе и чувствительнѣе обнаружилась перемѣна въ Финансовомъ управленіи новыми распоряженіями сената на счетъ государственныхъ земель, имѣвшими прямою цѣлью матеріальное и нравственное уничтоженіе среднихъ классовъ. Сенатъ нс считалъ униженіемъ своего достоинства заявить исключительное притязаніе на общественныя пастбища для па­триціевъ и привитыхъ въ сенатъ богатыхъ плебеевъ, а мел­кихъ землевладѣльцевъ, болѣе всего нуждавшихся въ землѣ для выгона, обидѣть лишеніемъ этого права. Далѣе, до сего времени сбирались деньги за пасущійся скотъ, и эти деньги (scriptura) поступали въ общественную казну, но съ пере­мѣною правительства квесторы изъ патриціевъ стали произ­водить этотъ сборъ лѣниво и снисходительно, и потомъ со­всѣмъ оставили его. Накопсцъ до сихъ поръ бывало пра вильное раздѣленіе земель всякій разъ, когда пріобрѣтались новыя земли войною, причемъ принимали во впимапіе всѣхъ бѣднѣйшихъ бездомовныхъ гражданъ и обывателей: новое же правительство, хотя и не рѣшилось совершенно оставить этотъ обычай или обратить его въ пользу богатыхъ, но раз­дача земель стала рѣже и скупѣе и замѣнилась гибельной системой оккупаціи, которая въ значительной мѣрѣ содѣй­ствовала обогащенію привиллегировапнаго класса. Такимъ образомъ тройной ударъ поразилъ среднихъ и мелкихъ зе млевладѣльцевъ: общественныя угодья были для нихъ по­теряны ; тягость податей возрасла чрезъ то, что деньги за пастбища не поступали правильно въ общую казну; раздача же земель, бывшая какъ бы отводнымъ каналомъ для земле­дѣльческаго пролетаріата, прекратилась. Тяжкія, отчасти не­счастныя войны и страшные по причинѣ ихъ наборы довер­шили остальное. Мелкіе землевладѣльцы, ограниченные своими

небольшими наслѣдственными участками, выносившіе все бремя военной службы и тяжелыхъ поборовъ, мало по малу раззоряются, впадаютъ въ долги и постепенно лишаются собственности и свободы.

Древнее римское долговое право отличалось необыкно­венною строгостью. Личный кредитъ имѣлъ самую обширную и, можно сказать, чрезмѣрную гарантію. «Lex horrendi car­minis erat», говоритъ Титъ Ливій. Если должникъ (nexus, obaeratus) не уплачивалъ въ срокъ долга, то кредиторъ могъ отвести его къ себѣ и держать въ оковахъ, какъ раба. Предусмотрительный законъ опредѣлялъ даже мѣру муки и вѣсъ оковъ ,)∙ Если0прошествіи шестидесяти дней, въ теченіе которыхъ должника три раза выводили на рынокъ къ претору и вызывали охотника кто бы заплатилъ за него, никто не трогался его несчастіемъ, то кредиторы имѣли право убить своего должника и раздѣлить его трупъ между собою, или продать его съ дѣтьми въ рабство за Тибръ, въ чужую землю, или наконецъ оставить его у себя вмѣсто раба, такъ какъ собственно по римскому праву гражданинъ не могъ быть вполнѣ рабомъ, пока оставался въ предѣлахъ римскаго государства. Безстрастный законъ, дозволяя разру­бить на части тѣло должника, съ полною законодательною важностью не признавалъ за злой умыселъ, если кто отру­битъ часть несоразмѣрную его претензіи. Si plus minusve se­cuerunt se fraude esto 2).

ІІри столь тяжелыхъ условіяхъ неудивительно, что уже послѣ Гэльскаго нашествія , матеріальное положеніе земле­дѣльческаго класса было самое печальное. Заимодавцы вла­дѣли и землями и личностью несостоятельныхъ должниковъ, которые, въ силу закона, работали въ ихъ домахъ, какъ временные рабы. «Толпами, говоритъ Ливій, отводили ихъ безжалостно въ домы заимодавцевъ, заключенными въ оковы, къ тяжелымъ работамъ или къ тюремному заключенію, и между отводимыми бывали часто люди, которые яе разъ подвергали за отечество свою жизнь опасности, и которые дошли до нищенства именно вслѣдствіе того, что защищали отечество». Какъ видно изъ дѣла Манлія Капитолина даже извѣстные граждане, прославившіеся своими военными подви­гами , не были защищены отъ зтой печальной участи; а многочисленность подобныхъ случаевъ доказывается тѣмъ, что, когда Манлій былъ обвиненъ патриціями, то онъ при­звалъ въ свидѣтели 400 гражданъ, которымъ далъ деньги въ займы безъ процентовъ и тѣмъ спасъ ихъ отъ продажи имущества и рабства *)■

Такимъ образомъ первоначальное устройство, основанное на мелкой крестьянской собственности, начало исчезать; въ рукахъ богатыхъ патриціевъ я плебеевъ начали сосредото­чиваться пе только общественныя земли, но и наслѣдствен­ные плебейскіе участки. Уже Лиципій Столлонъ указываетъ на тотъ ©актъ, что одипъ патрицій завладѣвалъ участками 300 плебеевъ ’). Такое положеніе дѣлъ вызвало необходи­мость аграрныхъ законовъ, назначеніе которыхъ состояло въ томъ, чтобы отпять у патриціевъ несправедливо захвачен­ныя общественныя пола, пріобрѣтенныя мужествомъ и кровью плебеевъ. Уже въ 268 году отъ основанія Рима СпуріЙ Кассій предложилъ первый аграрный законъ, но только че­резъ 120 лѣтъ, именно въ 387 г., Лицииію и Сексту уда­лось достигнуть ограниченія поземельной собственности. За­конъ Лицинія опредѣлялъ, что никто не могъ владѣть въ общественномъ полѣ болѣе 500 югеровъ земли; пользованіе общественными пастбищами было также ограничено сотнею головъ крупнаго и 500 штуками мелкаго скота для одного владѣльца. Для избѣжанія латифундій и чрезмѣрнаго раз­множенія рабовъ, предписано было также каждому поземель­ному владѣльцу употреблять извѣстное число свободныхъ работниковъ для обработки ихъ владѣній. Всѣ владѣнія, пре­вышавшія 500 югеровъ, были отобраны отъ владѣльцевъ и ассигнованы плебеямъ въ полную собственность въ семи- югерныхъ участкахъ.

Таково было знаменитое законодательство, принятое послѣ долгаго сопротивленія и спасшее юную республику отъ неминуемо угрожавшей ей гибели. Пріостановивъ на нѣ­которое время скопленіе поземельной собственности, доста­вивъ снова поземельную собственность значительному числу гражданъ, оно содѣйствовало употребленію свободнаго насе­ленія, процвѣтанію земледѣлія, равенству имуществъ, увели­ченію народонаселенія, равновѣсію властей, крѣпости и мо­гуществу римскаго государства.

Но законодательство это не могло имѣть прочнаго и долговременнаго вліянія, потому что въ экономической и по­литической организаціи римскаго общества существовали слишкомъ могущественныя причины, гибельно дѣйствовавшія на равномѣрное распредѣленіе поземельной собственности и на независимое положеніе свободныхъ земледѣльцевъ, кото­рыя и не замедлили вскорѣ привести къ совершенному уни­чтоженію крестьянскаго сословія. Когда старшій изъ Грак-

ховъ выступилъ на политическое поприще, почти всѣ пле­бейскія земли были скуплены аристократами и обрабатыва­лись рабами. Аграрные законы Лицинія были обойдены со всѣхъ сторонъ. Закованные въ желѣзо невольники работали на поляхъ; свободные поселяне просили подаянія; низшіе классы городскаго населенія превратились въ настоящую чернь. Когда Тиверій Гракхъ, будучи еще квесторомъ, про­ѣзжалъ черезъ Этрурію, онъ былъ пораженъ пустыннымъ видомъ страны и тѣмъ, что всѣ земледѣльцы и пастухи были рабы — варвары. Это впервые возбудило въ немъ его реформаторскіе планы. Звѣри, говорилъ опъ, и тѣ имѣютъ свои логовища; только римскіе граждане, безпрерывно под­вергающіе свою жизнь для славы и спасенія своего отече­ства, лишены жилищъ и пропитанія 1) Такъ какъ необы­кновенно усилившійся привозъ рабовъ былъ бы невозможенъ, еслибъ не было значительнаго спроса на нихъ, а спраши­вать рабовъ при господствѣ земледѣлія могли только помѣ­щики, то Тиверій Гракхъ пришелъ къ убѣжденію, что не­обходимо ограничить число крупныхъ помѣстій и увеличить число самостоятельныхъ владѣльцевъ. Этими средствами онъ вадѣялся ограничить число рабовъ и принести величайшую пользу государству, которому рабы вредили тѣмъ, что отни­мали работу и кусокъ хлѣба у гражданъ, тѣмъ, что от­пускаемые на волю умножали толпу городской черви и на­конецъ тѣмъ еще, что стали серьозяо угрожать обществен­ному порядку своими безпрерывными возстаніями.

Мнѣніе, что безъ общей ассигновки общественнаго поля нельзя помочь государству, было господствующимъ въ эту эпоху. Давно уже на общественныхъ площадяхъ, на стѣнахъ и памятникахъ встрѣчались надписи, требовавшія подобной

,) Plat. Grao. — Dionys. Halyc. 10, §37.

мѣры и притомъ преимущественно отъ Тиверія Гракха. По­этому , тотчасъ же по вступленіи въ должность народнаго трибуна, Тиверій Гракхъ, увѣренный въ сочувствіи лучшихъ людей своего времени, предложилъ новый аграрный законъ, бывшій въ сущности возстановленіемъ закона Лициніева ВсѢ оккупированныя части государственнаго поля должны были поступить обратпо въ казну, съ тѣмъ однако ограниченіемъ, что каждый прежній владѣлецъ могъ удержать за собою по 500 югеровъ, и, сверхъ того, на каждаго изъ своихъ сыно­вей еще по 250 югеровъ, впрочемъ, въ общемъ итогѣ не болѣе 1000 югеровъ. Кто владѣлъ большимъ количествомъ, тотъ долженъ былъ уступить излишекъ государству, впро­чемъ за опредѣленное вознагражденіе. Поступившая такимъ образомъ въ казну земля, должна была идти въ надѣлъ гражданамъ и италійскимъ союзникамъ въ участкахъ по 30 югеровъ въ каждомъ, раздаваемыхъ притомъ не въ полную собственность, какъ прежде, а въ потомственное неотчуждае­мое владѣніе, съ обязанностью обработывать землю для про­изводства и платить умѣренный оброкъ.

Хотя Тиверій заплатилъ жизнью за свой смѣлый и благородный подвигъ, но законъ началъ приводиться въ исполненіе и число крестьянъ земледѣльцевъ значительно возрасло. Цензы 509, 600, 607 и 623 годовъ представляютъ понижающіяся цифры: 328,000, 324,000,322,000, 319,000; а цензъ 629 года 395,000 1).

Но это было только минутное облегченіе. Новое законо­дательство, подобно прежнему, нисколько не отстраняло глав­ныхъ причинъ, гибельно дѣйствовавшихъ на распредѣленіе поземельной собственности и потому осталось безъ всякаго прочнаго я существеннаго вліянія. Крестьянское сословіе земледѣльцевъ снова быстро исчезаетъ, поземельная собствен- ность и капиталы сосредоточиваются еще болѣе; частныя и общественныя земли, земли раздѣленныя и сохраненныя, все поглощается единственною Формою собственности-латифун­діями. Тщетно нѣкоторые побѣдоносные полководцы пытаются поддержать падающее сословіе мелкихъ крестьянъ-собствен- никовъ и укрѣпить шатающееся въ своихъ основахъ госу­дарство посредствомъ кровавыхъ проскрипцій, посредствомъ основанія новыхъ колоній и раздачи опустѣлыхъ дворовъ ветеранамъ 1)∙ Попытки ихъ оказываются безуснѣшпыми и безсильными предъ неблагопріятными условіями общаго строя жизни, основаннаго на грабежѣ и рабстііѣ. Солдаты и люди, происходившіе изъ пролетаріевъ и городской черни, никогда не могли сдѣлаться порядочными земледѣльцами и мгновенно исчезали. Слѣдствіемъ всего этого было баснословное сосре­доточеніе богатствъ и поземельной собственности. Сосредото­ченіе это было тѣмъ сильнѣе, что ко всѣмъ неблагопріят­нымъ .условіямъ присоединилось еще насиліе и нарушеніе правъ. Какъ видно изъ современныхъ свидѣтельствъ сильные люди не останавливались уже и передъ частымъ насиль­ственнымъ захватомъ земель и рѣдкій изъ нихъ не тѣснилъ своихъ мелкихъ сосѣдей. «Не слѣдуетъ отнимать у Кнея Помпея того величія, говорить Плиній, что онъ никогда не по­купалъ сосѣднихъ имѣній». Колумелла въ концѣ 3 й главы 10-Й книги, говоритъ объ объемѣ имѣній: «Мѣра должна быть сохраняема, какъ во всѣхъ вещахъ, такъ и въ пріобрѣтеніи имѣній. Надобно набирать столько , сколько нужно , чтобы владѣть, а не отягощаться набраннымъ; и не слѣдуетъ отнимать участки у другихъ, по обычаю сильныхъ, которые, завладѣвая областями цѣлыхъ народовъ, не въ состояніи даже на лошадяхъ объѣхать своихъ имѣній и предоставляютъ ихъ скоту на попраніе и дикимъ звѣрямъ на жилище, или занимаютъ гражданами, вступившими въ кабалу (nexu ci­vium) и скованными рабами» [§§][***]).

Неудивительно, что уже въ послѣдніе годы римской республики сотни мелкихъ владѣній слились въ громадныя латифундіи. Въ эпоху, когда Цезарь овладѣлъ диктатурою, всѣ богатства и земли были сосредочены въ рукахъ 2θ()O лицъ, а изъ 450,000 гражданъ, 320,000 получали пособіе отъ государства. Цицеронъ прямо говоритъ, что богатства всѣхъ народовъ сосредоточены въ рукахъ немногихъ лицъ, которыя даже не стараются скрыть чрезмѣрности своего ко­рыстолюбія 2). Водкое имѣніе, которое ие граничило моремъ, большою рѣкою или цѣпью горъ, считалось недостойнымъ римскаго аристократа. Рѣки, нѣкогда раздѣлявшія царства враждебныхъ пародовъ, протекали по землямъ частныхъ лицъ. Богатымъ считался тотъ , кто владѣлъ помѣстьями, по крайней мѣрѣ, въ трехъ различныхъ провинціяхъ, могъ предпринимать путешествія но собственнымъ вилламъ въ различныхъ климатахъ, раздавить приказанія по ту сторону Адріатическаго, Іонійскаго и Эгейскаго морей, и по произ-

волу перемѣщать толпы безпрерывно возраставшихъ рабовъ изъ одной страны въ другую 1). Земля въ Италіи сдѣлалась собственно землею роскоши. Богатый любилъ имѣть виллы въ Тиволи, по сосѣдству съ Римомъ, въ Неаполѣ, чтобы на­слаждаться близостью моря; въ Аппенинахъ, чтобы быть въ уединеніи. Самыя обширныя имперіи, воздвигаемыя человѣ­ческимъ честолюбіемъ, платили дань небольшому числу оли­гарховъ Міръ никогда не видѣлъ роскоши, подобной роскоши римскихъ сенаторовъ, такого количества богатствъ, расто­чаемыхъ для одного. Какъ велики были богатства въ ату эпоху, можно судить во нѣкоторымъ примѣрамъ. Имущество Помпея простиралось до 70 милліоновъ сестерцій (около 5 мллл. руб-), актера Эзопа до 20 миліоновъ. Маркъ Крассъ въ началѣ своего поприща имѣлъ 7 мил.; въ концѣ же, послѣ расточенія неимовѣрныхъ суммъ народу, 170 милліоновъ сестерцій 2). Онъ имѣлъ обыкновеніе говорить, что никто ие былъ достаточно богатъ, если доходами не могъ содержать цѣлой арміи, собрать шесть легіоновъ и значительное коли­чество вспомогательнаго войска. Въ началѣ гражданской войны между Цезаремъ и Помпеемъ, будущій диктаторъ встрѣтился въ Пиценумѣ съ Домиціемъ Агенобарбомъ, кото­рый , видя своихъ солдатъ въ нерѣшительности, обѣщалъ каждому по четыре югера въ своихъ владѣніяхъ и соотвѣт­ственную часть центуріонамъ и ветеранамъ. Каково же должно быть богатство человѣка, который могъ, не раззоряясь, раз­дать около 100,000 югеровъ? 3). Такое сосредоточеніе бо­гатствъ въ рукахъ немногихъ лицъ, сопровождаемое посте­

пеннымъ усиленіемъ бѣдности въ массахъ населенія, поро­дивъ зависть, вражду и ненависть, докончило паденіе респу­блики и содѣйствовало установленію Имперіи Но Имперія съ своими тяжелыми налогами, чрезмѣрнымъ произволомъ, необезпеченностью личности и собственности, быстрымъ пе­реходомъ имуществъ изъ рукъ въ руки, злоупотребленіями вольноотпущениковъ, немногимъ улучшила это печальное по­ложеніе дѣлъ. Вся разница, быть можетъ, состояла въ томъ, что богатства, сосредоточенныя прежде въ рукахъ патри­ціанскихъ семействъ, начали скопляться у темныхъ лицъ, которыя, владѣя довѣріемъ императоровъ, раздавали за деньги отличія и награды, милости и привиллегіи Извѣстны бо­гатства вольноотпущенниковъ Клавдія: Палласа ,)>Калиста, Нарцисса; вольноотпущенниковъ Нерона: ДориФора, Иолик- тета, Гелія, Галота и вольноотпущенниковъ Гальбы и Вит- телія: Ицела и Азіатика 3) Напротивъ положеніе исчезав­шихъ уже свободныхъ земледѣльцевъ нисколько не улучша­лось. Перевороты, войны, честолюбіе, униженіе, соединенное съ бѣдностью, тираніею, насиліемъ богатыхъ, почти оконча­тельно уничтожили ихъ. Въ какомъ печальномъ положеніи находились они въ первомъ столѣтіи по Р. Хр. видно изъ словъ современника Варрона, который всѣхъ свободныхъ мелкихъ землевладѣльцевъ обозначаетъ именемъ бѣдняковъ или задолжавшихъ, а безземельныхъ работниковъ совѣтуетъ употреблять на такія работы, которыя истощили бы раба и въ такихъ мѣстахъ, гдѣ жизнь послѣднихъ подвергалась опасности 3). Неудивительно, что и эти остатки свободнаго населенія вскорѣ исчезли; черезъ полвѣка Колумелла не го-

’) Тацитъ оцівиваетъ имущество Палласа въ 300 мил. сестерцій-

1) Plin.XXX, 44. — Tαe. Ann. ХГѴ, β^>; llist. 1, 37. - I>κreαu γdζωμatуказываетъ, что этотъ способъ хозяйства перешелъ къ Римлд- рамъ изъ области, гдѣ господствовалъ греческій языкъ.

что они не отрывались отъ земли, подобно свободнымъ лю­дямъ, безпрерывнымъ призывомъ для службы въ легіонахъ «Богатые, говоритъ Аппіааъ, занявъ большую часть нероз­данной земли и, ожидая отъ давности, что у нихъ не отни­мутъ ихъ полей, скупали находившіеся въ сосѣдствѣ мел­копомѣстные участки, частью съ согласія владѣльцевъ, частью съ помощью насилія. Такимъ образомъ они стали засѣвать цѣлые округи и употребляли къ тому рабовъ, такъ какъ свободные были отвлекаемы отъ земледѣлія призваніемъ въ войско. Сверхъ того, обладаніе рабами приносило выгоду въ томъ еще отношеніи , что рабы вслѣдствіе свободы отъ военной службы, могли безпрепятственно размножаться. Та­кимъ образомъ сильные страшно богатѣли и поколѣніе рабовъ въ деревняхъ возрастало. Народонаселеніе же Италіи стра­дало безлюдностью, истощаемое бѣдностью, податями и воен­ною службою. Но и въ мирное время оно оставалось безъ дѣла, такъ какъ всею землею владѣли богатые и употреб­ляли для обработки рабовъ, а не свободныхъ» ,)

Такимъ образомъ употребленіе рабовъ представлялось весьма выгоднымъ для богатыхъ гражданъ, владѣвшихъ об­ширными помѣстьями, и они съ охотой помѣщали свои ка­питалы на пріобрѣтеніе этихъ орудій обработки, въ изобиліи предлагаемыхъ по дешевой цѣнѣ. Вслѣдствіе этого обширное плантаторское хозяйство, совершаемое посредствомъ многочи­сленной массы невольныхъ работниковъ, окончательно вод­ворилось на всемъ пространствѣ Италіи.

Описаніе этого хозяйства представляетъ чрезвычайно интересную картину древне- римскаго быта.

Поприщемъ сельско—хозяйственной дѣятельности бога­тыхъ Римлянъ былъ fundus или обширное пространство земли,

') Appia*.de bel. civ. 1. 1, о. 7,

снабженное необходимыми для обработки его постройками [†††]) Говоря иными словами, это было большое помѣстье, принад­лежащее богатому лицу, въ которомъ велось хозяйство на большую руку при помощи безчисленнаго множества рабовъ. Когда fundus доходилъ до крайнихъ предѣловъ величины, то онъ назывался latifuπdus и нерѣдко случалось, что эти ла­тифундіи обнимали, по словамъ Сенеки, цѣлыя, провинціи, въ которыхъ начинались и оканчивались рѣки (Ер. 89).

Центромъ этихъ помѣстій, а вмѣстѣ съ тѣмъ и обра­ботки были виллы. Эти виллы не должно смѣшивать съ тѣми загородными дачами, которыми владѣли богатые Рим ляне въ окрестностяхъ Рима, каковы: Анціумъ, Тибуръ, Тускулумъ, Арпинумъ, Пренесте, Форміи въ Лаціумѣ, Реате и Номентумъ въ Сабиніи, Кумы, Помпеи, Путеоли, Баи въ Кампаніи, гдѣ,какъ говоритъ Катовъ (Plut. Cat x.),прихо­дилось больше чистить и мести, нежели обработывать. Виллы, о которыхъ мы говоримъ, назначались не столько для удо­вольствія, сколько для дохода. Онѣ заключали въ себѣ со­вокупность хозяйственныхъ построекъ и службъ, къ которымъ обыкновенно примыкали пахатныя поля’, лѣса, кустарники,

виноградники, луга, пастбища, сады, оливковыя плантаціи, пруды и пр. Въ первые вѣка республики подобныя виллы Римлянъ были не велики и сообразовались съ ограничен­ностью участковъ и простотою тогдашнихъ нравовъ Но, когда владѣнія Римлянъ расширились, богатство и роскошь возрасли, виллы сдѣлались громадны и роскошны. Во время Валерія Максима были виллы, занимавшія болѣе пространства, чѣмъ цѣлыя помѣстья нѣсколькихъ патриціевъ древнихъ временъ. «Пынѣ, говоритъ онъ, тѣ, у которыхъ домы не обширнѣе, чѣмъ былт поля у Цинцината, считаютъ, что имъ тѣсно» '). По словамъ Сенеки, были виллы, похожія на провинціи, надзоръ которыхъ распространялся на большее пространство земли, нежели какое находилось подъ управ­леніемъ древнихъ консуловъ. 2)

Катонъ, Варронъ и Колумелла представляютъ намъ мно­жество любопытныхъ подробностей относительно пространства, расположенія и устройства различныхъ частей римской виллы. Такъ Варронъ совѣтуетъ располагать виллу, если можно, у подошвы горъ, покрытыхъ лѣсомъ, такъ, чтобы она могла пользоваться наиболѣе здоровыми вѣтрами, зимою солнцемъ, а лѣтомъ — тѣнью. 3) По словамъ Колумеллы не слѣдуетъ располагать виллу въ болотистыхъ мѣстахъ и у большихъ дорогъ, потому что въ первомъ случаѣ, вслѣдствіе вредпыхъ испареній, люди и скотъ могутъ подвергаться заразитель­нымъ болѣзнямъ, а во второмъ отъ безпрерывнаго движенія людей проходящихъ и пріѣзжающихъ для удовольствій мо­гутъ страдать урожаи. 4)

1) Anguste se habitari none putat, cujus domum tantam patet, quantum Cincinnati rura patuerunt Vai. Max 1. ГѴ, c. 4. 7.

’) Sente. de ira. 1. 16.

*) Varro. R. R. Iit». 1, c. 12.

Colum. iib. i, c. 5. — Dickton, De TagricnL dea aue. 1802. ч. 1, гм. I.

Вилла обыкновенно состояла ивъ трехъ главныхъ частей: жилища господина — urbana или praetorium; помѣщенія для кухни, рабовъ и скота — rustica; и отдѣленія, служившаго мѣстомъ для храненія плодовъ-fructuaria.

Villa urbana состояла обыкновенно изъ множества ком­натъ: спаленъ, столовыхъ, портиковъ для прогулокъ, распо­ложенныхъ по различнымъ сторонамъ и назначенныхъ для различныхъ временъ года.

Вторая часть виллы, называемая rustica, кромѣ внут­ренняго двора, среди котораго находился бассейнъ для дож­девой воды — compluvium, заключала въ себѣ жилище для прикащика, кухню и баню для рабовъ; надъ банями—ком­нату, служившую для приготовленія новаго вина — apotheca, кельи и подземныя тюрьмы для помѣщенія рабовъ - ergastulum; больницу для нихъ же — valetudinarium; наконецъ различ­ныя помѣщенія для скота, птицы, телѣгъ и земледѣльче­скихъ орудій, какъ то: equilia, bubilia, ovilia, caprilia, avinaria, gallinaria, harae etc.

Послѣдняя часть виллы, называемая fructuaria, заключала въ себѣ погреба для оливъ и винъ—cellae oleariae et vinariae; амбары для хлѣба и овощей—horreum, oportheca; мѣста для храненія сѣна и соломы—fenile, palearium и пр.

Сверхъ того, къ виллѣ примыкали многочисленныя другія хозяйственныя принадлежности какъ то: навозныя ямы —sterquilinia, рига — nubilarium, токъ—area, сараи для работниковъ—umbraculum, хлѣбня, находившаяся внѣ вил­лы для избѣжанія пожаровъ, пруды, нерѣдко также огоро­ды, сады, пчельниБи, парки для крупной и мелкой дичи и т. п. 1) [‡‡‡]

Границы каждой виллы обозначались пустопорожнимъ пространствомъ въ 4 ©ута 6 вершковъ, которое по закону двѣнадцати таблицъ не могло принадлежать ни одному изъ смежныхъ владѣльцевъ Иногда на границахъ сажались со­сны, кипарисы, вязы, тополи и другія деревья, или же ста­вились пограничные камин съ обозначеніемъ имени владѣльца, а также названія и размѣровъ имѣнія. ’)

Первоначально подобными виллами управляли сами вла­дѣльцы, вполнѣ понимавшіе тогда правило Плинія, что хо­зяйскій глазъ болъе всего оплодотворяетъ землю. а) Они жили въ своихъ имѣніяхъ и лично наблюдали за хозяйствомъ. Совѣтъ Карѳагенянина Магова, чтобы купившій имѣніе не­медленно продалъ свой городской домъ и перебрался въ имѣніе для управленія людьми съ двойною властью строгаго господина и разумнаго хозяина не разъ, вѣроятно, при­водился въ исполненіе. Все сочиненіе Катона ∙) Jus graoco-rom. lib. 2, p. 146.

lftl

ваній и съ окончательнымъ истощеніемъ покоренныхъ про­винцій, внѣшніе источники дохода прекратились, между тѣмъ количество свободнаго населенія, вслѣдствіе расширенія нрава римскаго гражданства, значительно возрасло Съ другой сто­роны, когда отъ эпохи завоеваній перешли къ эпохѣ вну­тренняго устройства, то расходы правительства на защиту границъ имперіи, на содержаніе императорскаго двора, на внутреннее управленіе, значительно возрасли. Понятно, что при такихъ условіяхъ необходимо было обратиться къ пода­тямъ и налогамъ. Только при помощи денежныхъ и нату­ральныхъ повинпостей, ври помощи труда городовъ, корпо­рацій и курій, можно было ориводить въ движеніе сложную ; административную машину римскаго государства. Налогъ та­кимъ образомъ сдѣлался главною силою и заботою имперіи.

Но исправная уплата государственныхъ налоговъ и исполненіе общественныхъ повинностей зависѣли отъ коли­чества свободнаго населенія и отъ состоянія народнаго про- і изводства. Отсюда прямая выгода императоровъ заботиться о поддержаніи свободнаго класса лицъ и уменьшеніи коли­чества рабовъ, которые, какъ частная собственность владѣль­цевъ, ускользали отъ ихъ власти. Сначала, правительство, обезпечивая свои интересы, всѣми силами старалось поддер- ; жать свободное населеніе, оказывая пособія бѣднымъ, давая >имъ средства воспитывать дѣтей, защищая ихъ по возмож- *'посте отъ угнетенія сильныхъ. Но, въ свою очередь, оно на- ' чало требовать отъ нихъ груда, денегъ и произведеній, лич- і ныхъ службъ и повинностей, необходимыхъ для государства. і Имперія стала такъ огромна, что для удовлетворенія всѣмъ j частнымъ и общественнымъ потребностямъ недостаточно уже было труда прежнихъ рабовъ, а необходима была совокупная дѣятельность всѣхъ гражданъ, необходимо было общее усиліе всего народа. Вслѣдствіе этого народъ долженъ былъ отка-

заться отъ власти, отъ коммицій, отъ участія въ обществен­ныхъ дѣлахъ. Ему нельзя уже было проводить своего вре­мени па площадяхъ своего города, толкуя только объ обще­ственныхъ дѣлахъ, въ ожиданій хлѣба и зрѣлищъ. При от­сутствіи обычая и непривычки къ труду, понятно, что въ первое время бѣдность начала дѣлать быстрые успѣхи, тѣмъ болѣе, что въ то время, какъ средства истощались, потреб­ности и расходы громадной имперіи постоянно возрастали и тяжелымъ бременемъ ложились па нѣкогда праздный и сво­бодный народъ. Отсюда стремленіе и желапіе народонаселенія избавиться отъ тягостей бѣгствомъ, укрывательствомъ, пере­мѣною мѣстожительства. Отсюда же обратное стремленіе пра­вительства удержать каждаго па своемъ мѣстѣ и обезпечить себѣ доходъ посредствомъ всеобщаго прикрѣпленія. Государ­ство требовало городской службы и управленія, военной службы и расходовъ; оно имѣло свой интересъ въ развитіи частной промышленности, свою долю въ промышленномъ до­ходѣ Словомъ, оно нуждалось въ трудѣ во всѣхъ его ви­дахъ и, чтобы никто не могъ избѣжать его, превратило его въ насильственное обязательство для всѣхъ гражданъ, воз­высило на степень общественной службы. Оно начало удер­живать раба при извѣстныхъ запятіяхъ противъ поли го­сподина , потому что этотъ трудъ началъ совершаться не только для него, но и для государства; оно прикрѣпило къ землѣ и самыхъ землевладѣльцевъ, противъ воли ихъ, такъ какъ па нихъ также лежали тяжелыя обязанности, которыя неслись ими не по собственному желанію, но по требованію правительства. Правительство начало преслѣдовать не только бѣглыхъ колоновъ, по и бѣглыхъ землевладѣльцевъ и под­чинило богатыхъ декуріоновъ круговой отвѣтственности за взносъ податей. Вслѣдствіе этого, свободный человѣкъ сдѣ­лался менѣе свободнымъ и потерялъ неограниченное право

располагать своею личностью и личностью зависящихъ отъ него людей; съ другой стороны, несвободный сдѣлался менѣе отвѣтственнымъ, менѣе зависимымъ отъ воли господина. Два сословія, первоначально рѣзко различавшіяся между со­бою, подъ вліяніемъ общаго деспотизма , сблизились другъ съ другомъ и слились въ одинъ общій уровень. Одно и тоже слово servus охватило два различныхъ сословія свободныхъ нѣкогда колоновъ и рабовъ. Такъ образовался римскій коло­натъ или римское крѣпостное сословіе. Оно явилось необхо­димымъ слѣдствіемъ предшествовавшихъ условій и служило переходною ступенью отъ рабства къ свободѣ, позаимство- раігі, отъ перваго обыкновеніе и наслѣдственность труда, отъ ^Второй же нѣкоторыя права личности.

Мы указали на главныя экономическія и общественныя причины, содѣйствовавшія замѣнѣ рабской обработки въ пре­дѣлахъ римской имперіи новою Формою земледѣльческаго ; труда. Но, кромѣ этого новаго вида несвободнаго труда, или i правильнѣе говоря, на ряду съ нимъ, какъ въ селахъ, такъ и въ городахъ, продолжали еще существовать остатки древ­няго рабства, мало измѣненнаго императорскимъ правомъ. Для того, чтобы совершенно искоренить ихъ, необходимо было новое начало, которое не ограничивалось бы измѣне­ніемъ только внѣшнихъ Формъ и проявленій, но которое по­разило бы рабство въ самой сущности его — и это начало было провозглашено христіанствомъ. Вліяніе христіанства въ этомъ великомъ переворотѣ тѣмъ болѣе важно и благодѣ­тельно, что оно не ограничивалось только предѣлами римской имперіи, но распространилось на все послѣдующее развитіе человѣчества, и хотя медленно и постепенно, тѣмъ не менѣе непрерывно и неотразимо продолжало дѣйствовать на умы и сердца всѣхъ христіанскихъ народовъ, постепенно уничтожая рабство и пролагая великій путь свободѣ народовъ.

Хотя въ книгахъ Новаго Завѣта мы не находимъ пря­маго отверженія рабства, тѣмъ не менѣе нельзя не признать, что это отверженіе заключалось въ самомъ духѣ и принци­пахъ христіанскаго ученія. Христіанская религія, возвысивъ нравственное достоинство труда и человѣческой личности, проповѣдуя равенство и братство людей, распространяя жи­вые зародыши высокой нравственности и справедливости, ра­зумѣется, не могла допускать подобнаго рода обращенія съ людьми, какое допускало язычество.

Большая часть древнихъ языческихъ религій питала въ народахъ чувство узкой, исключительной національности, за­ставляла ихъ смотрѣть на себя, какъ на избранныхъ лю­бимцевъ боговъ и, вслѣдствіе того, порождала высокомѣріе, презрѣніе и ненависть ко всѣмъ чуждымъ народамъ Напро­тивъ христіанство, впервые провозгласивъ принципъ един­ства народовъ и равенства людей передъ Богомъ, уничто­жило преграды, затруднявшія путь, ведущій къ сліянію со­словій и племенъ. Всѣ дѣла и Факты изъ жизни Христа и его сподвижниковъ въ великомъ дѣлѣ несомнѣнно свидѣтель­ствуютъ, что не тотъ или другой человѣкъ, не то или дру­гое сословіе, не тотъ или другой пародъ но всѣ люди, всѣ сословія, всѣ народы суть сыны Божіи, по вѣрѣ въ Іисуса Христа, и, какъ таковые, сопричастны царству Божіему. Въ этомъ небесномъ царствѣ будутъ низкіе и знатные, богатые и бѣдные, свободные и рабы; оно открыто не одному из­бранному народу , но всѣмъ. «Всѣхъ привлеку къ себѣ», говоритъ Христосъ» (Іоан. XII, 32), и «придутъ отъ востока и запада и возлягутъ съ Авраамомъ, Исаакомъ и Іаковомъ въ царствіи небесномъ» (Мато ѴШ, 12) и «будетъ одно стадо и одинъ пастырь» (Іоан. X, 16). Для новой религіи «нѣтъ еллина и іудея, обрѣзанія и необрѣзанія, иноплемен­ника, скиеа, раба, свободнаго, но все и во всемъ Христосъ»

говорить Павелъ Колоссянамъ. Тоже повторяетъ онъ, обра­щаясь къ Галатамъ и Коринѳянамъ: «нѣтъ уже іудея, ни язычника, ни раба, ни свободнаго, нѣтъ мущины и жен­щины, ибо всѣ вы одно во Іисусѣ Христѣ» (къ Гал. Ш, 26). «Всѣ мы одпимъ Духомъ крестились въ одно тѣло, іудеи или язычники, рабы или свободные; и всѣ напоены однимъ Духомъ» (1-е къ Корине. XII, 14).

Очевидно, что религія, которая столъ высоко цѣнила личность человѣка, этотъ образъ и подобіе Бога, которая признавала за людьми равное достоинство и высоту, считала все человѣчество братьями одной крови [******][††††††]) и одного происхо­жденія, что подобная религія уже по самой сущности своей исключала рабство.

Этимъ основнымъ воззрѣніямъ вполнѣ соотвѣтствовалъ и самый образъ дѣйствій Христа и его первыхъ сподвижни­ковъ. Божественный основатель, «пріявъ образъ раба», начи­наетъ свою дѣятельность въ Галилеѣ тѣмъ, что, по пред­сказанію пророка Исаіи, объявляетъ себя помазаннымъ «бла- говѣтствовать нищимъ, исцѣлять сокрушенныхъ сердцемъ, проновѣдывать плѣннымъ освобожденіе, слѣпымъ прозрѣніе, отпустить измученныхъ на свободу, проповѣдывать лѣто Господне благопріятное» 1). Такимъ образомъ съ самаго на­чала своего проявленія христіанство является враждебнымъ рабству и находитъ себѣ первыхъ послѣдователей между нищими, рабами, крестьянами и вообще людьми угнетенными въ римскомъ царствѣ, которымъ рабство было ненавистно.

Но такой способъ дѣйствія не разъ подвергался напа­деніямъ и критикѣ лицъ, не желающихъ признать за хри­

стіанствомъ чести уничтоженія древняго рабства. «Правда, говоритъ одинъ изъ нихъ, Евангеліе, кавъ вообще всѣ ре­лигіозные кодексы, содержитъ въ себѣ многія правила чело вѣколюбія и милосердія, духъ которыхъ противоположенъ рабству. Основатели христіанства нашли древній міръ зара­женнымъ многими пороками, на которые они открыто на­пали; но на рабство, этотъ отвратительнѣйшій изъ всѣхъ, они не имѣли смѣлости напасть прямо, они не осудили его въ принципѣ, они не потребовали, какъ это повелѣвалъ ихъ долгъ, чтобы послѣдователи новаго ученія перестали держать рабовъ. Они не объявили, что владѣніе человѣкомъ, какъ вещью, какъ животнымъ, составляетъ самое тяжкое преступ­леніе, какое только можно совершить. Они ограничивались только правилами милосердія, которыя и прежде находились въ религіозныхъ ученіяхъ, и которыя, при своей неопредѣ­ленности и всеобщности, не могли имѣть большаго значенія и остались совершенно безплодными» 1). На этотъ пеосно- тельный упрекъ отвѣтимъ словами Вейланда:» способъ, при­нятый Евангеліемъ, былъ единственнымъ, который межно было выбрать для всеобщаго уничтоженія рабства Евангеліе не было предназначено для одного народа или для одной эпохи, но для всѣхъ поколѣній и временъ. Оно желало унич­тожить не одинъ видъ зла, но стремилось уничтожить зло навсегда. Цѣль Христа заключалась въ распространеніи Еван­гелія по всему міру, чтобы, проникнувъ во всѣ классы об­щества, ово постепенно и мирно измѣнило и обуздало злыя страсти людей, и безъ насилія произвело бы перемѣну во всей массѣ человѣчества. Только такимъ способомъ могъ со­вершиться всеобщій нравственный переворотъ, потому что еслибы Евангеліе запретило зло, вмѣсто того, чтобы уничто-

жить источникъ его, еслибы оно провозгласило беззаконіе рабства и проповѣдывало бы сопротивленіе угнетенію, то въ туже минуту весь цивилизованный міръ раздѣлился бы на два враждебныхъ лагеря; проповѣдь его была бы знакомъ къ рабской войнѣ и, среди всеобщей рѣзни, самое имя хри­стіанской религіи было бы позабыто. Если ври такихъ об­стоятельствахъ христіанство не воспретило рабства, то нѣтъ причины предполагать, что оно не было враждебно ему, или желало увѣковѣчить его» ,).

Дѣйствительно, рабство въ первую эпоху христіанства до такой степени охватило все общество, такъ тѣсно было связано съ нимъ; причины рабскихъ войнъ были столь мкогочислены, что религія, проповѣдуя свободу рабамъ, по­трясла бы общественное зданіе въ основѣ его и вооружила бы противъ себя всѣ силы государства. Вотъ почему пер­вые христіанскіе учетели не рѣшились нападать прямо на рабство, но довольствовались тѣмъ, что самою сущностью и духомъ своего ученія начали подготовлять постепенное паденіе и уничтоженіе его, проповѣдуя между тѣмъ однимъ милосердіе относительно низшихъ, другимъ повиновеніе выс­шимъ Павелъ приказываетъ Филемону принять своего бѣглаго раба Онисима, но „уже не какъ раба, но выше раба, какъ брата возлюбленнаго44, онъ не совѣтуетъ освободить его, по­тому что увѣренъ, что онъ „сдѣлаетъ и болѣе, нежели ска­зано1''(гл. 1, 16, 21). Увѣщевая рабовъ повиноваться сво­имъ господамъ, онъ въ то же время приказываетъ госпо­дамъ доставлять рабамъ „должное и справедливоеu(къ Колос. IY, 1), требуя для нихъ правъ христіанина и чело­вѣка, и при томъ положеніи вещей, которое существовало въ то время, едва ли можно было сдѣлалать что либо болѣе.

Церковь продолжала слѣдовать этому великому примѣ

ру и постоянно дѣйствовала въ томъ же духѣ Принимая во вниманіе пріобрѣтенныя права, а также неразвитое состоя­ніе массы низшаго населенія, опа умѣла щадить это зат­руднительное положеніе и ограничивалась убѣжденіемъ и ра­спространеніемъ слова Божія, постеленнымъ вліяніемъ на правы и заколы, вкорененіемъ въ сердцѣ духа милосердія и кротости. Она не хотѣла разстроить общество, но постепен­но преобразовать его, безъ насилій и потрясеній. Съ этою цѣлью, не касаясь великаго неравенства сословій, она мало по малу стремилась устранить препятствія къ всеобщему призванію правъ, и для возвышенія раба въ общемъ мнѣніи допустила его въ свои нѣдра къ совершенію таинствъ, къ отправленію священныхъ должностей, не исключая самыхъ высокихъ степеней іерархіи. Въ эпоху великихъ гоненій ра­бы и господа безразлично присутствовали при церковныхъ торжествахъ, тайно совершаемыхъ въ подземельяхъ и другихъ убѣжищахъ. Богатые сенаторы, иногда дочери и жены импе­раторовъ, стояли рядомъ съ рабами и отпущевпикамп въ этихъ таинственныхъ обществахъ, гдѣ громко проповѣдыва- лись начала всеобщаго братства и равенства всѣхъ людей передъ Богомъ, не признающимъ господъ и рабовъ ‘‘Ибо призванный въ Господѣ рабъ, есть свободный Господа; равно и призванный свободнымъ, есть рабъ Христовъ.,, Новое ученіе, сначала скрывающееся и преслѣдуемое, какъ извѣст­но, сь невѣроятною быстротою распространилось во всѣхъ мѣстахъ римскаго міра и по мѣрѣ увеличенія числа, при­верженцевъ своихъ, пользовалось каждымъ случаемъ, чтобы проложить новые пути для свободы. Хотя въ глазахъ ста­раго закопа сохранялось еще право надъ рабомъ, какъ ладъ вещью, jus utendi at abutendi, но нравы христіанъ отвергали уже приложеніе этого права, и въ дѣйствительной жизни рабъ пересталъ быть вещью и сдѣлался лицомъ.

Когда же христіанство, постепенно распространяясь, до­стигало трона и при Константинѣ Великомъ стало господ­ствующею религіею государства, оно пріобрѣло политическую силу и начало вліять на самое законодательство. Подъ наитіемъ его при Константинѣ и его преемнйкахъ былъ изданъ цѣлый рядъ законовъ, запечатлѣнныхъ христіанскимъ духомъ и благопріятныхъ рабамъ. Рабство было признано учрежденіемъ международнаго права, противнымъ праву есте­ственному, по которому всѣ люди рождаются свободными ’). Жизнь раба стала болѣе уважаться, бракъ его началъ счи­таться законнымъ, при продажѣ запрещено было раздѣлять мужа отъ жены и дѣтей, за рабами было признано право располагать всѣмъ имуществомъ, увеличены способы отпу­щенія на волю словомъ къ концу имперіи рабство подъ вліяніемъ христіанства подверглось совершенному превра­щенію з).

Не менѣе было могущественно дѣйствіе христіанскаго ученія и проповѣди на нравы общества. Христіанство нача­ло прежде всего нападеніемъ на то, что было въ рабствѣ наиболѣе безнравственнаго, унизительнаго, безполезнаго. Ойо уничтожило кровавыя зрѣлища, гдѣ люди убивали другъ дру­га для ііотѣхп грубой черни и послѣдняя кровь, пролитая па

,∣Servitus autem est constitutio juris gentium, qua quis dominio alieno contra naturam subjicitur Just, lib 1, tit. 1, § I-—Bella enim orta sunt et cap­tivitates secutae et servitutes, quae sunt naturali jure contrariae. Jure enim na­turali omnes homines ab initio liberi nascebantur. Jnst. lib. I, tit. П, § 2.

’) По Соаомену (1, 9) Копстантипъ издалъ 3 закона объ оевлбожешн рабовъ въ церквахъ. Первый потерянъ ; второй см : Cod Just. lib. 1, tit. 13, с. 1; третій тамъ же I, 2, и. Cod. Theod lib. IV, tit. 7. Желаніе его совершенно уничтожить рабство (Euscb. vit. Const. II, с. 34) не могло еще быть приведе­но въ исполненіе. l

*) Tτoplong,Jnfluenco du christianisme sur le droit civil des Romaina, Savigny. Geschichte des rOrulsch. Rechts, ч. 1, er. 364.

аренѣ амфитеатра, была кровь мученика Телемаха, который бросился на арену, чтобы вырвать мечь изъ руки гладіатора. Христіанство также содѣйствовало исчезновенію обычая упот­реблять рабовъ для исполненія различныхъ обязанностей въ сценическихъ играхъ театра. Наконецъ оно проникало во внутренность домовъ, чтобы освободитъ безчисленное множе­ство рабовъ отъ низкихъ и пустыхъ занятій, порожденныхъ роскошью и развратомъ. До насъ дошло множество красно­рѣчивыхъ словъ христіанскихъ проповѣдниковъ, напоминаю­щихъ господамъ, что они не должны въ рабахъ своихъ уни­жать образа и подобія Божія. Такъ съ поразительною настой­чивостью стремилось христіанство къ уничтоженію того, что было безнравственнаго и излишняго въ рабствѣ и оставило подъ властью господъ только колоновъ и людей необходи­мыхъ для домашнихъ работъ, отложивъ окончательную ре­форму до другаго болѣе благопріятнаго времени

Нашествіе варваровъ, по видимому остановило дѣло хри­стіанства и придало рабству на время прежнюю суровую Форму. Въ первую миг уту внезапнаго и насильственнаго нашествія, варвары, не слишкомъ вникавшіе въ тонкія раз­личія, порожденныя въ состояніи порабощеннаго населенія прогрессомъ времени и законодательства, видоизмѣненнаго христіанствомъ', смѣшиваютъ колоновъ и рабовъ и подвер­гаютъ ихъ одинаковымъ угнетеніямъ и страданіямъ. Закопы варваровъ, запечатлѣнные грубостью эпохи, представляли только слабую преграду жестокимъ нравамъ и необуздан­нымъ страстямъ

Нои въ это критическое и бѣдственное время, церковь остается вѣрною преданіямъ первоначальнаго ученія и съ по­разительною настойчивостью и неутомимымъ терпѣніемъ преслѣдуетъ свое великое назначеніе въ дѣлѣ рабства. Не устрашившись ни безчисленныхъ препятствій, ни продолжи-

Ill

тельности многовѣковаго труда, опа начинаетъ упорную и трудную борьбу съ грубостью варваровъ и ведетъ ее съ тою же энергіею и постоянствомъ, съ какими вела нѣкогда борь­бу съ утонченною порчею римскихъ нравовъ. Трудность предстоявшей ей задачи послужила только поводомъ къ бо­лѣе могущественному и благодѣтельному вмѣшательству въ мірскія дѣла. Она припиваетъ, такъ сказать, варваровъ въ самый моментъ ихъ прихода на земли римской имперіи, под­чиняетъ ихъ своему вліянію, укрощаетъ ихъ жестокіе ин­стинкты, внѣдряется въ ихъ кровавые кодексы, и не разъ дѣ­лаетъ ихъ послушными орудіями духа милости и благотво­рительности , неутомимо стремясь смягчить, измѣнить и преобразовать участь угнетенныхъ рабовъ.

Сначала, когда въ первую эпоху нашествія завоева­тели ведутъ между собою безпрерывпую кровавую борьбу, бла­гочестивые служители церкви слѣдуютъ за побѣдителями и употребляютъ всѣ усилія, чтобы вымолить милосердіе къ по­бѣжденнымъ и свободу плѣннымъ, зная что ихъ ожидаетъ тяжелое иго рабства. Потомъ, когда общественный порядокъ былъ нѣсколько возстановленъ, они являются на рывки и берега морей, къ которымъ привозятся для продажи безчи­сленныя толпы рабовъ изъ дальнихъ странъ и сотнями вы­купаютъ ихъ на свои деньги. Въ тоже время они пользуют­ся проповѣдью при жизни, увѣщеваніемъ на смертномъ одрѣ, радостными событіями въ жизни, и тысячами другимъ слу­чаевъ , чтобы внушать совѣты свободы и такимъ образомъ содѣйствовать осуществленію великаго начала христіанской религіи, приповѣдывающей равенство и братство всѣхъ лю­дей передъ Богомъ.

Но церковь, которая не могла выкупить и осводить всѣхъ рабовъ,стремится также своею властью,смягчить участь тѣхъ, которые продолжали оставаться въ рабствѣ для до­

машнихъ услугъ и обработки полей. Она чрезвычайно мягко обходится съ своими подвластными людьми, не обременяя ихъ тяжелыми трудами и громадными повинностями, такъ что судьба церковныхъ рабовъ становится для всѣхъ прочихъ предметомъ зависти. Крѣпостные люди Фиска, богатыхъ и знатныхъ лицъ, толпами сбѣгались и просили какъ о ми­лости принять ихъ въ число церковныхъ рабовъ. Они хо­роню знали все, что сдѣлала для нихъ церковь. Въ минуту чрезмѣрныхъ страданій она отворяла имъ свои двери и да­вала вѣрное убѣжище; она не разъ проникала въ домы жестокихъ господъ и вырывала несчастныхъ изъ пытки; она изъ состоянія вещи возвысила ихъ къ человѣческому до­стоинству, признала за ними семейныя права,и въ то время, когда свѣтское общество исключало ихъ изъ своей среды, церковь приняла ихъ въ свои нѣдра, дала имъ мѣсто въ свой іерархіи и считала достойными исполнять самыя свя­щенныя обязанности.

Можно было бы привести безконечный рядъ мнѣній, посланій и предписаній отцовъ церкви, безчисленное множе­ство граммотъ, завѣщаній, рѣшеній соборовъ, законовъ, бездну историческихъ жизнеописаній, неотразимо свидѣтель­ствующихъ о могущественномъ вліяніи христіанства и церк­ви на постепенное исчезновеніе грубой Формы древняго раб­ства; но достаточно будетъ даже нѣсколькихъ примѣровъ, чтобы вполнѣ убѣдиться въ этомъ несомнѣнномъ истори­ческомъ Фактѣ. Визиготскій кодексъ запрещалъ обезображивать раба, такъ какъ онъ сотворенъ но образу и подобію Божію 1). У Франковъ, англо-саксовъ и другихъ варварскихъ племенъ

*) Ne imaginis Dei plasmationem adulterent, cum in subditis cruileiilates Blias exercent, Cod. Visig. lib. VI, tit. 1, 1. 5, -Jranoιki --De Γabolili?n de І’евв- Uvage ancien au moj-en bge. 1860. ст. 21.

освобожденіе считалось богоугоднымъ дѣломъ и множество дошедшихъ до насъ хартій и завѣщаній, освобождающихъ рабовъ „изъ любви къ Boryd,или изъ желанія „спасенія души4[‡‡‡‡‡‡][§§§§§§], очевидно носятъ на себѣ печать христіанства *); у Франковъ и Англо-Саксовъ епископы считались патронами и защитниками рабовъ и ревностно нроповѣдывали освобож­деніе ихъ ’); подъ вліяніемъ христіанской религія Альфредъ Великій повелѣлъ, чтобы, купившій раба-христіанииа, по про­шествіи шести лѣтъ, безвозмездно освобождалъ его a). Consilium Agatheπse въ 506 году требовалъ, чтобы рабы не были про­извольно умерщвляемы господами, но представлялись бы въ суды •). Орлеанскій Соборъ 511 года повелѣлъ, чтобы рабы, искавшіе убѣжища въ церквахъ и домахъ епископовъ, не выдавались жестокимъ господамъ до тѣхъ поръ, пока они не поклянутся Евангеліемъ не причинять имъ зла. Соборъ въ Епаопѣ (517) объявилъ, что, убившій раба безъ суда, sine conscientia judicis, отлучается отъ церкви на два года. Ворм­скій Соборъ также призналъ это рѣшеніе, явно предполагая, что убитый рабъ совершилъ капитальное преступленіе 5). Со­боръ въ Енгемѣ въ 1009 году, собранный Этельбертомъ по настоянію Ельфига Кембриджскаго и Ульстана Іоркскаго, запретилъ продажу христіанскихъ рабовъ за границу 6); на Лондонскомъ Соборѣ 1102 года, собранномъ по просьбѣ св. Ансельма Генрихомъ И, бшр осуждена продажа рабовъ внутри государства; на соборѣ въ Армагѣ при Генрихѣ же П, ирландскіе епископы освободили плѣнныхъ Англичаиъ. Въ

12 же вѣкѣ па Латерапскомъ Соборѣ папа Александръ Ш пред­лагалъ даже, хотя и безуспѣшно, всеобщую эманципацію [*******][†††††††])■ Однимъ словомъ, съ Ш по ХИ вѣкъ Blakey насчитываетъ до 37 соборовъ, издавшихъ рѣшенія, благопріятныя рабамъ 2).

Такимъ образомъ безчисленные и несомнѣнные Факты вполнѣ подтверждаютъ, что христіанство было одною изъ самыхъ могущественныхъ причинъ, содѣйствовавшихъ смяг­ченію и постепенному уничтоженію древняго рабства. Можно указать на нѣкоторые отдѣльныя личности, на нѣкоторыя отдѣльныя постановленія, противорѣчащія этому великомз дѣлу; но въ общемъ результатѣ иельзя нс признать, что уже самое появленіе христіанства, превратившее раба изъ вещи въ лице, признавшее за нимъ человѣческія права, положило глубокую разграничительную черту между древнимъ языческимъ рабствомъ и рабствомъ, которое продолжало существовать еще нѣсколько столѣтій послѣ распространенія христіанскихъ идей. Съ дальнѣйшимъ же развитіемъ христіанства оковы, наложенныя на человѣчество рабствомъ, мало по малу раз­рывались или, лучше сказать, распадались сами собою, и въ періодъ между десятымъ и двѣнадцатымъ столѣтіемъ древ­няя суровая Форма языческаго рабства повсемѣстно почти исчезла въ европейскихъ государствахъ и замѣнилась смяг­ченною Формою крѣпостнаго состоянія 3).

Признавая впрочемъ за христіанствомъ и церковью самое спасительное и благотворное вліяніе, мы этимъ нисколько не отвергаемъ могущественнаго дѣйствія климатическихъ, экономическихъ, политическихъ и историческихъ причинъ,

одновременно и совмѣстно дѣйствовавшихъ для осуществленія этого великаго и благотворнаго дли развитія человѣчества переворота. Но, кто пожелалъ бы подробно изложить всѣ эти причины, тотъ долженъ былъ бы представить полную кар­тину развитія всѣхъ сторонъ общественной жизни европей­скихъ народовъ въ этотъ періодъ ихъ существованія, что далеко выходить изъ предѣловъ нашего труда.

<< | >>
Источник: Вольский Михаил Мартынович. Рабская обработка земли: Античность. Европейские колония. Соединенные Штаты. Изд. 2-е. — М.»,2011. — 298 с.. 2011

Еще по теме ГЛАВА ПЕРВАЯ. Рабская обработка въ древности.:

  1. Вольский Михаил Мартынович. Рабская обработка земли: Античность. Европейские колония. Соединенные Штаты. Изд. 2-е. — М.»,2011. — 298 с., 2011
  2. Глава 3. Ассирия и Митанни в древности
  3. ГЛАВА XVIII СРЕДНЯЯ АЗИЯ И ИРАН В ДРЕВНОСТИ
  4. Глава первая
  5. ГЛАВА XVIII. СРЕДНЯЯ АЗИЯ И ИРАН В ДРЕВНОСТИ
  6. Глава первая
  7. Глава первая
  8. 28. ОБРАБОТКА ЗЕМЛИ (Марк Порций Като х, Земледелие, 61)
  9. г) Первая Митрйдатовская и первая междоусобная война (88-80).
  10. МЕТАЛЛУРГИЯ ВАНВИЗДИНСКОГО ВРЕМЕНИ. ОБРАБОТКА ДЕРЕВА И ДРУГИХ МАТЕРИАЛОВ
  11. Глава 16 КРИЗИС ГРЕЧЕСКОГО ПОЛИСА И БЕСПЛОДНАЯ БОРЬБА ЗА ГЕГЕМОНИЮ (ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА IV В. ДО Н. Э.)
  12. ГЛАВА ПЕРВАЯ ЭТРУСКИ В КАМПАНИИ, источники И ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА
  13. Глава 12 ЭПОХА ВЕЛИКИХ ВОЙН И ПОЛИТИЧЕСКИХ ПЕРЕМЕН (КОНЕЦ Vl - ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ V BB. ДО Н. Э.)
  14. № 113. БОЛЬШИЕ РАБСКИЕ МАСТЕРСКИЕ ОТЦА ОРАТОРА ДЕМОСФЕНА В АФИНАХ
  15. ВОССТАНИЕ РАБОВ-РАБСКИЕ ВОЙНЫ И ВОЙНЫ ГРАЖДАНСКИЕ
  16. 3. ГРЕЧЕСКИЕ ДРЕВНОСТИ
  17. 4. ИБЕРИЙСКИЕ ДРЕВНОСТИ